Подсчитать число ПЭО

Рассматриваемый подход к  межличностному взаимодействию на Востоке, в частности, в Китае насчитывает  тысячелетия и является неотъемлемой частью общественной, национальной и  индивидуальной психологии. Об этом свидетельствуют  дошедшие до наших дней исторические источники.

Это явление достаточно ярко характеризует профессор В.С. Мясников, известный специалист по китайской истории и культуре. Отмечая несомненную роль современных  психологов в исследовании психологических  манипуляций, он в то же время акцентирует  внимание на богатейшей исторической традиции их использования в восточной  культуре. «Блестящие открытия современных  психологов, – пишет он, – страдают одним, отнюдь не умаляющим их значения, недостатком: нынешние психоаналитики и не подозревали, что они описали явление, бывшее в течение тысяч лет достоянием китайской философии. В системе ценностей китайской цивилизации то, что ныне названо “играми”, было разработано и внедрено в повседневную жизнь еще за несколько столетий до начала нашей эры, причем я хочу подчеркнуть, что стратагемность мышления и поведения – а именно это понятие эквивалентно понятию игры – относится к характерным особенностям китайской цивилизации, достижениям ее философской и политической мысли. Этот феномен, имплицированный в общественное сознание, с веками, перейдя национальные границы, отразился и на политической и общественной культуре таких стран, как Япония, Корея, Вьетнам. И только теперь начинают соединяться традиционные китайские научные представления о человеке и его возможностях с данными европейской науки».

В наиболее концентрированном  виде, в лаконичной и метафорической форме манипулятивный подход описан около двух с половиной тысяч  лет назад в «Трактате о  военном искусстве», автором которого, как считается, является выдающийся китайский полководец и государственный  деятель, известный под именем Сунь-цзы. В настоящее время специалисты  полагают, что под литературно-философским  псевдонимом Сунь-цзы выступал выдающийся полководец-«стратагемщик» Сунь Бинь, живший в IV в. до н.э. в древнекитайском  царстве Ци.

Стратагемность выступает  как искусство психологического противоборства, которому присущи свои законы и требования. Рекомендации, даваемые Сунь-цзы своим читателям, описывают определенный стереотип  поведения, который специалистами  называется «азбукой стратагемщика».

На двадцати с небольшим  страницах Сунь-цзы дает основные положения и советы как должен думать и действовать полководец, отстаивая интересы своего государства, которые отражают суть манипулятивного  подхода и стратагемного мышления. Для нашего исследования в первую очередь представляют интерес те советы, которые он дает в первой главе, называя их «Предварительные расчеты».

«...если ты и можешь что-нибудь, показывай  противнику, будто не можешь;

если  ты и пользуешься чем-нибудь, показывай  ему, будто ты этим не пользуешься;

хотя  ты и был близко, показывай, будто  ты далеко;

хотя  ты и был далеко, показывай, будто  ты близко;

заманивай его выгодой;

приведи его в расстройство и бери его;

если  у него все полно, будь наготове;

если  он силен, уклоняйся от него;

вызови  в нем гнев, приведи его в  состояние расстройства;

приняв  смиренный вид, вызови в нем самомнение;

если  его силы свежи, утоми его;

если  у него дружны, разъедини;

нападай на него, когда он не готов;

выступай, когда он не ожидает...»

Основной идеей, девизом  стратагемного образа действий, как  отмечает В.С. Мясников, являются слова  Сунь-цзы: «Сначала будь как невинная девушка – и противник откроет свою дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц – и противник не успеет принять мер к защите».

О роли, значении и влиянии  идей Сунь-цзы может свидетельствовать, в частности, тот факт, что за две  с половиной тысячи лет после  выхода трактата в свет к нему было написано и опубликовано несколько  сот комментариев. Если выражаться на современном языке информационно-коммуникативных  процессов, то можно сказать, что  эта небольшая работа породила на протяжении веков незатухающую мощную информационную волну, что стало  феноменом восточной культуры и  особенностью национальной психологии ряда стран, являющихся важнейшей частью мировой цивилизации.

Рассматривая роль и  историческое значение и влияние  Сунь-цзы на развитие представлений  о теории и практике государственного управления, Н.И. Конрад подчеркивает, что «есть одна специфическая  сторона этого трактата, которой  он в значительной мере обязан своей  широкой известностью. Многие из его  общих положений всегда легко  переносились из области войны в  область политики и дипломатии. Поэтому  трактат Сунь-цзы имеет известное  значение для понимания не только военных деятелей, но и политиков  упомянутых стран Дальнего Востока, и при том не только в отдаленные исторические времена».

Идеи этого трактата используются в настоящее время  не только на Востоке, но и в развитых странах Запада, в частности, при  организации и тактике ведения  психологической войны и психологических  операций, тайных и специальных операций, в деятельности спецслужб.

Бывший директор Центрального разведывательного управления США  Аллен Даллес, один из основателей  и идеологов американской разведки, подчеркивал, что заслуга Сунь-цзы  не только в том, что он первым дал  квалифицированный анализ методов  шпионажа, но и в том, что он первым изложил рекомендации по организации  разведывательной деятельности, включая искусство контрразведывательных операций, теорию и практику психологической войны, в которых основополагающим положением было управление противником. По его словам, Сунь-цзы принадлежит стройная концепция операций по введению противника в заблуждение и обеспечению собственной безопасности, а «короче все искусство разведки».

Характерны в этом плане  и советы бывшего президента США  Р. Никсона при назначении Дж. Буша в 1975 г. директором ЦРУ. В своем письме Р. Никсон рекомендовал Дж. Бушу обратить особое внимание на наследие в области  разведки древнекитайского мыслителя-стратега Сунь-цзы, где главным, по мнению Никсона, была теория «управления противником». Никсон привел один из афоризмов Сунь-цзы, который как бы выражал основную суть его письма: «Верх искусства  – это не выиграть сто битв, а, напротив, покорить армию врага без сражения».

Следует отметить, что манипулятивный подход в межличностном взаимодействии присутствует не только в восточной  культуре, но с учетом конкретных исторических условий и традиционных ценностей  других культур, имеет свою специфичность, иные масштабы распространения и  влияния на общественную и индивидуальную психологию, национальные традиции различных  стран.

Описание приемов манипулятивного  воздействия на людей в процессе их взаимодействия нашло свое отражение  в работах авторов различных  стран и культур в различные  исторические периоды. В античные времена  – об этом, в частности, писал Аристотель («О софистических опровержениях»). В те времена существовало целое направление, известное как софистика. Достаточно широко известны работы Макиавелли, Шопенгауэра, в частности, в его «Эристической диалектике» перечисляются 36 риторических стратагем, или приемов. В России в 1918 г. вышла обобщающая работа С. Поварнина «Спор. О теории и практике спора», в которой с критических позиций анализируются методы манипулирования и их применение в различных ситуациях обсуждений и публичных дискуссий. Широко известны книги Д. Карнеги, в которых рассматриваются многочисленные приемы межличностного взаимодействия людей, в том числе и психологических манипуляций партнером.

Рассматривая это явление  как феномен мировой культуры социального взаимодействия, Х. Зенгер, в частности, отмечает: «Стратагемы, т.е. неортодоксальные пути к достижению военных, гражданских, политических, экономических  или личных целей, представляются общечеловеческим феноменом. Однако, в связи с некоторыми культурными и религиозными условиями, на Западе почти отсутствуют исследования по этой теме. Понимание стратагемности на Западе развито слабо. Представители  Запада – до определенной степени – поражены “стратагемной слепотой”, хотя в своей повседневной жизни они постоянно являются жертвами стратагем и часто сами применяют их в зависимости от ситуации, иными словами, без всякой теории и предварительного расчета».

В то же время некоторые  исторические источники свидетельствуют  о том, что в определенных общественных кругах европейских стран стратагемный подход не был новинкой и осуществлялись попытки его соединения с христианской моралью и проповедуемыми церковью ценностями. Об этом могут отчасти  свидетельствовать некоторые афоризмы из изданного в середине семнадцатого века (1647 г.) и получившего распространение  в ряде европейских стран произведения под названием: «Карманный оракул или  наука благоразумия» с подзаголовком  – «Афоризмы, извлеченные из сочинений Лоренсо Грасиана». Русский читатель познакомился с этим произведением в 1742 г. Его автором был член иезуитского ордена Бальтасар Грасиан, который в 26 лет являлся помощником ректора Сарагосской иезуитской коллегии, а затем преподавал в различных учебных заведениях курсы моральной теологии, философии, священного писания и некоторые другие дисциплины.

Особенно рельефно знакомство с манипулятивным подходом в межличностном  взаимодействии и стратагемным стилем мышления проявляется, в частности, в таких афоризмах, как: «Действовать исходя из умысла, то второго, то первого», «Менять приемы, дабы отвлечь внимание», «К каждому подбирать отмычку». Приведем указанные афоризмы из «Карманного  оракула...», иллюстрирующие владение в  то время приемами психологических  манипуляций и знакомство со стратагемным подходом в определенных кругах того общества, в более подробном виде.

«Действовать исходя из умысла, то второго, то первого. Жизнь человека – борьба с кознями человека. Хитрость сражается, применяя стратагемы умысла: никогда не возвещает то, о чем возвещает; целится так, чтобы сбить с толку; для отвода глаз искусно грозит и внезапно, где не ждут, разит, непрестанно стараясь обморочить. Явит один умысел, дабы проверить соперника помысел, а затем, круто повернув, нападает врасплох и побеждает. Ум проницательный, однако, предвидит ее происки, следит за нею исподтишка, усматривает противное тому, в чем уверяют, и вмиг узнает обманный ход; переждав атаку первого умысла, ждет второго и даже третьего. Заметив, что ее раскусили, злокозненность удваивает усилия, используя для обмана самое правду. Иная игра, иные приемы – теперь хитрость рядится в одежду бесхитростности, коварство надевает маску чистосердечия. На помощь тогда приходит наблюдательность; разгадав дальновидную цель, она под личиной света обнаруживает мрак, изобличает умысел, который, чем проще кажется, тем пуще таится...»

«Менять приемы, дабы отвлечь внимание, тем паче враждебное. Не держаться начального способа действия – однообразие позволит разгадать, предупредить и даже расстроить замысел. Легко подстрелить птицу, летящую по прямой; труднее – ту, что кружит. Не держаться до конца и второго способа, ибо по двум ходам разгадают всю игру. Коварство начеку. Чтобы его провести, немалая требуется изощренность. Опытный игрок не сделает того хода, которого ждет, а тем более жаждет противник...».

«К каждому подбирать отмычку. В этом искусство управлять людьми. Для него нужна не отвага, а сноровка, уменье найти подход к человеку. У каждого своя страстишка – они разные, ибо различны природные склонности. Все люди – идолопоклонники: кумир одних, почести, других – корысть, а большинства – наслаждение. Штука в том, чтобы угадать, какой у кого идол, и затем применить надлежащее средство, ключ к страстям ближнего. Ищи перводвигатель: не всегда он возвышенный, чаще низменный, ибо людей порочных больше, чем порядочных. Надо застать натуру врасплох, нащупать уязвимое место и двинуть в атаку ту самую страстишку – победа над своевольной натурой тогда обеспечена».

в начало

2.3. Использование тайного принуждения  личности в различных сферах  социального взаимодействия

Даже краткий обзор  фактов использования способов тайного  принуждения людей в различных  культурах показывает широту их применения в разнообразных сферах социального  взаимодействия. В самом общем  виде традиционными областями их использования выступают дипломатия, военное искусство, тайная деятельность спецслужб (особенно интенсивно в деятельности разведки и контрразведки), конкурентная борьба в экономической сфере, политическая борьба.

Деятельность соответствующих  организационных структур в этих сферах как бы пронизана сетью  человеческих взаимоотношений и  контактов. От решений конкретных людей  с их личностными характеристиками, индивидуально-психологическими особенностями, собственным уникальным жизненным  и профессиональным опытом, симпатий и антипатий, привычек, взглядов, привязанностей и т.п. зависит судьба и благополучие или неблагополучие множества других людей, важные социальные, экономические и политические изменения в обществе. В конечном счете, именно они, эти вполне конкретные люди в силу занимаемого положения и личностных особенностей зачастую выступают как объекты воздействия и тайного психологического принуждения со стороны своих противников, политических оппонентов, экономических конкурентов и соперников.

Использование тайного  принуждения людей в этих сферах характеризуется рядом специфических  особенностей, которые отличают использование  способов скрытого психологического принуждения  в повседневной жизни большинства  людей. Для целей предпринятого  нами анализа достаточно отметить три  таких особенности.

Во-первых, наличие и использование специальных процедур выбора объектов и технологий воздействия (способы, средства, временная последовательность и территориальное распределение и т.д.). В качестве объектов могут выступать конкретные лица, социальные группы и организации, население определенных регионов и стран.