Необходимая оборона

Пропорциональность  действий обороняющегося. Как было указано выше, одним из условий правомерности обороны является ее соответствие характеру посягательства. В большинстве государств УК формулирует лишь общий принцип пропорциональности (разумной необходимости) примененных мер. К таким странам относятся, в частности, Алжир, Андорра, Федерация Боснии и Герцеговины, Дания, Замбия, Исландия, Испания, Италия, Куба, Лаос, Никарагуа, Панама, Перу, Сальвадор, Сан-Марино, Уругвай, Филиппины, Швейцария. В других случаях законодатель более конкретно определяет (раскрывает) соотношение между характером противоправного деяния и допустимыми мерами обороны (УК Австралии, Афганистана, Индии, Мальты, Самоа, штатов США и других стран английского общего права, а также Мадагаскара). При этом основное внимание законодателя направлено на то, чтобы четко определить, в каких случаях обороняющийся вправе (или, наоборот, не вправе) причинить нападающему смерть или тяжкий телесный вред.

Так, по УК Австралии правило  о необходимой обороне не применяется, если данное лицо применяет физическую силу, что сопровождается намерением причинить смерть или серьезный  вред другому человеку: (a) для защиты собственности; или (b) для предотвращения преступного нарушения границ владения; или (c) для удаления лица, которое совершает преступное нарушение границ владения.

Согласно УК Самоа (ст. 15) и Канады (ст. 34) причинение смерти или тяжкого телесного вреда  при обороне допускается только в случае опасного для жизни и здоровья насильственного нападения и если при этом обороняющееся лицо разумно полагает, что это единственный способ предотвратить причинение нападающим смерти или тяжкого телесного вреда. По УК Индии и Сингапура (ст. 100) причинение смерти нападающему возможно в случае нападения с намерением убийства, причинения тяжкого вреда здоровью, изнасилования, совершения насильственных сексуальных действий, похищения людей, насильственного лишения свободы. В некоторых случаях причинение смерти допускается и при особо опасных посягательствах на собственность (ст. 103) - разбое, грабеже со взломом ночью. Примерно тот же перечень посягательств, безусловно, оправдывающих причинение нападавшему смерти или тяжких повреждений, содержится в УК нигерийского штата Замфара (ст. ст. 89, 90) и УК КНР (ч. 3 ст. 20). Примерный УК США (п. 3 (d) § 3.06) предусматривает, что применение смертоносной силы ограничивается случаями, когда существует серьезная опасность для личности человека. При этом в некоторых штатах США разрешается использование смертоносной силы для предупреждения или пресечения совершения любой насильственной фелонии, даже если нет угрозы для жизни и здоровья потерпевших; в других штатах лицо может оправданно применить смертоносную силу, только если оно разумно полагает, что другое лицо вот-вот может незаконно причинить ему смерть или тяжкий телесный вред.

УК Франции (ст. 122-5) прямо  запрещает совершать умышленное убийство для пресечения совершения преступления или проступка против собственности.

Превышение  пределов необходимой обороны. Исходя из принципа пропорциональности законодательство всех без исключения стран мира предусматривает ответственность за превышение пределов необходимой обороны. По общему правилу, эта ответственность носит смягченный характер. Однако иногда законодатель допускает и полный отказ от назначения наказания (УК КНР, Польши, Республики Корея). В большинстве стран мира уголовный закон не раскрывает, что понимается под превышением пределов необходимой обороны, и ответ на этот вопрос можно найти только в доктрине и судебной практике. В ряде постсоциалистических государств законодатель дает четкое определение превышения пределов необходимой обороны, основой которого является формула «явное несоответствие действий обороняющегося характеру и степени общественной опасности посягательства». Это относится, в частности, к УК таких стран, как Азербайджан, Албания, Армения, Беларусь, Болгария, Грузия, Казахстан, Латвия, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан. В целом в новых УК постсоциалистических стран законодатель закрепляет более жесткие формулировки, стремясь максимально снизить риск привлечения обороняющегося лица к уголовной ответственности. С этой целью для установления факта превышения пределов необходимой обороны вводятся дополнительные критерии: специальная форма вины, а также объективный (материальный) признак в виде серьезных негативных последствий такого превышения.

Яркий пример такого подхода  представляет УК Беларуси (п. 3 ст. 34), согласно которому «превышением пределов необходимой обороны признается явное для обороняющегося лица несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется смерть или тяжкое телесное повреждение».¹⁷ В приведенной формулировке учитываются как особенности психики обороняющегося (например, лицо может не видеть несоответствия из-за отставания в психическом развитии), так и объективный (материальный) признак в виде особо тяжких последствий (смерть или тяжкое телесное повреждение). Во многом близкий к белорусскому подход наблюдается в УК Литвы (п. 3 ст. 28), согласно которому превышением пределов необходимой обороны признаются случаи, когда по прямому умыслу совершается убийство или причиняется тяжкий вред здоровью, если защита явно не соответствовала характеру и опасности посягательства.

УК Азербайджана (ст. 36.3), Казахстана (п. 3 ст. 32), Киргизии (п. 3 ст. 36), Латвии (п. 3 ст. 29), России (п. 2 ст. 37), Таджикистана (п. 3 ст. 40), Туркменистана (п. 2 ст. 37), Украины (п. 3 ст. 36) предусматривают, что причинение при превышении пределов необходимой обороны посягающему вреда по неосторожности не влечет уголовной ответственности. По УК Эстонии (п. 2 ст. 28), так же как и Литвы, такое превышение может быть совершено только с прямым умыслом. Материальным признаком превышения по УК Латвии и Казахстана выступает нанесение нападающему чрезмерного, неоправданного вреда, по УК Украины - «тяжкого вреда», по УК КНР - «крупного ущерба». УК Армении (ч. 2 ст. 42), России и Туркменистана (ч. 1 ст. 37) исключают самую возможность постановки вопроса о превышении пределов необходимой обороны в случае посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Такую же позицию занял украинский законодатель в отношении нападения вооруженного лица или нападения группы лиц, а также противоправного насильственного вторжения в жилище или другое помещение (п. 5 ст. 36 УК Украины).

В последние десятилетия в мире все большее распространение получает подход, согласно которому лицо не подлежит уголовной ответственности или может быть полностью освобождено от нее в случае превышения пределов необходимой обороны (или вовсе не считается превысившим эти пределы), если несоразмерные действия совершены этим лицом исключительно вследствие замешательства, сильного душевного волнения, испуга, страха и т.п. состояний. Прямое указание на это содержится в УК Австрии, Болгарии, Федерации Боснии и Герцеговины, Венгрии, Германии, Греции, Дании, Исландии, Казахстана, Кубы, Литвы, Македонии, Нидерландов, Норвегии, Парагвая, Польши, Португалии, Республики Корея, Республики Сербской, Румынии, Украины, Швейцарии.

В Российской Федерации  в 2003 г. ст. 37 УК о необходимой обороне  также была дополнена аналогичной нормой: «Не являются превышением необходимой обороны действия обороняющегося лица, вызванные неожиданностью посягательства, если лицо не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения».¹⁸ Проведенный анализ позволяет прийти к выводу, что практически все мировые законодатели расценивают необходимую оборону как действие общественно полезное, что вполне закономерно, поскольку она является субъективным правом каждого и по своей сути должна приниматься во внимание в качестве одного из важнейших способов борьбы с преступностью, доступного каждому средства защиты прав и свобод человека и гражданина, охраняемых законом интересов и ценностей от преступных посягательств. Кроме того, необходимая оборона является эффективным средством предупреждения общественно опасных действий и особенно преступных проявлений, так как угроза быть убитым или раненым непосредственно на месте посягательства оказывает более устрашающее воздействие, чем возможность осуждения.

Наконец, необходимая оборона играет серьезную роль в воспитании граждан в духе нетерпимости к преступлениям, в формировании осознания гражданского долга, стойкости и высоких моральных качеств. Таким образом, институт необходимой обороны в уголовном праве современных стран занимает значительное место и активно влияет на многие стороны деятельности личности, общества и государства.

Глава 2. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству.

2.1. Общественная  опасность посягательства.

В соответствии с законом,  (ст.37 Уголовного Кодекса РФ), обязательным условием возникновения права на необходимую оборону является наличие общественно опасного посягательства на какие-либо охраняемые законодательством объекты: интересы государства, общественные интересы, личность или права обороняющегося или другого лица. Таким образом, состояние необходимой обороны возникает у любого гражданина, если у него на глазах происходит общественно опасное посягательство.

Для правильного понимания условий и пределов необходимой обороны, а также признаков наказуемого в уголовном порядке превышения этих пределов, нужно, прежде всего, уяснить понятие «посягательства». Закон не раскрывает формы общественно опасного посягательства, которое служит основанием необходимой обороны. В нашей литературе было высказано мнение о том, «что необходимая оборона возможна только против таких общественно опасных действий, которые имеют характер нападения».¹⁹

З.А. Вышинская даже попыталась дать определение понятия нападения: «Нападение имеет место в тех случаях, когда общественно опасное посягательство осуществляется непосредственно путём насильственного действия и преследует цель лишать потерпевшего возможности сопротивляться и таким образом позволить осуществить намерение нападающего». Однако наиболее приемлемым представляется термин «посягательство», т.к. термин «нападение» не охватывает всех общественно опасных действий, против которых допустима необходимая оборона. Посягательство, наличие которого является непременным условием необходимой обороны, выражается, как правило, в определенном деянии человека. В уголовно-правовой литературе существует мнение о том, что «не только теоретически, но и практически возможна оборона против преступного бездействия».²⁰ Это мнение разделяет полностью и Т.Г. Шавгулидзе, который исходит из того, что «бездействие может состоять в причинной связи с общественно опасным последствием».²¹ Против существующих мнений о том, что необходимая оборона допустима и от преступного бездействия, на наш взгляд, совершенно правильно выступил И.С. Тишкевич, который считает, что правила о необходимой обороне не могут применяться к случаям пресечения преступления выражающегося в бездействии.²²

Нельзя не согласиться с мнением  В. Ткаченко, который пишет, что при необходимый обороне цель защиты общественных отношений достигается путём приведения  посягающего в такое состояние, при котором он физически не сможет продолжить нападение. Если посягательство проявляется в бездействии, то принуждение посягающего к выполнению правовой обязанности путём причинения ему вреда способно лишить его возможности выполнить требуемые от него действия.²³

К тому же, российская судебная практика не знает ни одного случая необходимой обороны против бездействия. Поэтому мы склонны отрицать возможность допущения необходимой обороны против посягательства в форме бездействия. Говоря об общественной опасности посягательства, необходимо решить вопрос о том, должно ли оно быть ещё непременно преступным? Ибо возможны случаи, когда посягательство по тем или иным субъективным основаниям не является  преступным (нападение со стороны невменяемого или не достигшего возраста с которого возможно привлечение к уголовной ответственности). «Тем не менее, - как справедливо отмечает А.А. Пионтковский,- во всех этих случаях против такого посягательства допустима необходимая оборона». Основанием необходимой обороны являются предусмотренные уголовным законом действия, ибо они объективно общественно опасны, т.е. имеют описанное в статье 37 УК социальное содержание. Действия невменяемых определяются больной психикой, и никто не может заранее предугадать, до каких пределов дойдет их агрессия, поэтому необходимая оборона от таких действий допустима.²⁴ «Однако, - как отмечает А.А. Пионтковский,- в этих особых случаях для признания правомерности совершенного акта необходимой обороны должны быть предъявлены специфические условия, отвечающие характеру совершенного нападения. Если возможно избежать нападения, не причиняя вреда нападающему, то применение необходимой обороны нельзя признать правомерным. Меры обороны против нападения душевнобольного должны применяться с особой осмотрительностью».²⁵

Против указанного взгляда  выступает С.А. Домахин. Он не допускал необходимой обороны против невменяемых лиц, считая, что если подвергшийся нападению со стороны невменяемого, знал об этом, то его действия, направленные на предотвращение грозящей опасности, следует квалифицировать как совершенные в состоянии крайней необходимости. Мнение, что в данном случае причинение вреда посягавшему следует рассматривать по правилам о крайней необходимости, по нашему мнению, ошибочно. Как известно, одно из отличий крайней необходимости от необходимой обороны состоит в том, что при  крайней необходимости вред причиняется не источнику опасности, а третьим лицам.

Напротив, при необходимой обороне вред причиняется непосредственно интересам посягающего. Для крайней необходимости характерно, что причиненный вред должен быть меньше вреда предотвращенного, что не является условием правомерности отражения посягательства невменяемого. Нельзя не согласиться с мнением В.Н Козак. Он пишет: «Если же встать на высказанную выше точку зрения, то придется признавать возможность наличия в состоянии крайней необходимости при причинении вреда источнику опасности, т.е. игнорировать важное отличие между рассматриваемыми институтами. Следует также иметь в виду, что определение правомерности защиты от указанных действий по правилам крайней необходимости неблагоприятно отразилось бы на охране законных интересов потерпевших».²⁶ Вот почему правильно поступают суды и работники следственных органов, которые защиту от общественно опасных действий таких лиц рассматривают как необходимую оборону. Например, Р., страдающий психическим заболеванием, беспричинно избивал свою несовершеннолетнюю дочь. В это время в квартиру зашла его жена и попыталась защитить ребёнка. Г. набросится на жену , стал наносить удары и ей, отчего она выбежала в коридор. По вызову соседей прибыл наряд милиции. При входе в квартиру участковый инспектор Б. подвергся нападению со стороны Р., который нанёс работнику милиции ранение в плечо.

Когда же душевнобольной пытался нанести инспектору ещё удар ножом, последний предупредил, что применит оружие. Однако это не возымело действия, больной продолжал наступать на работника милиции, и тот, произведя выстрел из пистолета, смертельно ранил нападавшего. Следователь прекратил уголовное преследование против работника милиции за отсутствием в его действиях состава преступления, сославшись не на крайнюю необходимость, а на необходимую оборону. Иную позицию по данному вопросу занимает И.С. Тишкевич, который считает, что «к рассматриваемым случаям не могут быть применены в полном объёме ни правила необходимой обороны, ни правила крайней необходимости. Поскольку в действующем законодательстве этот вопрос не урегулирован, но следователям, прокурорам и судьям его приходится решать, правильнее все, же руководствоваться соображениями, вытекающими из института крайней необходимости, учитывая при этом некоторые особенности лица, не могущего отвечать за них вследствие невменяемости, малолетства».²⁷ «Поскольку общественная опасность характерна не только для преступлений, но и для иных правонарушений, то можно сделать вывод, - как пишет В. Ткаченко, - что основанием необходимой обороны являются также административные правонарушения, обладающие свойством немедленного причинения вреда общественным отношениям».²⁸