Становление и развитие этнохудожественного образования в России

1. Локальные - жестко сохраняющие свою самобытность, не позволяющие осуществляться диффузным контактам, размывающим этнос, с другими поселениями;
2. Изолированные - допускающие пограничную диффузию с преобладанием, генерализацией и предпочтением основ функционирования ведущего этноса;
3. Ассимилированные - взаимовлияющие до степени утраты этнической самобытности, вплоть до ее исчезновения.

Во многих ключевых моментах данные теории пересекаются, а именно, - при анализе самих механизмов, процессов осуществления конфликтной деятельности, ассимиляционности и диффузности культур этносов,   национальностей   и   других  типов   социальных   общностей.

Социологическая теория, утвердив в борьбе с доктриной  социологии (общественный процесс обязательно должен сопрягаться с устойчивостью и стабильностью) собственную теорию-доктрину о том, что на макро- и микроуровне общественного процесса постоянно происходят столкновения социальных общностей, тем самым систематизировала теорию стратификации общностей. Социологическая теория аргументировала с более высоких исторических и философских позиций многие положения этнографии и фольклористики, что, очевидно, позволяет причислить их к позициям ЭТНОЛОГИИ. История и социологическая теория, выявив тенденцию того, что, какие бы социальные революции ни происходили, они не разрешают социальное напряжение, поставили под сомнение "парадигму революции как способа решения социальных конфликтов". Классики теории социальных конфликтов (Ч.Нилльз, Л.Козер, Р.Даррендорф) сформулировали ее сущность, которая заключается в том, что всякое развитие обязательно сопряжено с социальными коллизиями, поэтому бессмысленно использовать как средство разряжения социальной напряженности социальную революцию, войну, вооруженные выступления, так как в этом случае избирается деструктивный, разрушительный способ ведения конфликтной деятельности, приводящий в тупик, то есть к остановке развития. Л. Козеру принадлежит высказывание: "Стабильность и устойчивость любой системы или социальной структуры зависят от того, насколько эта система позволяет внутри себя проявляться антагонистическим элементам". Таким образом, с точки зрения теоретиков социального конфликта, конфликтность - не негативное, а позитивное свойство общности или субэтноса, атмосферы в семье или поведения человека, проявляющее наличие потенциала роста и развития данной структуры. Исходя из этого, Р. Даррендорф определяет следующие функции конфликтной деятельности: развивающую (конфликтная деятельность как  двигатель  социального  развития),   разряжающую   (конфликтная

деятельность  как сбрасыватель социального напряжения), интегрирующую (группа объединяется для ведения конфликтной деятельности с врагом, или доселе враждующие группы консолидируются против общего оппонента), информационно-коммуникативную функцию (появление новой информации при предъявлении претензий, диалогах, выяснении объекта конфликта) . Говоря о двух переменных - насильственности к интенсивности, Даррендорф подчеркивает наличие неудовлетворенных интересов между сторонами конфликта. На этой позиции происходит смыкание, определенная интеграция подходов или, по крайней мере, параллеллизм между социологией конфликта, психологией конфликта или межличностной конфликтологической теорией менеджмента и такими разделами этнологии, как этнопсихология, этносоциология, этнопедагогика. Сходство позиций прежде всего в том, что человеческая личность рассматривается как предмет своего внутреннего функционирования и саморегуляции, а общность, этнос, нация, цивилизация также функционируют в качестве самодостаточных структур. Напрашивается вывод о том, что обнаруженные и зафиксированные в качестве научных теорий и методологий разделы социологии, менеджмента, истории философии и культурологии в части теории личности при условии синтезирования и интефации ключевых позиций и перенесения их на объекты этнологии могут функционировать в качестве механизма и инструментария анализа и прогнозирования социокультурных ситуаций, связанных с взаимодействием разноэтнических анклавов, проблемами национального движения в регионах, задачей выживания культур аборигенных этносов и сохранения личностного потенциала человека в любых экстремальных ситуациях.

К сожалению, события последних лет в нашей  стране и в Европе (Югославия, Таджикистан, Армения, Грузия, Афганистан, Чечня) при- 

водят к неутешительным предположениям о том, что обнаруженные перечисленными междисциплинарными науками практические способы и методы грамотного поведения в конфликтных ситуациях, социокультурной адаптации или, на более раннем этапе, - приемы прогнозирования напряженности и недопущения в деятельнсти оппонентов доминирующего или антагонистического исхода конфликта в противовес компромиссу и консенсусу, как бы сознательно игнорируются, провоцируя безысходность трагедий.

В этой связи этнокультурное начало - как духовно-ценностная подсистема, питающая личностный потенциал человека и уровень его притязаний, становится своеобразным порогом на перекрестке выбора пути личности - к самореализации или к "самоубийству". Степень ликвидации безграмотности в данной области и ее интенсивность будут зависеть от степени радикальности способов и приемов самосовершенствования, условий усвоения их. Мир уже знает некоторые позитивные примеры избегания антогонистического исхода в критических ситуациях, замедления процессов ассимиляции этнического анклава (такие примеры в истории дали "некрасовцы", старообрядцы Алтая, Сибири и Кавказа, украинские переселенцы в Канаде, эскимосские - на Аляске и в Гренландии), разрозненных механизмов административного регулирования социокультурных ситуаций, этнохудожественных педагогических моделей, обобщение которых и становится целью поиска.

Адаптивная личность в силу своих  свойств - отсутствия базальной тревожности, депрессивного состояния, открытого творческого потенциала, незакомплексованности, стремлению к самореализации, является двигателем прогресса. Традиционно обозначаемые условия -природный талант и благоприятная для самореализации среда дополняются третьим фактором - системой, прививающей навыки мышления,    творения    нового,    творческой    поисковой    активности.

Аксиоматично  суждение о потребности и способности  человека мыслить. Но зачастую и мыслительная деятельность зашаблонирована стереотипами. По этому поводу известно ироничное высказывание Бернанда Шоу: "Немногие думают чаще чем два или три раза в год. Я добился мировой известности благодаря тому, что думаю раз или два в неделю..." Но и при развитой способности мыслить немаловажную роль играет вторая часть проблемы -внутренняя мотивация - которая индуцируется в личность за счет внешнего мотивационного пространства. Основными параметрами мотивационного пространства являются: общественное признание значимости деятельности индивидуума; обеспечение его самоутверждения, получение им материального или духовного вознаграждения, его притязания относительно социального престижа (образование, происхождение, характер труда, должность, образ жизни), удовлетворение потребностей личности в развитии, обусловленные его местом в обществе, устремлениями, проблемами взаимодействия с окружением.

Эти внешние и внутренние раздражители порождают устойчивые очаги возбуждения в головном мозге, то есть доминанты, как определяюи психофизиологи. Функциональные свойства этого понятия содержат в себе противоречивые особенности, С одной" стороны, доминанта является физиологической основой вредных стереотипов и инерции мышления, а с другой, - основой творения нового и оригинального. В этом проявляется двойственность, философская противоречивость понятия доминанты. По утверждению академика А.Ж. Жафярова, доминанта-доминанта - не просто очаг возбуждения, а ОРИЕНТИРОВАННЫЙ очаг (85,с.14). То есть доминанта либо побуждает активную деятельность, либо направляет к стереотипам и шаблонам. Доминанта может быть как устойчивой, так и меняющейся во времени, как позитивной, так и негативной. Адаптивная личность, реализуя собственные  потребности  и  проживая собственную жизнь,

утверждает  ценность самоактуализации и самореализации в результатах, ориентированных для выхода в жизнь общности. Фрмулировка В.М. Межуева о том, что "культ так же относится к культуре, как этнос к национальности", дает понимание разницы емкости понятий, и одновременно, аналогичности парных сочетаний "культ" - "этнос" и "культура" - "национальность". Самоидентификация личности в окружающем мире аналогична самоидентификации этноса и самоидентификации национальности. Исторические факты подтверждают сходство механизмов данного процесса. На этом основании стало возможным осуществление интегративного подхода в моделях межличностной конфликтологии и психологии и теории социальных конфликтов. Критерий успеха общий - насколько смогла структура реализовать свои собственные потребности, насколько она успешна вопреки обстоятельствам, насколько был предпочтителен для выбора путь консенсуса и ответственности пути доминирования и подавления. Маргинальные общности и анклавы (коллективы и личности) провоцируют столкновение "групповых норм" и пренебрежение "субъектно-субъектными" отношенями (по К.Роджерсу), которые дают возможность и пространство, в отличие от "ты-общения" и "ты-сообщения" на саморефлексию через "Я-сообщения" как озвучивание своих ощущений, их коммуникацию и вербальное описание. Человек является системой, которая самонастраивается, саморегулируется и самоадаптируется при условии возможности ведения конфликтной деятельности (развития) без блокирования, деструкции и разрушения. Такие условия организуются в самодостаточных этнических анклавах, которые, в свою очередь, придерживаются позиции взаимоотношений "сотрудничества" с иноэтническим и инокультурным окружением.

2.2 Экспериментальное исследование и моделирование

социокультурной адаптации личности посредством

этнохудожественного образования

Обрядность, праздничность, календарная циклизация и синкретическая полифункциональность как базовые параметры рассмотрения этнокультурной и социокультурной ситуации.

Синкретическая функциональность фольклора как способа освоения действительности человеком неоднократно подвергалась попыткам научно-аналитической рефлексии с целью обнаружения зависимости между индивидуальным и общественным, магико-сакральным и коммуникативно-развлекательным. Возникновение эортологии - науки о праздничности также обусловлено стремлением проанализировать закономерности полиэтнического явления мистериальности и коллективно-игрового начала. Ранее всего механизмы этой сферы самовыражения человеческой сущности и самобытности были рассмотрены на примерах обрядовых действ и игрищ. Существующая в литературе по этой проблематике разнородность терминологического аппарата позволяет все же сделать выводы, подтверждаемые экспедиционно-этнографической практикой и материалами по разноэтничным, разнодиалектным и разноконфессиональным анклавам, об определенной степени остинатпости (неизменной повторности) в выявленных механизмах формирования и функционирования обрядности. Данные механизмы объединяют культуры внешне совершенно далекие как во временном, так и в культурологическом пространстве, что говорит об их принадлежности к архаическому периоду   формирования   этносов.    Предполагаем,    что    они    являются

коренными, всеобщими, безусловно относящимися к вопросам общей этнологии и позволяющим при их изучении с большой долей вероятности прогнозировать этноцентрические процессы и корректировать социокультурную ситуацию изучаемой территории.

Феномен праздничной обрядности занимает ключевое положение в 
работах по этнологии в разных научных направлениях: этнографии, 
фольклористики, этнопсихологии, эортологии. Более всего разработана 
тема карнавальности (работы Т. Владимирской, А. Акосты, М. 
Бахтина, Жиори, Д. Лихачева, А. Некрыловой) . Карнавал - одна из 
форм традиционной народной культуры, которая в эортологии считается 
высшим проявлением "праздничности праздника". Именно в 
карнавальности ярче всего отражается дух народного самосознания, 
различные формы смехового творчества. Социальный смысл карнаваль 
ности не только в магическом, но и в этическом плане -развенчание 
рутинного, осмеянии пороков и изъянов человека и общества. Еще 
один из смыслов функциональности карнавального начала в 
собственном "ряжении", - шутовстве, весельи, синкретическом 
совместном действовании через обряд - проявлении жизнерадостности, 
душевного здоровья, оптимистичности, что является показателем 
адаптационно-психологической функции праздничности. В

фольклорном действии, а в карнавальном - особенно, превалируют проявления психоэмоциональной сферы человеческих отношений. Во время действа не существует социальных различий, возрастных критериев, здесь все равны. Смех демократичен, праздничность общедоступна, коммуникативна. Таким образом, еще одной из важнейших функций обрядности становится коммуникативная.

Синкретика карнавальности проявляется в ее инсперационной эффективности. Ощущение радости, легкости рождается в участниках действа в связи с суггестивным влиянием всего аудио-визуально-кинестетического   комплекса   информации.   Созидательность,   а   не

деструкция, ритуальная закрепляемость нравственно-этических паттернов, в кульминационных моментах - коллективное сопереживание и катарсис как очищение, - вот обязательные элементы карнавальной праздничности, описанные в известных из этнологической литературы примерах.

Традиционные карнавалы в Европе, Латинской Америке, у аборигенных  народов созвучны между собой  по своей функциональной    предназначенности,       по    проявлениям    синкретизма ,символике и даже по атрибутике. Что также приводит к выводу что карнавальность, праздничность, мистериальность есть древнейшие проявления этносознания, в том числе традиционных обществ. Важнейшим моментом в понимании феномена праздничности в фольклоре становится выявление механизма творческого  самовыражения  личности,  механизма  преемственности этнокультурных традиций.

Польским  культурологом Казимиром Жигульским феномен праздничности объяснен как способность общаться "развлекаться можно с разными, а праздновать - только со своими" ("Праздник и культура"). Такое толкование снимает обиходную банальную интерпретацию феномена праздничности как досуговой развлекательности. Становится понятным наполнение религиозных календарей датами поминовения, скорбного, торжественного, возвышенного духовного единения участников действа.

Фольклорная система праздничности  не функционирует в живой бытовой среде на уровне "выхваченного элемента" (выражение А.Ф. Некрыловой).   Явление   обусловлено   системой   и   контекстом   тойкультуры,  в которой оно живет.   Обнаруживаемая  в современных самом деле является показателем адаптивности и ассимиляционности жанров фольклора. Если в современном толковании "праздный" значит пустой, порожний, "ничегонеделающий", то в крестьянском народном толковании -наполненный, назревший, кульминационный, свободный от обыденного и привычного. Праздник - не безделье, а всеобщее действование, не просто физический отдых, а совместная духовная работа. Праздник противопоставляется будням, а исключительное, редкое, - повторному, монотонному. И в этой позиции все общие праздники аналогичны личностным, календарная обрядность смыкается с семейно-бытовой и индивидуальной. Таким образом, сходные проявления праздничности обнаруживаются как в жанрах обрядового цикла (обходные песни, шествия, хороводная культура, обряды культовые) так и в лирике.