Развитие логического мышления в процессе игровой деятельности младших школьников

       Функционально-ориентированный, результативный процесс мышления, имеющий «стилевые» характеристики в соответствии с мыслительными способностями и качествами ума личности, должен найти адекватные формы презентации для достижения своего социально-требуемого «диалогизма» [25, С. 168]; мысль-для-других выражается символически, схематически, в речевой и смешанной формах.

       Между всеми названными способами существования мышления есть множество хорошо изученных гармоничных отношений взаимной детерминации, причинно-следственных связей и отношений однозначного соответствия. Лучше всего они обнаруживаются в онтогенетических и социогенетических процессах. Но не менее очевидно, что между ними могут быть выявлены и многие конфликтные соотношения, объясняющие, к примеру, низкую результативность тонко организованного мыслительного процесса, или «невидимую» в процессах и результатах мышления умственную одаренность, или не находящие достойных форм социального выражения мыслительные способности, или слабое влияние развитого мышления на активность и глубину осознания текущей жизни.

       Несформированность  и конфликтность различных ипостасей  мышления усиливаются, по-видимому, и за счет зависимостей каждой из них от чувственно-образной основы, которая так же, как отмечалось, имеет сложную процессуально — продуктивно — функционально — качественную структуру.

       Теория  такой исключительной по важности психической формы, как мышление, определила собой на многие культурные эпохи главную линию развития психологии — рационалистическую. Действительно, внимание ученых и к психике всегда влекло их к тому, чтобы понять, благодаря какому свойству собственной души они могут исследовать и понимать психическое. То есть их творческая психологическая мысль, становясь предметом рефлексии, направляла творчество к самому мышлению, что позволило проявиться множественным психологическим подходам к мышлению [78, С. 245].

       В отечественной психологии основное внимание было уделено исследованиям закономерностей мыслительной деятельности. Особенно это касается теорий мышления Л.С. Выготского, А.Р. Лурии, С.Л. Рубинштейна, Б.Г. Ананьева.

       Отечественные традиции позволяют подойти к  обоснованию мышления с позиции синтеза многих аспектов мысли: социально-культурного, деятельностного, когнитивно-структурного, процессуально-динамического, знаково-символического, ментального, сознательного, личностного и т.д. В 80—90-е годы исследования такого рода были осуществлены O.K. Тихомировым, К.А. Абульхановой-Славской, М.А. Холодной, Л.М. Веккером.

       Операции  мысленного моделирования  С.Л. Рубинштейна.

       Мышление, взятое с точки зрения его дифференцированного операционального строения, выступает явлением внутренним, актуально почти неуловимым, свернутым и быстро текущим. Подсознательность и слияние операций делают их слабо доступными для рефлексии и внешнего наблюдения. Однако исследования грамматически организованных высказываний как речевых следов мысли или предметных действий как аналогов некоторых мыслительных актов позволяют реконструировать тайный динамический подтекст мышления.

       Одну  из наиболее, убедительных реконструкций  такого рода осуществил С.Л. Рубинштейн [73].

       1) Различение — операция выделения элементов из мыслимого целого и их отделение друг от друга. Процесс различения хорошо эксплицируется в высказываниях, перечисляющих составные части и признаки (качества, свойства, функции, связи) целостного объекта.

       2) Сравнение — операция мысленного сопоставления разделенных объектов или их признаков и дальнейшее установление сходства и различия между ними. Обнаруживается в высказываниях о специфических особенностях соотносимых явлений.

       3) Нахождение сходства (подобия, сродства) — операция, позволяющая отождествить различные объекты по одному или нескольким признакам. Раскрывается в высказываниях о разных явлениях, обладающих, однако, похожими чертами, свойствами, отношениями.

       4) Нахождение различий — операция, благодаря которой однородное открывается как обладающее индивидуальными или типологическими отличиями друг от друга. Бывает эксплицирована в высказываниях об отличительных признаках объектов и явлений, относящихся к одной категории.

       5) Объединение в целое — операция воссоединения различных, прошедших сравнение, обнаруживших тесные взаимодействия и сходные признаки объектов в новую структуру. Находит выражение в синтетических суждениях, подчеркивающих существование многого в составе одного или соотношения (причинная зависимость, воздействие, влияние и т. д.) элементов в объединяющем целом.

       6) Абстрагирование и обобщение — единые операции выделения существенных, то есть свободных от случайных привнесений, свойств и связей объекта и объединения объектов с данными характеристиками в общую категорию. Ярко эксплицируются высказываниями, которые подчеркивают обобщающие, отвлеченные, категориальные признаки каких-либо явлений.

       7) Выделение противоположностей — операция разделения оппозиционных объектов или признаков определенного объекта, находящихся в большем или меньшем противоречии друг с другом. Проявляется через высказывания, сопоставляющие противоположности.

       8) Синтез противоположностей — операция соединения оппозиционных объектов, свойств, связей в такое новое целое, где ранее противоречивое уравновешивается, гармонизируется, усиливается за счет единства друг с другом. Проступает через высказывания о явлениях, вещах или событиях, вбирающих в себя противоположности, погашающих одну противоположность в другой, выявляющих новые возможности их взаимодействия.

       9) Конкретизация — обратная операция по отношению к абстрагированию признаков, определяющих обобщенные (видовые, родовые, универсальные) различия, оппозиции и тождества исходного объекта с другими объектами. Состоит в возврате к индивидуальной специфике объекта при удержании всего богатства его абстрактных отношений. Как частный случай обнаруживается в высказываниях о конкретных явлениях, приобретающих яркую индивидуальность за счет критически полного обладания ключевыми признаками либо максимального соответствия законам тех категорий, к которым они принадлежат.

       10) Символизация — операция, близкая конкретизации, но предполагающая не прямое, а опосредованное соотнесение исходного единичного объекта с абстрактными параметрами общих и универсальных объектных категорий. Средством конкретизации выступает другой реальный объект, эмпирически не сравнимый с исходным, но критически полно демонстрирующий какой-то обобщенный признак, отвлеченно соединяющий оба объекта. Эксплицируется в метафорических высказываниях, а также в высказываниях, уподобляющих отдаленные явления или обладающих переносным смыслом.

       По  характеру операций видно, что их можно разделить на различительные, объединяющие и синтетические, причем одни из них в основном осуществляются по отношению к эмпирическим, наблюдаемым признакам объектов, а другие — по отношению к «теоретическим» признакам, являющимся эффектами абстрагирования и категориально-речевого обобщения. Эмпирические и теоретические операции различения выступают «аналитическими»; объединение эмпирических признаков и теоретический синтез принадлежат к разряду «синтетических». Подобные рассуждения стали основанием для определения С.Л. Рубинштейном единого и непрерывного мыслительного процесса как аналитико-синтетического [73, С. 148].

       Процесс мышления, реализующийся как последовательность разнообразных операций, складывающихся в непрерывный контур аналитико-синтетической активности, становится, благодаря опосредующим когнитивным образованиям, поступательной сменой циклов мысленной репродукции, актуализации, преобразования, прогнозирования и генерирования нового. Процессуально-структурное единство составляет, по выражению Л.М. Веккера, «формулу мысли». Операции сводятся к развитию отношений между структурными компонентами конкретной мысли и выражению этих отношений в приращениях ее структуры. В реальном взаимодействии субъекта с проблемным объектом «формулой» описываются усложняющиеся феномены осмысления, понимания, переосмысления объекта.

       Отмеченные  континуальность и фрагментация мыслительного процесса выступают важнейшим условием, но не главным целевым ориентиром проблемной деятельности. В ее динамике таким ориентиром чаще всего выступают «когнитивные эффекты»: репрезентации проблемы, замыслы решения, промежуточные интеллектуальные новообразования, конечные результаты процесса. Все они формируют продуктивный аспект мышления, в котором можно выделить ведущую «единицу» зрелой мысли.

       Структурная модель и виды понятий  Л. С. Выготского

       Среди когнитивных образований, которыми оперирует мышление, ведущая роль принадлежит тем, которые способны интегрировать первичные и вторичные образы жизненного объекта, сделав их при этом участниками логического процесса. Придав образам и их элементам легко обратимую абстрагирующую словесную форму, эти интегральные образования сохраняют, хотя и в редуцированном виде, чувственно-фигуративную индивидуальность объекта, а также воссоздают его множественную принадлежность к различным объектным категориям и его целостное идеальное существование. Причем две последние характеристики становятся основными в мыслительном процессе. Когнитивными единицами с такими параметрами могут быть только понятия.

       Одна  из лучших типологий, учитывающих внутреннее подобие индивидуальной и социально-исторической эволюции понятий, принадлежит Л. С. Выготскому [19]. Выделенные им разновидности становящихся понятий хорошо переводятся в план типизации концептов зрелого субъекта мышления.

       Генетически самыми ранними следами во взрослом понятийном мышлении являются синкретические понятия. Они формируются способом случайного, ситуативного, ассоциативного сведения логически не соединимых вещей и событий. В синкретическую «связку» могут попасть любые элементы реальности, словно субъект бессознательно убежден, что «все в мире связано со всем» бесчисленным количеством непосредственных отношений. Синкреты обладают огромной силой субъективной убедительности, так как кажутся хранителями таинственного, иррационального знания, поднимаемого из глубин души желаниями, эмоциями и фантазиями. Синкретическими элементами понятийного строя взрослого выступают, например, мысле-образные картины экзотических сновидений, необъяснимо влекущие идеи ритуальных, обрядовых и некоторых игровых действий, магические сцепления причин и следствий в «приметах», поэтические агглютинации шутливой «чепухи» и сказочной «небывальщины».

       Детство культур и детство современного человека отмечено также развитием  понятий-в-комплексах или понятий-коллекций. Такими концептами объединяются предметы, явления, события, которые или вместе объективно участвуют в каком-то практическом действии, или представляют собой различные ситуативные формы одного и того же опытно постигаемого факта,

       Или связаны непосредственным процессом  реализации какого-то конкретного предметного желания, или же в совокупности служат материалом для словесного выделения общих свойств, полученных при первичном эмпирическом абстрагировании. Концепт «одежда» объединяет для ребенка только то, что реально носится дома или на прогулке; «игра» требует уединения с посвященными, любимых игрушек, чувства совершающегося таинства и строго ритуальных действий; «страх» означает встречу со свирепой соседской собакой, повторяющийся сон, темноту, оставленность взрослыми.

       «Коллекционное  мышление» отзывается в нашем  взрослом интеллектуальном отношении к миру, когда мы непроизвольно пользуемся приемами обыденного определения вещей, «от века» задействованных в повседневной жизни, хорошо знакомых с раннего возраста, незыблемых в своей очевидности со времен, когда сказки, легенды, предания и простая житейская мудрость окружающих были для нас основным источником знания о жизни. Особой магией обладает для нас логика древних обобщений, касающихся человеческих качеств, которую мы иногда стихийно воссоздаем, не подозревая, что ее искусные образцы появились тысячелетия назад.

       К процессам образования концептов-комплексов непосредственно присоединяются процессы становления псевдопонятий, структурно и операционально сходных с истинными понятиями, но отличающимися от них относительной нестойкостью перед воздействием сенсорно-перцептивных впечатлений, невысокими порядками обобщений, прямым участием в практических действиях в виде конкретных «рецептов», указаний и регламентов. Кроме того, они отличаются «законодательным» характером в смысле руководства повседневной жизнью и негибкостью в условиях, требующих когнитивных преобразований. В производстве и воспроизводстве данных концептов задействованы самые разнообразные операции, в которых ребенок, подобно человеку магических и мифологических культур, может упражняться с настоящей страстью: различение, перечисление, сравнение, сопоставление, ассоциирование по внешнему сходству, классификация, разделение предметных противоположностей и их эмпирический синтез, установления прямых причинно-следственных отношений.