ВОВ В произведениях русской литературы

       Драматизм повести как раз и составит в противоречии между долгом и совестью. «Впервые за всю службу в армии, за месяцы фронта столкнулись у Сашки в отчаянном противоречии привычка подчиняться беспрекословно и страшное сомнение в справедливости и ненужности того, что ему приказали». Ему даже совестно, что «один он живым выскочил» с передовой, когда его ранили.

    Жить на войне по законам совести – именно такое открытие в нашей художественной литературе совершил писатель-фронтовик Вячеслав Кондратьев. 

«У  войны не женское  лицо…» 

      Великая Отечественная война против гитлеровской Германии была всенародной. Победу приближали не только мужчины. Нежные, хрупкие девушки тоже взвалили на себя тяжесть войны. Женщины умели не только ждать, но и стоять за станком, растить детей, воевать. Говорят, «у войны не женское лицо», но женщины уходили на фронт, тогда в 41-м, совсем еще юными, всеми правдами и неправдами осаждая райкомы комсомола и военкоматы, прибавляя себе год-два. Статистика говорит, что в армии служило более 800 тысяч женщин. А еще партизаны, подпольщины. Целые полки, зенитные, связи, ночных бомбардировщиков – сплошь состояли из женщин. Были среди них и танкисты, снайперы, и сапёры, политруки. Около половины всех медиков составляли женщины.

Всё шли  и шли они из средней школы,

С филфаков, из МЭИ и из МАИ.

Цвет юности. Элита комсомола.

Тургеневские  девушки мои!...

      Это Юлия Друнина, участница ВОВ, пережила два ранения, тяжелую контузию. Это уже будет потом – Литературный институт и слава одного из ярких советских поэтов.

     А тогда, в 41-м, явилась в военкомат уже 22 июня… Юле тогда было всего 16 лет! Тот её первый визит был неудачен, но девушка была упорной. Она всё же попала на фронт и прошла по полям сражений четыре года в должности санинструктора.

Я ушла из детства  в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод.

Дальние разрывы  слушал и не слышал

Ко всему  привыкший сорок первый год.

     «Сорок первый год… В конце сентября дивизия оказалась в кольце. Меня спасло то, что я не отходила от комбата. В самом безнадежном, казалось бы, положении он повёл батальон на прорыв. Двадцать три человека вырвались из окружения и ушли в дремучие Можайские леса. Про судьбу других не знаю. Через три года в госпитальной войне я напишу новое стихотворение. В нём было 50 строк. А в окончательном варианте я оставила лишь четыре:

Я только раз  видала рукопашный,

Раз – наяву  и тысячу – во сне,

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне».    

      В военные годы Ю. Друниной написано немного стихотворений. Зато поэзия всей её жизни – это стремление сохранить память о тех, кто не вернулся с фронта.

    Друнина выдержала испытания  войной, но не нашла смысла  жизни и ответы на многие вопросы сегодня… 20 ноября 1991года в хмурый осенний день ушла из жизни по собственной воле.

    Крымские астрономы Николай и  Людмила Черных открыли свою  малую планету, получившую порядковый  № 3804, и её назвали именем поэтессы. Она не успела об этом узнать. Нет, она не ушла от нас. Она обернулась звездою и теперь плывёт в вечность и будет напоминать грядущим поколениям о поэтессе, которая оставила нам свои чудесные мужественные стихи. 

За тридцать лет я сделал так мало,

А так хотелось много сделать мне!

Задачей, целью, смыслом жизни стало

Вас воскресить – погибших на войне. 

А время  новые просило песни

Я понимала это, но опять

Домой не возвратившийся ровесник

Моей рукою  начинал писать.  

Опять во сне  ползла, давясь от дыма,

Я к тем, кто молча замер на снегу…

Мои однополчане, побратимы,

До самой  смерти я у вас в долгу!

    Через двадцать четыре года  после окончания войны выходит  вы свет и сразу привлекает  к себе внимание повесть бывшего  фронтовика Бориса Васильева «А зори здесь тихие…».

    Борис Львович Васильев родился в Смоленске 21 мая 1924 года в семье военнослужащего. Едва успев окончить 10 класс, отправился на фронт, попадает в окружение, прорывается к своим. Учится в Омске в зенитно-пулемётной школе. После войны заканчивает Военную Академию бронетанковых войск и становится кадровым военным.

    По его пьесе «Офицеры» снят  одноименный фильм, а также  – «Очередной рейс», «Королевская  регата» и др.  Как прозаик  Борис Васильев дебютировал повестью  «А зори здесь тихие…» в  журнале «Юность» в 1969 году, позднее она была экранизирована. Повесть сразу завоевала читательские сердца, ею зачитывались тогда и читают сегодня.

    Во время своего первого боевого  задания Васильев увидел в  лесу двух убитых деревенских  девчушек, которые поплатилась жизнью  лишь потому, что заметили диверсантов. Эта картина настолько запала в душу писателю, что через много лет реализовалась на страницах произведения.

    На одном из железнодорожных  разъездов службу несут бойцы  отдельного зенитно-пулемётного  батальона. Эти бойцы – девушки,  а командир или старшина Федот Васьков. Женщина и война. Нет более несовместимых понятий, чем эти. Равно, как и то, что на войне не бывает спокойных уголков, преследуя вражеских диверсантов в лесу, девушки во главе с Васьковым вступают в неравный бой с фашистами. Они гибнут одна за другой. В этом и заключается жизненное противоречие: погибают девушки, которые, по природе своей, могли стать матерями, продолжателями человеческого рода. Человечество потеряло не только пятерых девчат, но и их нерождённых детей и детей их детей… «…могла нарожать Соня детишек, а те бы – внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…» В этом вся трагедия. Сердце отказывается принять смерть девушек, хочется верить, что они останутся живы. Но это уже не было бы правдой.

      Соня Гурвич погибла от ножа немецкого диверсанта, когда побежала за кисетом старшины Васькова.

     Галя Четвертак, не выдержав напряжения боя, бросилась бежать и была убита (и мы невправе осуждать её за это – как бы сами повели себя в аналогичной ситуации?).

     Лиза Бричкина утонула в болоте, когда торопилась выполнить приказ Васькова.

     Женя Камелькова ценой собственной жизни пыталась спасти Риту.

     Смертельно раненная Рита Осянина застрелилась, не желая попасть в плен к немцам.

    Их смерть – смерть героев. Хотя Лиза Бричкина погибает  не в прямом столкновении с  врагом, описание её гибели потрясает…  Это ещё страшнее – погибать  в одиночестве: с одной стороны,  майское солнечное небо, а с другой – «равнодушное ржавое болото», в котором тонет последний крик героини…

    Автор использует вставные новеллы,  как правило, перед описанием  гибели героинь, о жизни девушек  до войны. И это противоречие  мирной жизни и войны – самое6  страшное. «У войны не женское лицо». А зори здесь тихие – тихие, возможно, лишь потому, что отстояли их в карельских лесах пятеро девушек – зенитчиц, погибших в неравном бою.

    Писатель оставил в живых мужчину  – солдата, надежного старшину Васькова, который чувствует себя в ответе «за всё на свете». «Одно знал Васьков в этом бою: не отступать. Не отдавать немцам ни клочка на этом берегу. Как ни тяжело, как ни безнадежно – держать. И такое чувство у него было, словно именно он, Федот Евграфович Васьков, был сейчас её последним сыном и защитником, и не было во всём мире больше никого: лишь он, враг да Россия». И последнюю просьбу Риты тоже выполнил старшина Васьков: не оставил сына её, вырастил из него достойного человека.

                               Ах, ребята, как же это вышло-то?

Были молодыми, были близкими –

Стали просто в поле обелисками.

    Будто ветры вас случайно сдунули…

    Жизнь осталась та, что вы задумали!

                                                                             М.Найдич    

     

      Героине небольшого рассказа Е.Носова «Яблочный спас» повезло больше – она живой вернулась домой.

      Сам Евгений Иванович Носов ушёл на фронт восемнадцатилетним пареньком, сражался в составе противотанковой бригады, был тяжело ранен. Школу Носов закончил уже после Победы. В гимнастёрке и солдатских сапогах, с пенсионным удостоверением инвалида войны. Школа была дневная. Он пришёл сразу в выпускной класс, непохожий на всех ученик… У бывшего фронтовика своя правда о войне. Какое мирное название у рассказа – «Яблочный спас». Это церковный праздник конца лета – Преображение Господне.

    И здесь проводится параллель: война в жизни бабы Пули тоже была причиной «преображения» - заставила обычную деревенскую девчонку стать снайпером, пойти на фронт, воевать наравне с мужчинами. Нет у неё медалей, нет никаких наград. Дочь Серафима – главная её медаль. Прикатила Дуся Кузина в свою деревню  Ухнали ещё неродившуюся дочь Симку донашивать, сама будто подстреленная. Два куска мыла, пять пачек перловки, сапог в вещмешке (всё, что осталось от любимого – убило прямым попаданием бомбы) и ребёнок, ещё не родившись, сирота – вот и все награды Дуси Кузиной за её вклад в победу.

   Среди крови, смерти, насилия сохранила Дуся свою чистую душу, не ожесточилась, не озлобилась. И когда просят её подстрелить прятавшегося в болоте немца, не поднимается у неё рука стрелять в беззащитного человека. Тема рассказа – война, у которой «неженское лицо», место женщины на войне.

    Да и послевоенная жизнь не баловала Лукьяновну: нет прежнего дома, нет семьи (замуж никто не взял, дочь за растрату угодила в лагерь, где и придавило её деревом), даже внучку унесла судьба в далёкую Африку, пенсия – с гулькин нос, за ранение не доплачивают («багровые лохмотья» вместо уха, но кость не задета).

    Поэтому для неё радость –  хоть яблочки продать свои  неказистые. У других женщин яблоки  просто загляденье, да сами они  весёлые и нарядные.

    Но автор хочет дать, кроме  денег, хоть какую-то радость  от торговли именно этой женщине.  И в этом – проявление его доброты, щедрости. Это особенно важно, потому что день сегодня святой. Если в такие дни делаешь добро, тебе Бог воздаст.

    В рассказе – трагедия одиночества, необеспеченной одинокой старости. Надо спешить делать добро, делать сегодня, потому что завтра может быть поздно.

                         Уходят люди…Их не возвратить,

                         Их тайные миры не возродить.

                         И каждый раз мне хочется опять

                         От этой невозвратности кричать.

                                                               Е.Евтушенко  

     Мы уже говорили о творчестве В.Быкова. Но хочется опять к нему вернуться с повестью «Пойти и не вернуться», где главная героиня Зося, по утверждению критиков, «оказалась в ситуации ещё более острой и более жестокой, чем героини Б.Васильева («А зори здесь тихие…»). Те были впятером, да ещё рядом с честным, добрым, беспрестанно думающим о каждой из них старшиной Васьковым. Зося же очутилась один на один с перевёртышем, предателем, пытавшимся ценой её жизни купить собственное благополучие».

    Зося Нарейко, партизанская связная,  будучи на задании неожиданно  для себя встречает в пути  Антона Голубина, который выручает  её из беды. Голубин и Зоська  из одного партизанского отряда, знакомы, даже более – симпатизируют друг другу. Зоська не знает, что Антон самоволь6но покинул партизанский отряд и решил переметнуться к немцам, услыхав о том, что те вплотную подошли к Сталинграду и, как он думает, уже взяли город. Голубин же, встретив Нарейко и догадавшись о цели её маршрута, пытается использовать связную в своих интересах: «Ему обязательно нужна была она – как жена, хозяйка будущего дома и, что важнее всего, - как заложница. Заложница, какая ни есть, - гарантия для немцев, особенно если взять в расчёт ещё и её мать. Антон уже знал, что к человеку с заложниками – семьей, матерью, детьми – немцы относились с гораздо большим доверием, чем к одиночке, у которого ни кола ни двора, а только пусть самые благие намерения. Как все деловые люди, немцы обожали гарантии». Война не то место, где надо находиться женщине, ей там гораздо труднее, чем мужчине. Но почему-то оказывается, что неопытная, слабая девочка способна вынести на своих хрупких плечах больше, чем здоровый парень. Главный для себя выбор она сделала: «Кому жить не хочется! Я совсем и не жила ещё. Но что же ты предлагаешь? Идти к фашистам? Что же это такое? Это же хуже смерти, - говорит потрясённая Зоська. – Тут надо потерять всякую совесть. Они же чума двадцатого века. Против них поднялся весь мир. С ними жить невозможно, они же звери».