Выработка взглядов СССР и США на послевоенный мир (1943-1947)

Однако ещё один год  прошёл в попытках объясниться и  договориться. Но в феврале 1948 г. в  Праге произошёл просоветский переворот (57). Правительство Э. Бененса, в  том  числе коммунисты во главе с Готвальдом, выразили желание принять предложенную экономическую помощь по "плану  Маршалла", это навлекло на них  гнев И.В. Сталина. Так же в Чехословакии коммунисты спровоцировали правительственный  кризис, в результате которого к  власти пришло правительство К. Готвальда. Летом этого же года коммунисты Венгрии  победили на хорошо организованных выборах  и установили однопартийное правление.  А там, где позиции коммунистов  вызывали у советского правительства  сомнение, было организовано слияние  компартий с популярными и  влиятельными социалистическими партиями. Так, в советской зоне оккупации  Германии была образована Социалистическая единая партия Германии, а в Польше – Польская объединённая рабочая  партия. (58)

Таким образом, весной 1945 г. обозначился  качественный рубеж как в политике Советского Союза в восточноевропейском  регионе, так и во внутреннем развитии стран этого региона. Коммунисты, опираясь на советскую помощь и используя  в своих интересах давление СССР на их политических противников, обрели монополию власти. Итак, советская  сторона, используя свое военно-политическое присутствие в Восточной Европе как рычаг воздействия на внутриполитическое развитие стран этого региона, выполнила  свою «программу-максимум». За этот период советская политика в регионе  существенно трансформировалась: от содействия созданию широких политических блоков на антифашистской основе и  участия коммунистов в коалиционных властных структурах до ориентации на  леворадикальное крыло компартий; от концепций эволюционного национального  пути к социализму, к полному воспроизводству  советской модели организации общества и установлению абсолютного контроля за политикой коммунистов в Восточной  Европе. Характерно, что при этом менялась направленность применения силовых  методов как непременного элемента советской политики: от подавления тех сил, которые рассматривались  коммунистами в качестве политических противников, СССР переходил к использованию  противоречий внутри коммунистического  движения для утверждения «классической» коммунистической доктрины.

Борьба Москвы против реформаторских тенденций и сторонников концепции  национальных путей к социализму в этих партиях, уничтожение в  них реформаторских сил закрепляли и по существу делали единственным курс на советизацию стран Восточной  Европы. Принятый под жестким началом  А. Жданова и Г. Маленкова на руководство  ряда компартий   на совещании  в Шклярской  Порембе этот курс означал идейно-политическое оформление блока, рождавшегося в условиях биполярного  раскола и обострения «холодной  войны».

Создание в 1949 году Совета Экономической Взаимопомощи явилось  еще одним итогом к укреплению формирующегося блока путем привязки экономик стран Восточной Европы к СССР и подчинение интересам  блока в целом. Заключение политического  союза, в котором Советскому Союзу  принадлежала монополия на распорядительные функции. Еще одним полем противостояния сверх держав стала Германия.

В 1948 г. США. Англия и Франция  пришли к выводу о невозможности  более мириться с грабительской  экономической политикой Советского Союза на окку¬пированной территории Германии. Проводившаяся по образцу  советской она, по их мнению, не обеспечивала быстрого и эффективного восстановления немец¬кого хозяйства. И все же в  США никак не могли предвидеть, что передача аме¬риканской стороной оборудования для изготовления немецких марок советским представителям вскоре вызовет финансовый хаос: неограниченная эмиссия денежных знаков подстегнула  инфляционные процессы и привела  к экономи¬ческому кризису, в  том числе и в западных зонах  оккупации.

Неся по вине СССР постоянные убытки, правительства США, Англии и  Франции решили созвать в феврале 1948 г. в Лондоне конференцию без  участия предста¬вителей СССР для  обсуждения вопросов будущего государственного устройства Западной Германии, контроля над Руром, проблем безопасности и репараций. В ответ на это  советское правительство  направило    13 февраля ноту правительству Великобритании, в которой осудило "сепаратные действия" трех стран (59). Еще  в  конце января Сталин искал возможность  встретиться с прези-дентом Трумэном, чтобы найти точки совпадения интересов и ослабить напря¬женность в советско-американских отношениях. Однако Трумэн не захотел ехать в  Москву, а Сталин — в Вашингтон. Так была упущена возможность, если не покончить с "холодной войной" в зародыше, то, по крайней мере, затормозить  ее развитие.

Лондонская конференция  состоялась, и правительства Великобритании. США и Франции получили от СССР вторую ноту. В ней осуждались "сепаратные сове¬щания и решения по германскому  вопросу", подвергалось критике образование  Англией и Францией в 1946 г. Бизоний  и продолжение линии Запада на раскол Германии (60). Дело в том, что  согласно ялтинским и потсдамским  договоренностям, определившим зоны оккупации  Германии. Советский Союз мог участвовать  в Управлении всеми четырьмя зонами. Любое расчленение Германии лишало ста¬линское руководство контроля над данными территориями. Отсутствие же Доступа к Руру перекрывало  важнейшую сырьевую артерию восточногерманской экономики.                                    

Раскол усугубился на заседании  Союзного контрольного совета, осуществлявшего  четырехстороннее управление Германией. 20 марта маршал В.Д. Соко¬ловский, глава  советской военной администрации  в оккупированной стране, выступил с заявлением, в котором Лондонская конференция именовалась "тай¬ным  сговором". Контрольный совет  объявлялся фактически уже несуществующим как орган верховной власти в  Германии (61) и сообщалось, что делегация  СССР покидает заседание Союзного контрольного совета и выходит из его состава. Чуть позже советский военный  губернатор Берлина генерал-лейтенант  Дратвин заявил в письме американскому  военному губернатору генералу Гейли, что с 1 апреля 1948 г. вступают в силу дополнительные правила, регламентирующие сообщение между советской и  американской зонами оккупации в  Германии. Новые положения противоречили  практике, установленной четырехсторонним соглашением по Берлину, по которому американские граждане и транспорт  не досматривались и не подчинялись  администрации (62).

В ответном письме от 31 марта 1948 г. генерал Гейли недвусмысленно заявил, что подобные шаги советской  стороны неприемлемы и такое  одностороннее гонение политики не может быть признано США. Подчеркивалось также несоответствие нововведений существующему соглашению о беспрепятственном  сообщении с Берлином по установленным  коридорам. 3 апреля генерал лейтенант  Дратвин в письме американскому  военному губернатору заявил, что  никакого соглашения на сей счет не существует (63). С такой постановкой  вопроса американской стороне было трудно согласиться.

1 апреля 1943 г. СССР предпринял  первые шаги приведшие к блокаде  Берлина: американский пассажирский  поезд, а позже и британские  поезда, были остановлены на границе  советской зоны для досмотра, а после отказа пройти эту  процедуру были отправлены назад  (64). Начиная с 1 апреля, советские  власти перестали пропускать  почтовые машины из Берлина,  требуя, по свидетельству американской  стороны, дополнительных, при том  не совсем ясно, каких справок.  С апреля было прекращено железнодорожное  сообщение Гамбург – Берлин, Бавария  — Берлин и выдвинуто требование, чтобы все поезда следовали  в Берлин через Хельмштадт. Позже  американской стороне было предложено  эвакуировать до 15 апреля войска  связи, расположенные в Веймаре  (в советской зоне оккупации). 12 июня советскими властями под  предлогом ремонта был закрыт  автомобильный   мост   через  Эльбу и организована паромная  переправа и объезд. 16 июня советская  делегации покинула заседание  комендатуры Берлина(65).

Этой акцией завершился первый этап - вступление в кризис. Содержание его сводится к тому, что в ответ  на проведение сепаратного совещания  трех западных держав в Лондоне, т.е. попытку лишить СССР возможности  совместно с ними решать судьбу Западной Германии, советские власти пошли  на ряд мер направленных на ограничение  сообщения с Берлином. Таким образом, был подан  сигнал, что Берлин может легко стать заложником СССР, если Запад не пойдет на восстановление статус-кво. Последнее для США  и других Западных стран означало, во-первых, усиление кризиса в Германии и невозможность восстановления немецкой экономики в обозримом  будущем, и, во-вторых, опасность распространения  социализма.

Следующий этап развития событий  характеризовался эскалацией советско-американской конфронтации. В ответ на объявление о проведении денежной реформы во всей Западной Германии, кроме западных зон Берлина, советские власти 19 июня перекрыли все железнодорожное  и автомобильное  сообщение Берлина  с западной и восточной частями  Германии (66). Подготовка денежной реформы  из-за ее размаха и протяженности  во времени  не могла быть таким  большим секретом для советского правительства. Запад попытался  совмести Москвой найти конструктивное решение возможных последствий  денежной реформы для Берлина, в  том числе наплыва денег из  западной зоны. Однако первое приглашение  к диалогу на сей счет было отвергнуто Советским Союзом. 22 июня по инициативе Англии, Франции и США все же состоялось четырехстороннее совещание. СССР категорически настаивал на сохранении существующих в советской  зоне денег. Сразу после совещания  советские власти издали приказ о  проведении денежной реформы не только в зоне советской  оккупации Германии, но и в районе «Большого Берлина" (т.е. во всем Берлине). Реформа была призвана оградить восточную зону от западных денег, одновременно она могла  поставить  западную зону в прямую экономическую зависимость от восточных  соседей. Видя невозможность достичь  соглашения по проблеме денег для  Берлина в четырехсторонних рамках, Западные державы 23 июня официально объявили о намерении ввести в западных секторах Берлина марку с грифом «В» (67). В тот же день советская  сторона, перекрыла «по техническим  причинам» все железнодорожное  и автомобильное сообщение с  городом, незадолго до полуночи под  предлогом нехватки угля была остановлена  подача электроэнергии Центральной берлинской электростанцией, находящейся в советском секторе, в западные зоны Германии и Берлина.

Конфликт усиливался. Каждая сторона делала шаг в противоположном  нап¬равлении, не пытаясь остановиться и найти почву для взаимопонимания.

24 июня СССР прекратил  всякое снабжение западных секторов  Берлина из советских зон, установив  блокаду и, нарушив тем самым  существующее четырехстороннее  соглашение о совместном снабжении  города всем необходимым (68). 26 и 29 июня в ходе обмена письмами  между генералом Б. Робертсоном  и маршалом Соколовским выяснилось, что ограничение потока транспорта  в Бер¬лин вызвано желанием  оградиться от наплыва денег  с Запада, и что железнодорожное  сообщение будет вскоре восстановлено  (69).

Впервые с начала апреля появилась  надежда на то, что положение можно  будет как-то поправить. Военные  коменданты — генералы Робертсон, Нуаре  и Клей, продемонстрировав политическую готовность Запада к сотрудничеству, посетили 3 июля маршала Соколовского и предложили техническую помощь, в восстановлении сообщения с  Берлином. Соколовский от помощи отказался, дав понять, что главная причина  ограничения сообщения — это  Лондонская конференция и последние  экономические беспорядки в советской  зоне, возникшие в результате западной денежной реформы. Он «не мог гарантировать, что, когда существующие технические  помехи будут устранены, не обнаружатся  новые (70). Стало ясно, что решить берлинскую проблему на местном уровне будет невозможно.

6 июля правительства США,  Великобритании и Франции через  советских представителей в Вашингтоне, Лондоне и Париже направили  правительству СССР ноты идентичного  содержания. В ноте США, в частности,  привлекалось внимание советского  руководства к «чрезвычайно серьезной  международной ситуации», сложившейся  в результате «прямого нарушения  существующих соглашений, касающихся  управления Берлином четырьмя  оккупирующими державами», а том  числе договоренности Трумэна  и Сталина от 6 июня 1945 г. о беспрепятственном  сообщении с Берлином (71).

В ответной ноте советского правительства от 14 июля впервые  открыто говорилось о Берлине  как о части советской зоны и подчеркивалось, что судьба города неотделима от судьбы всей Германии.  При этом Москва напоминала, что  согласно договоренности Трумэна и  Сталина, советская армия вошла  в Берлин в обмен на право разместить позднее части союзников в  Вене (72). В новой ситуации это  означало что Запад может лишиться контроля над Веной.

 Правительства западных  держав сочли ответ Советского  Союза неудовлетворительным. Они  решили обсудить назревшие проблемы  с советским министром  иностранных  дел В.М Молотовым. 31 июля состоялась  его предварительная встреча  с послами трех держав, на которой  Молотов подчеркнул, что переговоры  состоятся лишь в случае увязки  берлинского кризиса с ситуацией  во всей  Германии (73) Это означало, что в условиях блокады Берлин  окончательно стал заложником  СССР в политическом торге,  где в качестве цены за освобождение  Берлина тогдашнее советское  руководство требовало восстановления  своего  влияния всей Германией.