Социальная политика советского правительства по отношению к рабочим, крестьянам и молодежи в советской России

      Таким образом, кооперация представляла возможность крестьянину развивать и укреплять свое хозяйство, поднимать уровень его благосостояния. Кооперирование машиноснабжения стало средством подтягивания бедноты до уровня среднего крестьянства.

      Финансовая  помощь по линии цен и кредита сделала возможным приобретение машин и орудий для середняка и бедняка. Государственно-кооперированный кредит содействовал экономическому подъему бедняцко-середняцких слоев деревни, создал почву для ликвидации массовых форм кабальной зависимости их от кредитора-кулака.

      К началу реконструктивного периода  кредит в деревне стал превращаться из средства поддержания существования  крестьянской семьи, каким он был  в первые годы НЭПа, в средство развития хозяйства, то есть из потребительского в основном становится производственным.

      Важнейшим фактором социального развития деревни  стали Советское государство, его  активная политика регулирования социальных отношений крестьянства. Коммунистическая партия ставила задачу организации  подъема бедняцко-середняцких хозяйств и ограничения эксплуататорских стремлений кулачества.

      Земельная политика Советского государства также  проводилась под знаком классовой  линии и всячески способствовала хозяйственному росту бедняцко-середняцких  слоев деревни. Она, так же как  и налоговая, являлась важным средством воздействия на капиталистические элементы деревни. Сам факт национализации земли означал сужение сферы капиталистической эксплуатации, так как одно из основных средств производства вышло из частнохозяйственного оборота, перестав быть объектом купли-продажи и спекуляции.

      Таким образом, политика ограничения и  вытеснения серьезно затормозила развитие кулачества и значительно ослабила его экономическую мощь.

Глава IV Социальные аспекты культурного строительства

в период НЭПа

      Место и роль партии и государства в  системе руководства культурным строительством В. И. Ленин четко  определил в проекте резолюции  «О пролетарской культуре» (октябрь 1920 года).⁹⁰

      Конкретные  задачи государственного культурно-просветительского  аппарата состояли в том, чтобы руководить народным образованием, учреждениями культуры и искусства, подготовкой кадров для этой сферы, осуществлять планирование, финансирование, материально-техническое обеспечение всей сферы культуры, контроль за содержанием деятельности всех культурных организаций и учреждений, политической направленностью их мероприятий, учет всех видов культурной деятельности.

      Начало  процессу формирования советской системы  управления сферой культуры положил  декрет ВЦИК РСФСР от 9 ноября 1917 года «Об учреждении Государственной комиссии по просвещению», на которую возлагали обязанности осуществлять общее руководство всей системой народного образования и культуры.

      Во  главе комиссии по просвещению был  поставлен народный комиссар А. В. Луначарский. К работе в этой комиссии были привлечены Н. К. Крупская, М. Н. Покровский и другие деятели партии.

      Под руководством комиссии формировался аппарат  Наркомпроса, первоначально выступавший  как ее рабочий орган. В Наркомпросе  были созданы отделы: введения всеобщей грамотности, внешкольного образования, школьного строительства, высшей школы, народных университетов, искусства и т.д.

      Важным  шагом на пути формирования общепартийной  системы руководства вопросами  культуры и идеологии было создание в августе 1920 года агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б). Агипропотдел наделялся широкими полномочиями как в структуре партийных органов, так и в плане координации и направления деятельности в области культурного строительства всех государственных и общественных организаций. 

§ 1. Борьба с массовой неграмотностью

      Одной из самых насущных задач культурной революции в нашей стране являлась ликвидация неграмотности. Это тяжелое  наследие царизма было главным препятствием, содержавшим культурное и политическое развитие общества.

      А. В. Луначарский вспомнил, что сразу  после его назначения на пост наркома  просвещения Ленин поставил задачу: «Сломить неграмотность в России»⁹¹.В России же до революции свыше 70% населения, не считая детей до 9-летнего возраста, было неграмотным. В сельской местности неграмотные составляли 80,4%, а среди женщин их насчитывалось 93%⁹². Грамотных среди трудящихся нерусских национальностей был совсем ничтожный процент: среди киргизов – 0,6%, туркмен и якутов –0,7, узбеков –1,6, казахов – 2,1% и т. д.⁹³ Владимир Ильич с горечью отмечал, что «такой дикой страны, в которой бы массы народа настолько были ограблены в смысле образования, света и знания, – такой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России»⁹⁴. Он не рассматривал борьбу с неграмотностью как политическую задачу, а считал лишь условием, без которого о политике говорить нельзя, ибо безграмотный человек стоит вне политики. С ликвидацией неграмотности решалась еще не социалистическая, а общедемократическая задача культурного прогресса.

      Без поголовной грамотности невозможно было решить и такую важную задачу социалистического строительства, как вовлечение крестьянства в кооперацию.

      Конкретные  проблемы ликвидации неграмотности  обсуждались на Башкирских областных  партийных конференциях. К началу 1921 года на территории Малой Башкирии действовало 393 пункта по ликвидации неграмотности, в них обучалось 6,5 тыс. человек. В результате особого внимания партийных организаций Башкирии к к работе по ликвидации неграмотности среди башкир грамотность среди них повысилась с 9,5% в 1920 году до 33% к 1926 году и среди татар соответственно с 14,3 до 42%.⁹⁵ Борьба с неграмотностью становилась массовой и всенародной.

      Для деятельности партийных, советских  и профсоюзных органов в тот  период было характерно стремление как можно быстрее покончить с неграмотностью. Отсюда появились элементы формализма, необъективной отчетности, преувеличение достигнутых результатов, командно-административные методы в руководстве этими сложными процессами.

      Нередко организаторская работа партийных, советских, профсоюзных организаций подменялась административным нажимом. Например, III всероссийская конференция заведующих губернскими внешкольными подотделами (февраль 1920 года) санкционировала применение карательных мер против лиц, не желавших учиться.

      В мае 1920 года народный суд Нарвско-Петергофского  района Петрограда рассматривал дело по обвинению 50 человек в злостном уклонении от обучения грамоте. Суд  приговорил обвиняемых к пяти месяцам  принудительных работ, после освобождения от исполнения приговора в случае посещения школ грамотности. Постановлением Московской губернской чрезвычайной комиссии по ликвидации неграмотности (декабрь 1920 года) объявлялся призыв всех неграмотных в возрасте от 17 до 30 лет на срок 3 месяца. Уклонявшиеся от этого считались дезертирами и вызывались через милицию. Лица, не посещавшие школы, подлежали административному розыску и привлечению к принудительным работам в первый раз на 3 дня, второй – не неделю и т. д.

      Следует отметить, что и самом Декрете  Совнаркома предусматривалось привлечение к уголовной ответственности лиц, как уклонявшихся от обучения грамоте, так и препятствовавших неграмотности, посещать школы. Таким образом, подобные действия местных органов имели юридическую основу.

      Все это не принесло желаемых результатов. Данная практика находилась в резком противоречии с ленинским подходом к решению культурной революции.

      В конце 1920 начале 1921 года в ведении  профсоюзов имелось около 3 тыс. школ и пунктов ликбеза. На эти цели из бюджета ВЦСПС только во второй половине 1920 года было ассигновано 160 млн. руб.

      В июле 1920 года декретом Совнаркома при  Наркомпросе была образована Всероссийская  чрезвычайна комиссия по ликвидации неграмотности (ВЧКликбез). При комиссии создавалось постоянное совещание  представителей отделов по работе в деревне и по работе среди женщин ЦК РКП(б), ЦК РКСМ, ВЦСПС, Политуправление Красной Армией.

      За  первый год работы было издано 39 видов  букварей тиражом более 6,5 млн. экземпляров, в том числе 2 млн. экземпляров  на национальных языках. Комиссия организовала выпуск газеты и журнала «Долой неграмотность!», серию брошюр «Библиотека для начинающих читать».

      Вместе  с тем были и серьезные препятствия  на пути ко всеобщей грамотности. «Ликвидировать быстро безграмотность в нашей безграмотной России, – говорила Н. К. Крупская, – где женское население местами сплошь безграмотно, да и мужского населения половина фамилии написать не умеет, ликвидировать безграмотность в стране, где на некоторые губернии приходится до 300 тыс. безграмотных, при отсутствии букварей, бумаги, карандашей, перьев и пр. – разве это не утопия? Так казалось многим…»⁹⁶. В стране принимались все меры к тому, чтобы создать необходимые условия

для работы по ликвидации неграмотности, для развития народного образования. В 1920 году Совнарком принял постановление о приобретении письменных принадлежностей за границей, а в августе того же года Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации неграмотности выделялось уже свыше 4 млрд. рублей.⁹⁷ Это позволило к концу 1920 года создать около 41 тыс. школ и пунктов ликбеза для взрослых, в которых обучалось почти 1,2 млн. человек.

      Однако  планы ликвидации неграмотности  не выполнялись в установленные  сроки. Только в 1920 году предполагалось обучить 6,5 млн. неграмотных, а фактически обучили около 3 млн. человек.

      Целая система мер по повышению эффективности  борьбы с неграмотностью в стране, ускорению сроков решения этой задачи была намечена различными общественными  органами в 1923 году. II Всероссийский съезд по ликвидации неграмотности одобрил план обучения грамоте всех лиц в возрасте от 18 до 35 лет к X годовщине Великого Октября. Только в РСФСР предстояло обучить 17 млн. неграмотных. Предусматривались расширение количества школ и пунктов ликвидации неграмотности и осуществление их финансирования из государственного бюджета, средств местных Советов и профсоюзов.

      Активизация усилий широкой общественности в  борьбе с неграмотностью способствовало создание осенью 1923 года массового  добровольного общества «Долой неграмотность!»  Первыми членами ОДН стали В. И. Ленин, Н. К. Крупская, А. В. Луначарский. Уже в январе 1924 года более 2 тыс. ячеек этого общества объединяли свыше 100 тыс. членов. А к концу 1925 года в 28179 ячейках ОДН состояло 1607779 членов.⁹⁸ Председатель общества М. И. Калинин призывал к тому, чтобы «ни один член партии, комсомола, профсоюза, ни один член Совета, ни одна делегатка не должны оставаться неграмотными, не должны стоять вне общества «Долой неграмотность!».⁹⁹

      Особую  сложность представляла проблема ликвидации неграмотности среди сельского населения. Как правило, неграмотными и малограмотными были бедняки. Н. К. Крупская в связи с этим отмечала, что «бедняцкие дети не посещают школы. У них нет ни обуви, ни одежды. Кулак находит всегда возможность обучить своих детей. Он поповской дочери платит за одного ученика столько, сколько не платит учителю вся школа»¹⁰⁰. Учитывая это, XIII съезд РКП(б определил, что вся культурно-просветительская работа в деревне должна быть связана с работой по поднятию грамотности, распространению самых элементарных знаний. Перед партийными организациями ставилась задача по созданию в деревне всех необходимых условий для ликвидации неграмотности, повышения культурного уровня крестьянства.

      В декабре 1922 года X Всероссийский съезд Советов, характеризуя состояние народного просвещения, подчеркнул, что вынужденное уменьшение ассигнований из центра и перевод учреждений культуры на местные средства «привели к значительному сокращению сети просветительских учреждений, местами даже в большей степени, чем это вызывалось действительным состоянием ресурсов.¹⁰¹ В постановлении «По докладу Народного комиссариата просвещения» говорилось, что дальнейшее отступление должно быть приостановлено.¹⁰² О сложности положения свидетельствовал тот факт, что съезд вынужден был разрешить «в виду временной меры, рассчитанной только на тяжелый переходный период, введение платности за обучение… с перенесением главной тяжести на более обеспеченные слои населения, а также бесплатности для менее обеспеченных слоев трудящихся и инвалидов войны»¹⁰³.

      С 1923 года начинается медленный, но систематический  подъем сети начальных школ до довоенного уровня, принимаются меры по улучшению  материального положения сельского  учителя, повышению его заработной платы. Вместе с тем, характеризуя итоги 1923/24 учебного года, наркомпрос отмечал: «Школа осталась почти целиком со своим дореволюционным оборудованием, чрезвычайно износившимся. До деревенской школы еще не дошел новый учебник, наглядные пособия, педагогическая и политическая литература. За очень немногими исключениями, деревенская школа пользуется еще случайным учебником, который по существу предрешает всю внутреннюю жизнь школы. Если в деревню и проникает новый учебник, то он настолько дорог, что непосилен для крестьянина»¹⁰⁴.