Казахстанско-китайские отношения

границе с Синьцзяном площадью около 60 кв. км, именуемый 

на картах урочищем Кызыл-Уй-Енке. Операция захвата была

осуществлена путем покупки  этого участка у военного комиссара 

Зайсанского уезда Короткова, бежавшего затем в Китай [58]. Однако главные «подарки» Китаю в  первые годы советской 

власти были сделаны руководством молодого государства рабо-

чих и крестьян. 25 июля 1919 г. СНК РСФСР обратился с Декла-

рацией к народу и правительствам Южного и Северного Китая.

В этом документе было сказано, что правительство РСФСР  

«...объявляет уничтоженными  все тайные договоры, заключенные

с Японией, Китаем и бывшими  союзниками, договоры, которы-

ми царское правительство  вместе с его союзниками насилием

и подкупами закабалило народы Востока, и, главным образом,

китайский народ, для доставления  выгод русским капиталистам,

русским помещикам, русским  генералам». Тогда же советское правительство  предложило правительству

Китая вступить в переговоры об аннулировании договора 1896  г.

Пекинского протокола 1901 г. и всех соглашений с Японией  с

1907 по 1916 г.

Эта декларация была подтверждена в ноте НКИД от 27 сен-

тября 1920 г., врученной главе  военно-дипломатической миссии

Чжан Сылиню, прибывшему из Пекина в Москву. Нота содержала

намеченную правительством примерную схему договора между

РСФСР и Китаем, первый пункт  которой гласил: «Правительство

Российской Советской  Федеративной Социалистической Респуб-

лики объявляет не имеющими силы все договоры, заключенные

прежним правительством России с Китаем, отказывается от всех

захватов китайской территории, от всех русских концессий в 

Китае и возвращает безвозмездно и на вечные времена все, что

было хищнически у него захвачено царским правительством и

русской буржуазией» [59].

31 мая 1924 г. состоялось  подписание договора, который был

назван Соглашением об общих принципах для урегулирования

вопросов между Советским  Союзом и Китайской Республикой

В статье 3-й соглашения оба  правительства условились со-

звать конференцию, на которой  предполагалось аннулировать

все конвенции, договоры, соглашения, протоколы, контракты 

и т. д., заключенные между  правительством Китая и царским  правительством, и заменить их новыми, на основе равенства,

взаимности и справедливости – в духе деклараций советского

правительства от 1919 и 1920 гг.

Статья 7-я соглашения фиксировала  договоренность сто-

рон: проверить на конференции  свои национальные границы и 

впредь, до указанной проверки, поддерживать существующие

границы.

Таким образом, уже в 1924 г. китайская сторона фактически

заняла позицию, которая  означала, что она не согласна с  су-

ществующими договорами о  границе, ставит их под сомнение,

намерена все их рассмотреть  заново, а также заново выработать новый договор о границе. С  точки зрения китайской стороны,

существующие договоры о  границе оказывались «неравноправ-

ными», «несправедливыми», а  потому в перспективе возникал и 

вопрос о территориальных  претензиях, о новом территориальном 

размежевании и о новой  границе [60].

15 марта 1926 г. Л.М. Карахан  вручил главе китайской деле-

гации Ван Чжэнтину проект, имевший название: «Принципы 

соглашения о вопросах, касающихся границ», в котором указы-

валось, как представляет себе советская делегация редемаркаци�

(курсив мой – К.С.) границ. Было отмечено, что пограничная 

линия между СССР и Китаем неоднократно и незаконно пере-

двигалась – как местным  населением, так и местными властями

той или другой стороны.

*

В связи с отмеченными  обстоятельствами, советская сторо-

на указывала на необходимость, прежде всего, восстановления

первоначальной линии  – в соответствии с документами  о русско-

китайской границе. Наряду с  этим, требовалось восстановление

всех пограничных знаков, постов и других отличительных при-

знаков, обозначающих пограничную  линию – там, где они были

уничтожены или испорчены. Предлагалось также заключить 

соглашение об охране и  режиме границы. Позиции китайской  стороны заключались в подтверждении

заявления советских представителей о том, что соглашение от 31

мая 1924 г. должно являться единственной основой для рассмот-

рения вопросов о границе. При этом китайские представители

требовали коренного пересмотра договоров о границе (курсив

мой – К.С.) – по той  причине, что будто бы «…современная 

линия границ является результатом  военной агрессии бывшего

царского правительства» [61]. В приложенном к памятной записке  китайского представите-

ля «Проекте договора о  проведении пограничной линии между

Китайской Республикой и  Союзом Советских Социалистических

Республик», переданном советскому представителю на четвер-

том заседании пограничной  подкомиссии 6 мая 1926 г., уже в 

неприкрытой форме выдвигались  широкие территориальные 

притязания. Границу между  СССР и Китайской Республикой

предлагалось установить: на востоке – в соответствии с  Нер-

чинским договором 1689 г.; в  центральной части – на основе

Кяхтинского договора 1927 г.; на западе – согласно Чугучакскому

протоколу 1864 г.

Это означало выдвижение притязаний на 1,1 млн. кв. км

советских территорий, расположенных  на Дальнем Востоке, в

Казахстане и Средней  Азии, а также на всю территорию МНР и

Танну – Тувинской Народной Республики [62].

Практической реализации этих намерений помешало измене-

ние политической обстановки в Китае и становление СССР как

мощной державы. Договор  о ненападении от 21 августа 1937 г.,

подписанный правительствами  Китайской Республики и СССР

не содержал никаких намеков  на неурегулированность погранич-

ных вопросов между двумя  государствами [63].

Победа КПК над Гоминьданом  и та помощь, которая была

оказана КПК Советским  Союзом, казалось бы, должны были поставить  точку в территориальных спорах. К этому же обязывал

и подписанный 14 февраля 1950 г. между СССР и КНР «Договор

о дружбе, союзе и взаимной помощи», содержащий положение о 

взаимном уважении территориальной  целостности [64].

В первой половине 1950-х гг., когда СССР оказывал КНР ак-

тивную помощь, никаких  проблем также не возникало. Более  того,

в начале 1950-х гг. СССР по просьбе китайской стороны передал 

КНР топографические карты  с обозначением всей линии границ

между СССР и КНР. Китайские  власти не высказали никаких за-

мечаний относительно этих карт, и показанная на них пограничная 

линия на практике ими в  то время соблюдалась [65]. Однако данные факты не означали того, что новое  китайское

руководство окончательно отказалось от концепции территори-

альных притязаний. Напротив, эта концепция была принята им

на вооружение. Еще в 1943 г., задолго до окончательной победы

КПК, орган ЦК КПК –  газета «Цзефан жибао» – в статье «Совет-

ский Союз и отмена неравноправных договоров» подчеркивала

«Правительство Советской  России по своей инициативе оконча-

тельно разбило цепь несправедливых договоров, которые царская

Россия навязала китайской  нации. Советский пролетариат, руко-

водствуясь великим духом  интернационализма… ликвидировал

гнет, который правительство  царской России навязало нашему

народу… Особенно важно  то, что советское правительство  не

только отменило царские  привилегии в Китае, но и активно  по-

могало китайской нации  бороться за ликвидацию иностранных

привилегий в Китае» [66].

С обострением советско-китайских  отношений, произошед-

шим в конце 1950-х – середине 1960-х гг., Китай выставил свои

претензии по пограничным  счетам XIX в., претендуя на часть XIX в., претендуя на часть  в., претендуя  на часть

территорий, которые, с точки  зрения КНР, принадлежали Китаю

и были отторгнуты у него Россией в результате «неравноправных

договоров». Тем самым  была реанимирована концепция «спор-

ных территорий», включающих в себя достаточно обширные

пространства российского  Дальнего Востока, Казахстана, Кир- гизии  и Таджикистана.

*

При этом в начале 1960-х  гг. руководством КНР была взята 

на вооружение новая стратегия  урегулирования территори-

ально-пограничных вопросов, состоявшая из двух компонент:

предъявление большого «исторического реестра» – притязания

на обширные территории СССР**, а также выдвижение сравни-

тельно ограниченных заявок на «спорные участки». Факт наличия  на советско-китайской границе «спорных»  и «не 

определенных договорами»  участков не отрицался и советским 

руководством.

*

 По-видимому, именно этим  можно объяснить 

принятую СССР на вооружение уникальную с точки зрения меж-

дународного права практику охраны государственной границы.

Существовало как бы несколько  категорий такой охраны:

«охраняемая линия государственной  границы», вдоль которой 

располагались соответствующие  погрансооружения, – КСП,

заградительные заборы, РЛС, погранзаставы и пограничные 

наблюдательные вышки; «заградительная  линяя», состоящая 

из специально оборудованных  фортификационных сооружений

и удаленная от «охраняемой  линии государственной границы»

на несколько десятков километров; «фактическая линия госу-

дарственной границы», проходящая по линии, описываемой в 

соответствующих российско-китайских  договорах и достаточно

удаленная вглубь китайской  территории от «охраняемой линии 

государственной границы».

При этом необходимо отметить совершенно уникальный факт,

что не только начальник  отряда, но и начальник заставы  редко 

могли точно указать, где  же именно находится эта «фактическая

линия государственной границы». Данная практика, действовав-

шая в течение нескольких десятилетий, и послужила причиной

возникновения проблемы так  называемых «спорных участков», которые  как раз и располагались между  «охраняемой» и «фак-

тической линией государственной  границы».

Можно назвать много причин возникновения на границе 

проблемы «спорных участков». Это и нечеткость описания

линии границы в договорах, заключенных между Россией и  Китаем в XIX в., а также разночтения  в текстах договоров на XIX в., а  также разночтения в текстах  договоров на  в., а также разночтения  в текстах договоров на

русском, китайском и маньчжурском языках. И «вольности»,

допущенные российскими  и китайскими чиновниками в период

демаркации границы. И  нерешенная в свое время проблема с 

заменой деревянных пограничных  знаков каменными, в резуль-

тате чего часть базовых  ориентиров со временем просто исчезла.

И причины, связанные с  вызванными природными условиями 

изменениями пограничных  ориентиров (например, смещение

русел пограничных рек  и изменение направлений водостока). И 

отсутствие переговоров  о делимитации и демаркации границы 

в начале – середине XX в. Нельзя отрицать и того факта, что  на XX в. Нельзя отрицать и того факта, что на  в. Нельзя отрицать и того факта, что на

ряде участков линию государственной  границы «подправили»

местное население и пограничники.

В практическую плоскость  вопрос о прохождении линии го-

сударственной границы между  СССР и КНР перешел в 1960 г.,

когда участились случаи самовольного ведения китайскими граж-

данами хозяйственной  деятельности на «спорных участках».

В октябре 1960 г. Президиум  ЦК КПСС создал межведомст-

венную комиссию из представителей МИД, КГБ и Министер-

ства обороны – с  целью подбора и изучения договорных актов 

по границе с КНР, для  последующего доклада политическому 

руководству страны. В своем  заключении межведомственная комиссия отметила,

что вся пограничная линия  с Китаем, кроме участка, распо-

ложенного на Памире, южнее  перевала Уз-Бель, определена

договорами.

Также было отмечено, что  в договорных актах описание

границы нередко носит  слишком общий характер, а договорные

карты в большинстве случаев  составлены в мелком масштабе и 

примитивно. Из 141 погранзнака  в первоначальном виде сохра-

нились всего 40, в разрушенном  состоянии находились 77, а 24

знака на местности вообще отсутствовали.

Были установлены 26 участков, которые, по мнению межведом-

ственной комиссии, могли  стать предметом обсуждения с  китай- ской стороной. Из них на 13 участках имелись расхождения на

картах сторон, а на 12 не было проведено распределение островов

(на реках Амур и  Уссури).

Лучшим путем устранения неясностей в прохождении линии 

границы было бы, по мнению комиссии, проведение камеральной 

демаркации и редемаркации по имеющимся картам, чтобы свести

к минимуму дорогостоящие  полевые работы.

Учитывая, что предлагать проведение демаркации и редемар-

кации границы в то время  было нецелесообразно – по полити-

ческим мотивам, комиссия ограничилась представлением мате-

риалов на рассмотрение правительства, на случай проявления

соответствующей инициативы китайской стороной.

В приложенном к записке  проекте директив на случай про-

ведения предлагаемых переговоров  намечались позиции по 26

участкам, где фактически охраняемая линия границы отклонялась