Иудаизм в Дагестане

Последующая часть хроники  охватывает период с 1859 по 1871 гг., т. е. период с момента падения Гуниба до смерти Шамиля. Последняя запись самого Мухаммеда Тахира относится к 1872 г. Она касается пребывания сына Шамиля, Гази Мухаммеда, в Стамбуле ⁸⁾. Эта часть хроники писалась при других обстоятельствах и в иной обстановке, чем первая, Шамиль в качестве пленника находился в ссылке в Калуге, Мухаммед Тахир жил в Темир-хан-Шуре и

¹⁾ Стр. 60 (араб.). 
²⁾ Стр. 78 (араб.). 
³⁾ Стр. 27, 28 (араб.). 
⁴⁾ Стр. 66–69 (араб.). 
⁵⁾ Стр. 144, 145 (араб.). 
⁶⁾ Стр. 159 (араб.). 
⁷⁾ Стр. 149 (араб.). 
⁸⁾ Стр. 251 (араб.).

[7]

состоял на русской службе в должности кадия при мусульманском  народном суде. Изменившаяся обстановка в Дагестане и резкие перемены в судьбах как инициатора хроники — Шамиля, так и ее составителя — Мухаммеда Тахира, сказались на ее содержании, формах выражения и достоверности.

Прежде всего, находясь вдали  от Шамиля и в то же время продолжая хронику событий, касающихся его жизни, автор уже не мог своевременно и подробно записывать происходившее. Источники его информации в этот период крайне случайны и разнообразны. Среди обычных «передают», «рассказывают» или «сообщил мне человек, заслуживающий доверия, со слов такого же» появляются новые источники — русские газеты ¹⁾. Записи носят случайный отрывочный характер, без хронологической последовательности, которая строго выдержана в первой части хроники. Часто в одном рассказе соединены сведения о событиях, отстоявших друг от друга во времени на несколько лет и происходивших в различных местах. Нарушено и конструктивное построение хроники. Если в первой части материал относительно равномерно распределен по главам, то во второй многочисленные, совершенно между собою не связанные «дополнения», «заключения», «приставки» чередуются с текстами писем и документов и поэтическими произведениями.

По первоначальному плану  автора хроника, вероятно, заканчивалась  описанием падения Гуниба и сообщениями  о судьбах ряда видных сторонников  Шамиля. Это ясно видно по заключительной концовке, в которой автор испрашивает  у Аллаха помощи угнетенным жителям  Дагестана. Затем к хронике Мухаммед Тахир счел нужным приложить большую  касыду (160 двустиший) Хаджи Мухаммеда, сына ал-Хафиза Абд ар-Рахмана ас-Сугратли, в которой в сокращенном виде повторено содержание всей хроники. Перед касыдой Мухаммед Тахир  делает краткое замечание, поясняющее причину появления ее в хронике: «Пусть будут стихи равны тому, что им предшествовало в прозе» ²⁾.

Однако через несколько  лет Мухаммед Тахир вновь принялся за продолжение своего произведения. Поводом к этому послужило  попавшее в его руки сочинение  зятя Шамиля Абдуррахмана ал-Гази-Гумуки ³⁾.

______

Абдуррахман, как член семьи  Шамиля, находился при последнем  в течение всей его 10-летней ссылки в Калуге. Он сопровождал пленного Шамиля из Дагестана в Петербург, а затем в Калугу, ездил с  ним в Москву, Красное Село и  Петергоф, присутствовал на устраиваемых Шамилю приемах и встречах, осматривал вместе с последним фабрики, заводы, дворцы, музеи, обсерваторию и пр. Впечатления  от всего виденного и слышанного Абдуррахман изложил в

¹⁾ Стр. 222, 247, 250 (араб.). 
²⁾ Касыду, см. стр. 209–219 (араб.). 
³⁾ Подробно об этом произведении см. статью акад. И. Ю. Крачковского «Арабская рукопись воспоминаний о Шамиле» (Записки Института востоковедения, II, 1934, стр. 9–20).

[8]

упомянутом сочинении. Сюда же он включил ряд сведений о жизни Шамиля в период калужской ссылки. Сочинение Абдуррахмана, таким образом, хронологически является как бы продолжением хроники Мухаммеда Тахира. В 1869 г. Шамиль получил разрешение царского правительства поехать в Мекку в хадж. Вскоре после отъезда Шамиля Абдуррахман вернулся к себе на родину в Дагестан, где и провел остаток своих дней в должности кадия Гази-Гумука. Рукопись своего произведения Абдуррахман хранил при себе; он продолжал свои записи и после отъезда Шамиля из России. По заключению акад И. Ю. Крачковского, Абдуррахман начал писать свое произведение около 1864 г., а дополнение вносил вплоть до 1883 г. ¹⁾, т. е. находясь уже в Дагестане. Мухаммед Тахир, получивший возможность познакомиться с произведением Абдуррахмана после переселения последнего в Дагестан, решил, вероятно, пополнить сведения своей хроники материалами, собранными Абдуррахманом. Он воспользовался этим сочинением и включил ряд извлечений из него в свою хронику под специальным заглавием «Дополнение» ²⁾. Так получился законченный очерк о жизни Шамиля; начатый описанием первых шагов его деятельности еще при первом имаме Гази Мухаммеде, он доведен до времени отъезда Шамиля в Мекку.

Не вдаваясь в детальную  и всестороннюю оценку произведения Абдуррахмана, все же необходимо отметить, что по содержанию, тону и манере изложения и идеологической направленности это произведение резко отличается от хроники Мухаммеда Тахира. Здесь ярко выразились диаметрально противоположные политические ориентации и взгляды авторов и, кроме того, сказалась та различная обстановка, в которой писались оба произведения.

Мухаммед Тахир писал  свою хронику в период ожесточенной борьбы горцев во главе с Шамилем  против царских войск, против колонизаторов  и их помощников — местной знати и ханов. Будучи в то время верным сторонником горцев и одним из приближенных Шамиля, он неизбежно должен был освещать излагаемые в хронике события с точки зрения своей среды, выражать настроения и чувства горцев и их руководителей, разделять господствовавшие в государстве Шамиля взгляды, симпатии и антипатии. Кроме того, составляя хронику по устным рассказам самого Шамиля и его ближайших помощников, т. е. со слов идейных и военных руководителей горцев, Мухаммед Тахир находился в полной зависимости от своих информаторов не только при выборе фактического материала, но и при оценке событий. В итоге его произведение правдиво отражает действительность и идеологию участников и руководителей описываемых им событий.

Абдуррахман писал во время  пребывания Шамиля в Калуге в качестве почетного пленника. Царское правительство  прекрасно знало о том влиянии, которое имел Шамиль среди горцев в течение 25-летней кровопролитной борьбы. Знало оно и о том, что, несмотря на прекращение борьбы и  плен Шамиля, имя

¹⁾ См. указанную статью, стр. 13. 
²⁾ Стр. 223 (араб.).

[9]

последнего, как «имама», руководителя «священной борьбы» против «неверных» — русских, все еще продолжало быть священным среди многих мусульман. Дагестан был покорен, но дух горцев не был сломлен: в различных уголках страны периодически вспыхивали мелкие восстания, грозившие каждую минуту перерасти во всеобщую «священную войну» за независимость и свободу. Достаточно указать хотя бы на то, что всего через несколько месяцев после падения Гуниба вспыхнуло восстание в Ичкерии (май 1860 г.), затем в Ункратльском обществе (октябрь 1860 г.), и с тех пор отдельные вспышки повторялись до всеобщего восстания в 1877 г. Во главе восстаний часто стояли бывшие наибы Шамиля. При такой обстановке царскому правительству было очень важно изолировать Шамиля, не допустить с его стороны оказания какого-либо влияния на восставших горцев, сделать из пленного имама и членов его семьи своих сторонников. Этими обстоятельствами и определялось чрезмерно почтительное отношение царских властей к пленному Шамилю. Александр II любезно обходится с ним, приглашает его на военные парады, дает ему аудиенции, посылает от своего имени подарки. Шамилю и его спутникам показывают дворцы, музеи, военный арсенал, обсерваторию, фабрики, заводы и пр. Их окружают довольством и роскошью. Военные власти, во главе с министром Милютиным, внешне оказывают ему почтение и уважение, ведут с Шамилем любезную переписку. Так, например, во время пребывания Шамиля в Калуге военным министром было приказано всем проезжавшим через Калугу военным чинам от прапорщика до генерала включительно делать визиты Шамилю. Каждый посещавший Шамиля получал предварительно инструкцию у пристава при Шамиле о том, как себя держать во время визита и на какие темы вести разговор. Пленному руководителю горцев были оказаны почести как высокопоставленному титулованному гостю.

Молодой Абдуррахман, с детства  находившийся в условиях суровой  и примитивной жизни Дагестана  того времени, воспитанный в среде  горцев, ведущих непрерывно ожесточенную борьбу с «неверными» — русскими, был ошеломлен происшедшей в его жизни переменой обстановки. Он быстро забыл о своей родине и своих единоверцах, продолжавших борьбу в Дагестане. Внешние почести и милости сделали из Абдуррахмана, принимавшего все поступки царского правительства за проявления искренних чувств, верного русского подданного. Он бесконечно благодарен за все «благодеяния», оказанные Шамилю и его семье царским правительством. Его восхищает «доброта» царя к Шамилю и уважение, проявляемое русскими властями в отношении всех с ним находившихся. Когда Абдуррахман сравнивает отношение русских к пленному Шамилю с отношением горцев к своим пленникам, то, по его словам: «содрогается моя кожа и стыд морщит веселость моего лица» ¹⁾. Находясь полностью во власти этих настроений и чувств, Абдуррахман и писал свое произведение, которое оказалось, в противоположность хронике Мухаммеда Тахира, панегириком царским властям.

¹⁾ Стр. 237 (араб.).

[10]

Мухаммед Тахир, включая  в свою хронику извлечения из произведения Абдуррахмана, соединил, таким образом, в одно целое два сочинения, написанные авторами, стоящими на диаметрально противоположных  позициях.

Последующие дополнения к  хронике сделаны уже, вероятно, после  смерти Мухаммеда Тахира его сыном  Хабибуллахом. Эти дополнения распадаются  на две части: первая содержит тексты писем и речей, вторая — сведения о последних днях Шамиля в Медине и обстоятельствах его смерти.

Источник первой части  дополнений Хабибуллаха нам не известен. Вероятнее всего это были какие-то записи, случайно попавшие в руки Хабибуллаха, может быть, даже из семейного архива Шамиля. Все приводимые документы Хабибуллах ошибочно рассматривает как письма Шамиля к царю к от царя к Шамилю. В действительности же, как явствует из содержания самих документов, письмами являются только два первых документа — прошение, направленное Шамилем Александру II с просьбой о принятии от него и членов его семьи присяги на подданство ¹⁾ и ответ об удовлетворении просьбы Шамиля посланный военным министром Милютиным ²⁾.

Третий документ представляет текст присяги, принятой Шамилем в дворянском собрании города Калуги. Последние три документа — записи речей, которыми обменялись в дворянском собрании губернский предводитель дворянства и Шамиль после окончания церемонии принятия присяги ³⁾.

Источником информации второй части дополнений Хабибуллаха был  сын Шамиля Гази Мухаммед, с которым  Хабибуллах встречался в Медине ⁴⁾. Гази Мухаммед был отпущен царским правительством из России в 1870 г. сроком на 6 месяцев для совершения паломничества в Мекку и посещения отца, находившегося тогда в Медине. Ко времени приезда Гази Мухаммеда Шамиля уже не было в живых. Гази Мухаммед вернулся в Россию и через год был отпущен в Медину к семье покойного отца на постоянное жительство. В 1873 г. он переселился с семьей в Стамбул. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Гази Мухаммед служил в турецких войсках в чине дивизионного генерала. Затем, после поражения Турции, вынужден был опять переехать в Медину, где и жил до конца своих дней. Умер он в 1903 г. Встреча Хабибуллаха с Гази Мухаммедом в Медине могла состояться не ранее 1881–1882 гг. Мухаммед Тахир умер в 1882 г., т. е. примерно в то же время. Таким образом, продолжение хроники отца было для Хабибуллаха не случайным занятием, а как бы наследственной обязанностью. Кроме указанных дополнений, Хабибуллах систематически пополнял хронику отца различными доходившими до него сведениями, легендами и рассказами. Его пополнения к различным главам легко проследить по примечаниям издаваемого нами текста (см., например, легенды об Ахульго, стр. 73 (араб.)

¹⁾ Стр. 241 (араб.). 
²⁾ Стр. 242, 243 (араб.). 
³⁾ Стр. 243–246 (араб.). 
⁴⁾ Стр. 251 (араб.).

[11]

В 1902 г., по инициативе владельца арабской типографии в Темир-хан-Шуре Мирзы Мавраева, принимавшего деятельное участие в издании трудов Мухаммеда Тахира ал-Карахи, Хабибуллах приступил к подготовке хроники отца к печати. Царская цензура никоим образом не дала бы разрешения на издание этой хроники. Это понимал Хабибуллах и еще более учитывал Мирза Мавраев. Тогда Мавраев решает несколько переделать хронику: он советует Хабибуллаху, не изменяя ее основного содержания, опустить все те места, где автор нелестно отзывается о русских, заменить ругательные эпитеты более пристойными и дать произведению другое заглавие. В одном из своих писем к Хабибуллаху Мавраев писал: «Я раньше хотел печатать «Блеск горских шашек», однако печатание ее в данном виде невозможно. А если бы ты выбросил из нее то, что порочит российское правительство и переменил название на «Кремни Дагестана» или что-либо подобное, то я, может быть, смог бы взять разрешение на ее напечатание. Поистине, как часто цензура смотрит на название книги и на их начала и концы без внимательного рассмотрения того, что находится в самой книге. Пойми это и с миром» ¹⁾.

Хабибуллах переделал  хронику в точном соответствии с  указаниями Мавраева. В конце хроники  Хабибуллах поместил «Разъяснение выражений», т. е. своеобразный подстрочный толковый словарь. Этот словарь помещен нами в алфавитном порядке корней вслед за текстом хроники. В ноябре 1904 г. Мавраев сдал рукопись в цензуру. Разрешение на издание этого, значительно переделанного «в интересах дела», как пишет Хабибуллах в своем послесловии, произведения Мавраев не получил. Труд Хабибуллаха пропал даром. Рукопись была похоронена в цензурных архивах. Вновь появилась она на свет только через 30 лет: в 1934 г. ее передали в Институт востоковедения Академии наук СССР наследники бывшего цензора мусульманских изданий проф. В. Д. Смирнова. В издаваемом тексте она использована нами в числе других рукописей. По примечаниям к тексту легко проследить все изменения и переделки, произведенные Хабибуллахом в произведении отца ²⁾.

Начало составления хроники, как указывалось выше, следует  относить к 1850–1851 гг., ее окончание, на основе последних записей Хабибуллаха, датируется 1904 годом. Хроника, таким образом, составлялась в течение пятидесяти с лишним лет.

______

Хроника Мухаммеда Тахира получила широкую известность среди  горцев задолго еще до ее окончания. Написанная в Дарго первая часть  хроники (включая главу о возвращении  из русского плена Джемаль ад-Дина) считалась,