Иудаизм в Дагестане

[64]

Рассказ. В то время, когда Николай (Микалай) Русский кружил *по горным странам^а), Клюки фон Клюгенау пригласил Шамиля, который находился тогда в Чирката, на съезд. Клюки фон Клюгенау примерно с пятнадцатью товарищами прибыл в Гимринское ущелье. Пошел туда с товарищами и Шамиль. Когда они встретились, Клюки фон Клюгенау предложил свою руку для рукопожатия, но Шамиль отказался от этого, хотя товарищи и настаивали. Затем они сели, и Клюки фон Клюгенау заговорил, прося Шамиля приехать для встречи с русским Николаем. Он утверждал, что император возвеличит его, Шамиля, окажет ему почет, сделает управляющим делами всех дагестанских мусульман. От императора, мол, не будет никакой измены: Шамиль, однако, не соглашался на это. Они пребывали в таком вот положении, и вдруг снизу появился Ахбердиль Мухаммад ⁽¹⁹⁰⁾ со своими товарищами, которые пели: Ля иляха илля ллах. Проклятый Клюки фон Клюгенау испугался, взволновался и спросил Бартихана: «Разве я не нахожусь под вашим покровительством?» Тот ответил: «Да». Затем Клюки фон Клюгенау спросил: «Вы разве допустите вероломство по отношению ко мне?» Бартихан ответил: «Нет». Тогда Клюги фон Клюгенау сказал: «Вот точно так же и наш Николай не допустит вероломства по отношению к Шамилю».

Когда они затем встали, чтобы расстаться, проклятый Клюки, фон Клюгенау опять предложил  руку, но Шамиль опять отказался. Мало того, между ними обоими встал Ахбердиль  Мухаммад Хунзахский, препятствуя возможному рукопожатию. Тут проклятый^б) выказал гнев против Ахбердиль Мухаммада, чего, однако, он не выказал по отношению к Шамилю. Шамиль же отчитал Клюки фон Клюгенау и, грубо обратившись к нему из-за этого, сказал, затем: «Уведите этого проклятого человека от нас подальше» ⁽¹⁹¹⁾.

Глава с разъяснением причин подготовки к боям Ахульго

[1838 г.]

После того как русские  поднялись на Хунзахское плато и  овладели им, они заложили: огромную крепость в Хунзахе, крепость в Ахальчи, крепость в Моксохе ⁽¹⁹²⁾, крепость в Цатанихе ⁽¹⁹³⁾, крепость в Гоцатле, крепость в Зирани ⁽¹⁹⁴⁾, крепость в Гергебиле (Караб), крепость в Балаханах и крепость в Гимрах ⁽¹⁹⁵⁾. Когда неверные обосновались в этих местах, мунапики подняли головы, шеи

^а) В — «по России». 
^б) А — «этот человек».

[65]

их вытянулись. Большинство людей волей-неволей склонилось к ним. В результате этого умножились беды правоверных. Тяжким стало положение дел у Шамиля и у тех ученых и мюридов, которые следовали по его стопам.

Они тогда по своему вопросу  стали совещаться. Большинство предложило эмигрировать в Чечню ⁽¹⁹⁶⁾. Шамиль, однако, не согласился на это и сказал: «Мы будем сражаться, имея постоянное пребывание в какой-либо труднодоступной местности, имеющейся в нашей стране, *до тех пор, пока не насытимся^а) войной и не станем мучениками за веру». Ученый Сурхай Колобский согласился с тем, что сказал Шамиль. Тогда-то мюриды и начали искать местность, подходящую для этого ⁽¹⁹⁷⁾. В конце концов они склонились к тому, что будут подготавливать к боям Ахульго. Мюриды начали строить на нем завалы и укреплять его — пробивать отверстия в скалах, рассекать твердые холмики, а также возводить дома и мечеть в одном углубленном месте. Там они и обосновались со своими женщинами и детьми ⁽¹⁹⁸⁾.

Пока мюриды занимались этим делом, русские вдруг двинулись  против них. Когда, однако, они дошли  до горы Хихи, преждевременно выпал  большой снег. Начались сильные холода и русские ушли назад с огорчением, разочарованные^б) тем, что приходили.

Шамиль услышал затем, что мулла игалинцев (ихил) и их преступные вельможи стремятся к  разложению шариата. Хотя у Шамиля и  болели тогда глаза, он выступил ночью  на Игали вместе с учеными Алибеком Хунзахским и Амирхамзой Гацалухским ⁽¹⁹⁹⁾ и примерно с сорока товарищами. Один из этих двух ученых примерно с пятнадцатью товарищами вступил в Игали через верхнюю часть этого селения, другой ученый таким же образом вступил через нижнюю часть его. Сам Шамиль таким же образом, но через середину этого селения подошел к мечети. Тот мулла и его сторонники попытались было из домов сражаться с мюридами, но не долго. Его взяли в плен вместе с прочими мунапиками, и все они были затем убиты.

Глава о бое в Тарада Инхело

В то время пришел однажды  к Шамилю человек с просьбой о  помощи, говоря: «Русские встали лагерем  на краю земель Хунзаха, расположенных  со стороны Карата» ⁽²⁰⁰⁾. Шамиль с товарищами

^а) В — «чтобы мы могли насытиться». 
^б) Б — «оставленные без помощи»; В, К — «разочарованные, оставленные без помощи».

[66]

выступил против них. Когда, однако, он подошел к ущелью Зоно, то обнаружил там еще и войска багвалальцев вместе с их предводителями — Бахназил Мухаммадом ⁽²⁰¹⁾ и другими. Тут багвалальцы неожиданно устремились на русский лагерь. Шамиль попытался было запретить им это, но багвалальцы не обратили внимания. Они говорили лишь о страстном желании священной войны, ибо к тому времени прослушали коранические аяты ⁽²⁰²⁾ о войне, прочитанные одним из багвалальских ученых, который, кстати, находился тогда вместе с ними. Когда же багвалальцы были затем вынуждены быстро отойти назад, то у ученого спросили: «Где же то, что ты нам читал?», а он ответил: «Клянусь Аллахом! Я тогда не вспомнил прочитанного, даже слов кул хува ллаху ахад» ⁽²⁰³⁾.

Багвалальцы пошли в наступление  вместе с небольшой группой товарищей  Шамиля, но очень скоро бегом возвратились назад со склона горы. Они — кроме членов той небольшой группы — отходили быстро, подобно стаду овец, не разбирая дороги. Никто из багвалальцев не оглядывался при этом на идущего сзади. Говорят, что один из багвалальцев прибыл тогда [к Шамилю] с неподвижным взором, вздыхая и рыдая. Он вскоре умер, не имея при этом на своем теле абсолютно ничего.

В тот же день неожиданно пришел другой человек опять с  просьбой о помощи, говоря: «Русские вступают в селение Тарада Инхело» ⁽²⁰⁴⁾. Шамиль выступил туда со своими товарищами. Он попытался при этом побудить к бою в Инхело и тех [багвалальских] воинов, но они не согласились. Тогда Шамиль пошел без них. Он совершил полуденный намаз в Карата, а затем вместе с теми, кто находился при нем, двинулся к Тарада Инхело. Русские к тому времени частью уже засели внутри этого селения, а частью продолжали спускаться.

Когда Шамиль оказался напротив селения, русские узнали его потому, что сабля у него была подвешена  с правого бока^а). Стоял он отдельно от товарищей, и тогда русские выстрелили по нему всеми пулями и ядрами, которые были в их ружьях и пушках. Шамиль, однако, успел встать за дерево и всевышний Аллах таким образом сохранил его от этого зла. Сразу же после этого залпа, прежде чем русские подготовили оружие ко второму залпу, Шамиль то пробежками, то быстрым шагом скрылся из их поля зрения в нижней части селения. Тут начальник тех русских, которые засели в селении, дал приказ подвести своего коня, чтобы он мог убежать. Русские после того обратились в бегство, а мюриды убивали их с тыла до тех пор, пока они в темноте не

^а) А, Б, К — приписка: «с тех пор он носил саблю только с левой стороны».

[67]

достигли своего лагеря. При этом, как рассказывают, каратинские женщины, чтобы утолить жажду *сражавшихся мюридов^а), таскали воду аж с реки. Много русских было тогда убито. Мучениками же за веру пали: Сулайман Чиркатинский, Тамачалав Мехельтинский, хаджи Салихиль Хусайн ⁽²⁰⁵⁾ Чиркеевский и еще кое-кто. Рассказывают при этом, что *названный хаджи^а) долго бежал за одним солдатом и, наконец, поверг его. Затем он вдруг услышал звук удара сабли по своей голове. Оказалось, что его ударил тот самый солдат, который перед этим упал.

Глава о сражении в Аргвани

[1839 г.]

На втором году после начала подготовки Ахульго к боям Шамиль услышал, что русские двинулись  против этого пункта вторично. Он тогда  вышел из Ахульго в одиночку и  лишь в Аргвани (иргин) к нему присоединился  его товарищ Юнус. Шамиль разослал [оттуда] посланцев и послания поднимать  людей на бой.

Шамиль вместе с теми, кто собрался вокруг него, встретил русских сначала на земле буртунайцев (буртинал) ⁽²⁰⁶⁾. Там, однако, ничего особенного не произошло, и он повернул назад, к селению Аргвани. Шамиль подготовил его, закрыл аргванийские проходы и создал завалы на дорогах для будущих сражений.

Русские двинулись на мюридов  первый раз в обеденное время, но те отразили их. Мюриды убивали их в большом количестве вплоть до заката солнца. Из-за множества сраженных  руками мюридов говорили даже, что  русские на следующий день возвратятся  туда, откуда пришли.

Рассказывают, со слов Исмаила  Чиркеевского, сына Джамала, который  в то время находился вместе с  русскими: енарал (инарал) Пантелеев (Танфули) ⁽²⁰⁷⁾ из Темир-Хан-Шуры, бывший другом Исмаила, рассказал ему, что утром того дня он видел отвратительный сон — все его воины перебиты, а ему самому пуля пробила грудь и вышла через спину. Исмаил сказал: «Вечером того же дня я встретил Пантелеева — двое мужчин тащили его, опиравшегося на их плечи. Большая часть воинов Пантелеева при этом уже погибла. Когда генерал увидел меня, сказал: «Исмаил! Разве не говорил я тебе, что так произойдет?»

Той ночью, однако, русские  войска двинулись к правой, широкой  стороне селения; рассказывают, что  это произошло по указке

^а) Б, В, К — отмеченная фраза отсутствует.

[68]

мунапика Гули ⁽²⁰⁸⁾ Мехельтинского, который был вместе с русскими. Шамиль приказал тогда тем, кто находился на другой стороне Аргвани, перейти на эту — правую сторону. Мюриды, однако, не согласились, в связи с чем Шамиль сказал: «Беда, которая поразила пророка — да благословит его всевышний Аллах и приветствует! — и его сподвижников в день битвы при Оходе ⁽²⁰⁹⁾, произошла, между прочим, из-за неподчинения стрелков приказу. Посмотрим, что вы еще увидите».

И, действительно, с той  широкой стороны к Аргвани  подошел отряд солдат. Мюриды, правда, убили многих из них и в результате отразили. Однако, подошел другой отряд солдат. Мюриды побили и отразили и их. Подошел третий отряд солдат, мюриды побили и отразили и их. Шамиль вознес тут хвалу всевышнему Аллаху, поблагодарил его и даже коснулся руками лица, думая, что русские больше не вернутся из-за многочисленности убитых с их стороны и этих поражений. Русские, однако, — да проклянет их всевышний Аллах! — дали сильнейший залп из ружей и пушек по месту, где сражалось *наше войско^а), а затем большой отряд солдат полез вперед на четвереньках. Вот таким образом они и взошли на стену Аргвани.

Говорят, что русские складывали своих убитых — одного на другого [в виде вала], пока не взобрались на стену и завал. Со слов человека, который был тогда вместе с русскими, рассказывают, что в отряде, который совершил такую атаку, в уши каждого солдата было заложено по кусочку воска, чтобы не слышать звякания оружия.

Наше войско после того рассеялось — воины разошлись в разные стороны. Одни отошли назад и возвратились в ущелье, причем тогда враг побил их сзади и таким образом этим мюридам был нанесен там большой ущерб. Другие бросились в ущелье с вершины горы. Третьи были перебиты при отходе.

Шамиль спасся оттуда, не претерпев какого-либо ущерба. Спасся также и ученый Курбанали Хваршинский (Харши) ⁽²¹⁰⁾. Он, правда, чуть не падал от усталости, а его бурка была продырявлена в пяти местах.

Часть наших воинов осталась, однако, в селении. Они находились там в осаде до наступления темноты и также претерпели большой ущерб. В Аргвани же пал мучеником за веру храбрый, познавший Аллаха хаджи Малламухаммад Тлохский ⁽²¹¹⁾. Да помилует его всевышний Аллах!

^а) А — «имам и его войско».

[69]

Глава о сражении при  Ахульго

Шамиль и его последователи  собрались затем на равнине Саду ⁽²¹²⁾, так как у мюридов сохранилось мало помощников, так как не осталось у них крепкого и безопасного места, где бы можно было противостоять врагам религии. После того мюриды пошли в Чирката и тут оказалось, что часть чиркатинцев не намерена переселяться на Ахульго, отговариваясь тем, что они де разойдутся по другим разбросанно лежащим местам. Шамиль, однако, пригрозил им немедленной казнью и полным уничтожением, сказав: «Это все потому, что вы [втайне] желаете быть проводниками наших врагов в наши слабые места». Тогда эти чиркатинцы со своими женщинами, детьми и имуществом переселились на Ахульго.

Тут пришли, русские. Они  выступили затем в сторону  Ашильта. Пришли также другие русские  и мунапики из числа хунзахцев  и унцукульцев.

С Шамилем же было тогда  общим числом до пятисот бойцов. Из них примерно сотню воинов Шамиль оставил на высоком холме, который  называли Шулатлюл (Шулалул) гох ⁽²¹³⁾, чтобы они охраняли его. Они и сохранили Шулатлюл гох в руках Шамиля около месяца. В течение этого времени Ахульго особо большого ущерба не понес.

Для тех, кто приходил на Ахульго и уходил оттуда, дорога шла через Чирката. По ней поступали  нужные вещи и припасы (сусат), большая часть которых шла из Чиркея. Поэтому несколько групп русских и мунапиков вернулись назад, они построили лагерь в Чирката и обосновались там. После этого враги усилили бой против мюридов, находившихся на том высоком холме — как с фронта, так и с тыла. Бедственное положение тех мюридов ухудшалось, им стало тяжко. Около семнадцати героев из их числа пали мучениками за веру, и лишь после того мюриды покинули Шулатлюл гох. Они перешли к своим товарищам, находившимся на Ахульго. На холме же том засели русские.

Русские дали затем сражение, но были перебиты. Когда же они увидели *множество убитых^а) и все то, что было у них попорчено, то решили прибегнуть к хитрости. Они начали строить сооружение из досок, имеющее крышу, и понемногу приближаться^б) к Ахульго, так, чтобы не терпеть ущерба *от воинов Шамиля^в). Несколько его товарищей бросились, однако, на них и испортили это сооружение.

Русские оставили последнее  и прибегли к другой хитрости.

^а) В — «множество боев». 
^б) В — «приближать его». 
^в) Б, В — «от наших пуль».

[70]

Они сделали длинный круглый  мешок, который заполнили дровами, связали железными цепями и понемногу  покатили в сторону Ахульго. При  этом позади мешка русские опять  соорудили крытое сооружение. Когда  же все это таким образом приблизилось к Ахульго, у людей изменился  цвет лица и сердца сжались. Шамил  призвал тогда желающих, если они  есть, пойти на разрушение названного сооружения, но ему никто не ответил. Тут Шамиль поклялся, что этой ночью  он непременно испортит названное сооружение и причем вознамерился пойти на это дело лично. Вместе Шамиля, однако, это дело взяли на себя ревностные мужи, которые набросились на русских и испортили то сооружение.