Иудаизм в Дагестане

^а) Отмеченная фраза имеется только в списках Б, В.

[58]

затем призвали их к повиновению  и покорности, за что, как они объявили: «их коровы будут им возвращены». Кородинцы, однако, отказались и обратились за помощью к своим друзьям.

Шамиль объявил тогда  кородинцам, что он возвратит коров, принадлежащих сиротам, если придет человек, который отделит их. Никто, однако, не пришел и тогда мюриды в гневе зарезали всех коров на виду у кородинцев.

Тут подошли андалальцы, во главе которых шел, подстрекая их, ученый — сын согратлинского кадия. Остановились они напротив селения Гоцатль. Пришли и хунзахцы^а). Они остановились в стороне, а русские с Клюки фон Клюгенау и Ахматханом^б) остановились на площадке Бири. Войско Шамиля напало на андалальцев, и те были принуждены бежать оттуда, но при этом пали мучениками и превосходные мюриды.

К Шамилю пришло тут послание от Клюки фон Клюгенау, в котором  говорилось: «Что это ты творишь?»  Шамиль написал ему в ответ: «Перемирие было заключено у нас на условии  введения между нами — мусульманами шариата волей или неволей: если кто примет шариат добровольно, то это будет благом для них же, а если кто откажется от шариата, то их мы принудим к принятию его. Мы будем сражаться за шариат с отказывающимися, подобно тому, как сразились против андалальцев. Если ты, то есть Клюки фон Клюгенау, будешь придерживаться условий нашего мирного договора и обещанного, то и делу конец, а если нет, то на все божья воля». Клюки фон Клюгенау рассердился, затем пришел в ярость, швырнул письмо на землю и ударил по нему ногой.

Товарищи Шамиля напали затем  на *лагерь хунзахцев^в), обратили их в бегство и очень многих из них убили. Газияв Андийский и другой мужчина убили тогда по пятнадцать человек; говорят, что Газияв Андийский дал ранее обет убить пятнадцать хунзахцев за убийство ими имама Хамзата, что он там и выполнил.

Говорят, что из селения  Хунзах (Авар ) было убито тогда около ста человек, а из числа ахалчинских (Акалчи) главарей — сторонников обычного права (русама) — около восьми. Из них были, кроме того, взяты в плен: ученый Мухамад — сын Хунзахского (Авар) кадия и мулла Омар Ахальчинский ⁽¹⁷⁶⁾. Шамиль ударил последнего по рту, говоря: «Ты что же, не понял смысла сказанного в

^а) В — «Авар». 
^б) Б, В — «Ахмад»; К — «енарал Гулюка и Ахмадхан». 
^в) В, К — «лагерь Авара».

[59]

Коране: «Мы заставим их вкусить мучения еще на этом свете, прежде чем вкушать величайшее мучение»^а).

Андалальцы, Клюки фон  Клюгенау и те, кто был вместе с ним, возвратились таким образом  назад, не получив [божьей — ?] помощи, разочарованные. Хвала — Аллаху, Господу миров!

Глава о сборе войска Шамилем для противостояния русским, когда они устремились на Хунзах и о сражении ассабцев против него

[1837 г.]

Хунзахцы^б) испугались затем, что возвышение религии и ее приверженцев лишит их господства^в), ибо они много чего натворили^г). Поэтому хунзахцы пошли к русским и пригласили их построить у себя крепость. Те вместе со своими подчиненными двинулись тогда в путь ⁽¹⁷⁷⁾.

Когда Шамиль узнал об этом, он со своими товарищами поднялся и, оставив  свое семейство в Ашильта, собрал — и волей и неволей — войско из багвалальцев, ахвахцев (акхал) ⁽¹⁷⁸⁾ и других с намерением встретить русских на дорогах, в узких местах. Шамиль имел намерение закрыть эти проходы, прежде чем русские успеют взойти на Хунзахское плато. Когда, однако, он прибыл с воинами к хуторам ассабцев (ис) ⁽¹⁷⁹⁾, те дали мюридам сильнейшее сражение. Войско Шамиля бежало. Ассабцы убили, захватили и раздели [многих] мюридов.

Всевышний Аллах спас, однако, Шамиля, которого чуть было не убили. Сделал Он это рукой одного из его товарищей, который убил того ассабца, — который устремился на Шамиля. Затем Шамиль остановился в местности Зоно ⁽¹⁸⁰⁾ и просидел там со своими товарищами, сильно голодая, около двадцати дней и ночей, поднимая людей, набирая их в войско. Русские, однако, к тому времени уже поднялись в Хунзах^д) — и тогда Шамиль вернулся назад со своими товарищами числом менее сотни, среди которых находились хаджи Ташав и его товарищи-чеченцы.

Шамиль подошел к селению  Цекоб (цикал) ⁽¹⁸¹⁾, но там с ним сразились гидатлинцы (хид). Они не позволили ему переправиться

^а) Коран. 
^б) В — «жители Авара». 
^в) А — приписка: «то есть успехов». 
^г) А — приписка: «натворили — убили имама Хамзата, сражались с Шамилем». 
^а) В — «они, то есть русские, уже поднялись в Авар».

[60]

через свой мост. Тогда Шамиль перешел в ущелье ратлубцев (рихик) ⁽¹⁸²⁾. Большинство ратлубцев сразились с Шамилем, но некоторая часть их выразила тогда свое согласие с ним. Тут подошли карахцы и настелили там мост, после чего Шамиль вышел к ним из того ущелья. Карахцев и их вассалов он повел с собой и затем остановился напротив селения Телетль (тикал).

Мухаммадмирза-хан Казикумухский (Гумуки) ⁽¹⁸³⁾ со своим полком и мунапиками той стороны находились тогда в селении Чарах (Шарах) ⁽¹⁸⁴⁾. Он отправил нескольких мужей к Шамилю поговорить о перемирии и примирении, пока не пришли русские. Те же окружили мюридов.

Глава о сражении в Телетле  и вступлении русских в Ашильта

[1837 г.]

Шамиль и те, кто добровольно  повиновались ему, вступили тогда в  селение Телетль. Остальные же воины  убежали той дождливой ночью  в свои обители, претерпев большие  мучения.

Произошло сражение. Русские  полностью блокировали мюридов. Вместе с русскими были тогда андалальские и куядинские мунапики и их вассалы, причем куядинцы оказались одними из наиболее зловредных по отношению к мюридам. Были с ними также Мухаммадмирза-хан Казикумухский и Ахматхан Равнинный^а) со своими полками. Ночью был отправлен против мюридов отряд русских, чтобы атаковать их со стороны Голотля. В ночной темноте, однако, мюриды сами атаковали их. Они перебили этот отряд и раздели его. Из этих русских назад вернулись лишь немногие. Той же ночью мучеником за веру пал храбрец, ученый мухаджир Малларамазан Джарский — да будет благословенной его тайная мысль!

Русские опять напали на мюридов. Пушками они разрушили  в Телетле все замки и высокие  здания. Головы мюридов опустились, сердца — сжались. Если бы не призывы к терпению, исходившие со стороны Шамиля, и его запрет мюридам вступать в контакт с теми, кто находился снаружи^б), и даже беседовать с ними, мюриды не смогли бы там противостоять врагу.

Хаджи Ташав Эндиреевский отправил к Шамилю Газиява Андийского, говоря при этом последнему: «Давай мы выйдем отсюда

^а) А — приписка: «У него, правда, имелись земля и посевы в Хунзахе». 
^а) А — «снаружи от селения».

[61]

в окружении^а) детей и женщин этого селения^б), которых не отпустим, пока мы все не освободимся из вражеской осады и от вреда, наносимого ею. Если же нет: то ты проси разрешения на выход лично для меня. В противном случае я уйду один». Шамиль, услышав это, сказал Газияву: «Клянусь Аллахом! Я не выйду отсюда, если даже останусь один-одинешенек и не разрешу ему выйти. Если же хаджи Ташав попытается выйти без моего разрешения, то я влеплю ему пулю в центр спины»^в). Хаджи Ташаву было сказано: «Терпи, уповай на всевышнего Аллаха», — а он ответил: «Я то буду уповать, но это упование — вынужденное».

Отдельные группы русских  вошли все же в один конец селения  Телетль. В таком положении они  пробыли примерно сорок с небольшим дней и ночей. В конце концов, однако, всевышний Аллах убрал их от мюридов. Было заключено перемирие и для гарантии его Мухаммадмирзе-хану^г) были отданы в залог: сын сестры Шамиля, сын Мирзы Телетлинского и сын Абдурахмана Карахского-Гочобского^б) (185).

Шамиль имел затем встречу с названными лицами и приказал им, чтобы они в своих вилаятах вводили шариат. А было это перемирие заключено тогда, когда мунапики и люди слабых убеждений предложили, что из числа тех, кто находился в Телетле, не осталось никого из-за великой мощи неверных и многочисленности их помощников.

Произошло это в конце  весны тысяча двести пятьдесят третьего (1837) года ⁽¹⁸⁶⁾.

Я благословил их тогда  стихом в размере раджаз:

О, боже! Помоги мюридам, даруй им победу.

О, господи! Посодействуй им и обрадуй их.

Окажи этим рабам  божьим

помощь и еще  раз помощь.

Ниспошли им спокойствие  в бою

и сотрясай их врагов и каждого тирана.

Даруй мюридам победу над теми, кто враждебен тебе.

И сделай последних  добычей для тех, кто дружественны тебе.

^а) Можно иначе: «поместив в центр», «при посредничестве». 
^б) А — «этого телетлинского селения». 
^в) А — приписка: «Он (Газияв — Т. А.) возвратился назад и сообщил то, что сказал Шамиль». 
^г) В — «Мухаммадмирза-хан Казикумухский». 
^д) Б, В, К — отмеченное слово отсутствует.

[62]

О, боже! На тех, кто  покусился на мюридов

ниспошли молнию, которая бы их уничтожила.

Если ты оставишь без поддержки эту группу суннитов,

то не будет искренним  величественное богопочитание.

Пророку, который  пришел с божьей помощью и победами

я возношу приветствия  и благословения

Возношу я их также  его семье и сподвижникам

и еще, да будет спасен этот устаз благодаря сподвижникам!^а)

Что касается сына сестры Шамиля, то его русские скрыли^б) *в то время, и вернулся он лишь через много лет, как то будет рассказано в конце книги^в). Двух же других заложников Мухаммад-мирза-хан через некоторое время доставил ночью к куллабцам и бацадинцам (куласил ва бацадисил)^г), а слух пустил, что они, якобы, тайком убежали от него, *Да воздаст ему всевышний Аллах за это добром!^д).

Шамиль вернулся затем  к своей семье. Нашел он ее, однако, в Чирката, ибо, когда он находился  в осаде в Телетле, русские  двинулись на Ашильта. Население  его убежало тогда на Ахульго (Ахул кух), и те сожгли селение; не сгорели  только дом Шамиля и дом его  родственницы, который та завещала ему по назру. Затем, однако, русские  вознамерились подняться на Ахульго  и тогда женщины и дети убежали в Чирката. Русские же поднялись тогда на Ахульго и сожгли дома, которые там были, за исключением дома Шамиля, причем книги Шамиля чуть было не попали в их руки и спасены были лишь благодаря остроумию познавшего Аллаха богобоязненного аскета Мухаммада Ашильтинского. Да помилует его всевышний Аллах!

Затем с русскими сразились: ученый Алибек — сын Хириясулава, который был тогда муллой в Аргвани ⁽¹⁸⁸⁾, а также бывшие вместе с ним багвалальцы и другие горцы. Они убили много врагов и удержали их от того, чего эти враги желали. После этого русские вернулись^е) назад.

^а) А, Б, К — приписка: «то есть моего устаза хаджи Дибира Гунухского (Хунухи)-Карахского и тех борцов за веру, которые были вместе с ним в той (Телетлинской — Т. А.) битве; в числе их — нетребовательный аскет Гергичиль (Киркичил) Мухаммад Тлерошский (Куруши)-Карахский» ⁽¹⁸⁷⁾. (Фраза, следующая после точки с запятой, имеется только в списке А). 
^б) Б — приписка: «затем, однако, они возвратили его, о чем будет рассказано в конце (от него)». 
^в) Отмеченная фраза имеется лишь в списке А. 
^г) Б, В — (кула-биц). 
^д) Отмеченная фраза имется только в списках А, К. 
^е) К — «вернулись разочарованными».

[63]

До Шамиля, находившегося  тогда в Телетле, весть об этом сражении дошла, но он не стал даже слушать  ее, пока не закончилось дело, которое  происходило там. Каким же сильным  было переложение Шамилем своих  дел на волю Аллаха и его упование на Него! ⁽¹⁸⁹⁾

Глава о том, что произошло  у Шамиля с жителями Чирката, когда  он находился там

(1837 г.]

Шамиль возвратился из Телетля и осел в Чирката. С  разных сторон к нему стали приходить  группами мюриды. Тут собрались двадцать три чиркатинских мунапика, которые  поклялись разрушить мосты и  не давать дороги чужакам, приходившим  к Шамилю. Мунапики при этом утверждали, что они де сами сделают Шамилю то, в чем он нуждается. Об этом было сообщено Шамилю, чье местопребывание  находилось в верхней части селения  Чирката. Он обнажил тогда свою саблю, положил ее на плечо и вышел  из своего местопребывания, причем вместе с Шамилем был тогда лишь его  неотлучный товарищ — Юнус. Шамиль бранил мунапиков и угрожал им самыми, что ни есть грубыми словами. Он подошел к воротам мечети и закричал мулле: «Выходи». Тот подошел, дрожа от страха; рассказывают, что мулла был согласен с мунапиками в этом вопросе. Шамиль сказал мулле: «Я услышал то-то и то-то. Но я знаю смысл заявлений этих мунапиков и выводы, к которым они пришли в этом вопросе. Если ты согласен сейчас же наказать их и арестовать, то делай это. Если же нет, то я убью из них каждого, кого встречу, безразлично — мужчина это или женщина». Мулла попросил, чтобы Шамиль вошел в мечеть, пока он не совершит указанное ему. Шамиль, однако, поклялся, что не войдет до тех пор, пока это дело не завершится. Тогда мулла арестовал их, и только после этого Шамиль вошел в мечеть и произнес проповедь членам чиркатинской общины, после того, как мулла собрал их. Шамиль выбранил чиркатинцев, сказав: «Эта религия не унижает своих приверженцев, а возвышает, вопреки воли скверных людей. Дела никогда не будут такими, как предположили мунапики. Я — клянусь Аллахом! — непременно убью того, кто коснется моста чем-либо иным, кроме внутренней стороны стопы своей ноги». С тех пор характер чиркатинских мунапиков смягчился.