Механизм налогооблажения недропользователей и пути его совершенствования

       Еще более выпукло свидетельствует о «голландской болезни» динамика обрабатывающей промышленности, которая в 1971-2003 гг. оказалась самым медленно растущим сектором норвежской экономики. В результате вклад обрабатывающей промышленности в производство ВВП снизился по расчетам в текущих ценах на десять и в постоянных ценах – на пятнадцать процентных пунктов. Конечно, эти моменты не могут не настораживать. В то же время, как это было показано, специальные исследования, опирающиеся на сложный экономический аппарат, не обнаруживают наличия «голландской болезни» в норвежской экономике. Говоря на языке экономистов, она функционирует при полном использовании факторов производства и на высоком уровне равновесия (то есть обеспечивает высокий уровень доходов и потребления).

       Какие же меры экономической политики обеспечили, то, что Норвегия продуктивно воспользовалась выпавшими на её долю природными ресурсами? Для ответа на этот вопрос логично предоставить слово ведущим норвежским экономистам. Как утверждает Э.Ларсен, превращение нефти в «благодать» было достигнуто посредством комплексного набора мер, которые не во всем соответствовали неоклассическим рецептам. Они предотвратили «перегрев» экономики, но в то же время позволили добиться полной занятости, а также минимизировать процесс вытеснения обрабатывающей промышленности и снизить инфляционное давление, порождаемое ростом заработной платы, посредством координации доходов и стимулирования  производительности труда. Согласно Э.Ларсену, реализовать этот пакет мер помогли государственные компании и целенаправленное управление использованием природных ресурсов. Социальные нормы, централизованный порядок формирования заработной платы и присущая норвежскому обществу склонность к равенству (доходов) гарантировали  то, что население оставалось уверенным: нефтяное богатство будет распределено более или менее равномерно. Все это предотвратило разрушительное «стремление к ренте» и создало атмосферу социального контракта, обещавшего, что выгоды от нефти пожнет каждый гражданин Норвегии.

      В более детализированном виде комплекс мер был следующим.

      Во-первых, правительство часто прибегало к ценовым субсидиям, использовало трансферты и устанавливало льготные тарифы для защиты становящихся местных отраслей обрабатывающей промышленности с тем, чтобы создать предпосылки для их успешного развития в будущем.

      Во-вторых, массированные централизованные инвестиции осуществлялись в образование и научно-техническую сферу.

     В-третьих, реформа рынка труда способствовала повышению трудового участия (доли работающего населения в общей численности населения).

      В-четвертых, комплекс мер, получивших название «альтернатива солидарности», включал контроль над уровнем заработной платы и политикой доходов в различных отраслях. По отраслевое распределение заработной платы и жалованья в Норвегии носит откровенно эгалитарный характер. В разделе основных макро секторов экономики коэффициент вариации трудовых доходов составляет всего 13%. Самая высокая заработная плата (в добывающей промышленности) превышает самую низкую (в сельском хозяйстве) всего в 1,5 раза, а отношение зарплаты в сельском хозяйстве к средней зарплате по экономике составляет 90%.

      В-пятых, на более продвинутых этапах правительство прибегло к ограничению расходов посредством аккумулирования средств в Нефтяном фонде.

      Три составляющие экономической политики Норвегии хотелось бы выделить особо. Речь идет о превращении нефтедобывающего сектора в локомотив развития и модернизации всей норвежской экономики и диверсификации производственной структуры, кредитно - денежной политике и экологической политике.

       На протяжении тридцати лет после открытия нефтегазовых месторождений центральное место в промышленной политике Норвегии занимала диверсификация. Каркас политики диверсификации составили следующие элементы.

       Хотя с самого начала было очевидно, что добыча нефти будет осуществляться на протяжении нескольких десятилетий, Норвегия поставила задачу максимизации участия национальных производителей в обслуживании растущих потребностей нефтегазодобывающей промышленности. Рост поставок добывающему сектору не только обеспечил местную обрабатывающую промышленность и отрасли услуг устойчивым спросом, но и способствовал увеличению занятости и росту доходов за пределами сырьевого сектора.

     В 1972 гг. закупки нефтегазовой промышленности регулировались специальными законами, которые фактически обеспечивали приоритет для национальных поставщиков. В отдельные годы до 90% потребностей нефтяной отрасли в промежуточной продукции удовлетворялось за счет норвежских производителей. Только после присоединения Норвегии к Европейской ассоциации зоны свободной торговли в 1994 г. Политика (де-факто обязательных) закупок у национальных производителей была официально приостановлена. Однако к этому моменту Норвегия уже располагала высокоразвитой промышленностью и услугами, эффективной сетью анализа и прогнозирования потребностей сектора. Между добывающим и обрабатывающим секторами сложились тесные официальные и персональные связи и установились формальные и неформальные каналы общения. Вплоть до настоящего времени доля национальных производителей в закупках нефтяных компаний достигает 50%.

     Агрессивная политика в сфере передачи технологий и ноу-хау норвежской стороне. С самого начала иностранным нефтяным компаниям, допущенным к разработке норвежских нефтегазовых ресурсов, было вменено в обязательном порядке передавать ноу-хау местному персоналу. Специально для этих целей были разработаны программы обучения и подготовки кадров и технических специалистов. На более поздних этапах обязательным стало сотрудничество нефтегазовых корпораций с норвежскими научно-исследовательскими организациями, инжиниринговыми фирмами. С конца 1970-х гг. зарубежные компании-операторы должны были не менее половины работ, связанных с разработкой местных месторождений, вести на базе норвежских научно-исследовательских учреждений. Впоследствии это обернулось прорывными технологиями, которые норвежское исследовательское сообщество совершило, например, в разработке глубоководных  технологий добычи нефти и газа.              

       При этом промышленная политика не замыкалась исключительно на добывающем секторе, но активно стимулировала экспорт готовых промышленных изделий и современных услуг. Конечно, из-за огромных масштабов добычи и экспорта углеводородов доля прочих статей в совокупном экспорте страны не могла не снизиться. Вместе с тем в абсолютном выражении поставки на мировой рынок товаров. Исключая нефть, газ и металлы, в 1962-2003 гг. выросли в 30раз и в конце обозначенного периода составили $21,7млрд.

      Нестандартной была и денежно-кредитная политика Норвегии. Хотя правительство трудно обвинить в недостатке внимания к проблеме инфляции, монетарная политика всегда подчинена задачам развития реального сектора.       

       Производству отдавался безоговорочный приоритет над финансовой сферой. В отдельные годы и периоды, особенно во второй половине 1980-х гг. в Норвегии находилась в сравнении с другими развитыми экономиками на очень высоком уровне. Тем не менее это не помешало Норвегии занять первое место в мире по уровню и качеству жизни.

       Наконец, одним из ключевых элементов норвежской политики в области освоения природных ресурсов является приоритетное внимание к проблемам экологии. Экологические требования к нефтегазовому сектору прямо включены в закон о нефти(1985г.). С 1990г. Нефтяные компании обязаны давать количественную оценку рисков негативного влияния проводимых работ на окружающую среду. Уже на начальной стадии проектирования в план по разработке месторождения включается оценки возможного ущерба, мероприятия по ликвидации аварийных ситуаций. Следует отметить что политика Норвегии по использованию природной ренты всегда преследовала и продолжает преследовать главную цель – развитие реального сектора и повышение благосостояния граждан страны. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2. Влияние сырьевого сектора на экономическое развитие

2.1. Оценка прогнозных запасов нефти и газа в Республике Казахстан

       Нефть – одно из основных природных богатств Казахстана. Общеизвестно, что начиная с 30-40-х гг. Казахстан славился на весь бывший Советский Союз наличием таких богатств, как уголь, железо, хром, марганец, медь, синец, цинк, золото, уран, многочисленные редкие и редкоземельные металлы. Открытие в 60-80-х гг. крупнейших запасов нефти в Атырауской и Мангистауской областях и природного газа в Уральской области полностью подтвердило известное утверждение о том, что территория Казахстана является настоящей кладовой всех элементов таблицы Менделеева.

      Однако на сегодня главным  высоколиквидным видом природных  ресурсов Казахстана является  нефть, которая ныне играет  особую роль в его экономике.  По оценке экспертов Казахстана, прогнозные запасы нефти страны на суше составляют 13 млрд. тонн (около 91 млрд.баррелей), а извлекаемые запасы – около 2,76 млрд. тонн (9,6 млрд. баррелей) по одним данным, 2,2 млрд. тонн (16,25 млрд. баррелей) по другим данным и 2, 095 млрд. тонн по данным Национальной Нефтяной Компании Казахстана.

      Кроме этого есть и другие регионы, располагающие прогнозными запасами нефти, среди которых особое место занимает шельф Каспийского моря, или казахстанский сектор Каспийского моря (КСКМ), где выявлено более 120 перспективных структур. Общие геологические ресурсы углеводородов КСКМ, согласно Государственной программе освоения казахстанского сектора Каспийского моря, составляют более 25 млрд. тонн условного топлива, в том числе объем извлекаемых запасов углеводорода – 8млрд. тонн. Только по месторождению Кашаган извлекаемые запасы нефти составляют 1,7млрд. тонн (12млрд. баррелей). При прогнозируемых её запасах 7млрд. тонн (49млрд.баррелей) и утвержденных оперативных запасах по данным экспертов 4,862 млрд.тонн (34млрд.баррелей).

      В итоге официальные извлекаемые запасы нефти на суше по состоянию на 1 янаря 2003г. по категории А+В+С оценены на уровне 1,939 млрд. тонн(13,573млрд.баррелей), по С2- 895 млн.тонн (6,265млрд.баррелей). По структуре Кашаган в ГКЗ РК на 2002г. по категориям С1+С2 приняты на баланс извлекаемые запасы нефти в размере 1647,9 млн.тонн (11.535 млрд.баррелей). Общие извлекаемые запасы нефти Казахстана составляют 4481,9 млн.тонн. В материалах Минестерства экономики и бюджетного планирования приводится со ссылкой на информацию МЭМР цифра 4615,4 млн.тонн, в том числе запасы газового конденсата – 331.5 млн.тонн, итого 4283,9 млн. тонн нефти.   

        Данные о запасах нефти в Казахстане приводятся и в материалах ряда зарубежных институтов и компаний. Так, Всемирный банк (ВБ) считает, что извлекаемые запасы нефти Казахстана на суше составляют 2,5 млрд. тонн (без учета возможного пересмотра запасов Тенгиза в сторону возрастания, (18,2 млрд.баррелей), а запасы месторождения Кашаган-1,7млрд. тонн (12,4 млрд.баррелей). ВБ со ссылкой на Государственную программу освоения казахстанского сектора Каспийского моря (КСКМ) приводит оценку извлекаемых запасов нефти в КСКМ на уровне 4,4млрд.тонн, что делает рабочее допущение казахстанских властей по нефтяным запасам и на суше, и на шельфе Каспийского моря равным 6,9 млрд. тонн (50, 2 млрд. баррелей). Тем не менее ВБ в свое работе рассматривает три уровня извлекаемых запасов нефти Казахстана:

   Высокий уровень – 7,4 млрд.тонн, или 53,9 млрд.баррелей,

   Консервативный уровень – 4,8 млрд. тонн, или 35,2 млрд, баррелей,

   Низкий уровень – 4,1 млрд. тонн, или 29,6 млрд баррелей.

       Существование таких вариантов уместно, так как подтвержденные запасы нефти в КСКМ, в том числе по месторождениям Кашаган еще остаются предварительными.

       Компания Shell в своих расчетах исходит из разведанных запасов Казахстана, включая КСКМ – 3,5 - 4,3 млрд.тонн (25 – 30 млрд.баррелей), и полагает, что еще есть и неразведанные запасы, оцениваемые на уровне 1,4 – 2,2 млрд. тонн (10 -15 млрд. баррелей). Следовательно как считает компания, Казахстан может добиться прироста запасов нефти на эти величины в течении 20-30 лет.

       Компания Хаглер  Бай  оценивает  прогнозные запасы  нефти  Казахстана  в  размере 3,5 – 4,0 млрд. тонн (25,0 – 28,56 млрд. баррелей), а извлекаемые запасы – 2,76 млрд. тонн (19,7 млрд. баррелей).          

      Все эти данные носят предварительный характер, поскольку запасы нефти КСКМ еще не получили подтверждения иностранными компаниями, входящими в консорциум по разработке северного шельфа Каспия. Они в отличии от Казахстанской власти и нефтяной компании, ведут себя сдержанно в таких вопросах, не любят распространяться, пока не закончены все разведывательные операции, предусмотренные в проектах. Вся выше приведенная информация о запасах нефти отражает лишь результаты бурения первых скважин, что далеко не достаточно для оптимистических заявлений о том, что казахстанская часть Каспийского шельфа является богатейшей нефтегазовой кладовой. Возможно, так и есть, но это еще надо доказать результатами бурения всего необходимого количества скважин на различных месторождениях на шельфе КСКМ.