Обеспечение территориальной целостности и неприкосновенности российского государства сравнительно-правовые и уголовно-правовые аспект

В более развернутом и совершенном виде система преступлений была зафиксирована в первом советском Уголовном Кодексе, который вступил в силу с 01. 07. 1922 г.^[83]

В нем впервые были даны понятия  многих видов преступлений. Так, ст. 57 УК определяла понятие контрреволюционного преступления, признавая им «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти Рабоче – Крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабочее – Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т. п. Контрреволюционным признается также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».

К числу наиболее опасных преступлений, угрожающих целостности власти, территории и самому существованию молодого государства УК относил следующие  деяния.

Высшая мера наказания предусматривалась в законе за организацию в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, а равно за участие во всякой попытке в тех же целях захватить власть в центре или на местах или насильственно отторгнуть от РСФСР какую-либо часть ее территории, или расторгнуть заключенные ею соглашения (ст. 58). Такое же наказание следовало тому, кто совершал сношения с иностранными государствами или их представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в дела республики, объявления ей войны или организации военной экспедиции, а равно для тех, кто способствовал иностранным государствам уже после объявления войны или посылки экспедиции (ст. 59).

УК РСФСР предусматривал ответственность и за участие в различного рода преступных политических организациях. Так, ст. 60 карала высшей мерой наказания участие в организации, действовавшей в целях совершения преступлений, обозначенных в ст. 57 – 59, а ст. 61 – участие в организации или содействие организации, действовавшей в направлении помощи международной буржуазии.

В УК 1922 года впервые была четко  сформулирована норма об охране государственных  границ. Статья 98 УК предусмотрела ответственность  за выезд за границу или въезд  в РСФСР без установленного паспорта или без разрешения подлежащих властей, который наказывался лишением свободы на срок до шести месяцев. Наказание существенно увеличивалось (лишение свободы на срок не ниже одного года со строгой изоляцией и с конфискацией всего или части имущества) в случае способствования переходу государственной границы без соответствующего разрешения, совершенного в виде промысла или должностными лицами. Это же деяние при отягчающих обстоятельствах могло влечь за собой применение высшей меры наказания.

УК РСФСР просуществовал относительно недолго. В связи с образованием СССР, принятием Конституции СССР, отнесением определения основ уголовного законодательства к ведению Союза и принятием Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик, потребовалось отразить произошедшие изменения в национальном уголовном законодательстве. Воплощены они были в УК РСФСР, принятом в 1926 году.

УК РСФСР 1926 года во многом повторял положения своего предшественника. Однако уже в начале 1927 года он подвергся серьезным изменением в части установления ответственности за государственные преступления, в связи с принятием 25. 02. 1927 г. на 3-й сессии ЦИК СССР Положения о преступлениях государственных, которое было включено в Кодекс в качестве первой главы его Особенной части. На основе нового определения понятия контрреволюционного преступления (им признавалось всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции; а в силу международной солидарности трудящихся такие же действия признавались контрреволюционными и тогда, когда они были направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР (ст. 58¹ УК РСФСР)^[84] законодателем были сформулированы новые и уточнены известные составы преступлений, создающих опасность развала государства.

Так, ст. 58² устанавливала ответственность в виде высшей меры социальной защиты за вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и в, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры. В отдельной статье предусматривалась ответственность за склонение иностранного государства к объявлению войны, вооруженному вмешательству в дела Союза или иным неприязненным действиям против государства (ст. 58⁵).

Наряду с этими специальными составами, направленными на защиту единства государства (его территории, власти и идеологии), Кодекс предусматривал целый ряд иных общих составов традиционных контрреволюционных государственных преступлений (шпионаж, измена Родине, совершение террористических актов, массовые беспорядки), совершение которых объективно могло способствовать развалу государства.

Кодекс 1926 года несколько  больше внимания, чем предшественник, уделил охране государственных границ. В разделе о преступлениях против порядка управления Кодекс предусмотрел две главы: об особо опасных для Союза ССР преступлениях против порядка управления и об иных преступлениях против порядка управления. К первой группе относилось предусмотренное ст. 59^3д нарушение правил о международных полетах (влет в Союз ССР и вылет из Союза ССР без разрешения, несоблюдение указанных в разрешении маршрутов, мест посадки, воздушных ворот, высоты полетов и т. п.) при отсутствии признаков измены родине или иных контрреволюционных преступлений. Ко второй группе Кодекс отнес выезд за границу или въезд в Союз ССР без установленного паспорта или разрешения надлежащих властей (ст. 84). При этом данная норма сопровождалась важным примечанием, согласно которому «действие настоящей статьи не распространяется на случаи прибытия в Союз ССР без установленного паспорта или разрешения надлежащих властей для использования предоставляемого ст. 12 Конституции РСФСР права убежища иностранцев, преследуемых за политическую деятельность или религиозные убеждения».

Кодекс 1926 года просуществовал достаточно долго, вплоть до реформы  уголовного законодательства в середине прошлого столетия и подвергался  многочисленным изменением и дополнениям. Применительно к предмету исследования важную роль в истории уголовного законодательства сыграл Закон «О защите мира», принятый Верховным Советом СССР 12. 03. 1951 г., в котором указывалось: «считать, что пропаганда войны, в какой бы форме она ни велась, подрывает дело мира, создает угрозу новой войны и является ввиду этого тягчайшим преступлением против человечества. Лиц, виновных в пропаганде войны, предавать суду и судить как тяжких уголовных преступников».

На традиционной для  советского государства идеологической основе был принят в октябре 1960 г. Верховным Советом РСФСР УК РСФСР, заменивший собой кодекс 1926 г. В плане решения задач по обеспечению единства государства этот закон воспринял традиции своего предшественника. Вместе с тем, он имел существенные отличия в части установления принципиальных начал реализации уголовной ответственности, установления системы наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия. Этот кодекс был менее политизирован, в большей степени соответствовал целям уголовно-правовой политики и правилам законодательной техники.

Кодекс РСФСР 1960 года создавался на основе УК РСФСР 1926 года, а также с учетом общесоюзных  уголовных законов, в первую очередь, Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года и Закона об уголовной ответственности за государственные преступления 1958 года ^[85](последний без изменений вошел в УК РСФСР 1960 года).

Закон об ответственности  за государственные преступления заменил известное ранее понятие контрреволюционного преступления на понятие особо опасного государственного преступления, что объяснялось изменением социальной природы данных деяний. Однако содержание данного понятия непосредственно в законе не раскрывалось. В литературе же особо опасные государственные преступления определялись как «общественно опасные действия или бездействия, совершенные субъектами с прямым умыслом, которые предусмотрены уголовным законом и направлены на подрыв или ослабление советского общественного и государственного строя».^[86]

К числу преступлений, представляющих опасность для территориального единства и целостности государства, последний советский уголовный закон относил следующие деяния.

На первое место в структуре  кодекса была поставлена глава об особо опасных государственных  преступлениях. Среди них единству РСФСР и СССР угрожала в первую очередь, государственная измена (ст. 64), которая определялась (в первоначальной редакции) как деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб государственной независимости, территориальной неприкосновенности или военной мощи СССР и выразившееся в переходе на сторону врага, шпионаже, выдаче государственной или военной тайны иностранному государству, бегстве за границу или отказе возвратиться из-за границы в СССР, оказании иностранному государству помощи в поведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговоре с целью захвата власти. Дальнейшая история этой уголовно-правовой нормы связана с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 30. 01. 1984 г., а также с Постановлением Конституционного Суда РФ, который в 1995 г. признал, что положение ст. 64 УК РСФСР о признании в качестве одной из форм измены Родине бегства за границу или отказа возвратиться из-за границы противоречит Конституции Российской Федерации.^[87] В итоге, к началу проведения последней уголовно-правовой реформы соответствующая норма УК РСФССР предусматривала ответственность за «деяние, умышленно совершенное гражданином СССР (читай – РФ) в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти».

Рассматриваемая норма защищала территориальное единство государства, в первую очередь, от всевозможных проявлений внешней преступной деятельности, в тоже время эклектичное включение в ее содержание такого признака как заговор с целью захвата власти позволяет утверждать, что она выполняла важную функцию защиты территориального единства от попыток его внутреннего изменения.

Важным дополнением рассматриваемой  номы служила статья об ответственности  за антигосударственную пропагандистскую деятельность. Так, ст. 70 УК определяла ответственность за публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя или захвату власти, а равно массовое распространение материалов, содержащих такие призывы. Квалифицированными видами данного преступления закон признавал совершение его повторно либо организованной группой лиц, а особо квалифицированными – совершение указанных действий по заданию иностранных организаций или их представителей. Указанная норма получила такую редакцию после ее многочисленных изменений в конце 80 – начале 90 – х годов (до этого она предусматривала ответственность за антисоветскую пропаганду). Трансформации нормы способствовал и Закон СССР «Об усилении ответственности за посягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории союза ССР» от 02. 04. 1990 года, в котором говорилось о необходимости установить уголовную ответственность за публичные призывы к насильственному нарушению единства территории Союза ССР, союзных и автономных республик, автономных областей и округов, изложив статью 7 Закона СССР от 25 декабря 1958 года «Об уголовной ответственности за государственные преступления» в следующей редакции: «Публичные призывы к насильственным свержению или изменению советского государственного и общественного строя или к насильственному нарушению закрепленного Конституцией СССР единства территории Союза ССР, союзных и автономных республик, автономных областей и округов, а также распространение с этой целью материалов такого содержания – наказываются ...» Квалифицированными видами данного преступления Закон считал совершение его повторно или организованной группой лиц, а особо квалифицированным - совершение его по заданию иностранных организаций или их представителей.

Наряду с призывами, уголовный  закон традиционно криминализировал действия, связанные с организационной подготовкой совершения преступлений, направленных против государства. В частности, ст. 72 УК устанавливала ответственность за организационную деятельность, направленную к подготовке или совершению особо опасных государственных преступлений, созданию организации, имеющей целью совершить такие преступления, а равно за участие в антисоветской организации.

Закон о государственных преступлениях 1958 года внес коррективы и в понимание  преступлений против порядка управления. Те преступления, которые Кодексом 1926 года были отнесены к группе особо опасных для Союза ССР преступлений против порядка управления, Кодекс 1960 года (вслед за Законом 1958 г.) рассматривал в качестве «иных государственных преступлений». Таким образом, объект такого преступления, как нарушение правил международных полетов (ст. 84), был существенным образом изменен, что повлекло за собой и усиление санкции в данном составе преступления до 10 лет лишения свободы с конфискацией воздушного судно или без такового.