Обеспечение территориальной целостности и неприкосновенности российского государства сравнительно-правовые и уголовно-правовые аспект

Традиционными для стран  Содружества и Балтии можно назвать  нормы о защите границ. Ответственность  за незаконное пересечение государственной  границы установлена во всех странах Содружества и Балтии. Пожалуй, самым узким составом данного преступления является состав, закрепленный в ст. 81¹ УК Эстонии: «незаконное пересечение государственной границы Эстонской Республики или временной контрольной линии, сопряженное с неповиновением данному сотрудником пограничной охраны сигналу или приказу остановиться». Ни один другой закон не указывает в качестве обязательного признака состава наличие требования сотрудника пограничной охраны. Считаем, что оно и не требуется, а в ряде случаев и невозможно, когда речь идет о пересечении границы в неустановленном месте. В тоже время заслуживающим внимания является то обстоятельство, что Эстония, во-первых, отнесла данное преступление к посягательствам против государства (наряду с нарушением правил международных полетов и незаконным перемещением лица через государственную границу), а во-вторых, устанавливает ответственность за пересечение любой границы (как охраняемой, так и неохраняемой), а также за пересечение временной контрольной линии, что особенно важно в виду множества нерешенных проблем с определением статуса и положения границы. Кстати, не ограничивают предмет преступления исключительно охраняемой границей и другие страны – Латвия, Украина, Грузия, Таджикистан.

В странах СНГ и  Балтии ответственность за пересечение границы также несколько варьируется. В частности, УК Латвии устанавливает ответственность только за пересечение границы без установленных документов (ст. 284), усиливая ее в случае повторного совершения преступления. УК Грузии карает любое незаконное пересечение государственной границы (ст. 344), усиливая наказание в случае совершения преступления группой лиц или с применением насилия. УК Украины подошел к описанию признаков состава преступления более казуистично, при этом, заметим, что в структуре Особенной части УК Украины выделена самостоятельная глава «преступления в сфере охраны государственной тайны, неприкосновенности государственных границ, обеспечения призыва и мобилизации». Украинский закон установил ответственность за «пересечение государственной границы Украины любым способом помимо пунктов пропуска через государственную границу Украины или в пунктах пропуска через государственную границу Украины, но без соответствующих документов или разрешения» (ст. 331). Аналогичным образом поступил и азербайджанский законодатель (ст. 319). Таджикистан определил рассматриваемый состав преступления близко к российскому варианту, установив в части первой ст. 335 ответственность за пересечение границы без документов, а в части второй – за любое незаконное пересечение границы, совершенное по предварительному сговору группой лиц, организованной группой, с применением насилия ил с угрозой его применения. Особенностью белорусского закона является то, что им предусмотрена административная преюдиция в основном составе незаконного пересечения Государственной границы, которая не требуется при наличии квалифицирующих признаков: совершение преступления лицом, ранее судимым за это преступление, должностным лицом или организованной группой. Из всех законов определенной особенностью отличается в рассматриваемом плане узбекский, согласно которому наказывается «выезд за границу или въезд в Республику Узбекистан или переход границы в нарушение установленного порядка»; особенностью обладают и квалифицирующие признаки данного состава: прорыв границы, совершение преступления по предварительному сговору группой лиц; совершение его должностным лицом выезд за границу которого требует специального согласования.

Если состав незаконного  пересечения границы имеется  во всех законах, то иные способы нарушение территориальной неприкосновенности знакомы не всем кодексам.

Так, вслед за нормами  о незаконном пересечении границы  в УК Украины и Эстонии помещены предписания относительно нарушения  правил международных полетов. В УК Узбекистана, Азербайджана, Грузии, Таджикистана, Белоруссии, Казахстана, Киргизии они располагаются в главах о транспортных преступлениях, УК Латвии отказался от их криминализации.

Далее, УК Латвии, Таджикистана, в отличие от нормативных актов  всех остальных стран, криминализировали такое деяние как нарушение режима государственной границы. При этом латвийский закон карает умышленное нарушение режима государственной границы, приграничного района, приграничной полосы, пунктов пограничного контроля или пунктов перехода границы, совершенное повторно в течение года, а таджикский закон – те же деяния, совершенные повторно в течение года после наложения административного взыскания.

Особенностью латвийского, украинского, эстонского законов является наличие нормы об ответственности за организацию незаконного перемещения (переправления) лиц через государственную границу; при этом в качестве квалифицирующих признаков в законах установлено: совершение преступления повторно (Украина, Латвия), совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (Украина), совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения (Эстония, Латвия), совершение преступления с применением или угрозой применения насилия (Эстония) совершение преступления в отношении «большого числа лиц, то есть более пяти в одном случае» (Латвия).

Наконец, предписания  относительно ответственности за противоправное изменение государственной границы  содержатся также не во всех законах. Это деяние криминализировали Азербайджан (раскрывая содержание состава аналогично российскому закону) и Грузия (не раскрывая содержание признаков состава преступления). При это обращает внимание широкий перечень квалифицирующих признаков данного состав а в УК Грузии: совершение преступления группой лиц, применение или угроза применения насилия, неоднократность, наступление тяжких последствий.

Отражая современный  взгляд на соотношение норм международного и национального права, практически  все анализируемые законы включили в свое содержание и предписания  относительно запрета агрессивной войны и ее пропаганды. В части регламентации ответственности за пропаганду агрессии в законодательстве обнаруживается два подхода. Некоторые государства не ограничивают объективную сторону пропаганды войны исключительно призывами. В частности УК Эстонии, предусмотрел в ст. 69 ответственность в виде лишения свободы сроком до восьми лет за пропаганду войны, в какой бы форме она не велась. Равным образом УК Узбекистана определил в ст. 150 ответственность за пропаганду войны, «то есть распространение в любой форме взглядов, идей или призывов с целью вызвать агрессию одной страны против другой» и УК Белоруссии (ст. 123). УК Казахстана установил ответственность за пропаганду и публичные призывы к агрессивной войне (ст. 157). Остальные же законы (Латвия, Таджикистан, Азербайджан, Украина, Грузия) свели описание объективной стороны данного преступления до уровня публичных призывов. При этом Латвия и Украина криминализировали призывы не только к развязыванию агрессивной войны, но и к развязыванию военного конфликта. Неоднозначен подход законодателей стран СНГ и Балтии к определению квалифицирующих признаков данного преступления. Они отсутствуют в законах Латвии, Узбекистана, Украины. В тоже время в Таджикистане, Грузии, Азербайджане ими признается совершение призывов с использованием средств массовой информации или должностными лицами (Азербайджан), должностными лицами, занимающими государственные (Таджикистан) или государственно-политические должности (Грузия). Специфической чертой украинского закона является установление ответственности за изготовление материалов с призывами к совершению агрессии и к развязыванию военного конфликта в целях их распространения или непосредственно распространение этих материалов.

Относительно агрессии отличие законодательства стран СНГ и Балтии от российского УК заметно в следующем. Латвия объединяет в одну статью с санкцией от трех до двадцати лет лишения свободы все преступления против мира, «то есть планирование, подготовку вооруженной агрессии, развязывание ее, участие в ней, ведение агрессивной войны с нарушением обязательных для Латвийской Республики международных договоров, участие в общем плане или заговоре с целью совершения преступлений, указанных в настоящей статье». В тоже время Таджикистан, Украина, Узбекистан, Грузия, Белоруссия дифференцируют ответственность за преступления против мира, но в отличие от азербайджанского и казахского законов (воспроизводящих российскую формулировку преступления), менее опасным считают планирование и подготовку войны, устанавливая за них наказание в виде лишения свободы сроком от семи (10, 12) до двенадцати (15, 20) лет; в то время как развязывание (по УК Узбекистана – начало) агрессивной войны карается более сурово, вплоть до смертной казни (Таджикистан, Узбекистан) или бессрочного лишения свободы (Грузия). 

Подводя итог сравнительно-правовому  анализу норм об ответственности  за нарушение территориальной целостности  и неприкосновенности государств, считаем  необходимым отметить некоторые  особенности зарубежного законодательства, отличающие его российского уголовного закона.

Во-первых, устанавливая ответственность за войну, зарубежное законодательство:

1)     вполне оправданно, на наш взгляд, усиливает ответственность за призывы и иную деятельность по развязыванию войны против собственного государства или втягиванию собственного государства в войну;

2)     справедливо устанавливает ответственность не только за призывы, но и иные формы пропаганды войны;

3)     обоснованно криминализирует призывы не только к агрессивной войне, но и иным вооруженным конфликтам;

4)     оправданно усиливает ответственность за развязывание войны.

Во-вторых, в плане  регламентации ответственности  за посягательства на территориальную  целостность государства «изнутри», уголовное законодательство зарубежных стран:

1)     обоснованно устанавливает систему норм об ответственности, включающую нормы о призывной, организационной деятельности и деятельности, непосредственно направленной на изменение территориального статуса государства;

2)     справедливо устанавливает различный вариант квалификации действий по нарушению территориальной целостности государства, в зависимости от того совершены ли они по заданию и в угоду иностранному государству или нет;

3)     неоправданно включает в эту систему нормы о преступлениях против территориальной неприкосновенности иностранных государств.

Регламентируя ответственность  за преступления, связанные с нарушением пограничного законодательства, УК зарубежных стран:

1)     создают систему предписаний относительно запретов пересечения границы (включая нарушение правил международных полетов), организационной деятельности по незаконному пересечению границы, изменению границы, нарушению пограничного режима, (при этом последнее вряд ли оправданно);

2)     справедливо криминализируют пересечение любой границы (охраняемой, неохраняемой, временной) и любым способом (как в неустановленном месте, так и с нарушением документации о переходе границы), а также создают ряд квалифицирующих признаков;

3)     обоснованно выделяют в качестве самостоятельного состава организационную деятельность по незаконному пересечению государственной границы;

4)     правильно рассматривают данные преступления как нарушение территориального верховенства государства.

Безусловно, краткий анализ законоположений иностранных государств относительно защиты их территориальной целостности и неприкосновенности не претендует на всесторонность, однако он позволяет нам увидеть некоторые сильные стороны законодательства и использовать их в выработке предложений по совершенствованию российского Уголовного Кодекса.

Глава II.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НАРУШЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ  И НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ГОСУДАРСТВА  ПО СОВРЕМЕННОМУ РОССИЙСКОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ  

§ 1. Ответственность  за приобретение территории путем угрозы силой или ее применения

Запрет применения или  угрозы применения силы для решения  международных проблем, в том  числе для приращения (расширения границ) территории и для решения  территориальных споров, устанавливается, как было указано, в Уставе ООН, Декларации принципов международного права и иных международно-правовых документах. Становление этого принципа непосредственно связано с разработкой концепции ответственности за агрессию, как наиболее опасное международное преступление, так как «в агрессии одного государства против другого с целью захвата его территорий наиболее ярко проявляется территориальный элемент конфликта, поскольку основной целью такой агрессии и является изменения территориального status quo».^[158]

Ответственность за агрессию составляет главную отличительную особенность  современного международного права  в области ответственности. Ее противозаконность, как отмечает Стивен Р. Ратнер, является одной из фундаментальных норм современного международного права, а ее предотвращение – одна из главных задач Организации Объединенных Наций.^[159]

«В современных условиях угроза прямой военной агрессии в традиционных формах против Российской Федерации и ее союзников снижена благодаря позитивным изменениям международной обстановки, проведению нашей страной активного миролюбивого внешнеполитического курса, поддержанию на достаточном уровне российского военного потенциала, прежде всего потенциала ядерного сдерживания, – отмечается в Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 г., - Вместе с тем,  сохраняются, а на отдельных направлениях усиливаются потенциальные внешние и внутренние угрозы военной безопасности Российской Федерации и ее союзников». При этом основные внешние угрозы определяются доктриной как: территориальные претензии к Российской Федерации; вмешательство во внутренние дела Российской Федерации; ввод иностранных войск в нарушение Устава ООН на территории сопредельных с Российской Федерацией и дружественных ей государств; создание, оснащение и подготовка на территориях других государств вооруженных формирований и групп в целях их переброски для действий на территориях Российской Федерации и ее союзников; нападения (вооруженные провокации) на военные объекты Российской Федерации, расположенные на территориях иностранных государств, а также на объекты и сооружения на государственной границе Российской Федерации, границах ее союзников и в Мировом океане и др.

Многие из указанных угроз с  позиций международного и уголовного права могут быть охарактеризованы как агрессия. Агрессия, криминализация которой в отечественном законодательстве произошла только с вступлением в силу УК РФ 1996 года, относится к посягательствам, преступность которых устанавливалась изначально в международном праве. Учитывая международно-правовой аспект криминализации деяний, в современном отечественном уголовном праве стало традиционным выделение двух групп преступлений с международно-правовым элементом: преступлений против мира и безопасности человечества (международных преступлений) и преступлений международного характера.^[160]

Разграничение этих групп преступлений друг от друга проводится по объекту, характеристике признаков объективной  стороны, форме и содержанию вины. Основное же отличие заключается  в том, что преступления против мира и человечества непосредственно связаны с международными преступлениями государств. Как справедливо замечает И. И. Карпец, «они возникли как своеобразная правовая реакция на действия политических лидеров и государственных органов, несущих угрозу человечеству».^[161]

Понятие международного преступления государства неизвестно уголовному праву. Как пишет Ю. М. Рыбаков, специфика  международного преступления коренится  не в категориях уголовного права, а в политических отношениях между государствами, регулируемых нормами международного публичного права. Следовательно, понятие международного преступления государства является не уголовным, а международным публично-правовым понятием. «Осуществляя агрессию, т. е. действия, означающие посягательство на мир между народами и основные права субъектов международного права, равно как подрыв принципов мирного сосуществования и международного сотрудничества, государство - агрессор совершает международное преступление не по уголовному праву, а по международному публичному праву. Поэтому государства могут нести только международно-правовую ответственность в ее политической и материальной формах, а уголовную ответственность по международному праву несут лишь физические лица».^[162]