Лекции по "Социологии культуры"

Шюц рассматривает становление социальной объектиности, начиная с элементарнейших процессов конституирования, порождения смыслов в «потоке опыта», обращаясь к конституированию «объектов опыта», затем «значимых действий», обладающих «субъективным смыслом» и так далее вплоть до конституирования объективных социальных структур воо взаимодействии индивидов. Это и есть, по мысли Шюца, социология жизненного мира.

Стремление  Шюца ввести в социологию понятие жизненного мира в социологию, оказалось весьма плодотворным. Понятие жизненного мира стало общепринятым.

В поздних  концепциях социологии жизненный мир  как мир непосредственной человеческой жизнедеятельности стал противопоставляться «системе» как совокупности объективированных жестких структур, принудительно воздействующих на поведение людей. Это понятие применяется в социологии, как правило, интуитивно, ему не достает строгой определенности, иногда жизненный мир отождествляется с тем, что можно назвать обыденной жизнью, а иногда с миром культуры.

Социология  «тоскует» по жизненному миру, но до сих пор не в состоянии войти  в него, хотя предложено достаточно много версий понимающей социологии, которая как раз и считает  познание жизненного мира  своей  главной задачей и целью.

Тема 5. Когнитивная микросоциология: микросоциологический подход.

Когнитивная (познание, познаваемый) микросоциология (К. Кнорр-Цетина) сосредоточивается на анализе повседневной жизни, ситуационных взаимодействий, реальных и непосредственно внятных действующим индивидуумам методов, приемов, «практик» интерпретации и решения нормальных повседневных проблем. Этому направлению родственны символический интеракционизм и социальная феноменология, этнометодология, а также ряд лингвосоциологического анализа, т.н. этнографии повседневности.

Сторонники  этого направления отрицают «внешнюю»  реальность социальных структур и институтов. Они полагают, что избранный ими  предмет исследования – единственная в наличии социальная реальность – реальность sui generis.

Это микросоциологический подход.

Индивид, который  участвует во взаимодействии, есть продукт типизации и категоризации, возникающий и существующий только в рамках и в пределах данного  взаимодействия. Также социальный институт не существует независимо от взаимодействия, а представляет собой тип поведения, избираемый участниками.

Социальный  порядок – не то, что сохраняет  целостность общества, контролируя  желания и устремления индивидуумов, а то, что возникает в многочисленных повседневных взаимодействиях и взаимоприспособлениях этих желаний и устремлений. Проблема социального порядка… превратилась в проблему когнитивного порядка…»

Нынешняя  когнитивная социология, или микросоциология  не ограничивается уровнем «микрофеноменов», а стремится, отправляясь от микроуровня, описать всю совокупность форм и проявлений социального. По сути, она стремится быть не микросоциологией, занимающейся предписанными ей «мелкими» (по размеру и значению) явлениями, а социологией как таковой, претендуя на более адекватное, чем в традиционных макросоциологических моделях, описание процессов в обществе на всех уровнях – от повседневных взаимодействий до образования глобальных систем. При этом она сохраняет свою исходную интуицию, состоящую в видении тождества процессов познания и процессов конструирования социального мира.

      ________________________________________________________________________

Итак, концепция  Бергера и Лукмана строится диалектически: познавая социальный мир, человек создает его и, создавая, познает. Концепция Шюца представляет собой систематическое описание  структур социального мира путем его познания. Познание отождествляется с деятельностью, и именно в этом решающий пункт отличия понимающей социологии от традиционной объективистской.

Точка зрения сторонников объективистской социологии – точка зрения здравого смысла; ее можно представить следующим  образом: объективные социальные явления, факты, структуры существуют независимо от человека, и социологи знают  эти явления, факты, структуры с большей или меньшей точностью, чаще или реже ошибаясь. Конечно, можно ошибаться, но сами факты и явления от этого не меняются – они, как сказано, объективны. Эта познавательная позиция совпадает с позицией естествоиспытателя – ведь объекты естественных наук, как правило, не меняются в ходе их познания.

Понимающая  социология исходит из противоположной  предпосылки, согласно которой познание есть одновременно созидание нового. В этом отличие общества как предмета исследования от предмета естественных наук.

Макс Вебер, исследуя роль протестантской этики  в возникновении духа капитализма, показал, каким образом новое  определение ситуации взаимоотношений  человека и Бога, принятое протестантами, привело к рождению совершении новой исторической эпохи, новой формы цивилизации. В середине 19 в. сформировалась философия марксизма, которая претендовала на открытие грандиозных и универсальных законов развития человеческого общества. Открытие К. Маркса предопределило ситуацию взаимодействия рабочего класса и капиталистов. Более того, рабочий класс возник именно в силу этого нового определения ситуации: до этого времени были просто рабочие, не сознававшие ни своей общности, ни своих особых интересов как целого, ни своей исторической миссии. Идеология марксизма овладела рабочим движением. «Идея, овладевшая массами, становится материальной силой» (Маркс). Каждое новое определение ситуации порождает новую объективную ситуацию, объективность которой состоит в том, что она воспринимается как объективная самими действующими в этой ситуации людьми. В таком случае познание ситуации и есть ее измерение.

Итак, были отмечены основные вехи развития социологии как  культурного анализа. Определение  культуры, которое соответствовало  бы такому видению социологии, - это  определение репрезентативной культуры, данное Тенбруком.

Главная характеристика репрезентативной культуры заключается  в том, что все представления, идеи, мировоззрения, убеждения, верования и т.п., которые входят в репрезентативную культуру, являются действенными в силу их активного приятия или пассивного признания. Другими словами, это те идеи, представления и т.д., которые в совокупности составляют генеральное определение ситуации нашей жизни.

Социология  как культурный анализ оказывается  шире, масштабнее, чем объективистская, натуралистическая социология, ибо  она предполагает не только объективное  изучение социальных явлений и процессов, но и изучение предпосылок и условий этой объективности. При этом социология возникает и продолжает существовать как наука о культуре.

Лекция 4.  Массовая культура.

1. Истоки массовой культуры
2. Сущность и формы существования массовой культуры
3. Особенности элитарной культуры
4. Строение и функции массовой культуры
5. Социальные последствия массовой культуры

        Массовая культура – понятие, характеризующее особенности производства культурных ценностей в современном индустриальном и постиндустриальном обществах, рассчитанного на массовое потребление, т.е. подчиненного ему как своей цели. Культура является «массовой» как по месту (ее потребитель – «все люди» независимо от страны проживания), так и по времени (производство массовой культуры осуществляется постоянно – изо дня в день).

        Массовая культура  – это специфическое межсословное  и интернациональное явление  культуры ХХ в., которое отражает:

• радикальные изменения в социальной стратификации общества;
• новые технические возможности по трансляции культуры;
• деградацию регулятивных возможностей обыденной культуры традиционного типа;
• новые способы социализации и инкультурации личности;
• начавшуюся трансформацию (может быть, деградацию) культуры национального типа в специфическую транснациональную мультикультуральность, последствия которой еще не ясны и плохо предсказуемы.

        Если в традиционных обществах задачи общей инкультурации личности человека решались преимущественно средствами персонализированной трансляции норм мировоззрения и поведения от обучающего к обучаемому, причем в содержании транслируемого знания особое место занимал личный жизненный опыт воспитателя, то на стадии сложения национальных культур возникает необходимость в радикальной институционализации и универсализации содержания транслируемого социального опыта, ценностных ориентаций, паттернов сознания и поведения в национальном масштабе, в формировании соответствующих общенациональных (а позднее и транснациональных) норм и стандартов социальной и культурной адекватности человека, инициирования его потребительского спроса на стандартизированные формы социальных благ и атрибутов престижности, в повышении эффективности работы механизмов социальной регуляции посредством управления интересами и предпочтениями людей в масштабе социальных страт и целых наций и т.п. Это в свою очередь потребовало создания каналов трансляции социально значимой информации максимально широким слоям населения, смысловой адаптации и «перевода» этой информации с языка специализированных областей познания и социокультурной практики на языки обыденного понимания неподготовленных к тому людей, а также манипулирования сознанием массового потребителя в интересах «производителя» этой информации.

1. Истоки массовой культуры

        Хотя функциональные и формальные аналоги массовой культуры встречаются в истории, начиная с древних цивилизаций, тем не менее, массовая культура зарождается только в Новое время в ходе процессов индустриализации и урбанизации, трансформации сословных обществ в национальные, становления всеобщей грамотности населения, деградации многих форм традиционной общинной и обыденной культуры доиндустриального типа, развития технических средств тиражирования и трансляции информации и т.п.

        Истоки массовой  культуры нужно искать в развитии материальной культуры и связаны они с изменением роли науки и техники в жизни общества. Это изменение происходит в связи с революцией в естествознании, что, в свою очередь, выразилось

       - в тенденции  безостановочного развития и  совершенствования научно-технического  обеспечения производства,

       - в повышении  культурного авторитета естествознания,

       - в развитии  технических наук и технического  творчества.

       Однако автоматизация  производства, будучи благом для  культуры, оборачивалась великой трагедией для человека, поскольку она выбрасывала из жизни все более широкий круг рабочих и рождала тем самым двойственное отношение к технике.

       Для развития  культуры в ХХ в. существенное  значение имело и изменение  места и роли технических средств в повседневной жизни людей. Хотя в ХIX в. техника развивалась в европейских странах весьма активно, она не оказывала существенного влияния на обыденное сознание. Но вот в начале ХХ в. за 15-20 лет появились и нашли широкое применение электрическое освещение, трамвай и автомобиль, лифт, пылесос и холодильник, радио, телефон, средств звукозаписи; исключительное значение приобрели массовая печать и фотография. В последующем процесс этот прогрессировал и вовлекал в свою орбиту все новые и новые научно-технические достижения.

      Входя в непосредственный  контакт с человеком за пределами  производственной сферы, техника стала возбуждать внимание сама по себе, т.е. не только как средство, но и как предметное воплощение важных человеческих ценностей: порядка, надежности, эффективности, силы.

      В ХIX в. собственно техническая форма не имела сколько-нибудь существенного значения. Рост эффективности ассоциировался главным образом с количественными параметрами: с большими размерами, увеличением потребления энергии и т.п., но не с изменением формы. Форма оказалась действенным технически-эстетическим фактором лишь с появлением современных машин – автомобиля, самолета, в которых она оказывалась не побочным результатом, а объектом сознательных специальных усилий. Эти усилия, конституируясь в особую профессию – художника-дизайнера, очень скоро стали направляться на все технические продукты, имеющие непроизводственный, а затем и производственный, контакт с человеком. Обретая, таким образом, эстетически и нравственно значимую форму, техника превратилась в предмет не только чисто практического, но и культурного интереса.

        Все это,  начисто переворачивая многие  установившиеся стереотипы, вызывало огромный социально-психологический резонанс. Опыт общения с передовой техникой массовой публики и, пожалуй, прежде всего, интеллигентов-гуманитариев, менял отношение к этой строго рационализированной и высокодинамичной среде, и само мироощущение человека ХХ в.

       Пространство, которое  еще в ХIX  в. существовало как абсолютно нейтральное и однородное вместилище вещей, теперь настолько сгустилось и уплотнилось, что зависимость его метрики от происходящих в нем процессов, открытая в теории, стала обнаруживаться и на обыденном уровне. Не менее значительные изменения претерпевало и социальное время. Обусловленный передовой техникой напряженный пульс жизни похоронил представления о времени как однородной и бесстрастной длительности. Время оказывается теперь важной составляющей повседневного человеческого бытия. Ориентация среди предметов и процессов теперь предполагает учет времени.

        Техника существенно  влияла на человеческое мироощущение  и своими результатами, и своими методами, формами активного отношения человека к природе. Наиболее устойчивыми достижениями механизации были не сами машины, которые быстро устаревали, и не производимые товары, которые быстро потреблялись, а модели деятельности, которые оказывались возможными благодаря машине. Главное в этих моделях – резкое увеличение удельного веса эксперимента в общем объеме производства.

     Новая техника обесценивала  исключительность отдельного изделия,  его сентиментальную витиеватость  и ремесленную изощренность (стиль  модерн). На передний план стало выходить достоинство целого: целостность, ясность, чистота поверхности, т.е. совершенство и красота нового типа. Все эти важные и по своей сути, несомненно, позитивные сдвиги самым непосредственным образом сказались на буржуазной культуре ХХ в.

        Бернард Розенберг  прямо пишет, что «современная  техника – необходимая и достаточная  причина «массовой культуры».  Ни национальный характер, ни  экономическое устройство, ни политическая система не имеют решающего значения в этом вопросе» (1965).

        Осваивая все  новые и новые сферы человеческой  деятельности, передовая техника  несла с собой и специфические  социально-психологические императивы, и вполне определенные социально-технологические  формы организации этой деятельности, перестраивая ее по образцам  крупной индустрии.

        Появились  отрасли массового производства, нацеленные на извлечение прибыли и действующие по принципу строго рационализированного и индустриального механизма: речь идет, прежде всего, о пассажирском транспорте, потребительской торговле, сфере услуг, ежедневном досуге и развлечениях, туризме и всевозможных хобби.