Из числа  рассматриваемых в последние  годы процессов функционирования значения назовем также концептуальное пересечение, которое трактуется как общий когнитивный процесс, связанный со всеми когнитивными операциями. Так, в [Turner & Fauconnier 1995] вместо традиционно принятого пересечения двух полей авторы рассматривают концептуальное пересечение (conceptual blending) с позиций модели "множественных пространств" ("many-space" model). Предполагается, что пересечение структур из двух или более исходных ментальных пространств проецируется на отдельное производное пространство, которое включает исходные структуры и в то же время имеет собственную производную структуру, нередко не проецируемую ни одним из исходных пространств. На ряде примеров демонстрируется, что значение не является композиционным в принятом в семантике смысле. Авторы полагают, что не существует кодирования понятий словами или раскодирования слов в понятия: языковое выражение дает только намёки для конструирования концептуальной структуры, а видимая формальная организация таких намёков не является прямым отображением концептуальной структуры, которая на их основе должна быть построена, или концептуальной структуры, которая вызвала к жизни это языковое оформление. Концептуальное пересечение функционирует во многих областях познания и действия; оно включает межпространственное картирование сходных объектов и интегрирование событий.

Ментальное  пространство ("mental space") трактуется как относительно небольшой концептуальный набор (conceptual packet), создаваемый для  частных целей понимания и  действия. Ментальные пространства создаются  всегда, когда мы думаем и говорим, они взаимосвязаны и могут  модифицироваться по мере развертывания  дискурса [Fauconnier 1994 (1985)]. Лишь небольшая  часть знания, ассоциируемого с некоторой  концептуальной областью, эксплицитно  используется при построении нужного  ментального пространства. Дополнительная структура становится доступной  посредством заполнения по умолчанию  и с учетом прагматических требований дискурса. Ментальные пространства нередко  черпают структуры из более чем  одной концептуальной области. С  трактовкой ментальных пространств  с функциональной точки зрения можно  ознакомиться по работе [Динсмор 1996], где  особо подчеркивается значимость пространственного  распределения знаний как общей  связующей основы познания и общения. См. также [Fauconnier & Turner 1994], где вводится многопространственная модель метафоры и концептуальной интеграции.

Наглядным свидетельством перехода исследований значения на качественно новый уровень  может служить книга [Fauconnier 1997], где  убедительно демонстрируется, что  даже "простейшие" значения, используемые нами в повседневной жизни, вовсе  не являются "простыми": за ними стоят  сложнейшие когнитивные операции, которые  не могут быть напрямую переданы языковыми  формами. Отсюда следует, что язык не является "кодом" для таких  операций, он только дает "ключи" для когнитивного конструирования; успешность пользования такими ключами  обеспечивается ситуацией и контекстом. В ходе общения нам только кажется, что значение прямо содержится в  языке. При овладении языком дети усваивают не абстрактную языковую систему, а полную систему когнитивного картирования со всеми ее пересечениями  и конфигурациями, сопровождаемую средствами языковой манифестации.

Процессы, имеющие  место при функционировании значения, и в том числе абстрагирование, концептуальное пересечение, категоризация  и т.д. протекают с опорой на некоторые  примеры принадлежности к тому или  иному классу объектов, прототипы, эталоны, на их признаки и признаки признаков, на сходство и различия между идентифицируемыми  элементами языкового или энциклопедического знания. В этой связи ведутся дискуссии  по поводу роли сходства (similarity) в процессах  категоризации, о роли признаков  при установлении сходства и о  том, откуда вообще берутся признаки как таковые, о характере и  особенностях взаимодействия между  перцептивными и когнитивными, модально специфичными (т.е. визуальными, слуховыми  и т.д.) и амо-дальными (символьными, схемными, семантическими, пропозициональными и т.п.) опорами познавательных процессов (см., например, [Ваг-salou 1993; Goldstone 1994; Markman & Wisniewski 1997]) и т.д. Однако те же вопросы  могут ставиться и в иной плоскости, а именно в связи с проблемами предметного значения, предметного  действия, опоры на образ мира, психологической  структуры значения слова, специфики  близости/противопоставленности значений слов для индивида и т.д. (см., например, [Виноградова 1981; Гордеева 1995; Гордеева, Зин-ченко 1982; Залевская 1990а; Зинченко, 1997; Лебедева 1991; Леонтьев A.A. 1983; 1997а; Медведева 1981; 1989; Соловьева 1989; Стеценко 1983; 1984]). Необходимость разработки ПЛ трактовки  феномена референции с учетом специфики  индивидуального знания и ведущих  принципов его функционирования подчеркивалась в [Залевская 1992: 118]; целенаправленное изучение соответствующей проблематики проводит Л.В. Барсук [1995; 1997; 1998; 1999]); на важность теоретической разработки оснований исследовательского поиска указывает Т.М. Рогожникова, плодотворно  опирающаяся на опыт отечественных  и зарубежных мыслителей при изучении путей развития значения слова как  достояния индивида (см., например, [Рогожникова 1997; 1998; 1999]).

Итак, для  разработки теории значения требуется  повседневный учет результатов исследований в разных областях науки, а выделенные в 4.2 ключевые понятия подвергаются уточнению по мере углубления научных  представлений о системе познания, вне которой значение слова как  достояния человека рассматриваться  не должно.

Становится  также очевидным, что объяснительная сила ПЛ теории слова в значительной мере определяется тем, насколько убедительно  она сможет обосновать трактовку  специфики значения слова как  достояния индивида и показать, за счет чего и каким образом реализуется  способность слова служить эффективным  средством доступа к формируемой  у человека сокровищнице разносторонних знаний и переживаний и в то же время обеспечивать более или менее успешные контакты  между   индивидуальными   информационными   базами   в   процессах взаимодействия в разных видах деятельности.

4.5. Заключение

 

При изучении динамики исследований в области  значения прослеживается все более  явно проявляющееся (иногда еще не вполне осознаваемое) стремление перейти от атомарности через молекулярность к всеобщности', от значения отдельного слова, традиционно трактуемого  с позиций логической семантики, через признание сложного взаимодействия языковых и энциклопедических знаний к пониманию того, что для человека значение слова функционирует не само по себе, а как средство выхода на личностно переживаемую индивидуальную картину мира во всем богатстве ее сущностей, качеств, связей и отношений, эмоционально-оценочных, нюансов и  т.д.

Становится  также очевидным, что проблема значения пересекается со многими другими  не менее сложными проблемами, трактовка  которых различается в зависимости  от исходных теоретических позиций  авторов тех или иных гипотез. При этом значение слова должно рассматриваться  в совокупности с процессами его  функционирования и с проблемой  организации не только внутренней структуры  значения, но и всего того, что  связано с отдельным словом и  с лексиконом в целом, с местом последнего в языковом/речевом механизме  человека и в системе познания.

 

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ  УГЛУБЛЕННОЙ ПРОРАБОТКИ

 

1.    Какие  особенности ассоциативного значения  оказывались в центре внимания  исследователей в разные периоды  времени?

 

2.    Как параметрический  подход к значению соотносится  с классическим компонентным   анализом   и  другими   попытками   выделить   "семантические   составляющие", "семантические  множители", "семантические примитивы"  и т.п.?

 

3.    Какие  формы существования значений  предусматриваются психосемантическим  подходом к исследованию сознания  и личности?

 

4.    Какова  взаимосвязь между параметрическим,  признаковым и прототипным подходами  к значению?

 

5.    Какой  или какие из перечисленных  в 4.2 подходов предусматривают  учет проявлений эмоционально-оценочного  аспекта значения?

 

6.    Какие  формы организации знаний предусматриваются  ситуационным подходом к значению?

 

7.    Как разные  подходы к значению соотносятся  с современными идеями сети, распространяющейся  активации, когнитивной организации  и т.д.?

 

8.    В чем  состоят принципиальные  различия  между:   1)  идеями  "семантического  треугольника"    и    "семантической    трапеции",        2)    диаграммой    Ж.    Верньо,    3) "психосемиотическим  тетраэдром" Ф.Е. Василюка?

 

9.    Как вы  понимаете указание Ж. Верньо  на то, что нельзя смешивать  концептуализацию и символизацию?

 

10.  В чем состоят  различия в трактовке чувственной  ткани в работах А.Н. Леонтьева  и Ф.Е. Василюка?

 

134

 

11.  Как вы понимаете  трактовку чувственной ткани  как "представителя тела"? В  какой упомянутой в этой главе  зарубежной работе также говорится  о роли "тела" в формировании  значения?

 

12.  Какие положения  триархической теории интеллекта  особенно важны для разработки  психолингвистической концепции  значения?

 

13.  Каким образом  представление о "модульном"  устройстве языкового/речевого механизма  человека оказывает влияние на  формирование концепции значения  слова?

 

14.  В чем   состоит  принципиальное  различие  между  концепциями   вариативности  значения и вариативности интерпретации  значения?

 

15.  Что общее  имеется у двух приведенных  в 4.3.4 подходов к проблеме соотношения  объективного и субъективного  и чем эти подходы различаются?

 

16.  Чем определяется  основополагающая роль посредников-медиаторов  при становлении аффективно-смысловых  образований сознания? Какова роль  таких образований в значении  слова как достояния индивида?

 

17.  В чём состоит  суть процесса знакового опосредствования?

 

18.  Какие процессы  связаны с функционированием  значения у индивида?

 

ЗАДАНИЕ 1. Составьте  таблицу, в 1-м столбце которой  назовите рассматриваемый подход к  значению, во 2-м — ключевое слово, в 3-м — основную особенность этого  подхода, в 4-м — фамилии ведущих  представителей. Что еще вы считаете полезным добавить к этой таблице? Как  вы назвали бы подход, способный  учесть все актуальные характеристики значения?

 

ЗАДАНИЕ 2. Ознакомьтесь с информацией о связанных  с проблемой значения процессах, которая дается в терминологических  словарях [Баранов, Добровольский 1996; Кубрякова  и др. 1996]. Обсудите полученные сведения с позиций того, что говорилось выше (в главах 1, 2) о специфике  ПЛ подхода к анализу языковых явлений и об особенностях функционирования языкового/речевого механизма человека.

 

ЗАДАНИЕ 3. В 4.1 говорилось о том, что значение слова у  индивида не совпадает со строго определяемым понятием. Характер такого несовпадения по-разному трактуется теми или иными  авторами. Так, в [Aitchison 1987: 42] приводится рисунок, согласно которому значение слова  покрывает только часть понятия, т.е. понятие оказывается шире, чем  значение слова. Известны ли вам иные трактовки этой проблемы? С учетом того, что говорилось в этой главе  о психологической структуре  значения слова, выскажите свое суждение по этому вопросу.

 

ТЕМЫ для    обсуждения   на   семинарах и материалы для реферирования

 

1.    Орудие  и знак в развитии ребенка  [Выготский 1984: 14-17; 80-90].

2.    Формы  существования значения [Леонтьев A.A. 1983: 5-20].

3.    Психосемантические  проблемы значения [Петренко 1997: 7-27; 45-61].

4.    Проблема  категоризации  и  связанные   с  ней  дискуссии   [Фрумкина   1992:   36-40; Фрумкина и др. 1991: 45-59; Лакофф 1996: 143-167].

5.    "Психосемиотический  тетраэдр" [Василкж 1993: 5-19].

     

    Л. Г. Зубкова 

             О СООТНОШЕНИИ  ЗВУЧАНИЯ И ЗНАЧЕНИЯ  СЛОВА  
В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА

             (К проблеме «произвольности»  языкового знака)

1. Независимо  от того, как решается проблема  знаковости применительно к единицам  языка — принимается знаковая  теория слова или нет, считается  знаком слово в целом или  только его звуковая сторона,  — единство звучания и значения  слова признают все. Но, следуя  давней традиции, восходящей к  Аристотелю, сторонники знаковых  концепций нередко считают произвольными  звуковую сторону слова и ее  связь с содержательной, одновременно  полагая, что «отношения между  звучаниями не являются произвольными,  а соответствуют отношениям понятий  и тем самым вещей» [1, с. 63]; ср. [2]. Исходя из этого, корреляции  между звучанием и значением  языковых единиц трактуются как  индуцирование отношений между  означающими отношениями между  означаемыми [2, 3], которое «не  затрагивает сферы „вертикальных"  отношений между означаемым и  означающим, характеризующихся условностью  и отсутствием мотивации» [3, с. 39]. Дело в том, что, по мнению  указанных исследователей, «специфические  отношения между означающими,  обусловленные отношениями между  соответствующими означаемыми, не  отражают, не являются иконическим  повторением специфики этих последних» [3, с. 39].