Цветообозначения в поэзии Д. Мережковского

Прилагательное золотой в языке поэзии Мережковского, чаще всего ассоциируется с застывшим солнечным светом, а также цветом осени, зрелых колосьев и увядающих листьев: «Мой золотой сентябрь, твой блеск и тишина…»;  «О, дайте же, дайте под желтым лучом \ Сентября золотого…»; «В темнолистых, поникших ветвях золотые, \ Разогретые солнцем плоды благовонные…» (Сорренто) и др.

Колорема золотой активно используется автором для цветообозначения артефактов («На золотой парче японских ширм…» (В сумерки), объектов и предметов природы («Впервые мрамор золотистый…», «И убегая вдаль, как волны золотые, \ Давали мне приют в задумчивой тени…»; «Как трепетное золото,  \ Сверкает чешуей…» (Весеннее чувство), «Порхает мотылек на крыльях золотых…» (Ты, бледная звезда, вечернее светило), портретной характеристики лирического героя («Молодого чела золотистая кожа…» (Будда).

Колорему зелёный автор традиционно использует в своём прямом номинативном значении для цветового описания флористических объектов: «На бледной зелени березы, \ На темном бархате сосны…»;  «И желтых лент в зеленый волос \ Еще береза не вплела…»;  «Смотри,— меня зовет огромный светлый мир: \ К холму зеленому сходящая звезда…».

Цветовое слово зелёный в  единичном употреблении встречаем при описании артефактов («Вот лампа под зеленым абажуром…»), и глаз лирического героя («Я люблю ваши нежно-зеленые глазки…» (Осень). 

В ходе анализа фактического материала  мы обратили внимание на то, что Мережковский часто сближает цветовые слова зелёный  и голубой (синий): «Из волны зеленой вышла ты, стыдливая…» (Гимн Красоте); «Бродил у волн мутно-зеленых Арно…» (Микеланджело); «В небе, зеленом, как лед…». Скорее всего, здесь обнаруживается попытка отразить полутона, или глубину цвета морской стихии и небесной шири.

Цветовое слово белый в лирике Мережковского характеризуется неограниченной сочетаемостью. Определяя цвет окружающих предметов (вещей, явлений, растений, животных), элементы внешности людей (цвет кожи, волос), оно употребляется в прямом значении. Например: «Но под лотосом белым — о горе!— таилось \ Ядовитое жало  змеи…» (Ариванза);  «С одуванчиков белых, играя…» (Две песни шута), «Как режет лебедь белой грудью…» (Октябрьский снег первоначальный); «Подобно стае белых мотыльков…» (В сумерки). Цветовое слово белый обозначает разные оттенки цвета, приближенные к белому, то есть употребляется со значением «светлый, светлее других». В языке поэзии Мережковского указанная колорема  передаёт оттенок жизнерадостности и не несёт в себе отрицательной семантики.

Колорема черный функционирует в лирике Мережковского преимущественно в собственно цветовом значении: «Меж черных туч мелькнет перед грозою…» (Франческа Римини). «На черный мех пушистого ковра…» (Ноябрь). «Лишь один горит Везувий в черной мгле, как факел Евменид…» (Помпея) «И покрытый черной тиной, \ Как обломок корабля…»; «И на голой черной вербе…» (Ноябрь); «Черные сосны на белый песок…» (Черные сосны на белый песок). Заметим, что цветовая характеристика вербы вполне традиционна: «И на голой черной вербе…» ( Ноябрь). В данном случае автор обращает внимание на цвет ствола и веток. Аналогичный подход обнаруживаем и при описании сосен: «Черные сосны на белый песок…» (Черные сосны на белый песок).

В лирике Д.С. Мережковского используются слова, которые в своей семантической  структуре снимают индивидуальные цветовые различия, т.е. обладают определённой степенью обобщения или абстракции. Например, слова пёстрый («И крылья пестрых мух с причудливой окраской \ На венчиках цветов дрожали, как огни»), многоцветный («Но не бойся: многоцветный, \ Загорится твой алмаз…»), мерцающий («Твоя мерцающая тайна…»). 

В ходе анализа фактического материала, мы обратили внимание на то, что в поэзии Мережковского  присутствуют слова, которые обычно не имеют определенного цветового значения, но в контексте стихотворений их приобретают. Например, цвет стали: «Сталь - твердый серебристый металл, сплав железа с углеродом и другими упрочняющими элементами. В поэзии Мережковского эта лексема получает в контексте произведений дополнительное значение оттенка цвета, близкого к голубому: «О, темно-голубая сталь...» (Сталь); цвет мрамора: Мрамор - (лат. marmor, от греч. marmaros — блестящий камень, каменная глыба), кристаллическая горная порода, образовавшаяся в результате перекристаллизации известняка или доломита. Эта лексема получает в контексте произведений дополнительное значение оттенка цвета, близкого к золотому: «Впервые мрамор золотистый…» (Парфенон). В поэзии Мережковского цветовую характеристику приобретают такие объекты, как душа («Я не знаю, но люблю… \ Душу темную твою, \ Душу темную и ясную….»), стезя («Там; в заре иного дня, \ Где стезя светлеет мрачная…»), вечер («Чем бледный вечер неутешней, \ Тем смех ребенка веселей…»), тайна («Твоя мерцающая тайна…») и др. Формируется вторичная образность, которая основывается на трансформации денотативных связей, на переносе названия с одного денотата на другой.

Особое место в лирике Мережковского  занимает слово бледный,  которое  используется для характеристики совершенно разных объектов и предметов окружающего  мира: «На стеклах бледного окна \ Потух вечерний полусвет»; «О бледная луна…, О тусклая луна...»  (Черные сосны на белый песок); «Бледный месяц на ущербе Умирающий лежит…» (Ноябрь). «Уж пламень меркнувшего дня  \ Бледней, торжественней и тише...»; «Чем бледный вечер неутешней, \ Тем смех ребенка веселей…» Эти бледные березы, «На стеклах бледного окна…»; «Не думала ли ты, что, бледный и безмолвный, \ Я вновь к тебе приду, как нищий, умолять…».

Слово бледный зафиксировано в Словаре Ушакова в следующих значениях: «Слабо окрашенный. Бледное лицо /без румянца/. Бледное небо. 2. перен. Не производящий впечатления, невыразительный» [3, 1, 56]. В приведенных примерах употребление данной лексемы является переносным, и если соотносить его со словарным, то придется признать, что взятое отвлеченно второе значение по Словарю, «не производящий впечатления, невыразительный», подходит к значению, обнаруживаемому в тексте.

Слово бледный в данных контекстах несет информацию субъективно-эмоционального характера. Бледный означает «наводящий грусть», оно соответствует настроению героя. Мережковский фактически создает новую метафору, контаминируя семы по первому и второму значению слова и одновременно экспрессивно усложняя ее. Бледный у него это и «слабо окрашенный», и «не производящий впечатления», и «грустный».

Таким образом, цветовые определения, выявленные в поэзии Д.С. Мережковского, употребляются, как правило, в прямом, номинативном значении: «И это море голубое…»; «Но под лотосом белым — о горе!— таилось \ Ядовитое жало  змеи…»;  «Вот лампа под зеленым абажуром…», «На черный мех пушистого ковра…». Прилагательные цвета, прежде всего, обозначают собственно названия цветов, связанные с цветом как с физическим явлением; они обусловлены социально и узуально, т.е. связаны с социолингвистической традицией, утвердившейся в обществе. Символические смысловые приращения приобретают колоремы чёрный, тёмный, синий, серый, бледный.  В лирике Мережковского эти цветовые определения ассоциативно связаны с темой смерти, одиночества, тоски, печали: «Бледный месяц - на ущербе, \ Воздух звонок, мертв и чист…», «Больной и темный лед…»,  «Эти бледные березы…», «На стеклах бледного окна…»; «Как будто в серой мгле под бременем страданья \ Влачу я темный век не для тебя одной…». Одиночество лейтмотивом проходит через все поэтические сборники писателя, определяет чувства и настроения лирического героя. С проблемой одиночества связаны в поэтическом мире Мережковского понятия скуки, тоски, уныния, которые являются непременными свойствами мира, обусловленными бесконечной повторяемостью серых однообразных дней.

Цветовая   картина   мира   Д.С. Мережковского имеет   свои яркие индивидуальные особенности, что обусловлено неповторимостью  цветовидения  и художественного  мировоззрения поэта.  Цвет у Мережковского  – это, прежде всего, художественно-изобразительное средство, с помощью которого передаются различные оттенки смысла, настроения, эмоционального состояния автора.

Глава III Система текстовых единиц с семантикой цвета

в лирике А. Белого.

§1. Состав и  структура поля цвета в языке  поэзии А. Белого

В лирике Белого представлены разные типы прилагательных. Чаще всего, автор  избирает для цветового описания прилагательные в полной форме: белый, серебряный), черный, красный, голубой, багряный, бирюзовый, алый, матовый, пунцовый, синий и др. Цветовые прилагательные могут быть представлены и в краткой форме, но их в лирике Белого значительно меньше: бледна; ясна; черен; красна; сер; серебрист. Отмечена краткая форма, образованная от  сложного прилагательного, в составе которого имеется компоненет-цветообозначение:  белокур.  В языке поэзии Бальмонта полные формы в основном передают постоянное, вневременное качество (Качался лебедь сонный, белый «Преданье»; Лежал в гробу, одетый в саван белый «Старинный друг»; Медлительно взвивает в туманы красный шар «Тристии»), краткие — временное состояние (Смеюсь и мой смех серебрист «Три стихотворения»). В связи с указанными различиями полных и кратких прилагательных стоит отметить то, что полные прилагательные используются в характеристиках, когда рисуются постоянные качества объектов и предметов окружающего мира: Крылами черных, шелковых касаток («Старинный  друг»); Сквозь туман горит пара красных глаз («Не страшно»); Вперив друг в друга очи голубые («Старинный друг»). Горбуны поднесли золотую корону («Не тот»); На белый снег ложатся тени («Призыв»). Наоборот, при описании временного состояния выступают краткие прилагательные: А вода? Миг - ясна...; Лазурь бледна: глядятся в тень / Громадин каменные лики («Асе»); Свет лучезарен. Воздух сладок... 
Роняя профиль в яркий день… («Искуситель»). В некоторых случаях краткая форма прилагательного по значению приравнивается к полной и обозначает постоянный и не изменяемый во времени цветовой признак: Паренек уходит во скитаньице; \ Белы-руки сложит на груди: («Горе»). В во всех отмеченных случаях краткая форма прилагательного придает высказыванию экспрессивный и усилительно-оценочный характер.

Для создания новой яркой метафоры поэт мастерски использует существующий в языке запас цветовых лексем. Вместе с тем, в его идиолекте появляются сложные окказиональные цветонаименования. Наряду с простыми по словообразовательной конструкции появляются разного типа поликорневые слова.

Фактический материал позволяет говорить, прежде всего, о  наличии достаточного количества сложных колорем с синестетическим значением: вино-красный, напудрено-белый, снежно-белый, каменно-белый, фонтанно-белый, метельно-серебряный, виннозолотистый, небесно-золотой, янтарно-закатный; янтарно-восковой, снежно-льняной, чернорогая (тень, )небесно-бледный, пенно-золотой. Цветовая сенестезия говорит об особом межчувственном восприятии поэтом объектов описания, о его способности ассоциативно сближать цветовые и чувственные образы: Волной омыт воздушно-голубою («Старинный друг»); Средь нежных, изумрудно-пенных волн («Любовь»); цветовые и зрительные образы: Водоворот фонтанно-белый («Преданье»); Желто-бархатным светом заря («Вечный зов»); Полосы солнечных струй златотканые («Образ вечности); Бородою взметал вихрь метельно-серебряных бурь («На горах»). В отдельных случаях поэтические тропы межчувственного содержания передают семантику интенсивности: В час тайно условленной встречи, \ Напудренно-бледный и томный, шепнул ей любовные речи (Променад); В дали зеркальной, огненно-лучистой, закрывшись и окаймив другой её огнистой пунцово-жгучей («Закаты»). Ассоциации с музыкальным,  живописным, архитектурным, скульптурным началами демонстрируют в языке поэзии А. Белого всеохватность слова, которое стремится объять весь мир и передать его в полноте звучания, цвета и пластики.

В синестетическом слове творится сама жизнь, неслучайно оно стремится  означить весь спектр человеческих перцептивных возможностей. Вербальные обозначения  пластического и акустического  порядка дают представление о  масштабности и смысловых потенциях цветового слова А. Белого: с его помощью художник лепит, рисует, строит, озвучивает своё бытие.

Поэтические образы Белого, таким  образом, нельзя рассматривать как  простые отражения реальных объектов или как обычные метафоры и  метонимии, просто нагруженные каким-нибудь абстрактным смыслом. Его образы всегда сохраняют как конкретный, так и абстрактный смысл, т. е. являются символами, очень часто содержащими в себе синестетические приращения: виннокрасная мечта, зеленнотенная сосна, белоногий день, золотеющий мир, голубые восторги, красный отсвет страданий; янтареющий час, голубое дыханье, фиолетовый траур, - все это одинаково сопротивляется истолкованию на одном только уровне значения, потому что все это нагружено сложной полисемичной информацией.

Приведённые примеры являются убедительной иллюстрацией того, что способ сложения в образовании колористической лексики является весьма распространенным в лирике А. Белого. К самым продуктивным, пожалуй, можно отнести способ добавления модификаторов, интенсификаторов к цветовому признаку. Среди слов цвето-интенсификаторов в поэзии А. Белого встретились следующие: композиты отображающие достаточность или недостаточность цвета: голубоватый, синеватый; интенсивность, количество цвета: темно-бирюзовый, темно-бирюзовый; бледно-золотистый, бледно-красный, ярко-огненный, ярко-алый, бледносиняя, бледно-пепельный, бледно-золотой, бледно-зеленый, малиново-яркий; бледно-красный. Для уточнения и конкретизации оттенка поэт может прибегать не только к разного рода интенсификаторам цвета, но также к оценочным характеристикам, выражающим субъективное эмоциональное отношение к цвету: фонтанно-белый, метельно-серебряный, изумрудно-пенный, янтарно-закатный, пышно-золото, лазурево-лилейный, чернопыльные (комья), ярко огневой, кроваво-красный, беломраморный.

Как видно из примеров в семантике  цветовых композитов может добавляться  семантический компонент, обозначающий один и более дополнительных тонов, блеск, интенсивность, неравномерность  окраски. Количество цвета и его интенсивность в данном случае определяется через контекст. В ходе анализа были обнаружены традиционные сложения лингвистически равноправных цветов, имеющих сравнительно-конкретизирующее значение: фиолетово-пурпурный, красно-пурпурный; лилово-пурпурный, пунцово-красный. Некоторые сложные цветообозначения призваны уловить некий промежуточный цвет. Для этого поэт соединяет основы необходимых колоративов: метельно-серебряный, золотисто-янтарный, снежно-льняной, туманно-снежный. В ряде случаев сочетания двух цветов являются неравноценными. Элемент, который находится в постпозиции, называет основной цвет, а колоратив в препозиции, выступает в качестве цветового модификатора: красно-золотой; желто-розовый; изумрудно-золотистый.

Сложные цветовые слова, как любые  окказиональные новообразования, создают характерную для автора речь, помогают воссоздать ему желаемую картину, воспроизвести в сознании читателя нужный образ. Использование таких прилагательных придает художественной ткани лирических произведений Белого не только особый колорит обусловленный известной долей экзотичности места и времени действия, но и способствует реализации авторского замысла, подчеркивая оттенки авторского отношения к происходящему.

При этом немаловажным оказывается  не только окказиональность речевых  оборотов, но и способ сложения прилагательных, выступающих в роли характеристик персонажей, места действия, авторского отношения к описываемым событиям. Это еще раз говорит о практически бесконечных возможностях в создании речевой выразительности такого способа словообразования как сложение прилагательных.