Цветообозначения в поэзии Д. Мережковского

Очень часто  исследователи прибегают к структурному анализу. В его основе лежит взгляд на литературное произведение как на органическое целое. Текст в этом анализе представлен как сумма  составляющих его элементов, и «отдельность» этих элементов теряет смысл. «Специфичность заключается в самом понимании целостности». Таким образом, художественное произведение  рассматривается как особым образом организованная семиотическая структура, которая выступает как некая реальность и в качестве таковой может члениться на части, и соотношение последних таково, что изменение хотя бы одной из них влечет за собой изменение всех остальных.

 И здесь  очень важно  подчеркнуть, что  «понятие структуры подразумевает,  прежде всего, наличие системного единства».  «Одно из основных свойств художественной реальности обнаружится, если мы поставим перед собой задачу отделить то, что входит в самую сущность произведения, без чего оно перестает быть самим собой, от признаков, порой очень существенных, но отделимых в такой мере, что при их изменении специфика произведения сохраняется и оно остается собой».

Интерпретация художественного текста, таким образом, является сложной деятельностью, включающей в себя действия по восприятию, пониманию  письменного/устного текста и его элементов, а также по продуцированию речевого высказывания, анализу и оценке его содержания. Интерпретация и анализ художественного литературного произведения имеет большую социокультурную значимость, поскольку оригинальная художественная литература является главной сферой рефлексии жизни народа - носителя языка, репрезентантом национального литературного языка, а значит, источником лингвосоциокультурных знаний, базой для формирования навыков и умений практического владения языком. Семантический анализ образной системы художественного текста помогает понять наиболее общие закономерности художественного мышления. Все богатство поэтических образов доступно описанию при помощи небольшого набора семантических признаков-множителей. Это становится методологическим основанием для построения парадигм образов, важнейшим свойством которых является обратимость: сближение понятий в структуре поэтического образа может идти в обе стороны, для каждой парадигмы образов есть обратная ей. Обобщение свойств образных парадигм намечает пути решения таких фундаментальных литературоведческих проблем, как проблема возникновения и развития художественных образов или характеристика индивидуального авторского стиля.

§ 2. Основные категории, концептуальный аппарат  и проблемы лингвистики цвета

Интерес лингвистики  к категории цвета обусловлен рядом причин: во-первых, экстралингвистические  позиции цвета, существующие в природе, отражаются и в языковой системе, во-вторых, цветообозначения представляют собой сравнительно компактную и легко выделяемую лексическую группу, в которой отражается объективное разнообразие цветовой гаммы.

Одной из проблем  цветовой картины мира является проблема возможной категоризации цвета. Оказывается, традиционное выделение  семи цветов спектра не единственный способ категоризации цвета. В науке возникали и другие подходы для решения этой проблемы. Так, Томас Янг разделил цветовой спектр на три основных цвета: красный, желтый, синий. Гельмгольц включил в спектр четыре цвета: красный, зеленый, синий, фиолетовый [Saunders, 1997, с. 12].

Следующей важнейшей  проблемой, непосредственно связанной  с первой, является проблема универсального восприятия цвета в цветовой картине  мира и, соответственно, дальнейшего  обозначения универсальных его  участков как фрагментов лингвоцветовой картины мира. В решении этих проблем выделяются два основных направления: гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа и теория Берлина и Кея об универсальном характере эволюции цветонаименований.

Основные положения, изложенные в классической работе Б.Берлина и П.Кея (Berlin&Key,1969) «Basic Color Terms: Their Universality and Evolution» следующие: 1) цвет представляет собой семантическую универсалию; 2) цветообозначения, во всяком случае, в индоевропейских языках могут быть описаны с помощью трех признаков: цветовой тон (hue), яркость (brightness) и насыщенность (saturation) (на основе этих признаков описать цветообозначения весьма проблематично - «в других языках можно обнаружить другие признаки или неполный набор этих же признаков» [Фрумкина, 1984, с. 21];  3) основной единицей цветообозначений признается базисный цветовой термин (basic color term);  
4) количество универсальных базисных цветовых терминов ограничено.

Было выделено, таким образом, 11 цветовых терминов: белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый, коричневый, фиолетовый, оранжевый, розовый, серый. В книге четко  сформулированы критерии, позволяющие  включить слово в группу «основных  цветонаименований»: 1) слово должно быть монолексемой — значит, в группу «основных» не могут быть включены слова типа «желто-красный», «сероватый»; 2) его значение не должно быть уже значения другого названия цвета — т.е. исключаются слова типа «салатовый», «болотный», которые считаются оттенками зеленого; 3) слово должно обладать широкой сочетаемостью — не включаются в группу слова типа «пегий», «карий»; 4) слово должно быть значимым для носителей языка; 5) в состав «основных цветонаименований» не должны включаться недавние заимствования — не рассматриваются слова типа «сомон», «электрик», «перванш» в русском языке. Выделив группу «основных» цветообозначений, Берлин и Кей исследовали стадиальный характер различных цветовых понятий. На первой стадии существуют только два цвета - белый и черный. Формирование этой фазы шло от природного окружения.

Первоначально жизнь человека определялась, главным  образом, двумя факторами, не подлежащими  произвольному изменению: ночью  и днем, светом и тьмой. Ночь предлагала условия, когда активная деятельность сводилась к минимуму. День требовал активных действий - поиска пищи, элементарного обустройства. Иными словами, черный цвет ассоциировался с ночным покоем, а белый - с солнечным светом. Однако некоторые данные противоречат характеристике первой стадии развития. У одного из негритянских племен Либерии существует лишь два слова для описания всего множества цветовой лексики: все теплые цвета (красный, оранжевый, желтый) имеют одно общее название, все холодные (голубой, фиолетовый, зеленый) - другое. Такое объединение нескольких спектрально близких цветов в одно понятие - вещь весьма распространенная у африканских народов [Панов, 1983, с. 67]. Зарубежные исследователи, занимающиеся изучением цветообозначающей лексики в традиционных культурах Африки, Океании и Южной Америки, подчеркивали, что у малых народностей есть лишь два или три понятия, относящихся к цвету. Прежде всего, это «светлый» и «темный», а также третий — «красочный». Однако под светлым и темным подразумеваются не просто понятия о белом и черном. Как правило, термин «светлый» охватывает все светлые, малонасыщенные оттенки цветового спектра, а термин «темный» - всю темную часть спектра [Самарина, 1992, с. 150]. На второй стадии появляется красный цвет. Английский этнограф В. Тернер считает триаду белый-черный-красный не только универсальной, но и, возможно, первичной [Тернер, 1983, с. 102-103].

Большинство известных  ученых согласны и с универсальным  характером трихотомической цветовой классификации, и с тем фактом, что термин для красного цвета стал первым в культурно-языковом освоении цветового пространства [Шемякин, 1960, с. 49-60]. Огромное значение красного цвета в жизни людей на ранних ступенях истории объясняется его тождеством с цветом крови и огня [Шемякин, 1960, 29]. Ассоциация красного цвета с кровью в первобытную эпоху была изучена на материале традиционных культур В. Тернером [Тернер, 1972, с. 50-81]. Существуют и менее распространенные идентификации красного цвета, обусловленные спецификой жизнедеятельности и среды обитания. 
На третьей-пятой стадиях появляются синий, зеленый, желтый цвета.

Изучение цветотерминологии  в традиционных культурах привело  исследователей к выводу о том, что  синий и зеленый цвета могут  быть у них названы одним словом. Это не более необычное явление, чем использование носителями многих языков (например, английского) единого термина (blue) для обозначения небесно-голубого, бирюзового, темно-синего и т.д., т.е. сведения к одному термину более широкого диапазона сенсорного опыта [Самарина, 1992, с. 155]. Во вьетнамском языке спектральный участок, охватывающий синие и зеленые цвета, обозначаются одним абстрактным термином. Однако внутри этого участка различаются цвета более конкретно с помощью сложных определений типа «синий  
цвет листьев деревьев», «синий цвет морской волны», «синий цвет неба» и т.д. [Буй Динь Ми, 1972, с. 113-114]. В языке Гомера отсутствует специальное обозначение для синего цвета [Белецкий, 1989, с. 85]. Нет четкого обозначения голубого и синего цветов и в древних германских языках [Пелевина, 1962, с. 150]. В некоторых языках, например, в славянских обозначение синего и голубого цветов более позднее явление, в них можно проследить другие цветовые значения, чаще всего ахроматические (белый, черный, серый). Так, русское «голубой» первоначально значило «серый» [Пелевина, 1962,150]. Важность этих трех цветовых категорий (зеленый, синий, желтый) объясняется, прежде всего, их преобладанием в окружающем природном мире (вода, растительность, небо, свет солнца и звезд, цвет золота). На шестой стадии появляется «коричневый», а седьмая стадия («высшая») характеризуется появлением четырех цветов — «розовый», «оранжевый», «фиолетовый» и «серый».

Неоднократно  отмечалось, что противопоставление «основных» цвето-наименований и «оттенков» в значительной мере условно и лежит в плане историко-культурном, а не лингвистическом [Фрумкина, 1984, с. 38]. Однако при столкновении с проблемой отбора материала для исследования цвето-обозначающей лексики, нельзя пренебрегать некоторыми традиционными представлениями, например, понятием об «универсальности» основного набора цветообозначений.

Проблема категоризации  цветового пространства непосредственно  связана с другой важной теорией - гипотезой лингвистической относительности  Сепира-Уорфа. Основное содержание гипотезы Сепира-Уорфа сводится к проблеме различной категоризации действительности и проблеме влияния языка на поведение людей. Разные народы видят мир по-разному - посредством своего родного языка. Все поведение человека, его мышление, культура, по их мнению, определяется языком, на котором он говорит. Языки различаются тем, как в них осуществляется разграничение разных семантических сфер, в частности, цветового пространства. Обычно, для того, чтобы показать характер отображения цветового пространства в лексике разных языков, выбираются «основные» названия цвета, каждое из которых в большинстве случаев имеет в виду название всего спектра оттенков. Хотя было доказано, что любое «основное» цветонаименование имеет вполне отчетливое значение для носителей языка - гораздо более узкое, чем все множество оттенков того или иного цвета [Фрумкина, 1984, с. 38]. На различие в способе языковой концептуализации мира указывает такой пример, как наличие в русском языке двух отдельных слов «синий» и «голубой» - в отличие от других языков, в которых для обозначения цвета соответствующей части спектра используется единый термин (англ. blue, фр. bleu, балк. кёк). С другой стороны, «базовые» термины отнюдь не исчерпывают цветовую лексику, являясь в известной мере лишь ее ядром, тогда как обширную периферию её занимают названия, выражающие различные оттенки: (балк.) балли бет-ли — «цвета вишни», наныкъ бетли - «цвета малины», къына бетли - «цвета хны»; (фр.) rouge-cerise - «вишнево-красный», vineux - «винный», carmine -«карминный»; (рус.) малиновый, рубиновый, кирпичный и др. Эти слова являются неотъемлемой частью лингвоцветовой картины мира, поэтому изучать языковую картину мира можно только с привлечением всех цветообозначений, составляющих активную цветовую лексику языка.

Картину мира образует национально-культурная специфика членения мира, т.е. выделение в нем существенных для данного народа и его экологической сферы элементов, свойств и явлений, соотносимое с объективным планом значений. Так, цветовой словарь многих северных народов содержит богатый спектр терминов для обозначения белого цвета [Самарина, 1992, с. 152].

Появление и  развитие цветообозначений в языке  определялось уровнем и развитием  традиционной культуры этноса. Первоначально  цвета большей частью обозначались по предмету, для которого они были характерны: «как снег» (белый), «как кровь» (красный), «как сажа» (черный) и т.д. Абстрактные названия цветов появились лишь впоследствии (белый, черный, красный). Часть этих слов становится названиями основных категорий, на которые делится цветовое пространство в данной культурной языковой общности людей [Василевич 2003:13].

§3.Принципы классификации  цветолексем.

Из всего  богатства терминов цвета выделяются, как правило, означающие основные (базовые) и неосновные цвета. Основные цвета — это наиболее абстрактные образования, на синхронном уровне наименее мотивированные, выступающие в отношении неосновных цветов (оттенков, тонов или полутонов) как гиперонимы. Основные и неосновные цвета значительно различаются по частотности употребления. Основные цвета являются самой высокоупотребительной частью терминов цвета. Все остальные цвета распределяются в зависимости от близости/удаленности от основных цветов. 

Существует  деление всех цветов на хроматические  и ахроматические. В основе этого  деления лежат такие признаки, как цветовой тон, насыщенность и светлота. Для хроматических цветов обязательным качеством является цветовой тон (красный, жёлтый, зелёный, синий и т.д.). Ряд ахроматических цветов составляет переход от белого через серый к чёрному.

По происхождению  термины цвета условно можно  разделить на исконные и заимствованные. Заимствования являют собой один из способов образования терминов цвета. С точки зрения сферы распространения  есть термины цвета, выступающие в общелитературном языке, в диалектах, в специальных отраслях знаний: в цветоведении, изобразительном искусстве, в лакокрасочной, текстильной, кожевенной отраслях промышленности, в полиграфии, в рекламе и т. д.

Мотивированность  терминов цвета — это наличие  у них способности вызывать прямые ассоциации с определенными объектами окружающей действительности, выступающими как прототипы данных цветов. Отметим, что цветам-прототипам принадлежит большая роль в образовании новых терминов цвета (напр., такого типа, как «цвет морковка»). Среди таких объектов-прототипов выделяются следующие группы: 1) названия растений — напр., термин цвета «фисташковый» образован от названия фисташковых орехов; 2) названия животных, рыб, птиц и других живых существ — напр., термин цвета «канареечный» образован от названия птицы; 3) названия минералов — напр., термин цвета «изумрудный» образован от названия минерала изумруда; 4) названия продуктов — напр., термин цвета «шоколадный» образован от названия продукта — шоколада; 5) названия красителей — напр., термин цвета «охра» образован от названия соответствующего красителя; 6) названия целого ряда природных объектов или явлений, обладающих характерным для них цветом или вызывающих устойчивые ассоциации с каким-либо цветом — напр., термин цвета «небесный» ассоциируется с цветом неба или моря, термин цвета «белоснежный» ассоциируется с цветом снега.