Художественное восприятия

растянуться на неопределенный срок, при том относительно  длительный  (роман

для чтения наедине, телесериал, цикл чтения большой формы  на радио).  Однако

и  в   этом   случае   эстетическое   восприятие   имеет   некую   временную

ограниченность,  рамочную  маркировку  начала  и  конца   протекания   этого

процесса, обрамленная более или менее длительными фазами  его “предстояния”

и его “ свершения”.

      Восприятие  произведения искусства может   быть  как  первичным,  так   и

многократным. Первичное  восприятие  бывает  подготовленным   (знакомство  с

критикой, с отзывами лиц, которым мы доверяем)  или  не  подготовленным,  то

есть начатым как  бы с нуля знания о  произведении  искусства.  Оно  имеет  в

подавляющем большинстве  случаев преднамеренный характер (идем в  концерт,  в

театр, на выставку, в кино), но  может  быть  и  непреднамеренным  (случайно

взятая в руки книга, увиденная по телевидению  передача,  остановившее  наше

внимание звучание музыкального произведения по радио,  облик  архитектурного

сооружения,  внезапно  возникший  перед нами).  Чаще  всего восприятие   -

специфическая   “комбинация”    преднамеренности    и    непреднамеренности:

намереваясь посетить выставку, мы  не  знали,  что  на  ней  остановит  наше

особое внимание,  какие  именно  полотна,  графические  листы,  произведения

скульптуры заставят пережить  эстетическое  волнение  и  вызовут  длительное

эстетическое созерцание. Многократное восприятие может  опираться  на  такое

адекватное  знание  произведения,  которое  связанно  с   запоминанием   его

наизусть.

      Привлечь  наше  внимание  к  произведению  могут  и  чисто  формальные

свойства, подобные тем, что привлекают  нас в  предметах   нехудожественных:

величина  картины,  необычная  рама,  которую  мы  видим  издали,  мастерски

выписанный материал и т.д. Но собственно  первой  пробой  для  эстетического

восприятия  является  вхождение  в  какой-то  микро  образ.  В  литературном

произведении: первая поэтическая строка, в романе – первая фраза или абзац.

Появился образ  – и читатель  уже  задет  им,  привлечен  или  не  привлечен.

Привлечен настолько, например, чтобы продолжать чтение дальше.  Прозвучавшая

тема, мелодия, схваченный абрис человеческой фигуры, композиционного  центра

натюрморта,  прекрасно  выписанной  его  свежести,  бархатистости,  цветовой

звучности – все  это может вызвать  предварительную  прогностическую  эмоцию-

оценку,  которую  мы  хотим  в  процессе  дальнейшего  восприятия  уточнить,

развить, подтвердить, дополнить и  т.д.,  а  иногда  опровергнуть.  Если  мы

воспринимаем  произведение  в  первый  раз  и   если   это   восприятие   не

предуготовлено, то мы исходим в формировании данного  процесса не из  образа-

установки, не из представлений  о  целостном  произведении,  а  из  мгновенно

схваченной  и  предварительно  оцененной  на  интуитивном  уровне  части   –

художественно-образного  компонента,создающего  впечатление целого,  точнее

говоря, предчувствие целого. Степень  непредсказуемости  целого  чрезвычайно

велика  при первоначальном  и неподготовленном   восприятии   произведения

искусства. Ожидание тех или иных направлений, по которым  развиваются  тема,

характер,  сюжет  и  т.   п.,   рождается   уже   в   процессе   “овладения”

произведением,  в   процессе   постижения   его   внутренней   нравственной,

психологической, композиционно-стилевой нормы.  В  визуально  воспринимаемых

произведениях искусства  напряженность  ожидания  меньшая,  здесь  в  большей

мере господствует так называемое созерцание обретаемых,  духовно присваемых

реципиентом качеств.

          При  восприятии  временных   произведений  искусства  мы   отдаемся

успокоению-созерцанию   лишь   в   воспоминании,   в   фазе   последействия,

формирующейся как  итог  сложной  работы  по  синтезированию,  сопоставлению

информации, полученной в  прошлом,  с  информацией  которая  “приносится”  в

данный момент восприятием.

          Если  в  процессе  первичного  восприятия  произведения  искусства

доминирует момент неожиданности, новизны, то  при  повторном  восприятии  мы

“движемся”  в  направлении  определенного   ожидания.   Оно   опирается   на

сформировавшийся  ранее  образ  художественного  произведения,  в  некоторых

случаях подкрепленный даже детальным знанием его,  знанием ”наизусть”.  Для

понимания процесса эстетического восприятия небезынтересна мысль В.Вундта  о

том,  что  последовательность  в  системе  “чувство-представление”  различна

между теми чувственными  представлениями,  которые  возникают  под  влиянием

внешних  раздражений,  и  теми  представлениями,  которые   появляются   при

воспроизведении  с помощью памяти.  В первом  случае  за  представлениями

следует  чувство,  во  втором  –  наоборот.  При   многократном   восприятии

отправной  точкой  является  не  компонент  целого,  как  при  первичном,  а

художественное   целое   как    таковое,    вернее,    образно-эмоциональное

представление  о  произведении,  некий  существующий  в   сознании   предмет

эстетического восприятия. В данной ситуации  огромное  значение  приобретает

удовлетворение от подтверждения ожидания,  если  первичное  восприятие  было

позитивным.   Степень    удовлетворения    от    соответствия    предыдущего

эстетического предмета  (обобщающего образа  художественного произведения)

впечатлениям, получаемых в процессе нового восприятия, чрезвычайно велика  в

искусствах  не  исполнительских  (многократное  чтение   стихов,   посещение

картинной галереи). Новизна эстетического впечатления  (неожиданное  в нем)

достигается  за  счет  его  большей  полноты,  за  счет  возможности   лучше

рассмотреть,   ярче   вообразить   множество   дополнительных    компонентов

художественной целостности  и соотнести их  с  ядром  поэтической  концепции.

Субъект  восприятия  при  многократном  или  просто  повторном   общении   с

произведением искусства  находится в новой  ситуации,  зачастую  определяемый

расширением его  эстетического, нравственного и  общекультурного  потенциала,

новизна  и   обогащение   эстетического   предмета   достигаются   благодаря

активности субъекта. Объект эстетического восприятия,  если  и  претерпевает

изменения, то  не  столь  значительные.  Однако  для  точности  нарисованной

картины эти изменения  должны учитываться.

        Во-первых,  произведение  может   оказаться  в  новом  художественном

контексте  (на  персональной  выставке  художника,  в   собрании   сочинений

писателя). Даже хорошо известная нам грамзапись по-новому  воспринимается  в

ином художественном  ряду  и  новой  ситуации  –  контексте  (при  публичном

прослушивании, например, в музыкальном музее).

        Во-вторых, “статичность” художественных  объектов не  исполнительских

искусств нарушается благодаря трансляции их  по  каналу  новой  материально-

технической связи   (кино,  телевидения),  благодаря  созданию  специального

художественно-документального  кинофильма. Такой способ трансляции не  только

ставит произведение изобразительного искусства в  новый  художественный  ряд

(например, в ряд  музыкального сопровождения), но  и представляет  возможность

по-новому увидеть  хорошо известные нам объекты  в их целостности,  благодаря

неожиданным ракурсам,  движению  камеры  (приближение  –  удаление,  крупный

план), а тем самым  благодаря увеличению деталей, сосредоточению внимания  на

них с последующим  стремительным движением к  целому.  Телевидение  вместе  с

тем не только всемогущий,   но и коварный наш помощник,  создающий  иллюзию,

что можно все  узнать о художнике, не выходя из дома.

     В-третьих,  новизна информации от статичного  объекта  –  художественного

произведения может  определяться  реставрацией  полотна  и  красочного  слоя,

реставрацией многочисленных архитектурных памятников.

      В-четвертых,  впечатление от одного и того  же  художественного  объекта

изменяется, если мы с ним знакомились по  репродукции,  а  уже  впоследствии

воспринимаем оригинал. Для современной  художественной  культуры  характерна

ситуация многократного  восприятия – перехода от знакомства  с  произведением

посредством репродукций, графических и теле-, киноизображений  к  общению  с

оригиналом.  И  в  том  и  в  другом  случае   восприятие   лишено   качеств

первичности: оно  наслаивается  на  сформировавшийся  в сознании  реципиента

образ  произведения,  хотя  он  и  носит  предварительный,   ознакомительный

характер.

      Повторное  восприятие – необходимый компонент  художественной  культуры.

Так, А.В. Бакушинский писал, что разовые экскурсии в музей – паллиатив.

В.Ф.  Асмус  высказывался  еще более радикально:  “…не  рискуя  впасть   в

парадоксальность, скажем, что строго  говоря,  подлинным  первым  прочтением

произведения, подлинным  первым прослушиванием  симфонии  может  быть  только

вторичное их прослушивание. Именно  вторичное  прочтение  может  быть  таким

прочтением, в ходе которого восприятие  каждого  отдельного  кадра  уверенно

относится читателем  и слушателем к целому”.

     Исключительно   интересны  в  этом  отношении   письма  Гегеля  из  Вены.

Философ всегда считал, что  красота  произведений  искусства  подтверждается

удовольствием, испытываемым нами неоднократно  при  повторных  возвращениях.

Из Вены он писал, что слушал “Севильского цирюльника”  Россини  дважды,  что

пение итальянских  актеров так  прекрасно,  что  уехать  нет  сил,  и  далее:

“…видение и слушание здешних сокровищ искусства, в общем,  закончено  в  той

мере, в какой  это  было  мне  доступно.  Оттого  что  я  продолжал  бы  ими

заниматься, я  получил  бы  не  столько  более  глубокие  познания,  сколько

возможность  вновь  ими  насладиться;  правда,  возможно   ли   когда-нибудь

перестать смотреть на эти полотна,  перестать  слушать  эти  голоса…  Но,  с

другой  стороны,  это  должно  было  бы  привести  к   более   глубокому   и

обстоятельному пониманию,  чем  это  во  всех  отношениях  было  возможно  и

удалось”.*

     Наше  восприятие зависит от  интерпретаций,  исторически  сложившихся   в