Сопоставительный анализ фразеологизмов с анимализмами в немецком и русском

неповоротливом человеке», петух – «о задорном человеке» и т.п. (МАС).

    Таким образом,  наименования животных здесь   выполняют  энциклопедическую

функцию – они  сообщают  данные  о  животном,  необходимые  для  становления

фразеологического значения. Из большого набора информации  о  психических  и

физических качествах  животного, его  внешнем  виде,  повадках,  отношении  к

окружающему миру и т.п. отбирается одна, реализуемая  в контексте  ФЕ.

 

                                  Социально-информативная функция:

Социально-информативную  функцию выполняют некоторые  наименования  животных,

ставшие символами отрицательных качеств. В немецком  и русском языках  это

прежде всего Hund «собака», Schwein «свинья», Ziege «коза»,  Esel  «осел»  и

т.п., названия  которых имеют негативную  коннотацию,  основанную  как на

реальных наблюдениях, так  и  на  сложившемся  стереотипе  представлений  об

интеллекте, характере и других чертах животного.

Некоторые  из  этих  представлений  имеют  весьма   древние   истоки.   Так,

представление о собаке как  о  существе  гонимом  известно  еще из  Библии,

наименование  этого  животного   дает   наибольшее   количество   негативных

коннотаций как в немецкой, так и в русской фразеологии: kein Hund,  auf  den

Hund kommen, wie ein Hund leben, jmdn. wie   einen  Hund  behandeln;  собаке

собачья смерть, издох как  собака,  гнать  ко  всем  собакам,  собачий  сын,

собачья погода, гонять собак.

Многие отрицательные  коннотации,  связанные  с  названиями  (наименованиями)

животных, в немецком и  русском языках совпадают, напр.:

               ein Wolf im Schlafpelz               =       волк  в  овечьей

шкуре,

               den Bock zum Gдrtner machen  =      пустить козла в огород,

               der Hund auf dem Heu                =     собака на сене,

               Perlen vor die Sдue werfen       =       метать  бисер  перед

свиньями.

Общие коннотации,  основанные  на  наблюдениях  за  животными,  возникают  в

разных языках независимо друг от друга и свидетельствуют об  универсальности

человеческого мышления. Однако «видение мира» может быть различным  у  разных

(особенно неродственных)  народов, и тогда  наименование  одного  и  того  же

животного  приобретает  разные  коннотации.  Классическим  примером   такого

расхождения служат ФЕ с  существительным с  л  о  н,  которое  в  немецком  и

русском яыках стало символом неуклюжести  и  тяжеловесности  (sich  benehmen

wie ein Elefant im Porzelladen =  вести   себя  как  слон  в  посудной  лавке

(грубо, неуклюже)), в то  время как у  индусов   слон  –  символ  грациозности

(Мокиенко, 1975:86; Гурбиш, 1982:8).

 

                                           Дейктическая функция:

    Суть дейктической  функции состоит в том, что  имена  нарицательные  можно

с успехом заменить указательными  местоимениями т о т, э т  о т и т.п.,  т..к.

эти имена нарицательные  не называют свойств  конкретного  денотата,  а  лишь

указывают  на  его  отличие  от   другого   объекта,   «намекают»   на   его

местонахождение, напр.:

   нем.: vom Pferd auf den Esel kommen;  weder  Fisch  noch  Fleisch  (nicht

Fisch, nicht Fleisch);

   русск.: метил в  ворону, а попал в корову; менять  кукушку на  ястреба;  ни

пава, ни ворона; ни уха, ни рыла.

Для имен нарицательных эта  функция  не  выступает  изолированно  от  других

функций – контекст фразеологизма учитывает и энциклопедическую информацию  о

денотате, напр.: знай кошка свое лукошко; всяк сверчок знай  свой  шесток  и

т.д.  Это  еще  раз  свидетельствует  о  том,  что   в   реальном   процессе

фразообразования, как правило, взаимодействует несколько  функций,  одна  из

которых играет главную роль.

                                                 Экспрессивная      функция:

 

    Экспрессивнось  –  категориальный  признак   ФЕ,  непременное  условие   их

существования.  В  составе  ряда  ФЕ  можно  выделить  компоненты,   которые

выполняют  чисто   экспрессивную   функцию.   Значение   такого   компонента

заключается   не  в  сообщении  энциклопедических  сведений  о  денотате,  а

сводится к экспрессивной «дополнительности» (Мокиенко,  1980:106),  усилению

экспрессивной  выразительности  фразеологизма,  напр.:  вагон  и   маленькая

тележка, фига с маслом, дубина стоеросовая, шут гороховый и т.п.

Дополнительный  компонент  путем  тавтологического  повтора,   конкретизации

слова или ФЕ создает образность, повышает экспрессивность  всего  выражения.

Так, например, фразеологизм «(носится)  как  угорелая  кошка»  возник  путем

эксплицирования имеющей  многочисленные  соответствия  в других  языках  ФЕ

«(носится) как угорелый» (Мокиенко, 1980:116).

Необходимо  отметить,  что  анималистические  компоненты  чаще  выступают  в

качестве опорного слова и,  следовательно,  сами  являются  эксплицируемыми,

напр.: змей сипатый (рогатый, шелудивый); свинья мокрогубая и т.д.

Степень  экспрессивности  разных  лексем  неодинакова.   В   соответствующем

контексте  любое  слово  может   стать   функциональным   экспрессивом.   Но

существуют  также   лексемы,   потенциальная   возможность   которых   стать

экспрессивом чрезвычайно  высока.  Это  прежде  всего существительные Hund

«собака» и Teufel «черт», напр.:

   нем.: kein Hund; kein Teufel; das weiЯ der Teufel; zum Teufel gehen;

   русск.: ни одна собака не …; каждая собака; на кой  черт;  какого  черта;

ни к черту не годится.

Слова, обладающие высоким  экспрессивным потенциалом независимо от  контекста

и имеющие широкую сочетаемость, можно назвать универсальными экспрессивами.

 

                                        Образно-экспрессивная       функция:

 

     Образно-экспрессивную   функцию  выполняют  компоненты  фразеологических

каламбуров.

Каламбуры с названиями животных строятся по всем  правилам  языковой  шутки.

Основной способ  такого  каламбура  –  столкновение  несовместимых  понятий,

напр.: шуба на рыбьем меху; идет как корове седло; нужен как рыбе зонтик.

Образно-экспрессивная   функция   компонента   в   данных   ФЕ   близка    к

энциклопедической функции. Специфика ее заключается в том, что для  языковой

шутки подбирается неважная и почти никогда не реализуемая  часть  информации

о денотате со знаком «минус» (Идет как корове седло – на коров  не  надевают

седло, следовательно, «не  идет»).

 

      Вывод:   компоненты   ФЕ   выполняют   различные   функции.   Наиболее

распространенной  является  энциклопедическая  функция,  отражающая   разные

стороны понятия  о  денотате.  ФЕ  могут  отражать  максимальное  количество

свойств, черт  и  признаков  предмета,  реализуя  их  в  разных  контекстах,

поэтому большинство слов-компонентов  поликоннотативны.

Вторая важная  функция  –  социально-информативная,  отражающая  сложившуюся

негативную  оценку  лица,  животного  или  предмета,  явления.   Компоненты,

выполняющие эту функцию, содержат  отрицательные  характеристики  именуемого

объекта и отличаются от выступающих в энциклопедической функции не  только

этой негативной  оценочностью,  но  и  относительно  узким  кругом  оттенков

значений.

Компоненты  ФЕ,  выполняющие   энциклопедическую   и   социально-нормативную

функции, не только не утрачивают  своих  словных  качеств,  но  и  обогащают

систему своих значений, поворачиваясь новой  стороной  в  каждом  конкретном

фразеологическом  контексте.

Противоположный полюс семантической  шкалы занимают  компоненты,  выполняющие

дейктическую  и  экспрессивную  функции.  Их  роль  сводится  к   различению

предметов  или  усилению  экспрессии  ФЕ.  Контекстуальное  значение   таких

компонентов крайне бедно, оно  как бы отступает  на  второй  план.  Однако  и

здесь семантика слова  продолжает оставаться актуальной для  носителя  языка,

создавая образность ФЕ.

Таким  образом,  значение  компонента,  в  зависимости  от  выполняемой   им

функции, может быть сложным, разветвленным, со  множеством  коннотаций,  или

бедным,  обесцвеченным.  Однако  значение  слова  присутствует  в  контексте

фразеологизма всегда, без  этого невозможно понимание  внутренней  формы  ФЕ,

их семантики, экспрессии, их связей с остальной  частью  словарного  состава

языка.

1.4.  Пословицы  и   поговорки   как   объект   изучения   фразеологзмов   с

анимализмами.

 

    При более детальном  рассмотрении пословиц и  поговорок   в  качестве  ФЕ,

прежде  необходимо  отметить,  что  в  исследованиях  немецких   ученых   не

прослеживается четкого  разделения ФЕ на пословицы и поговорки, а сам  термин

«пословица»  в  качестве  обозначения  как пословицы,  так   и   поговорки,

соотносится лишь с термином  «фразеологизм».  У  пословицы  и  фразеологизма

немецкие исследователи  выделяют ряд общих признаков:

   для пословиц  характерен  постоянный  неизменный  лексический   состав,  в

большинстве случаев они  имеют «метафорическое обобщенное значение»  (Telija,

1975:427),   которое   не   соответствует   сообщаемым   непосредственно   в

предложении обстоятельствам: Die Katze lдЯt das Mausen nicht. «Как волка  ни

корми, он все в лес  смотрит».; Wer sich zur Kuh macht,  der  wird  gemolken.

«С волками жить – по волчьи выть».

Пословицы  представляют   собой   постоянные   конструкции   предложений   с

тенденцией  к  поучениям   (Seiler,   1922:2),   которые   основываются   на

практическом жизненном  опыте (Peukes, 1977:11).

    В трудах немецких  ученых отмечаются также  значительные  различия  между

пословицей и фразеологизмом. Так, Хойзерманн пишет:

   «пословицы представляют  собой собственно микротексты.  При  использовании

их в речевом общении  они не «воспроизводятся», как лексические  единства,  а

«цитируются», как и  другие  микротексты,  части  текстов,  стихотворения  и

т.д.».  Различие,  например,  тем  яснее,  что  пословицы,  в   отличие   от

фразеологизмов, не предоставляют  «никакой  формальной  возможности  связи  с

контекстом» (Hдusermann, 1977:113).

    Г. Пойкес также  отмечает в качестве «первого  синтаксического  признака»

пословиц «отсутствие  морфем, которые указывали бы на  контекст  или  речевую

ситуацию»  (Peukes,  1977:57).  Это  означает  также,   что   синтаксическая

структура    пословиц    характеризуется     предпочтением     использования

существительных, глаголов и прилагательных.  Кроме  того,  рифма  и  ритм  в

пословице также играют значительную роль: Besser Sperling in  der  Hand  als

die Taube auf dem Dach. Auf den Sack schlдgt man, den Esel meint man.

    Между пословицами и фразеологизмами существуют  различного  вида  связи.

Так, например, из пословицы  может возникнуть фразеологизм: jmdm. eine  Grube

graben «пытаться кому-либо  тайно навредить» из  пословицы  Wer  andern  eine

Grube grдbt,  fдllt  selbst  hinein  – «Не рой яму другому,  сам в нее

попадешь».

    Следующее различие  между пословицей и фразеологизмом  состоит в том,  что

пословица исторически зафиксированна в ее устоявшейся  форме.  Фразеологизмы

же, напротив, в этом отношении  не  ограничены  историческими рамками.  Они

представляют собой общее  языковое  явление,  и  постоянно  возникают  новые

фразеологизмы,  в  то  время,  как старые  выходят из  употребления,   что

свойственно лексическим  единствам.

    Однако это  не означает,  что  существующие  и передающиеся  во  времени

пословцы в сегодняшней  языковой коммуникации не имеют значения,  хотя  и  не

все одинаково активно  используются в речи.  Так,  например,  довольно  часто

употребительным пословицам (Was du Heute  kannst  besorgen,  das  verschiebe

nicht auf morgen. Lieber den Sperling/Spatz in der Hand als  die  Taube  auf

dem Dach.) противопоставляются   такие,  которые  едва  используются  сегодня

(Jedem Schwein kommt sein Martinsabend. Hungrige Flцhe stechen sehr.)

     С  точки  зрения  Г.Л.  Пермякова,  русское  обозначение  «пословицы  и

поговорки» используется в большинстве случаев также  как  цельный  термин  и,

как правило, не разлагается  далее на оба компонента. Это не  случайно,  т.к.

между «пословицами» и  «поговорками» действительно много  общего, и не  только

в русском, но и в других языках. Прежде всего, пословицы и  поговорки  равным

образом представляют собой  клише, т.е. установленные, «застывшие»  сочетания

слов, которые не образуются в речи каждый раз заново,  а  воспроизводятся  в

их утвержденной форме (Пермяков, 1985:12). Оба  вида  являются  признаком  и

моделью типичных ситуаций  или  отношений  между  объектами.  Они  в  равной

степени  располагают  определенными  языковыми  особенностями.  Однако  Г.Л.

Пермяков отмечает также  значительные различия между пословицами, с одной,  и

поговорками, с другой  стороны,  т.к.  внутри  обоих  типов  клише,  в  свою

очередь, можно установить огромное многообразие форм.

    Грамматическая  комплексность клише поговорочного  типа  (Пермяков,  1985)

варьируется в зависимости  от их  степени  и  характера;  некоторые  из  этих

образований выступают как  простые, другие, напротив, в качестве  комплексных

предложений: den Bock zum Gartner machen – пустить  козла  в  огород;  Lehre

den Wolf das Paternoster, er sagt doch “Lamm”.—Как волка ни корми, он все  в