Владимир Святой и проблема выбора монорелигии

В Летописи процесс принятия князем Владимиром веры выглядел следующим  образом. К великому князю Киевскому  приходят послы от разных народов  с предложением своих вер; затем  князь посылает своих послов к  народам для «осмотра вер на местах»; наконец, из всех вер русские выбирают самую лучшую веру, православие.

По мнению Е.Е. Голубинского и А.В. Карташева эта повесть «не заключает в себе ничего истинного, она есть позднейший вымысел и при том не русский, а греческий». [Голубинский Е.Е. 1997] В этой легенде все слова, сказанные посланниками вер и самим Владимиром, являются вымышленными, так как летописец жил сто лет спустя и никаким образом не мог слышать того, что они говорили, даже если бы он служил летописцем непосредственно при дворе князя. А то, что ему могли бы передать современники Владимира, это лишь общее содержание речей. Таким образом, получается, что единственным достоверным фактом может являться то, что послы от вер приходили к Владимиру, и что он направлял своих послов для ознакомления с религиями. Но присмотримся внимательней. Даже оценка великим князем различных вер выглядит неубедительной. Мусульманскую религию он отверг якобы из-за запрета пить вино и необходимости делать мужчинам обрезание. Иудейскую - из-за того, что он не хотел, чтобы русские потеряли свою землю, так же как и иудеи. А немецким католикам Владимир ответил просто: «Отцы наши не принимали веры от папы». [Карташев А.В. 2002]

А какую же разумную цель имело со стороны Владимира отправление  посольства смотреть непонятные и бессмысленные  для непосвящённого наблюдателя  действия? «Идите и посмотрите, у  какого народа лучше совершается служба» Что это значит? Веселей? Пышней? Неужели Владимир мог в чём-то подобном полагать наилучшую веру. Как великому князю могло прийти в голову судить о достоинствах той или иной веры по обрядам, внешним условным действиям, которые сами по себе не имеют значения и которые для человека постороннего остаются непонятными и не могут дать ни малейшего понятия о вере. [Голубинский Е.Е. 1997]

Такое несоответствие проистекает  из искусственной ретушировки всего сложного факта первоначального устройства русской церкви. Когда Владимир, возмущённый вероломством греков, поставил ново-основанную им национальную русскую церковь в каноническую зависимость от церкви, фактически автокефальной, Болгарской Охридской Архиепископии. Но уже при сыне Владимира Ярославе мир с греками политический и церковный наладился, то и все летописные тексты были тенденциозно переработаны первым греческим киевским митрополитом Феопемптом (с 1057 г.), будто бы всё с самого начала шло просто и гладко. [Карташев А.В. 2002]

Владимир решился принять  греческое или православное христианство будто бы после выбора между многими, предлагаемыми ему верами, но этот выбор - нечто немыслимое в приложении к данному случаю. Люди переменяют веру или по приказу или по внутреннему  искреннему убеждению. Владимир - неистовый  фанатик язычества - вдруг становится апатичным искателем вер. Но так  не бывает, чтобы сначала человек  оставил ложное мнение, а мотом  стал искать истинное. Обычно ложное мнение оставляется только в том случае, если принято истинное. То есть одно вытесняет другое. Владимир решился  оставить язычество только из-за того, что он решился принять другую известную веру. [Голубинский Е.Е. 1997]

Кроме повести, помещённой на страницах летописи, существовали три  древних сказителя, которые описывают  Крещение Руси: митрополит Илларион (современник  Ярослава, ок. 1037 г.), монах Иаков (современник Изяслава, ок. 1070 г.) и Нестор Печёрский, современник древнейшего летописца, за которого, по мнению Голубинского, не справедливо принимается он сам. Если бы существовали факты прихода к Владимиру послов от народов, и его обращение в православие проповедью посла, то эти писатели должны были знать и сказать об этом. Но все трое не только ничего не говорят о них, а более того ясно дают понять, что Владимир решился принять христианство без всякого посредничества, участия и содействия. Близкие ко времени Владимира писатели ищут глубокие серьёзные причины его религиозных исканий.

Митрополит Илларион в  своём произведении «Слово о законе и благодати» пишет: «У Владимира  и у всех русский достало ума  отличить веру Греков от всех других вер, увидеть, что она есть самая лучшая из них». Если бы факт прихода к Владимиру  послов имел место, то он не преминул бы восхвалить великий ум Владимира, что  он не дал увлечь себя проповедникам  ложных вер и сумел увидеть  и понять, что греческая вера самая  лучшая. Но у Иллариона удивление  вызывает тот факт, что Владимир решился принять христианскую веру, не слушая никаких проповедников, а  своим умом в состоянии был  понять, что христианство лучше язычества. [Голубинский Е.Е. 1997]

Монах Иаков подчёркивает влияние на Владимира рассказов  его бабки, великой княгини Ольги, которая приняла крещение в Царьграде, на три десятилетия раньше. Ольга  вполне могла оказать существенное влияние на юного князя и расположить  его к христианству с самого детства, так как ко времени её кончины  Владимиру было 10 -11 лет. «Наиболее  вероятно, что Владимир решился принять  христианство не после напрасных  усилий поднять язычество, а был  расположен к нему с самого начала», - пишет Голубинский Е.Е.

А преподобный Нестор ещё  более одухотворяет мотивы крещения Владимира, объясняя отказ от язычества  явлением князю Христа и повелением креститься.

Преосвященный Филарет (первая половина 19 века) так воссоздаёт внутреннюю логику духовного кризиса князя: «… Ужасное братоубийство, победы, купленные кровью чужих и своих, грубое сластолюбие - не могли не тяготить совести даже язычника, душа искала света и мира».

Некоторые историки не исключают  и вероятность продуктивного  влияния жён-христианок на решение  Владимира о перемене веры. Известно, что в его многочисленном гареме были вдова князя Ярослава, монахиня-гречанка и две чешки, исповедовавшие христианство. Вполне возможно, что все они в  какой-то мере способствовали изменению  его мировоззрения. Примером является польский князь Мечислав I, который обратился в христианство несколько ранее по убеждению своей жены.

Кроме того, три видных исследователя (Е.Голубинский, А.Карташев и В.Никитин) говорят о несомненной роли скандинавских родственников князя Владимира. Подтверждением этому служит скандинавская сага «Хеймскрингла» (12 -13 вв.), посвященная королю и христианскому просветителю Норвегии Олафу Тригвасону (Олаву Триггвесону). В ней повествуется о том, что в бытность свою на службе в Гардарикии (стране городов, т.е. на Руси) у князя Вольдомара (Владимира) Олаф, возвратившись из Константинополя крещённым, своими уговорами помог обращению Владимира.

1. С самого начала княжения  Владимир активно взялся за  благоустройство молодого русского  государства. Вёл войны не ради  завоевания новых земель, а для  объединения Руси и укрепления  её границ.

2. Модернизация славянского  язычества не достигла поставленной  цели - объединить русские народы  под сенью единой религии, покровительствующей княжеской власти.

3. Существует множество  мнений о причинах выбора христианства  как единой государственной религии.  С моей точки зрения, наиболее  достоверно то, что Владимир самостоятельно  пришёл к мысли о приоритетности  моно религии, но не без косвенного влияния жён и родственников - христиан.

Глава 2. КРЕЩЕНИЕ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА И ЕГО НАРОДА

2.1. Личное крещение Владимира

Политические обстоятельства сложились благоприятно для задумавшего  религиозную реформу князя. В  конце 987 года в Киев прибыли послы от Византийского двора с просьбой о помощи против бунтовщика Варды Фоки, восставшего против императорской власти. Помощь со стороны Руси была оговорена двум важными условиями. Во-первых, императоры обязались отдать в жёны князю свою сестру Анну. Во-вторых, Владимир обещал со своим народом принять христианство. Это был весьма редкий случай и поистине большая дипломатическая победа Владимира, которая обуславливалась лишь тяжелейшим положением, в котором оказались византийские императоры. [Мавродин В.В. 1945]

Далее хронология, касающаяся непосредственного крещения князя  Владимира, его женитьбы на византийской принцессе и похода на Херсон, зачастую не совпадает у разных исследователей. Соответственно, различны и причинно-следственные связи этих событий.

Летописная версия такова: после заключения договора с Византией  о союзничестве Владимир сразу же посылает войска на помощь императорам. Но когда восстание Фоки было подавлено, императоры стали тянуть с браком Анны. Тогда Владимир с войском отправился в Крым, осадил византийскую крепость Херсон (Корсунь) и пригрозил захватом Константинополя. Императорам пришлось выполнять обязательства. Царевна прибыла в Херсон, где херсонские богослужители крестили Владимира и его дружину, а затем обвенчали князя и Анну. Или царевну привезли на Русь, а вместе с ней прибыли и византийские священнослужители. [по версии В.В. Мавродина и Н.М. Никольского]

Но существуют и другие мнения. В. Пархоменко считает, что «стремясь  скорее добиться от Византии желаемого, создать к прибытию греческой  царевны благоприятную обстановку и разом покончить с неудовольствием  языческой массы, князь принимает  в конце весны 988 года крещение сам  и крестит киевлян». К концу  того же года Владимир направляет на помощь Византии свой вспомогательный отряд, но в следующем 989 году убеждается в  обмане со стороны византийского  двора, отказавшего князю в исполнении его пожеланий. И только на 989-90 года падает поход Владимира на Корсунь (Херсон), после удачного исхода которого, он получает руку византийской царевны и ценные святыни из города.

По версии Голубинского, с которой соглашается и Карташев А.В. , год личного крещения Владимира - 987. Он подтверждает это сведеньями из произведений древнейших русский писателей, упомянутых выше. В частности у монаха Иакова мы находим: «По святом крещении проживе блаженный князь Владимир 28 лет. На другое (второе) лето по крещении к порогам ходи. На третье лето Корсунь взя. На четвёртое лето церковь каменну Святая Богородица заложи…» О смерти князя нет споров. Она падает на 1015 год. Значит, из 1015 вычитаем 28, получаем 987 - это год крещения Владимира. Вероятно, великий князь крестился в Васильеве, близ Киева (сейчас город Васильков), где было поместье Владимира. Следовательно, корсунская война приходится на 989 год, а крещение киевлян на 990 или 991 год.

Зарубежные же источники  свидетельствуют о том, что ко времени оказания помощи Византии Владимир был уже женат на царевне Анне. Византийский хронист Кедрин между 15 августа 987 и апрелем 989 года пишет: «… Изготовив ночью суда и посадив на них народ руссов - ибо он успел призвать их на помощь и сделать их князя своим зятем, женив на своей сестре Анне, неожиданно переправился с ними».

Версия Голубинского представляется мне наиболее вероятной и обоснованной. А выглядит она следующим образом.

В 987 году Владимир решил  принять личное крещение, но нашёл  благоразумным не объявлять народу о своём намерении принять  христианство, так как мог опасаться  протестов, а совершившийся факт было легче и удобнее навязать народу. Если он не хотел огласки, поэтому  крещение было удобнее провести не в Киеве, а в своём поместье, каковым и являлся Васильев.

Несомненно, что Владимир принял крещение не от греков, и что  наиболее удивительно, не имел с ними никаких, касающихся этого, отношений  вплоть до корсуньской войны. По мнению монаха Иакова, поход на Корсунь был предпринят как раз для того, чтобы завязать эти отношения и привести на свою землю христиан и священников, которые научили бы его народ закону христианскому. Если бы Владимир принял крещение от греков, то Византия ещё до похода на Корсунь установили бы на Руси надлежащее церковное управление в лице епископов и митрополита. Но этого не случилось, следовательно, Владимира крестили либо болгары, либо варяжские христиане. Из этих двух альтернатив наиболее вероятным представляется крещение от варягов, чему Голубинский Е.Е. в своём исследовании даёт подробное объяснение.

Приняв веру истинную, князь  естественно должен был воодушевиться  желанием дать ту же веру народу своему. В этом решении не моги не оказать  влияние и государственные мотивы. История показывает, что у каждого  из новых европейских народов  настоящая государственная жизнь  начиналась со времени принятия им христианства. Владимир, лично пришедший  к убеждению в превосходстве  христианства над язычеством, не мог  не прийти к убеждению и в государственной  необходимости ввести во всей стране эту религию. Чтобы стать равными  членами европейского сообщества, Руси ничего не оставалось, как последовать  примеру других и принять христианство.

Голубинский Е.Е. пишет: «Дело  в том, что переменить веру для  народа - дело нешуточное. Игорь и  Ольга не отважились на то, чтобы  ввести на Русь христианство. Владимир решился, но счёл нужным подготовить народ к принятию новой веры».

Спустя два года после  собственного крещения, Владимир решил  приступить к крещению своего народа. Для этого ему требовалось  вступить в отношения с Греками, так как для будущей российской церкви ему нужна была от них высшая иерархия, т.е. епископы с митрополитом во главе. Для этого требовалось  отправить посольство с просьбой. Но Владимир поступил иначе: он отправился войной на Херсон.

Чем же можно объяснить  столь странный поступок? Полагать, что Владимир из-за собственной гордыни  опасался предстать перед византийскими  императорами в роли просителя, было бы недостойно великого князя. Византийские же государи были не настолько высокомерны, чтобы целенаправленно оскорблять Владимира. Таким образом, ни гордость князя, ни опасение оскорбления со стороны  греков не в состоянии объяснить  этот поступок. Истинная причина видится Е. Голубинскому в том, что греки, хотя и в меньшей степени, чем Римский папа, были склонны считать народы, принимавшие их веру и становившиеся в церковную зависимость от них, народами подручными и в политическом отношении. Константинопольские императоры, по некоторым данным, включали имена народов, исповедовавших православную веру, в свой титул, считая их вассальными. Во-первых, вполне вероятно полагать, что у Владимира было опасение подобных притязаний от греков и что оно заставило явиться в первый раз перед ними с мечом победителя в руках, так как по отношению к победителю не могли иметь место никакие притязания. А во-вторых, мы склонны думать, что дело было в желании Владимира жениться на византийской царевне Анне. Для варвара и владетеля варварской страны получить руку греческой царевны было очень непросто. И если Владимир действительно хотел этого, то он действительно должен был воевать с Византией, чтобы предъявить им своё желание как желание победителя. Браки с варварами, естественно, должны были чрезвычайно оскорблять гордость греков. Замужество за варваром представлялось делом ужасными для греческих царевен, поэтому понятно, что греки заключали подобные браки только в случае настоятельной нужды. [Голубинский Е.Е. 1997]