Серге́й Семёнович Ува́ров

             Самодержавие неограниченно, ни  юридически, ни вообще какой-либо  земной силой. Оно ограниченно  в нравственном, вернее, религиозном  смысле. Но не просто религия даёт санкцию императору или царю на власть, а самодержец имеет живую связь с Богом. Царь должен творить волю Божию, причём почти всегда принятие того или иного решения зависит от него самого. Если он обращается к Богу, то путь его должен быть верен, горе народу, когда его постигает искушение. От живой и подлинной связи с Богом зависит успех его царствования. Живая связь с Богом возможна только при истинном Боговедении, которое возможно только в православной вере и личного устремления к Богу самого царя. Если место православия заступает другая «просто религия», то ни о каком обращении к Богу и речи быть не может, и мы получаем абсолютную монархию, ограниченную не верой, а прихотью самого монарха, или его народом или другими земными факторами. Пути «развития» этой формы власти - демократия или диктатура. К сожалению, такой философ и почитатель монархии, как Ильин, требует от религии только санкции, которая утвердила бы трон в глазах народа. Поэтому-то его идеалом и является первый российский император Пётр , он же первый насадитель абсолютизма в российской государственности. У Бога нет формальностей и Он не может поддерживать то человеческое начинание, которое использует Его имя, как лозунг написанный, но никогда молитвенно не произносимый. Поэтому это представление об устройстве монархии не может быть истинно. Подобные теории рождаются не на отрицании Бога, а на отделении его от жизни и перенесении в бесконечное далеко из сферы рассмотрения, фактически, на мысленном умерщвлении Источника всякой жизни. Бог везде и всегда участвует как живая сила, в том числе и в государственной жизни. И, бесспорно, если выбирать между благочестивым царём и деятельным, то следует выбрать первого. Разумеется, благочестие необходимо требует и усердного выполнения своих обязанностей перед Богом.

Нарушение связи Бог-монарх, не может  не сказаться и на отношении монарх-народ. Поэтому, возвращаясь к абсолютной монархии, укажем, что всё её существование  будет протекать в навязывании  воли монарха народу и отстаивании  своей неограниченной власти, так как воля Божия в этом случае присутствует как абстракция. Разумеется, в конце концов её отстоять не удаётся, и монархия либо падает, пройдя через хаос, превращается в диктатуру, либо эволюционирует в конституционную монархию, то есть демократию с исторической ширмой монархии.

               Более тонкой и деликатной  является связь между самодержавием  и народностью. Тут нельзя не  вспомнить славянофилов. Особенно  нужно отметить маленькую, но  очень весомую работу Д.А. Хомякова, сына известного славянофила. Он приводит прекрасное обоснование необходимости живой связи монарха с народом. После пришествия Спасителя возникает Церковь, народ Божий, в котором нет «ни эллина, ни иудея». Но глубоко заблуждаются те, кто считает, что понятие народа и национальности отмирают вовсе. Существование этих понятий связано с нашим двояким положением в современную эпоху. С одной стороны, мы принадлежим (должны принадлежать) как христиане  Царству Небесному, с другой стороны, мы ещё проходим земное поприще, на котором принадлежность к Царству Небесному требует подкрепления верою и делами. Внешне после пришествия Христа не происходит никакой земной «революции» и сохраняется порядок вещей со времён Адама. Люди рождаются, живут и умирают, и это не противоречит уже пришедшему Царству Небесному. Также существуют и действуют народы, каждый из которых можно рассматривать , как единое целое в духовном и физическом смысле. Единый: телесно - по происхождению, духовно - по вере, душевно - по языку, и, наконец, по воле , по подчинению единому вождю или монарху. Этот порядок сохраняется потому, что человеческая история ещё не закончилась, значит, новые люди получают жизнь от своих предков и становятся продолжителями рода. По родству получают они в наследство не только внешность, но и черты характера, даже и праведность. Неслучайно приводится в Евангелии родословие Спасителя. В христианских народах, всё это должно происходить под знаком веры, Царства Небесного. Но пока человек живёт на земле, он должен слушать своих родителей. Христианский народ, как и всякий народ, объединяется воедино и, конечно, и у него должен быть глава - царь, который по родству своему связан с народом. Но и народ как целое имеет свой дух, поэтому мы можем говорить о характерных чертах англичанина, француза, русского. Например, эти характерные черты выражены в языке. Знание языка не подразумевает лишь запоминание слов, но и умение мыслить «по-немецки».  Тот, кто в уме переводит с русского на иностранный не может сказать, что он в полной мере знает язык. Хотя знание языка не определяет принадлежность человека к народу, но язык является особенностью данного народа, выражением его духа, что подчёркивается в славянском языке в названии обоих понятий одним и тем же словом.

          Одним  словом, народ - это реальность не только в физическом , но и духовном смысле. Царь может быть на 90% иностранцем , но по духу именно русским царём. В отличие от абсолютных монархий царь не должен и не может господствовать над своим народом уже хотя бы потому, что он составляет с ним одно целое. Царь не должен принуждать собственный народ выполнять свою волю, а сам должен быть выразителем воли народа. Православный народ свободно подчиняет свою волю воле Божией, которую он может познавать и которая является в православном царстве. В этом его отличие от народов исповедующих католицизм или протестантизм, утративших живую веру , а, следовательно, и живую связь с Богом. И эта «встреча воли Божией и воли народной» должна происходить в лице монарха, что и есть одно из оснований уподобления православного самодержца Христу. Разумеется, и здесь воля народная должна подчиниться воле Божьей. Но в отличие от абсолютизма, монарх составляет с со своим народом единое целое и знает волю народную в себе и проверяет её на соответствие воле Божией. Умерщвление народной воли или полный отказ от неё лишает реальной жизни народ, ослабляя его силы, превращая его в пустое понятие или манекен. Такое государство долго жить не может. В тоже время внимание к гласу народному, акт смирения Государя, ибо по известному изречению «глас народа - глас Божий». Хотя и не всегда. Таким образом, через православную веру осуществляется реальная. живая связь самодержца с Богом, а через монарха связь народа с Богом. В лице монарха происходит как бы соединение нового и ветхого. Связь от Адама существующего порядка и Нового Завета, открытого Вторым Адамом. И нельзя согласится с мнением, что царю достаточно быть православным, а сфера его деятельности, деятельности государственной расположена вне веры и благочестия. Или вернее, где-то рядом или по соседству с церковной жизнью.

             Д.А. Хомяков пишет , что в  подчинении народа своего монарху  происходит отказ от власти, от  земного, бремя управления которым  берёт на себя царь, а народ  же получает большую возможность  для устремления к духовному. В этом отличие от западных народов, давно уже погрязших в материализме. Дело в том, что единоличная власть есть ограничение власти других, вернее, отказ от власти других членов общества. Иначе это отказ от проявления своей воли в данном пространстве. Поэтому в православном народе власть земная - единоличная, власть церковная - соборная, ибо народ не может быть безучастен в делах веры, являющейся его высшей ценностью, а это означает активное проявление индивидуальной воли или свободы, « ибо нельзя себе представить верующего, избавленного от обязанности стоять за веру». У католиков дело обстоит по-другому, главная ценность уже давно лежит в богатстве, и упустить власть, значит, упустить богатство, поэтому нельзя лишить себя власти. Духовный же мир можно спокойно отдать на управление одному лицу , ибо он уже не интересен западному человеку. Так рождается демократия и папизм на Западе. Таково обоснование появления соборной и единоличной власти у Хомякова-младшего.

Посмотрите, какие колоссальные духовные и физические силы тратятся современными народами для обеспечения управления государством. Месяцами идут избирательные компании, вызывая страсти, отвлекая людей от истинных духовных ценностей и даже просто от полезной созидательной деятельности. Но современным людям это необходимо для отправления культа своему демократическому божеству. Это божество в лжесвободе человека, в бунте человека против Бога. Подчинившись материальным ценностям, забыв духовное, что неизбежно приводит к цели обладания благами для каждой личности, эти народы должны были неизбежно ступить и на вторую ступень лестницы, приближающей к идолу Маммоны. Как страсть стяжательства имеет над собой страсть властолюбия, которая возникает после скорого насыщения материальным, так и в целом «разбогатевшем» народе возникает желание власти, и каждый желает получить для себя кусочек этой власти. Поэтому, наверное, многие  русские люди со странной и непоследовательной пунктуальностью каждые выборы ходят к избирательным урнам и бросают в них бумажки, хотя в большинстве своём уверены в бесплодности этого занятия. Ибо и ребёнку ясно, что нигде и никогда так запросто никто не отдаёт власть. Но отделаться от этого призрака участия в управлении государством не могут. Это похоже на игру, где каждому дают поиграть в короля.

Если самодержавие возникает на фоне отказа от власти, то демократия возникает  на основе властолюбия. В самодержавии народ отказывается от власти, дабы жить духовной жизнью, а монарх принимает  власть как бремя. Но как раз в  лице монарха и царствует весь народ, составляющий единое целое, имеющий как бы единую волю. В демократии за власть борются и воспринимают её как благо и , добившись её, ясно, как будут использовать.. То есть здесь наоборот: вроде бы все имеют власть, а реально она в руках кучки, порой никому неизвестных людей. В монархии, таким образом, происходит высший отказ от мира через отказ от власти. Ведь, кто хочет чего-либо достигнуть в мире сем, должен обрести власть через деньги, способности, а затем уж и просто власть, как государственную категорию.

             Возвращаясь к отношению монарха  и народа нужно  отметить, что  это взаимодействие должно строиться  на любви. Это не просто братская  любовь, без которой нельзя представить  себе христианства. Здесь любовь  особенная, когда взоры тысяч, десятков тысяч, миллионов направлены на одного.

Но что же у нас получается, когда мы рассматриваем триаду «православие самодержавие, народность»? Мононациональное государство? Но ведь в истории существовали вместе под одним скипетром разные христианские народы. И, конечно, в православии духовное ставится выше национального. К тому же православное государство берёт под свою защиту всякого православного человека. Но представим себе государство, состоящее из нескольких равных по численности и силе народов. Естественно, царь может быть только один, значит, один из народов всегда будет находиться в привилегированном положении. Ибо, конечно, более полного единства достигает царь со своим народом, которому он принадлежит по плоти и крови. И, ошибаются те, кто считает, что имперская идея в смысле союза нескольких православных народов более соответствует по духу христианству. Такое государство заранее обречено на слабость и в конечном итоге крушение. Пример - Византия, которая не имела народа, на который могла бы опереться государственная власть помимо христиан, членов церкви, которые, объединяясь по этому признаку, как раз выходят из под сферы ведения государства. И такая дисгармония не может быть признана христианством.

            Другое дело - русское государство, которое базировалось на русском народе и фактически было государством православного русского народа, другие же православные и неправославные народы находились под защитой русского государства.  Русский народ составлял «базу» царства, на него опирался царь и его царём по преимуществу он являлся, другие православные могли войти за созданную им ограду. Понимая, что такое мнение славянофилов не может ныне понравиться многочисленным врагам русского народа, декларирующим абсурдное равенство не в правовом даже смысле, а в сущностном всех народов, протаскивая при этом чёрным ходом исключительность своего народа. Не может понравиться и тем, кто манипулирует сейчас ставшим модным понятием филетизма ( кстати, неудачное слово . В пер. с греческого «расизм»), возникшим по довольно частному случаю в церковной истории, и ставшим удобным орудием для папистов разных географических точек, пока ещё скрывающихся за благочестивыми словами «послушания», «смирения», а также каноничности и церковного единства. Кстати, почему-то забывают они о том, что собор 1872 года был отвергнут церковной полнотой, которая не увидела подобного учения, а разглядела за этим , увы, встречающуюся в церковной истории борьбу за власть и скорее всего никакой не «филетизм», а элементарный национализм, но с другой стороны. «Как бы считая и эти меры недостаточными (отлучения и лишения священства двух митрополитов и епископа болгарской национальности), Константинопольский патриарх составил 16 сентября 1872 г. Поместный Собор («Великий Местный Синод»), который осудил «филетизм», то есть племенное деление в Православии, провозгласил враждебными «Единой Соборной и Апостольской Церкви» сторонников филетизма и объявил Болгарскую Церковь схизматической. Православная Полнота не приняла этих прещений Константинополя. Иерусалимский Патриарх Кирилл II решительно отказался признать решения Собора справедливыми. Епископы Антиохийской Церкви (арабской национальности) объявили подпись своего Патриарха под актами Собора «выражением его личного мнения , а не мнения всей Антиохийской Церкви»»1

           Разумеется, против такого понимания выступают  и поклонники имперского построения  государства.  Вернёмся к Византии. К тому же имперская идея  «есть идея Рима, даже не императорского, а римской республики. Империя этой идеи не создала, а лишь произвела сосредоточение властей в одной личности»2 . То есть имперская римская идея рождается из республиканской идеи подчинения личности государству. Только после некоторой эволюции государство сосредотачивается в одном лице.  В результате Византия  получает в наследство идею императора как «увековеченного диктатора»3 . То есть связь с народом ослабляется всё время этой вырывающейся наружу идеей. Кроме того, в Византии император, имея в своём подчинении множество народов, делает опору  на окраинные области, то есть не на основной народ, если он есть. А на другие народы, чтобы удержать их в составе своего государства. Имперская идея сильно ослабила Византию. Фактически это было полуреспубликанское правление, когда власть мог захватить любой способный военачальник. Бесконечные смены императорских династий разных национальностей - вот одна из главных причин её падения. А смены династий происходили из-за того, что одной из главных задач империи было удержать окраины, почему делалась ставка на народы, их населяющие, а не на основной народ. «Императорство - не Самодержавие, а его лжеподобие. Оно плод республики, выросло на почве республиканской и есть выражение отчаявшегося в своём существовании республиканства, но не отрешившегося от него по существу».

           Теперь  взглянем на русскую монархию. Несомненно, она опирается всегда  на один православный народ  - русский. Другие православные  народы, входящие и даже не  входящие в русское царство,  находятся под его защитой:  грузинский, сербский, болгарский и т.д. Византийское царство падает, но его место заступает более совершенное по своей организации русское царство. Истинно, русский народ можно назвать Богоизбранным, ибо в нём осуществился идеал православной монархии, стало возможным многолетнее мирное пребывание Православной  Церкви, получившей возможность окормлять своих чад и лишённой необходимости думать о земном, ибо это взял на себя её ктитор - царь. Именно на Руси и осуществляется идеал: православие, самодержавие, народность. В отличие от Византии православная монархия, опирается не просто на христиан, как в Византии, но на единый русский народ, вобравший в себя и ряд других малых народов. В этом и сказалась его жизненная сила, ибо он расширяется и укрепляется, не уничтожая соседние народы, а вбирая их в себя. Русский народ под управлением царя мог свободно жить и спасаться, не обременяя себя земными мыслями об управлении, исполняя царскую волю  и поддерживая царя во всём.

            Надо отметить, что говоря о  воплощении в русском народе идеала самодержавного царства, не имеются в виду те искажения и нарушения, которые имели место. Речь шла о том, что по воле Божией в русском народе воплотился идеал православной монархии, которая в аспекте взаимосвязи самодержавие-народность есть «активное самосознание народа, концентрированное в одном лице»4 .

            Таким образом, православная монархия  как бы составляет триаду: Бог,  самодержец, народ. Монарх не слепо  навязывает свою волю, а стремиться  узнать волю Божию. «Христианство  же привнесло идею «царя - Божия служителя...». С другой стороны, он выражает волю  народа - собирая в своём лице народ воедино и подчиняет волю народа воле Божией. Народ становится как бы единым человеком, соединившимся с Господом, но не человеком Гоббса, отдавшим всю власть диктатору, который имеет основание своей власти всё-таки в самом народе, потому что не имеет Бога стоящего над ним. «Личность при этом именно освобождалась от «полного подчинения государству», ибо двух «полных подчинений» не может быть, и подчиняясь всецело Богу, христианин тем самым мог только условно подчиняться государству»5

          «Государственная  воля уже существует в лице  самого Монарха, который и есть  представитель того внутреннего  содержания нации, из которого  проистекает его воля, каждый раз, когда народ способен продумать своё содержание, и в каком акте оно должно выразиться применительно к тому или иному текущему вопросу. Это представительство единственно реальной народной воли, то есть так сказать - воли народного духа - принадлежит монарху»6 . То есть в отличие от абсолютной (западной) модели монархии , необходимо единство монарха и народа. Это единство выражается прежде всего в любви монарха к своему народу, и обратно народа к своему монарху. Примеров этой любви в русской истории было предостаточно. Народ вплоть до 20 века был готов умереть за своего монарха, но недостаточная внимательность к врагам царства и православия привела к тому, что эти внешние враги , сделавшись постепенно и внутренними, своей пропагандой лишили в значительной части народ этой любви. Плюс бюрократия (Петра творенье) - один из злейших врагов монархии, а также западные продукты безверия - либерализм и гуманизм, поданные под красивой этикеткой просвещения. И хотя перечисленные головы гидры периодически отсекались, но она с течением времени двигалась и двигалась вперёд, постепенно достигнув самого подножия трона.