Юридические конфликты: теоретико-методологические аспекты разрешения в процессе применения права

Уголовный закон Республики Беларусь традиционно закрепляет альтернативные способы разрешения конфликтов посредством регламентации института освобождения от уголовной ответственности. Альтернативные начала можно усмотреть в Общей части УК РБ – статьи 20, 83, 86, 87, 88, 89, 95, 118, в Особенной части – п. 4-6 примечания к Главе 24, п.3-4 примечания к Главе 37, в примечаниях к статьям 235, 287, 289, 291, 295, 328, 357, 358, 371, 401, 402, 406, 431, 432, 445 УК РБ [214]. Уголовно-процессуальный закон также определяет в ст. 29, 30, 440 процессуальные основания применения альтернативных способов разрешения конфликтов [212]. Российский уголовный материальный и процессуальный законы аналогично содержат целый ряд норм, предусматривающих альтернативный порядок разрешения юридического конфликта. Так, шесть «альтернативных оснований» предусмотрено в Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации (ст. 75-78, ст. 84, ст. 90), восемнадцать – закреплено в Особенной части (примечания к статьям 126, 194, 198, 199, 204, 205, 206, 208, 222, 223, 228, 275, 276, 278, 291, 307, 337, 338) [215]. Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации (далее – «УПК РФ»), в свою очередь, в ст.ст. 24, 25, 27, 28, 427 содержит процессуальные основания применения альтернативного порядка разрешения конфликта [213].

Характерно, что законодатели обоих государств, наряду с традиционными основаниями «освобождения от уголовной ответственности», существенно расширяют перечень норм, закрепленных в Особенной части новых уголовных законов, причем в качестве условий применения данных норм предлагается позитивное посткриминальное поведение: активное способствование раскрытию преступления, полное возмещение ущерба, явка с повинной, добровольное заявление о содеянном (ст.ст. 235, 289, 291, 295, 328 УК РБ). Данная тенденция, по мнению Л. В. Головко, является одной из основных в развитии уголовно-правовой и уголовно-процессуальной науки и соответствующего законодательства нашего времени, причем ее основная цель заключается в поиске оптимальных способов разрешения уголовно-правового конфликта [50, с.14]. В уголовно-правовых и процессуальных исследованиях данная проблема зачастую актуализируется в вопросе об уголовно-правовом компромиссе и его значении для эффективного разрешения уголовно-правовых конфликтов, причем перспективность и актуальность данного направления исследования не вызывает сомнений.

Следует также указать на существенное расширение частно-правовой сферы современного уголовно-правового регулирования. Целый ряд норм, предоставляющих альтернативу в разрешении уголовно-правового конфликта, можно обнаружить в УПК РБ. Примечательно, что законодатель Республики Беларусь закрепил в уголовно-процессуальном законе перечень из 16 уголовно-правовых составов категории дел частного обвинения (ч. 2, 3 ст. 26 УПК РБ) и 19 уголовно-правовых составов категории дел частно-публичного обвинения (ч. 4 ст. 26 УПК РБ) по сравнению с 4 и 8 уголовно-правовыми составами в российском уголовно-процессуальном законе соответственно (ч. 2, 3 ст. 20). Между тем, своеобразная компенсация в соотношении указанной категории дел в уголовно-процессуальном законодательстве России по сравнению с белорусским законодательством проявилась в обоснованном исключении из российского закона положения о недопустимости примирения потерпевшего с обвиняемым при вступлении прокурора в судебное разбирательство или в случае возбуждения им уголовного дела по преступлениям, «…затрагивающим существенные интересы государства и общества…», которое, как видим, сохранилось в УПК РБ (ч. 5, 6 ст. 26). В связи с этим необходимо указать на некоторое несоответствие отдельных положений ч. 5, 6 ст. 26 УПК РБ сущности уголовного преследования в порядке частного обвинения. Государство, в данном случае, признает приоритет частного интереса в публичном праве, на основании чего и формулирует сущность дел частного обвинения – «… возбуждаются лицом, пострадавшим от преступления, его законным представителем или представителем юридического лица, и производство по ним подлежит прекращению в случае примирения его с обвиняемым» (ч. 2 ст. 26 УПК РБ). В то же время в ч. 5, 6 статьи 26 содержится противоречивое положение, которое фактически подменяет частный интерес потерпевшего в указанной категории дел интересом публичным – то есть государственным или общественным. Такая ситуация не способствует эффективному разрешению уголовно-правовых конфликтов в уголовном процессе и на практике зачастую обусловливает существенное обострение конфликтных противоборств.

На основании изложенного считаем целесообразным изменить ч. 5 ст. 26 УПК РБ и изложить ее в следующей редакции: «Прокурор вправе возбудить уголовное дело о преступлениях, указанных в частях второй и четвертой настоящей статьи, и при отсутствии заявления лица, пострадавшего от преступления, если они совершены в отношении лица, находящегося в служебной или иной зависимости от обвиняемого либо по иным причинам не способного самостоятельно защищать свои права и законные интересы…» (далее по тексту). Соответственно, должна быть изменена и ч. 6 ст. 26 УПК РБ и изложена в следующей редакции: «Прокурор вправе в любой момент вступить в судебное разбирательство дела о преступлениях, указанных в части второй настоящей статьи, и поддерживать обвинение в суде, если этого требует защита прав и законных интересов граждан» (далее по тексту).

Весьма дискуссионным в юридической науке является вопрос о возможности использования такого альтернативного способа разрешения уголовно-правового конфликта, как «соглашение о признании вины» в уголовном процессе. Российский законодатель в данном случае осуществил более радикальные преобразования, предусмотрев «Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением» (Глава 40 УПК РФ), которая многими исследователями сравнивается с американским и континентальным аналогом так называемой «сделки о признании» (plea bargaining) [4; 136; 176]. «Сделка о признании», успешно практикуемая в англосаксонской системе права, выступает своего рода альтернативным механизмом разрешения юридического конфликта, своеобразной внесудебной упрощенной примирительной процедурой разбирательства уголовных дел. В США, например, смысл «сделок о признании» выражается в поощряемом судом заключении между обвинением и защитой особого соглашения, в соответствии с которым обвинитель обязуется переквалифицировать деяние на менее тяжкое, а обвиняемый – признать в нем свою виновность, причем более 90% уголовных дел разрешается на основе данного института [129, с.17]. Относительно же российского аналога «особого порядка» в сравнении с его западными прототипами отмечается некоторая ущербность нового института [50, с.396-402]. Однако, не касаясь процессуальных несовершенств института, предусмотренного Главой 40 УПК РФ, следует признать, что законодатель определенно сделал шаг к оптимальному разрешению юридических конфликтов. Уголовно-процессуальный Кодекс Республики Беларусь закрепил в данном плане менее радикальное положение, предусмотрев в статье 326 сокращенный порядок судебного следствия в случае признания обвиняемым своей вины.

Несмотря на наличие ряда позитивных изменений в уголовно-правовой и уголовно-процессуальной сфере, следует указать, что помимо развития характерных для отечественного права институтов (освобождения от уголовной ответственности и др.) существенных качественных преобразований, направленных на эффективное разрешение уголовно-правовых и уголовно-процессуальных конфликтов, практически не произошло. Видимо, это правильно, поскольку естественный процесс «созревания» правовой системы к той или иной инновации гораздо лучше ее искусственного «оплодотворения». Более того, очевиден тот факт, что сегодня в национальной правовой системе традиционные правовые процедуры должны оставаться приоритетными и в определенном значении конечными механизмами разрешения юридических конфликтов. Альтернативные же процедуры разрешения должны выступать «локальным дополнением» традиционному правоприменительному воздействию на юридические конфликты, разрешать конфликты в тех сферах, где традиционный процессуальный механизм не способен эффективно разрешить социальную проблему. Думается, что разработка и совершенствование альтернативных способов разрешения уголовно-правовых и уголовно-процессуальных конфликтов и успешное применение их в правоприменительной практике должны получить свое дальнейшее развитие.

Безусловно, разработка альтернативных механизмов разрешения юридических конфликтов находится только в стадии становления и требует дальнейшего совершенствования. Анализ национального законодательства показал, что юридико-технические возможности для дальнейшего развития уже существующих и внедрения новых альтернативных способов как в уголовно-правовой, так и в гражданско-правовой сфере имеются, и нет сомнений в том, что разрешение конфликтов посредством альтернативных процедур положительно повлияет как на развитие отечественной юстиции, так и на механизм правового и социального регулирования в целом. Определенный потенциал для продолжения научно-обоснованных, конструктивных разработок в отечественной науке и практике применительно к различным отраслям права имеется и требует своей дальнейшей реализации.

По результатам исследования в данной главе необходимо сделать следующие выводы:

1. Правоприменение как правовое средство разрешения юридических конфликтов в формально-организационном аспекте представляет собой эффективную процессуальную процедуру разрешения юридических конфликтов с наличием необходимых для этого свойств.

2. Разрешение юридических конфликтов  в процессе применения права должно осуществляться на основе использования правоприменителем технологии правоприменительного разрешения юридических конфликтов. Методологической основой построения технологии явился комплексный юридико-конфликтологический подход, заключающийся в синтезе, с одной стороны, конфликтологических знаний о юридических конфликтах и их разрешении, а с другой – знаний об особенностях разрешения правовых ситуаций в процессе применения права. Использование такого подхода обусловлено особенностью поставленной задачи – разработать способ правоприменительного разрешения юридического конфликта как комплексного юридического социально-правового явления. Технология правоприменительного разрешения юридических конфликтов сформулирована на базе уже существующих и определенных в диссертации положений о юридическом конфликте как феномене в целом, особенностей его проявления в процессе применения права в частности, а также формально-организационных аспектов разрешения юридических конфликтов в правоприменительном процессе.

3. Технология правоприменительного  разрешения юридических конфликтов – это комплекс последовательно совершаемых правоприменителем действий и операций, направленных на разрешение юридических конфликтов и сгруппированных по соответствующим стадиям правоприменительного процесса. На каждой стадии правоприменительного процесса выделен комплекс правоприменительных действий и операций, направленных на разрешение юридического конфликта, которые объединены в «юридический» и «конфликтологический» блоки. В «юридический блок» включены правоприменительные действия и операции, направленные на разрешение юридического конфликтного инцидента с правовых позиций, в «конфликтологический блок» – на разрешение конфликта в его социально-психологической составляющей. Разделение указанных блоков носит условный характер, поскольку совершаемые в практической деятельности правоприменителя действия «конфликтологического блока» осуществляются в неразрывной связи с правоприменительными действиями «юридического блока».

4. Эффективность разрешения юридических  конфликтов в процессе применения права во многом зависит от личности правоприменителя, в связи с чем к ней должны быть предъявлены определенные требования. Обладание правоприменителем не только глубокими юридическими знаниями, но и морально-нравственными, социально-психологическими качествами, заключающимися в способности распознавать эмоционально-психологическую напряженность между конфликтующими сторонами, уметь предвидеть направление развития конфликта и локализовать его является необходимым для успешного разрешения юридических конфликтов.

5. В качестве одного из современных  направлений совершенствования  правоприменительного разрешения юридических конфликтов в правовой системе Республики Беларусь выступает развитие альтернативных процедур разрешения юридических конфликтов. Развитие альтернативных процедур представляет собой разработку новых и совершенствование имеющихся в законодательстве альтернативных традиционному процессуальному разбирательству путей разрешения юридических противоборств. Совершенствование альтернативных процедур разрешения конфликтов в гражданско-правовой сфере требует определенных законодательных нововведений, в частности: регламентации претензионного порядка разрешения споров посредством разработки Положения о претензионном (досудебном) порядке разрешения гражданско-правовых и хозяйственно-правовых конфликтов на правах рекомендательного акта, применяемого по соглашению сторон; конкретизации общих норм Положения о третейских судах Законом Республики Беларусь «О третейских судах в Республике Беларусь»; институционализации в отечественной правовой системе альтернативных правовых процедур переговоров и посредничества посредством создания концепции переговорного процесса по разрешению юридических конфликтов и разработки соответствующего нормативно-правового акта рекомендательного характера; изменение статуса товарищеских судов и создания на их основе выборных общественных органов по разрешению незначительных юридических конфликтов. В уголовно-правовой сфере альтернативное разрешение конфликтов развивается посредством совершенствования традиционных для отечественного уголовного права и процесса институтов. Вместе с тем, отдельные институты нуждаются в доработке. Так, из института частного обвинения следует исключить положения, которые противоречат сущности частного элемента в уголовном праве, способствуют обострению конфликтных противоборств и негативно влияют на эффективность правоприменения, в частности, изменить ч. 5 и ч. 6 ст. 26 УПК РБ, изложив их в вышеуказанной редакции. 

  В целом альтернативные процедуры разрешения юридических конфликтов в правовой системе Республики Беларусь призваны выполнять функцию «локального дополнения» традиционному правоприменительному воздействию на юридические конфликты, разрешать конфликты в тех сферах, где традиционный процессуальный механизм не способен эффективно разрешить конфликт. В таком значении альтернативные процедуры призваны в полной мере выступить в качестве фактора совершенствования как правоприменительного, так и правового и в целом всего социального механизма разрешения конфликтов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование дает основания сформулировать следующие выводы:

1. Проблема разрешения конфликтов  в государственно-правовой сфере известна со времен античности, ее развитие можно проследить от рассмотрения отдельных сторон проявления конфликта на ранних этапах развития правовой мысли до более полного и системного анализа юридического (правового) конфликта и разработки правовых способов его разрешения в теоретических концепциях конца ХIХ-ХХ вв. На современном этапе в западноевропейской и американской юридической науке данная проблема преимущественно нашла отражение в комплексном учении об альтернативных (неформальных) процедурах разрешения юридических конфликтов. На постсоветском пространстве научные положения о юридических конфликтах и о правовых способах их разрешения анализируются в рамках междисциплинарного научного направления – юридической (правовой) конфликтологии. Специфика предмета юридической конфликтологии позволяет говорить о междисциплинарной природе указанного направления и о необходимости применения междисциплинарной методологии. На сегодняшний день юридическая конфликтология находится в стадии становления, что объективно обусловливает отсутствие и недостаточную разработку ряда важных теоретико-методологических и прикладных положений о юридических конфликтах и правовых средствах их разрешения [150; 161].

2. Существующие определения юридического конфликта не содержат четких критериев, на основании которых юридический конфликт можно бы было выделить из всей совокупности социальных противоборств. Для выделения юридического конфликта как специфической разновидности конфликта социального, во-первых, в определении видового понятия юридического конфликта должны найти отражение признаки родового понятия – конфликта социального, а, во-вторых – сущностные юридические признаки, позволяющие вычленить юридический конфликт из всей массы социальных конфликтов. Равно как и любое социальное отношение, конфликтное отношение определяется совокупностью субъективных (субъект, субъективная сторона) и объективных (объект, объективная сторона) признаков. Однако юридическое конфликтное отношение определяется также признаком, присущим лишь отношению правовому – юридической формой отношения (субъективными юридическими правами и обязанностями), которая непосредственно взаимодействует и определяет субъективную сторону протекания конфликта. Юридический конфликт, таким образом, представляет собой самостоятельное комплексное социально-правовое явление, характеризуемое наличием определенных признаков.