Юридические конфликты: теоретико-методологические аспекты разрешения в процессе применения права

б) выбор норм процессуального права в процессе правоприменения не менее важен, чем выбор материальной правовой нормы. От оптимальности выбора процессуально-правовой основы разрешения юридического конфликта зависит исключительная точность осуществления правоприменительных действий, «перевода» материально-правовых предписаний в поведение конфликтующих сторон. Данное положение особенно важно при возникновении так называемых внутрипроцессуальных конфликтов, которые возникают уже в процессе урегулирования основного материально-правового конфликтного инцидента.

в) сопоставление и анализ конфликта с материально- и процессуально-правовыми нормами, выбранными для его разрешения. Это необходимо ввиду того, что в процессе разрешения конфликта различные его элементы зачастую подвергаются изменению (изменяются стороны, возникают иные противоречивые интересы, совершаются те или иные деяния и т.д.). А. С. Козлов, в данной связи, обращает внимание на необходимость выделения в правоприменительном процессе наряду с традиционными стадиями правоприменительного процесса стадии («процесса») «получения знания о правовых последствиях наступления юридически значимой фактической ситуации», состоящей в совершении правоприменителем действий по моделированию («выведению операций») наступления юридически значимой фактической ситуации, о содержании конфликтного правоотношения и его динамике в процессе. Как отмечает исследователь, данная стадия направлена на формирование «информационной базы решения», откуда следует верный вывод о том, что «получение информации о правовой ситуации является интеллектуальным элементом правоприменительных действий» [90, с.46; 91].

г) прогнозирование как юридической, так и социальной эффективности правоприменительного решения в разрешении конфликта. В случае если имеются основания предполагать о последующей неэффективности предполагаемого к вынесению правоприменительного акта и если имеется соответствующая возможность, то следует избрать иной вариант разрешения конфликта (по возможности использовать альтернативные способы разрешения, разъяснить сторонам целесообразность такого решения).

Точное и адекватное определение материально-правовой и, в особенности, процессуально-правовой основы для эффективного разрешения юридического конфликта является сложной и в то же время важной задачей для правоприменителя. Так, весьма затруднительно правильно выбрать процессуально-правовые нормы для эффективного разрешения конфликта без совершения действий по его диагностике. В частности, весьма сложно избрать адекватную меру пресечения подозреваемому (обвиняемому), избрать порядок, время и способ проведения необходимого процессуального действия без анализа конфликта. Выбор материально-правовой нормы не менее важен. Адекватная и своевременная юридическая квалификация с учетом конкретной конфликтной ситуации способна предотвратить назревающий и эффективно разрешить существующий конфликт. Известна практика правоохранительных органов, в частности, в уголовном процессе, по квалификации деяния по принципу «последующего исключения», то есть вменения обвиняемому максимального количества уголовно наказуемых деяний с учетом последующего исключения отдельных эпизодов обвинения в судебном заседании. Такая ситуация не вызывает одобрения, она не только усложняет правоприменительный процесс, но и, как правило, осложняет юридический конфликт и провоцирует в дальнейшем ряд новых процессуальных конфликтов.

Наконец, выбор материально-правовой нормы для разрешения конфликта должен осуществляться непосредственно с прогнозированием юридической и социальной эффективности такого разрешения конфликта. Особенно это касается частно-правовых конфликтных отношений, где помимо правового регулирования существенная роль принадлежит иным социальным регуляторам (нормам нравственности и т.д.). В частности, вряд ли следует утверждать об эффективности разрешения семейного конфликта при вынесении правоприменительного решения о расторжении брака, когда семья юридически распалась, а фактически продолжает существовать «под одной крышей». В этом случае большое значение и приобретает «конфликтология разрешения» юридических конфликтов в правоприменительном процессе. Прогнозируя отсутствие социального эффекта от предстоящего решения на основании нормы права, правоприменитель (судья, сотрудник ЗАГСа) должен предпринять определенные меры. Исследователь С. А. Чернышева, например, в качестве таких «конфликтологических мер» предлагает судье обязательную беседу с супругами, выяснение их отношения к конфликту, использование убеждения и внушения судьей по преодолению негативных последствий конфликта и т.д. [243, с.100-101].

Вторая стадия правоприменительной технологии разрешения конфликта, таким образом, заключается в интеллектуальной деятельности правоприменителя по установлению юридической основы разрешения конфликта, которая сочетается с одновременным нахождением материально-правовой основы разрешения конфликта, соблюдением процессуально-правовой основы разрешения конфликта и прогнозированием эффективности разрешения юридического конфликта.

В. Принятие окончательного правоприменительного решения и его документальное оформление – это центральный момент правоприменения, его завершающая фаза. Как отмечается в литературе, вынесение правоприменительного акта представляет собой «своеобразный социальный и юридический итог всей предшествующей деятельности по познанию фактической и правовой основы рассматриваемого дела и квалификации общественного отношения» [41, с.62]. На данной стадии осуществляется окончательное соотношение установленных фактических обстоятельств жизненного случая с его юридической квалификацией, выражаясь словами известного дореволюционного юриста Е. В. Васьковского, происходит «подведение частных случаев жизни под предусматривающие их в общей форме постановления» [204, с.297].

Почти все современные правоведы признают, что сущность разрешения правоприменительного дела не ограничивается формально-логическим подведением жизненных обстоятельств под общее условие нормы. «Это творческая деятельность, предполагающая интеллектуально-волевой процесс индивидуализирования объективного права» [113, с.55], причем такой интеллектуально-волевой процесс по принятию правоприменительного решения «вызревает» постепенно. Совершенно прав В. В. Лазарев, отмечая, что в самом начале процесса создается как бы проект будущего акта-решения, а затем постепенно с уточнением юридической квалификации и обстоятельств дела происходит «непрерывная умственная работа над этим проектом» [113, с.54-55]. Таким образом, осуществляется своего рода «переход» от знания к воле, от мышления к практике, к принятию государственно-властных решений. Возникает как бы обратное преобразование, обратный процесс по сравнению с тем, который происходил при создании нормы – происходит движение от абстрактных правил к конкретной действительности. Наглядным примером в данной связи служит концепция правообразования А. А. Соколовой, в которой прослеживаются два непрерывно осуществляющихся процесса, находящихся в диалектической взаимосвязи. Если «первый процесс», образно, заключается в установлении абстрактных правовых предписаний на основе обобщения (обнаружения) «объективных потребностей в правовой регламентации общественных отношений», то «второй» состоит в «социализации установленных правовых норм», то есть в реализации их, в воплощении «в поведении участников субъектов социального общения», в том числе посредством правоприменения [194, с.51-58].

Стадия принятия правоприменительного решения является определяющей, поскольку именно здесь юридический конфликт находит свое правовое разрешение. В формально-организационном аспекте уже само вынесение развернутого мотивированного правоприменительного решения на завершающей фазе процесса благоприятствует разрешению конфликта. Однако недостаточно просто соблюсти процессуальную форму и выработать юридически правильное правоприменительное решение. Эффективное разрешение юридических конфликтов предполагает, прежде всего, наиболее оптимальное использование правоприменителем всей совокупности приемов и средств осуществления процессуальной деятельности для достижения в результате вынесения решения глубоких социальных целей, заключающихся в максимальном снятии посредством юридической формы реальных социальных противоречий. Правоприменительное усмотрение, толкование норм права, преодоление пробелов в праве, разрешение различных правовых коллизий в правоприменительном процессе позволяют в той или иной мере дифференцированно подходить к разрешению конкретных жизненных ситуаций в рамках правовых норм и достигать указанных целей. В частности, показательным является значение использования правоприменительного усмотрения при вынесении решения по делу.

В литературе справедливо отмечается, что одного умения формального оперирования установленными фактами и доказательствами явно недостаточно для успешного, конструктивного разрешения жизненной ситуации [113, с.56]. Редко можно встретить ситуацию, когда субъект, применяющий правовую норму, не будет вынужден поступить «по усмотрению», то есть проявить известную степень свободы в определенных законом рамках [51, с.51]. Совершенно справедливо отмечает Н. Н. Вопленко, что «усмотрение правоприменителя как психологическая, нравственная и правовая проблема имеет место всюду, где возникает необходимость в применении права» [41, с.78]. Данное положение объясняется принципиальной невозможностью законодателя учесть в правовых нормах все специфические особенности конкретных обстоятельств каждого случая. При разработке правовых предписаний учитываются лишь общие тенденции развития общественных отношений, вырабатываются идеальные модели поведения людей. Отсюда закон предоставляет лицам, его применяющим, известные возможности в определенных им рамках самостоятельно изыскивать пути для его наиболее правильного, оптимального, целесообразного и, следовательно, эффективного применения.

Наличие такой возможности для принятия правоприменительного решения, направленного на эффективное разрешение юридического конфликта, трудно переоценить. В процессе интеллектуально-волевой деятельности по выработке и принятию правоприменительного решения, субъект правоприменения на основе информации, полученной в результате предшествующей деятельности на предыдущих этапах технологии разрешения конфликта (о сторонах конфликта и совершаемых ими действий, степени обострения противоречия правовых интересов между ними т.д.), посредством прогнозирования регулятивных возможностей применяемой нормы, преследуя цель наиболее максимально, оптимально, эффективно разрешить конфликт и добиться, соответственно, юридической и социальной эффективности от правоприменения, а также получить (в идеале) личное удовлетворение – соответственно и должен использовать предоставленную ему степень усмотрения, а именно: окончательно решить и определить, какой из вариантов правоприменительного решения будет наиболее максимально способствовать эффективному разрешению конфликта (например, судья в рамках правовой нормы решает вопрос о размере подлежащего возмещению материального и морального ущерба с целью разрешить конфликт и т.д.). На основании определения наиболее целесообразного, оптимального варианта разрешения конфликта, правоприменитель конкретизирует общие требования правовых норм применительно к конкретному юридическому конфликту посредством определения субъективных юридических прав и обязанностей.

Конечно, несмотря на наличие «свободы» усмотрения правоприменитель действует все же в рамках норм и при их несовершенстве не может выйти за их пределы, поэтому абсолютизировать данные возможности нельзя. Тем не менее, во многих случаях именно усмотрение – одно из главных оснований для эффективного принятия решения. Успех же выработки наиболее оптимального варианта правоприменительного решения посредством усмотрения и, следовательно, разрешения юридического конфликта, зависит от грамотности «взвешивания», соизмерения не только сугубо юридических обстоятельств, но и указанных нами в «конфликтологическом блоке» вопросов (о причине и объекте противоречия правовых интересов, мотивационной стороне развития конфликта и др.). На такую необходимость учета не только юридического, но и социально-правового, и гносеологического познания истоков правоприменительного решения, а также психологического механизма его выработки уже указывалось в литературе [113, с.59]. Это в очередной раз подтверждает, что лишь посредством использования в правоприменительной деятельности комплексной, юридико-конфликтологической методологии можно достичь действительного осуществления (реализации) права в разрешении конфликта противоречивых правовых интересов.

Итак, последнее звено в процессе правоприменительного разрешения конфликта заключается в сложной интеллектуально-волевой деятельности по принятию правоприменительного акта, в ходе которой правоприменяющий субъект на основании ранее установленной конфликтологической и юридической информации, используя необходимые процессуальные средства и приемы, определяет точную меру субъективных юридических прав и обязанностей конфликтующих субъектов и разрешает конкретный юридический конфликт. Юридическое и конфликтологическое (социально-психологическое) воздействие на юридический конфликт в таком правоприменительном решении соединяются, сливаются воедино и представляют особую социальную и юридическую ценность, проявляющуюся в способности служить непосредственной основой разрешения конкретного юридического конфликта, сочетающей в себе «искомое формальное (формально-правовое) согласие с признающими норму этого согласия фактическими различиями» [242, с.56]. Н. А. Гредескул в данной связи отмечал, что именно судебное решение представляет «истинную роль и функцию суда», заключающуюся «…в чисто интеллектуальном процессе распознавания права, притом не in abstracto, а in concreto – в обстановке и условиях тех частных случаев жизни, в которых право должно найти свое осуществление» [55, с.8].

Большое значение в реализации положений технологии правоприменительного разрешения конфликтов играет личность правоприменителя. «Успех в решении юридического дела обеспечивается во многом субъективным стремлением правоприменителя к истине» [113, с.56], поэтому в процессе правоприменительного разрешения юридических конфликтов к личности судьи, следователя, прокурорского работника и иных субъектов правоприменения должны быть предъявлены определенные требования. Французский исследователь Ж.-Л. Бержель справедливо отмечает, что обращение к третьему лицу, имеющему государственно-властное влияние на стороны, является единственным юридически принятым способом преодоления правового конфликта [26, с.529]. Очевидно, что правоприменяющий субъект соответственно своему правовому статусу обладает указанным влиянием на конфликтующие стороны, однако этим дело не исчерпывается. К возможностям, вытекающим из «лидирующего» правового статуса правоприменителя (властность его полномочий, представительство и действие от имени государства, роль организатора и руководителя процесса и т.д.) следует добавить и необходимость наличия у него определенных нравственных качеств, а также способностей к конфликтологической (социально-психологической) аналитике (диагностике) разрешаемой им жизненной ситуации. Не каждое лицо обладает такими качествами и именно о них мы будем вести речь.

Одного знания правовых норм порой бывает явно недостаточно для эффективного разрешения конфликта. В связи с этим весьма показательны рассуждения В. В. Лазарева о требованиях, предъявляемых к личности правоприменителя, который «должен быть способным влиять на других людей, уметь передавать им свои представления о фактах и праве и, более того, обладать способностью ненавязчиво рекомендовать другим лицам средства критической самооценки и саморегулирования в русле правовых требований. Правоприменитель помогает им разработать перспективную программу правомерного поведения с указанием на его стимулы, позитивные и негативные факторы, которые могут сопутствовать данному поведению. Причем действенность соответствующих рекомендаций во многом зависит от коммуникативных качеств личности правоприменителя, от того, насколько то или другое лицо прониклось уважением к правоприменителю» [114, с.32-33]. Ученый справедливо называет такие качества правоприменителя и, соответственно, такое воздействие «терапевтическим». Гуманное, заботливое отношение к человеку, стремление видеть «за каждым случаем живых людей с их переживанием, неустанно бороться с профессиональным привыканием и связанным с ним душевным огрублением – это высокий моральный долг судьи, следователя, работника милиции» [113, с.169].

Следует отметить, что анализ личности правоприменителя в контексте разрешения юридических конфликтов начал проводиться относительно недавно. В такой постановке вопроса основная роль правоприменителя, как представляется, должна сводится к такому осуществлению деятельности по применению права, которое бы способствовало наиболее оптимальному, эффективному разрешению конфликта. Это, в свою очередь, требует от современного правоприменителя наличия комплекса личностных качеств для разрешения конфликтов. Помимо общеизвестных юридических качеств, укажем на некоторые иные: это обладание правоприменителем юридико-конфликтологическими знаниями (о понятии юридического конфликта, закономерностях его развития и способах разрешения и т.д.), все больше и больше требующаяся для осуществления эффективного правоприменения так называемая «коммуникативная компетенция» [259, с.134-135], заключающаяся в интуитивном чувствовании, распознании эмоционально-психологической напряженности между конфликтующими сторонами, это выступление своего рода психологом, посредником с указанием сторонам на социальную ценность правовой нормы, регулирующей данное конфликтное отношение, разъясняя моральную обоснованность и справедливость именно такого варианта урегулирования конфликта и ряд иных. В данной связи можно говорить о так называемой «конфликтологической квалификации», образованности правоприменителей. Учеными выделяются также и иные характеристики личности правоприменителя, которые сказываются на их способности разрешать конфликты. Следует констатировать, что обладание правоприменителем определенными качествами, включающими в себя не только сугубо юридические знания, но и знания о юридических конфликтах и их разрешении, описанных нами выше, является необходимым для успешного разрешения юридических конфликтов. В связи с этим представляется, что особое внимание на современном этапе должно предъявляться не только к профессиональным, но и к личностным, моральным, социально-психологическим качествам судей, сотрудников следственных подразделений, прокурорских работников и т.д.