Юридические конфликты: теоретико-методологические аспекты разрешения в процессе применения права

Правоприменение, будучи государственно-властной деятельностью по реализации правовых предписаний, оказывает воздействие на различные жизненные ситуации, в том числе и на конфликтные, однако можно предположить, что уровни такого воздействия различны. Думается, что воздействие на конфликты в результате правоприменительной деятельности происходит как минимум двумя путями – непосредственно и опосредованно. Непосредственное правоприменительное воздействие оказывается на такие конфликты, которые выступают юридическими фактами (фактическими основаниями) правоприменительной деятельности, то есть, по сути, являются конкретными жизненными ситуациями, в отношении которых и применяются правовые нормы. Именно в данном значении, как нам представляется, целесообразно рассматривать правоприменение как правовое средство разрешения юридических конфликтов. В результате правоприменения также имеет место и опосредованное воздействие на конфликты, которые не выступают юридическими фактами правоприменения, но тем или иным образом связаны с ними, однако определение степени и сущности такого воздействия выходит за пределы предмета настоящего исследования.

В качестве фактических оснований правоприменительной деятельности выступают разнообразные юридические конфликты, однако, основываясь на предложенной нами выше классификации юридических конфликтов, считаем целесообразным выделить две группы конфликтов-юридических фактов: конфликты-правоотношения и конфликты-правонарушения. Конфликты-правоотношения в большинстве своем представляют случаи, когда имеет место ситуация непосредственного спора и субъекты конфликта не могут прийти к согласию по поводу определенных прав и обязанностей, ввиду чего полное, нормальное развитие регулятивного правоотношения невозможно. Например, это юридические конфликты по поводу раздела имущества между супругами, определения доли в наследстве, разногласий по договору и т.д.

Конфликты-правонарушения представляют собой ситуации, когда в результате взаимодействия между субъектами конфликта одна из сторон своим поведением нарушает право, а именно нормальное, упорядоченное существование и развитие конкретных правовых отношений. К числу таких юридических конфликтов можно отнести факты, когда конфликт на бытовой почве перерастает в правонарушение – оскорбление, причинение телесных повреждений, совершение хулиганских действий и т.д. Следует, однако, иметь в виду, что не всякое нарушение права есть юридический конфликт в рассматриваемом нами аспекте, а лишь то, которое обладает необходимыми признаками конфликта, как социально-правового явления. Вряд ли следует относить к юридическому конфликту, например, нарушение правил безопасности горных или строительных работ (ст. 303 Уголовного кодекса Республики Беларусь – далее «УК РБ»), требований экологической безопасности (ст. 265), купание в запрещенных местах (ст. 46 Кодекса об административных правонарушениях Республики Беларусь) и иные правонарушения, объективная сторона которых не связана с межличностным взаимодействием.

В литературе выделяют и иные случаи проявления юридических конфликтов в качестве фактических оснований правоприменения. Е. Г. Лукьянова, например, указывает на такие основания, как наличие противоречия в нормативно-правовой сфере (коллизии), отсутствие регулирующей конфликт правовой нормы (пробел в праве) [123, с.62-66].  Ю. И. Гревцов, называя такие случаи «факторами», разделяет их на две большие группы: внешние факторы, обусловленные независящими от субъектов конфликта причинами (недостатки действующего законодательства, сложности изложения правовых норм) и внутренние факторы, проистекающие из поведения самих обладателей правомочий (сознательное нарушение правовых норм и т.д.) [54, с.81-88]. Думается, что выделяемые учеными случаи можно назвать юридическими конфликтами лишь с определенной степенью условности, поскольку в большей мере они являются их причинами. Конфликт же всегда представляет собой уже результат наличия указанных негативных факторов, оснований и выражается в межличностном взаимодействии субъектов конкретного конфликтного отношения, в основе которого всегда находится противоречие реальных правовых интересов.

Таким образом, разрешаемые в процессе применения права юридические конфликты представляют собой ни что иное, как конкретные конфликтные жизненные случаи, которые выступают в качестве юридического факта – основания осуществления правоприменительной деятельности. В данной связи представляется необходимым проанализировать развитие юридического конфликта в процессе его правоприменительного разрешения.

В предыдущей главе мы частично останавливались на общеконфликтологических подходах к развитию (динамике) конфликта. Думается, что подобные взгляды при познании закономерностей возникновения и развития конфликта юридического в процессе применения права не могут быть признаны удовлетворительными. Как мы смогли убедиться, юридический конфликт находится в неразрывной связи с процессом его разрешения в правоприменительной деятельности, следовательно, динамические характеристики юридического конфликта также должны исследоваться в таком аспекте. По этой причине следует признать малоэффективными попытки исследователей конструировать универсальные динамические модели юридических конфликтов. Так, в частности, В. П. Казимирчук и Т. В. Худойкина, используя общеконфликтологический подход, предлагают ко всем видам юридических конфликтов применять единую динамическую модель по схеме: предконфликтная стадия, конфликтная и постконфликтная стадии развития [148, с.437-441]. Подобная заимствованная из конфликтологии модель применительно к юридическим конфликтам выглядит весьма механистичной, она не вскрывает особенностей и сущности развития юридических противоборств, основой которых является их правовое регулирование, а точнее – правовое разрешение. Предпочтительней выглядит позиция В. Н. Кудрявцева, который предлагает различать четыре стадии развития юридических конфликтов: а) возникновение у одной или обеих сторон мотивов юридического характера; б) возникновение правовых отношений между сторонами конфликта; в) развитие правовых отношений в связи с рассмотрением дела юридической инстанцией; г) издание правового акта, завершающего конфликт [243, с.10-11]. Здесь уже прослеживаются юридические особенности развития конфликтов, однако такая модель также не может быть признана абсолютно приемлемой ввиду возможности отсутствия некоторых стадий, изменения их последовательности и т.д., что, собственно, и признается самим автором.

Поскольку анализ динамики юридического конфликта неразрывно связан с его сущностным юридическим признаком – правовым разрешением и конкретным способом такого разрешения, постольку анализ развития юридического конфликта вне этого признака представляется нецелесообразным. Генезис и развитие юридического конфликта необходимо изучать в таком виде, в каком он есть, в его непосредственной данности, а именно применительно к конкретной правовой сфере, в которой проявляется юридический конфликт. В нашем случае, как уже было отмечено, генезис и развитие юридического конфликта прямо связаны с процессом его правоприменительного разрешения.

Особое значение при изучении динамического процесса правоприменительного разрешения юридического конфликта имеет определение природы разрешаемой конфликтной жизненной ситуации. Юридический конфликт, выступающий в качестве основания правоприменения, в сущности, является социальным конфликтным отношением, и только ввиду появления между его субъектами специфической разновидности связи (правовой связи) конфликт подлежит правовому разрешению. Указанная связь лишь на определенное время детерминирует существование анализируемого нами конфликта, как юридического, и, следовательно, юридической формы его разрешения. Сущностные же основания такого конфликта находятся, как правило, за пределами указанной юридической формы и обнаруживаются в конкретном социальном бытии взаимодействия субъектов (в семейно-бытовых, духовных, экономических, политических и других конфликтных отношениях)1. В связи с этим следует признать очевидную условность выделения собственно юридических конфликтов и отграничения их от социальных при разрешении в процессе применения права. Разрешаемые в правоприменительном процессе конфликты являются реальными социальными конфликтами, которые приобрели юридическую форму, «перешли» в нее, стали юридическими, однако сохранили свою социальную сущность. Правильно отмечает Ю. Г. Ткаченко, что отношения, подвергаемые регулированию со стороны права, с функциональной позиции действительно можно называть правовыми, однако само такого рода регулирование не изменяет характера социальных отношений (экономических, политических, духовных) [209, с.30, 101-102]. Юридические конфликты в процессе правоприменительного воздействия представляют собой, выражаясь словами В. Н. Синюкова, «специфическое правовое инобытие общественного отношения» [189, с.21], именно в котором и происходит наиболее адекватная реализация правовых (юридически значимых) интересов конфликтующих сторон. В этом, собственно, и заключается одно из существенных преимуществ правового разрешения юридических конфликтов, определяемых облечением социальных конфликтов в юридическую форму разрешения.

Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что сущность правоприменительного разрешения юридических конфликтов заключается в своеобразной юридической трансформации, юридизации реальной конфликтной жизненной ситуации, ее преобразовании в юридическую форму разрешения – в формально-определенный, юридический спор – юридический конфликт, который и подлежит разрешению в процессе применения права. Тем не менее, выделение социальной конфликтной ситуации и ее юридической формы в настоящей работе представляется необходимым, поскольку позволяет определить сущность и специфику юридического конфликта, увидеть основные этапы трансформации (юридизации) конфликтной социальной ситуации в правоприменительном процессе, а также четко выделить юридическую форму ее разрешения – в нашем случае правоприменение как средство правового регулирования конфликтов. Правильное же понимание диалектики формы и содержания явления применительно к юридическим и социальным конфликтам позволит, на наш взгляд, исключить непродуктивные споры в науке относительно важности и необходимости категоричного отграничения юридического конфликта от социального.

Юридический конфликт, выступая юридическим фактом, обусловливающим начало правоприменительной деятельности, вместе с тем не является единственным условием начала правоприменения. В литературе справедливо указывается на двойственную правовую природу юридического факта (состава) правоприменения. С одной стороны, это процессуальные действия лиц, которые могут быть участниками правоприменения (предъявление иска в суд, обращение с заявлением или жалобой в соответствующее учреждение, возбуждение уголовного дела компетентным органом и т.д.) [43, с.13-14]. Что же касается юридического факта материально-правового характера, под которым мы и предполагаем юридический конфликт, то, в частности, И. А. Галаган и А. В. Василенко в данной связи отмечают, что таким фактом в целом может быть только «материально-правовое отношение, в связи с которым дается ход юридическому делу» [43, с.14]. В связи с этим возникает вопрос, как быть с выделенной нами разновидностью юридического конфликта – конфликтом-правонарушением, может ли он выступать юридическим фактом материально-правового характера, ведь, будучи в действительности реальным отношением между субъектами, тем не менее, правонарушение по определению не может быть отнесено к отношению правовому в его традиционном понимании?

Ответ на обозначенный вопрос заставляет обратиться к сформулированному нами определению юридического конфликта. Само по себе нарушение права, как мы определили ранее, действительно может быть охарактеризовано, как юридический конфликт при условии наличия всех признаков конфликта, однако в качестве материально-правового отношения, «в связи с которым дается ход юридическому делу», непосредственно правонарушение выступить не может. Между тем очевидно, что именно конкретный факт нарушения права является обстоятельством, обусловливающим необходимость применения нормы права. Так, юридический конфликт, выразившийся в совершении уголовно-наказуемых хулиганских действий нарушителем права в отношении случайного прохожего, действительно является материально-правовым фактом, основанием для возбуждения уголовного дела. С этой позиции следует признать неудачным приведенное выше утверждение И. А. Галагана и А. В. Василенко. Однако нарушение права, являясь материально-правовым фактом и не являясь материально-правовым отношением, в то же время обусловливает возникновение такого отношения, которое и должно быть реализовано в правоприменительном процессе. В нашем случае таким отношением выступает охранительное материально-правовое отношение, и именно в этом отношении, которое будет реализовываться в процессе правоприменения, согласно нашему определению юридического конфликта и проявляется явное противоречие противоправного интереса преступника нарушить общественный порядок и правомерного интереса потерпевшего защитить его от нарушения. Е. Я. Мотовиловкер верно отмечает, что конфликтная ситуация свидетельствует о невозможности удовлетворения интереса и является, с одной стороны, фактом нарушения права, а с другой – приводит к возникновению нового, охранительного правоотношения [137, с.53-54]. Таким образом, следует сделать вывод, что юридические конфликты лишь конфликтами-правоотношениями ограничены быть не могут, однако, выступая основанием правоприменительной деятельности, они обязательно обретают форму правового отношения регулятивного или охранительного вида.

Первоначально определив начало правоприменительной деятельности, юридический конфликт в форме конфликтного материально-правового отношения в дальнейшем продолжает развиваться, оставаясь центральным звеном правоприменения. В процессе установления, конкретизации и, следовательно, разрешения юридического конфликта совершаются различные процессуальные действия по установлению истины по делу, по изучению фактов, которыми обосновывают свои притязания заинтересованные в деле лица (ст. 240, 241 ГПК РБ), исследуются обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу (ст. 89 УПК РБ) и т.д. В правоприменительном процессе разрешаемое конфликтное материально-правовое отношение вовлекается в сложную систему правоприменительных связей, выступает в качестве определяющего и генерирующего обстоятельства для различных процессуальных фактов, в сочетании с которым дает импульс последующему развитию нового отношения – правоприменительного. Именно в рамках таких правоприменительных отношений и осуществляется воздействие на юридический конфликт.

Использование в настоящем исследовании категории «правоприменительное отношение», несмотря на ее недостаточную разработку в общей теории права, осуществлено сознательно и связано с качественными отличиями данного отношения от иных правовых отношений, а также с особой важностью его для изучения юридических конфликтов в правоприменительной деятельности. Качественное отличие правоприменительных от иных правоотношений прослеживается, прежде всего, по их роли и месту в правовом регулировании, по предметному содержанию и правовой природе, по их субъектному составу и служебному назначению в системе правовых форм деятельности государства. Как верно отмечается в литературе, «существование правоприменительных отношений обусловливается сугубо объективными факторами, в частности наличием такой формы деятельности государства, как правоприменение, с одной стороны, и правовых (нормативных) основ ее осуществления – с другой» [43, с.13]. Особое же значение правоприменительных отношений для анализа юридических конфликтов объясняется тем, что эти отношения занимают главенствующее место в сложной коммуникативной системе применения правовых норм и являются, можно сказать, «живыми проводниками», посредством которых и достигаются цели и задачи правоприменения, в частности, по разрешению юридических конфликтов. Именно посредством правоприменительных отношений, по выражению Ю. И. Гревцова, – «основных «клеточек», в которых возникают и фактически развертываются сюжеты использования субъективных юридических прав, исполнения юридических обязанностей» [54, с.88], и возможно проследить «движение» правоприменительного процесса по разрешению юридического конфликта.