Проблема одиночества

Страхом одиночества Э. Фромм объяснял и такой феномен как «бегство от свободы». Всегда, одной из сторон индивидуализации является растущее одиночество, что порождает в свою очередь чувство беззащитности и тревоги. Отсюда и возникает стремление отказаться от своей индивидуальности, побороть чувство одиночества и беспомощности, а для этого – слиться с окружающим миром, раствориться в нем. Выходом из этой ситуации стало бы создание множества связей с ним и окружающими, активность самостоятельного творения мира вокруг себя. Но этот путь сложен и сознателен, и люди часто предпочитают ему подчинение, преклонение перед чем-то или кем-то, что не требует осознанности или самостоятельности. Это и есть «бегство от свободы».

И. Ялом считал, что существует четыре конечные данности существования: смерть, свобода, изоляция и бессмысленность. Изоляция – это не изолированность от людей с порождаемым ею одиночеством и не внутренняя изоляция (от частей собственной личности). Это фундаментальная изоляция – и от других созданий, и от мира. Это как бы основа любого другого чувства изоляции. «Сколь бы ни были мы близки к кому-то, между нами всегда остается последняя непреодолимая пропасть; каждый из нас в одиночестве приходит в мир и в одиночестве должен его покидать». Порождаемый экзистенциальный конфликт является конфликтом между сознаваемой абсолютной изоляцией и потребностью в контакте, в защите, в принадлежности к большему целому.

Каждая из четырех данностей существования может вести к одиночеству. Неизлечимый диагноз, гибель близких, даже мысли о смерти – все это может послужить причиной одиночества, ведь с этими проблемами человек всегда наедине с собой, никто не сможет ему помочь, побороть тревогу. Это может привести к оторванности от мира и других людей как не способных дать ответы на животрепещущие вопросы. Свободу И. Ялом понимает, как способность индивида творить собственный жизненный путь, и как способность желать, выбирать, действовать и меняться. В таком понимании она с очевидностью переплетается с ответственностью и самостоятельностью, а это, как уже указывалось выше, ведет к большому или меньшому ощущению одиночества, которое, однако, может, переживаться как позитивно (уединенность) и негативно. Экзистенциальная изоляция легко может перейти в одиночество, в том смысле, что никто не способен до конца меня понять, следовательно, это кредо моей жизни, как и любой другой – быть одному.

По И. Ялому экзистенциальная изоляция – это фундаментальная отделенность от мира, это пропасть между собой и другими, через которую нет мостов. Причем переживание экзистенциальной изоляции порождает в высшей степени дискомфортное субъективное состояние. От этого чувства не избавиться до конца никогда, но его можно смягчить через отношения. Одиночество можно разделить с другим таким образом, что любовь, близость компенсирует боль изоляции.

Одним из наиболее известных авторов, признающих необходимое и положительное влияние одиночества в плане уединения для становления личности, является А. Маслоу. Он считал высшей точкой развития человека достижение ступени самоактуализации, буквально процесса претворения себя в жизнь и в жизни. «Такие люди могут пребывать в одиночестве без всякого ущерба для себя и без какого-либо дискомфорта». Более того, все они любят уединение больше, чем другие люди. Это особенность объясняется тем, что самоактуализирующиеся люди склонны самостоятельно интерпретировать ситуацию и не полагаться на мнение других, не быть орудием в чужих руках, они объективней и центрированы скорее на проблеме, чем на Эго, даже если она касается их самих, их желаний, мотивов, надежд и т.д. Однако в социальных отношениях такая отстраненность может создавать сложности, воспринимаясь как снобизм, холодность или враждебность. Таким образом, по А. Маслоу уединение необходимо человеку для достижения самоактуализации и пребывания в этом процессе, только прибегая к нему, он может обрести автономию и самостоятельность, определиться в своих желаниях и стремлениях.

С другой стороны развитие несет с собой не только достижения и удовольствия, но и всегда было и будет связано со многими изначально предопределенными страданиями. Каждый шаг вперед – это шаг в неведомое, и возможно опасное неведомое. Кроме того, он связан с необходимостью расставаться с чем-то близким, хорошим, приносящим удовлетворение, следствием чего являются ностальгия, страх, печаль и одиночество. Человек самоактуализирующийся не таков, как все и в этом смысле всегда одинок. Представим, например, что он отрыл в себе какой-то талант и развивает его. Это открытие приносит с собой не только воодушевление, но также страх перед опасностью, ответственностью или долгом, уделом которого является одиночество.

Таким образом, можно утверждать, что у Э. Фромма и в психоанализе в целом отношение к чувству одиночества, во-первых, негативное, во-вторых, оно является результатом неудачной адаптации, и, в-третьих, может и должно быть исправлено. Исходя из традиций экзистенциализма одиночество есть базисная характеристика человеческого бытия, которую в плане фундаментальной невозможности абсолютного слияния с другим нельзя преодолеть. В связи с этим, отношение к одиночеству в этой школе двойственное. Негативное с одной стороны, с трудом переживаемое чувство, неизбежное и необходимое, с другой, потенциал которого используется для подъема на новую ступень в развитии личности.

В концепции А. Маслоу первый аспект уже уходит и одиночество, в целом представляется позитивным чувством, столь же необходимым на высшем уровне становления личности – самоактуализации. А чрезмерная тяжесть переживания чувства чаще всего связывается с переживанием его на более ранних этапах при неумении эффективно его использовать. Однако гуманистическая психология отличается от двух указанных ранее школ тем, что единого взгляда на роль чувства одиночества в становлении личности здесь не выработано. Более того, взгляды двух его крупнейших представителей А. Маслоу и К. Роджерса прямо противоположны. Если А. Маслоу считает это чувство необходимым компонентом становления личности, то К. Роджерс объясняет его возникновение разрывом между своим внутренним «Я» и социальными ролями, исполняемыми человеком, и наделяет это чувство негативным смыслом.

Однозначного ответа на роль чувства одиночества в становлении личности не сформулировано. Но, исходя из вышесказанного, стоит предположить, что оно, скорее всего, сочетает в себе обе стороны: положительную и отрицательную. Оно способно и выступать в качестве потенциала для развития, и вести к разложению личности, потере «Я». Однако, если отрицательная сторона проявляется относительно легко, то для выявления положительной необходима долгая и кропотливая работа, и, возможно, помощь консультанта.

Одним из важнейших факторов увеличения количества одиноких людей в мире является урбанизация. В больших городах человек чувствует себя более одиноким, чем в деревне или провинциальном городке, несмотря на большое население, там как в городах-мегаполисах отсутствуют межличностные отношения: вокруг слишком много равнодушных людей, к которым индивид взаимно равнодушен за неимением достаточного количества времени на их узнавание либо отсутствие мотивации к общению. «Следствием огромного размера города становится превращение его в мозаику «социальных миров», в котором ослабляются узы дружбы, родства. Институты СМИ, полиция, бюрократия и т. д. призваны осуществлять механизмы социального контроля в индустриальном обществе. Несмотря на больший объем контактов, люди в городе знают не большее количество людей, чем деревенские жители, нарастает формализация контактов, - пишет известный американский социолог Луис Вирт в статье «Урбанизм, как путь (образ) жизни» [38]. Жители крупных городов острее чувствуют свое одиночество, поскольку человек в «муравейнике» большого города оторван от «других», лишен полноценного коммуникативного взаимодействия.

С одной стороны, в наше время в обществе господствует «человек массы» - это, по мнению X. Ортега-и-Гассета, совершенно четко определяемый субъект: «масса-всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, «как и все», и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью». С другой стороны, осознание своей неотличимости от других может заставить индивида почувствовать тоску по общению, по «единению и борьбе за взаимное разделение чувств и значений между воспринимающими и самосознающими монадами, воюющими против неизбежного разочарования, обретению взаимности - даже кажущаяся взаимность на короткое время успокаивает «Я» - в предельно дисгармоничной вселенной» [39].

Следует отметить, что между одинокими людьми, живущими в крупно- и малонаселённых городах, между городом и селом существует разрыв - их одиночество объясняется не столько разницей в количестве населения, но и тем, что новейшие достижения технического прогресса и Интернет не столь доступны в глубинке, как в мегаполисах или городах регионального значения. Кроме того, в малонаселенных пунктах общественный интерес постоянно вторгается в границы внутреннего мира субъекта, поэтому одиночество здесь, наоборот, является способом «Я» сохранить и охранять свою внутреннюю самость и индивидуальность. Таким образом, можно сделать вывод, что основным источником обострённого чувства одиночества у людей в городах следует считать затрудненность акта коммуникации, обусловленную многочисленностью и высокой мобильностью населения, разобщенного ускоренными темпами развития городов, технологического прогресса, всё большим уходом в виртуальную реальность, стрессовыми переживаниями и поэтому - замкнутостью на собственных потребностях в безопасности и цельности личности.

Ж. Бодрийяр в лекции «Город и ненависть» высказал мысль, что «в мегаполисе представлены все элементы социальности, они собраны здесь в идеальный комплекс: пространственная близость, легкость взаимодействия и взаимообмена, доступность информации В любое время. Но вот что происходит: ускорение и интенсификация всех этих процессов порождает в индивидах безразличие и приступы замешательства. Моделью этого вторичного состояния, когда в атмосфере всеобщего безразличия каждый вращается на собственной орбите, словно спутник, может послужить транспортная развязка: пути движения здесь никогда не пересекаются, вы больше ни с кем не встречаетесь, ибо у всех одно и то же направление движения; так, на экране определителя скорости видны лишь те, кто движется в одну и ту же сторону. Может, в этом и заключается суть коммуникации? — Одностороннее сосуществование. За его фасадом кроется все возрастающее равнодушие, и отказ от любых социальных связей».

Ф. Теннис, как родоначальник исследования сообществ (community studies), видит причину одиночества в меркантильности горожан [40]. Он ввел в научный оборот разделение общества при« его анализе на «сообщество» (Gemeinschaft) и «ассоциацию», «общество» (Gesellschaft). Первое характерно для традиционных, доиндустриальных обществ. Социальная жизнь в,таких обществах строится на личностных отношениях между людьми, осознании собственной принадлежности к семье и кругу друзей. Отношения, регулируются на основании традиций, под контролем семьи и церкви, общину сближает общий» язык, общие друзья и общие враги представление «Мы и Они». Второе отражает состояние индустриальных обществ, в которых отношения в городах гораздо более официальны, безличностны, основаны на расчете. Это происходит от конкурентной и высокомобильной природы современного общества, где отношения между людьми означают, прежде всего, отношения выгодного и эгоистичного интереса.

Сегодня тема человеческого одиночества становится ещё более актуальной на фоне развития мирового финансового кризиса, с самого начала сильно отразившегося - на социальной сфере. Всё большее число людей считают себя одинокими, забытыми и ненужными в связи с безработицей, ухудшившимся финансовым положением — это и молодые специалисты, и пожилые люди, подростки из необеспеченных семей - то есть, все те, кто по тем или иным причинам, оказались не способны противостоять дестабилизации условий жизни. Финансовый кризис ударил не только по кошелькам, но и по психологической устойчивости людей; вызвав неуверенность в завтрашнем дне, в собственных силах, в способности противостоять.

Известные американские теоретики урбанизма в начале XX века Патрик Гедцес, Льюис Мамфорд и Луис Вирт рассматривали город как целостную систему, сравнивая его с организмом. За неразберихой, шумом, суетой и беспорядком, городской жизни они угадывали определенную органическую целостность. Город представлялся пространственно связным образованием, воплощающим в себе особый образ жизни (стремительной, светской, анонимной) с чётким пространственным и социальным разделением. труда« внутри - него, со специфическим отношением к деревне, стране-в целом и к «внешнему миру». Эти мыслители позиционировали город как социопространственную систему с ее собственной внутренней динамикой. Так, например, Л. Мамфорд разрабатывал типологию городов: «Тиранополис» с его паразитизмом и гангстерами-диктаторами, «Мегаполис» с его алчностью, отчужденностью и варварством и «Некрополис» с его мародерством и примитивностью, следующими за войной, голодом и  болезнями.

Э. Дюркгейм, анализируя общество в целом, подошел к нему не просто как к объединению индивидов, а как к живой целостности, сущность которой определяется поведением составляющих ее отдельных граждан и собственными законами развития. В своей работе «О разделении общественного труда» Дюркгейм утверждает, что города возникают от потребности, побуждающей индивидов постоянно находиться в максимально возможной близости друг к другу. Они представляют собой как бы точки, в которых социальная масса сжимается сильнее, чем в других местах. В его функциональном анализе общества каждая из взаимодействующих частей - экономика, семья, правительство и т. д. взаимодействовали на основании системы общих норм и ценностей. Именно на базе этих норм происходила социализация отдельных членов общества. Такое коллективное сознание обеспечивало моральные основания для контроля общества над стремлениями и желаниями индивидуумов и уберегало его от конфликтов.

Таким образом, и современные города, на наш взгляд, определенно являются внутренне согласованными системами. Город представляет собой замкнутое (во всяком случае, относительно) поселение, «населенный пункт», а не одно или несколько отдельно расположенных жилищ. В городах (впрочем, не только в городах) дома стоят тесно - сегодня, как правило, стена к стене — примыкают друг к другу. С социологической точки зрения этот признак города характеризует его как населенный пункт, следовательно, поселение в тесно соприкасающихся друг с другом домах, которое настолько велико, что в нем отсутствует специфическое для общества соседей личное знакомство друг с другом.

По всей видимости, отсутствие личного знакомства горожан друг с другом означает, что в больших городах люди, чувствуют себя более одинокими, чем, например, в деревнях. В городах отсутствуют межличностные отношения. Вокруг слишком много людей, которые друг для друга ничего не значат, взаимно безразличны и равнодушны. От одиночества в городах-мегаполисах не спасают даже родные, так как разница между количеством населения и близкими людьми слишком велика.

Границы города, стали слишком прозрачными и. растяжимыми (как в географическом смысле, так и в социальном), чтобы теоретизировать его в качестве единого целого. Современный город не имеет завершения, у него нет центра, нет четко закрепленных частей. Он, скорее, представляет собой сплав зачастую рассогласованных процессов и социальной гетерогенности, местом взаимосвязи близкого и далекого, последовательностью ритмов; он всегда растекается в новых направлениях. Именно эту характеристику города нужно схватить и объяснить, не поддаваясь соблазну свести многообразие городских явлений к какой-либо сути или системной целостности.