Проблема одиночества

Причина тяги к развлечениям «коренится в изначальной бедственности нашего положения, в хрупкости, смертности и такой ничтожности человека, что стоит подумать об этом – и уже ничто не может нас утешить», – считает Б. Паскаль [1, с.75].

Эти «хрупкость и ничтожность» человека открываются ему, когда он пробует понять, что такое «я», каково место человека в мире. Таким образом, озабоченный слабой и смертной природой человека Б. Паскаль вопрошает, пытается найти место человека, в новом для него бесконечном мире. «Ибо что такое человек во Вселенной? – спрашивает Паскаль. – Небытие в сравнении с бесконечностью, все сущее в сравнении с небытием, среднее между всем и ничем. Он не в силах даже приблизиться к пониманию этих крайностей – конца мироздания и его начала, неприступных, скрытых от людского взора непроницаемой тайной, и равно не может постичь небытие, из которого возник, и бесконечность, в которой растворяется» [4, с.192].

Мыслитель полагает, что одиночество отражает душевное беспокойство, спор человека с самим собой. Такой внутренний разлад воспринимается самим человеком как потеря веры и надежды, как несостоятельность своих контактов с окружающим миром. «…Сколь пусто человеческое сердце и сколь, вместе с тем, нечистот в этой пустоте…» [1, с.208].

Нетрудно видеть, что в суждениях Б. Паскаля, таким образом, феномен одиночества предстает как неприкаянность человека в бесконечности Вселенной и как неуютность человека наедине с мыслями о себе самом. Преимущества одиночества Блез Паскаль видел только в том, что это состояние души заставляло людей задуматься о возможных путях достижения счастья и о смысле бытия.

Пристальное внимание исследованию феномена одиночества было уделено в философской литературе XIX столетия. Одним из новых методологических ориентиров в исследовании одиночества стали концепции американских трансценденталистов, среди которых видную роль играл философ, писатель, натуралист Генри Дэвид Торо. Представители трансцендентализма придерживаются позиции, что каждый человек должен по максимуму быть независимым от социума. Каждый индивид должен быть приверженцем собственных идей и принципов и их претворение в жизнь не должно зависеть от внешних обстоятельств. Ни Бог, ни политические власти, ни общество не должны главенствовать над человеком, подавлять его стремления. По мнению трансценденталистов, человеческая личность содержит в себе беспредельное духовное богатство, которое сковано мещанско-обывательской средой; для его раскрепощения необходимы уединение и близость с природой. Генри Торо, следуя этому мировоззрению, прожил два года и два месяца в лесной хижине на берегу Уолденского озера без каких-либо признаков цивилизации. Впоследствии он описал свой «опыт» в известной книге «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854). Этот труд, где Торо показывает, что человек может установить связь с природой и универсумом (космосом), учитывая собственные силы и возможности, лег в основу трансценденталистской теории уединения. «Я нахожу полезным проводить большую часть времени в одиночестве, – писал он. – Общество, даже самое лучшее, скоро утомляет и отвлекает от серьезных дум». Торо замечает, что он никогда не чувствовал себя одиноким и не бывал подавлен этим чувством. Осознавая себя включенным в единство мира, он говорил: «Отчего бы мне чувствовать себя одиноким? Разве наша планета не находится на Млечном пути?»; «Я не более одинок, чем мельничный ручей, или флюгер, или Северная звезда, или южный ветер, или апрельский дождь, или январская капель, или первый паук в новом доме».

Уединение от людей на лоне природы Торо расценивал не как замкнутость, а, напротив, как вступление в общение и единство с величественным космосом, восприятие его гармонии, чистоты.

Существенно то, что трансценденталисты первыми в истории западной мысли стали проводить различение между одиночеством и уединением. Проводя различие между этими понятиями, трансценденталисты приписывают первому отрицательный характер, а второму – положительный [2, с. 48–49]. Человеку порой сложно находиться в обществе, где превалируют одиночество, отчужденность и разочарование, то есть где имеют место все отрицательные силы бытия. Поэтому порой люди стремятся обрести состояние уединения для «перерождения» души. Несмотря на то, что человек не только биологическое, но и социальное существо, он может жить автономно от общества, так как личность сама по себе самоценна. Главное, чтобы человек понял смысл уединения и стремился к самопознанию. Таким образом, основная позиция трансценденталистов выражается в преобразовании отчужденного одиночества в состояние уединения, где возможна реализация индивидуальных творческих способностей.

Не лишне отметить, что у трансценденталистов есть определенное сходство с представителями экзистенциальной философии в оценке уединения: и те, и другие считают его благотворным для человеческой личности. Расхождение между ними в трактовке одиночества основано на разном видении мира и места человека в нем: трансценденталисты, в отличие от экзистенциалистов, воспринимают мир как гармоничное целое, чувствуют себя в нем «как дома». Поэтому трансценденталисты далеки от мысли об «изначальном одиночестве» человека. По мнению Г. Торо, «мы никогда не бываем одиноки». Экзистенциальная философия, напротив, пронизана настроением человеческой «бездомности».

В экзистенциализме одиночество личности становится принципом замкнутого антропологического универсума. Внутренняя изолированность человека – это основа любого индивидуального бытия как такового. Там, где личность начинает вступать во взаимоотношения с миром и и другими людьми, человек неизбежно сталкивается с холодной, безжизненно-мертвой объективностью, превращающей все внешнее во врага субъективности, что в свою очередь ведет к ее (личности) омертвению, отчуждению, одиночеству. Согласно Сартру, человек становится таким, каким он был сформирован задачами, стоящими на его пути.

Экзистенциалист, принимая одиночество за вечное и неизменное состояние человека в обществе, пытается преодолеть его при помощи духовного уединения, ухода от общества. А по-скольку истинно действенной силой, способной бороться с отчуждением, являются плодотворные человеческие связи и «гуманизация» общественных отношений, то экзистенциалиста можно охарактеризовать как человека, отвергающего единственный путь, следуя которым он может обрести утраченные, но столь желанные для него человеческие ценности.

Предлагаемые экзистенциализмом решения проблемы человеческого существования столь же разнообразны, сколь различны сами философы. Кьеркегор призывал отрешиться от разума и земных надежд, противопоставляя им веру в сверхъестественное. Перед богом, говорил он, все неправы. Камю проповедовал презрение к абсурдному миру и видел свободу в незаинтересованной и не сулящей успеха преданности идее. Сартр понимал свободу как нечто сугубо личное, внутреннее, основанное на независимости от любого внешнего принуждения, даже когда оно диктовалось прямой необходимостью сотрудничества с другими людьми.

Немало внимания проблеме одиночества уделил Н.А. Бердяев. В своих трудах он проводит мысль о том, что в прежние эпохи люди пребывали с пространстве, которое было сравнительно небольшим, можно даже сказать, ограниченным. Однако они чувствовали себя более сплоченными, у них не возникало ощущения оторванности, потерянности, изолированности. Именно это во многом спасало людей от одиночества. В современной же жизни люди живут в целом мире, в бесконечной Вселенной; таким образом, они начинают ощущать пустоту вокруг себя, каждый живет сам по себе, ощущает собственную покинутость, в результате возникает щемящее чувство одиночества. По мнению Н.А. Бердяева, оторванность «Я» от «Ты» – это процесс самоистребления. «Я» перестает существовать, когда внутри существования ему не дано существование «другого».

Н.А. Бердяев был не согласен с Декартом, который утверждал: «Я мыслю, следовательно, существую». Он, в свою очередь, говорит: ««я» существую, окруженный темной бесконечностью, и, следовательно, мыслю… «Я» изначально и первично». Таким образом, по мнению Н.А. Бердяева, одиночество – «плод» сознания. Именно сознание может вводить человека в состояние одиночества, но также оно способно и вывести его из этого состояния. Человек одинок в том случае, если в своих мыслях он ощущает себя никому не нужным, покинутым, лишним. Бердяев связывает одиночество человека с его трансцендированием. «Моя жизнь трансцендирует себя. Но это трансцендирование делает мучительным и болезненным мое существование, лишь поскольку оно не объективируется и не социализируется в мире. Но «Я» имеет свое существование лишь поскольку «Я» трансцендирует себя, во внутреннем существовании своем выходит к другому и другим» [3, с. 216–217]. То есть Н.А. Бердяев в своей философии стремится показать, что чувство одиночества – это не только результат жизненных обстоятельств, оно коренится в самом бытии человека, в способе существования «Я».

Яркой иллюстрацией к понятию «одиночество» является название социологического исследования Дэйвида Ризмена «Толпа одиноких» (США, 1950 г.). «Толпа» складывается из людей, связь которых друг с другом делает ее самостоятельным организмом. В толпе «одиноких» люди разобщены. Звенья связывающей их цепи раздражают, как наручники. Общение и взаимное понимание уступают место отчужденности и вражде. По мере того как цепь затягивается, отчужденность усиливается. Это напоминает вагон метро: чем теснее он набит пассажирами, тем грубее в ход пускаются локти, тем острее борьба за место. Так и в общественной жизни, где каждый человек в деятельности, направленной на удовлетворение своих потребностей, связан с другими людьми и вместе с тем рассматривает этих «других» как враждебную силу, ограничивающую его свободу. Отдельная личность «отчуждается». Это значит, что человек порывает не только с «другими», он отказывается также и от себя, от той стороны необходимой ему жизнедеятельности, которая создает и укрепляет подавляющие его связи.

Семена отчуждения заложены в самой основе семьи в капиталистическом обществе. Даже самые тесные отношения – семейные – не избегают отчуждения. Здесь, где люди находятся в наибольшей близости друг к другу, сама форма соединяющих их уз порождает антагонизм, так как семейные связи отражают власть денег и частной собственности, господствующую во внешнем мире, и определяются ею. Как писал Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства», «...брак обусловливается классовым положением сторон и поэтому всегда бывает браком по расчету. Этот брак по расчету в обоих случаях довольно часто обращается в самую грубую проституцию – иногда обеих сторон, а гораздо чаще жена, которая отличается от обычной куртизанки только тем, что отдает внаем свое тело не сдельно, как наемная работница, а раз навсегда продает его в рабство... жена сделалась главной служанкой, была устранена от участия в общественном производстве... Современная отдельная семья основана на явном или замаскированном домашнем рабстве женщины, а современное общество – это масса, состоящая сплошь из отдельных семей, его молекул. Муж в настоящее время должен в большинстве случаев зарабатывать, быть кормильцем семьи, по крайней мере в среде имущих классов, и это дает ему господствующее положение, которое ни в каких особых юридических привилегиях не нуждается» [4, с. 239].

Говоря о взаимозависимости «частной собственности» и отчуждения, К. Маркс показал, что отчуждение не является всеобъемлющей правдой современной жизни. Подобно тому как борьба с эксплуатацией является реакцией на нее, отчуждение вызывает сопротивление – иногда инстинктивное, в виде рефлекса самосохранения, а подчас и сознательное. В экономических и философских рукописях Маркс указывает на силы, противостоящие отчуждению. Это то, что можно назвать гуманизацией человеческих отношений, то есть такое развитие образа жизни, которое строится на братстве людей, когда каждый видит почву для своего роста как человека в связях с другими людьми. Вместо того чтобы быть враждебной силой, «другие» становятся неотъемлемой частью его жизни, его достоянием. Познание человеческой сущности «других» образует его и открывает человеческое в нем самом. Иными словами, задача состоит в том, чтобы жить как общественный человек. Маркс пишет: «Человеческая сущность природы существует только для общественного человека; ибо только в обществе природа является для человека звеном, связывающим человека с человеком, бытием его для другого и бытием другого для него, жизненным элементом человеческой действительности; только в обществе природа выступает как основа его собственного человеческого бытия» [5, с. 589–590].

Согласно Марксу, только в общественной деятельности, направленной на преобразованиемира на благо человека, обнаруживаются свойства внешнего мира, человека и природы, и оказывается, что внешний объективный мир «учит» субъективный мир мыслей, чувств и ощущений человека. «Образование пяти внешних чувств – это работа всей до сих пор протекшей всемирной истории» [5].

Считаю необходимым высказать свои некоторые теоретические соображения относительно природы, сущности рассматриваемого феномена.

С нашей точки зрения, «одиночество» – это такое состояние человека, основное содержание и смысл которого определяется не только существующей реальностью (природой и/или обществом), но и им самим (его «я»).

Иначе говоря, феномен одиночества представляет собой неукорененность человека в мире, удаленность его от обыкновенного, обычного в жизни, от того, что принято считать нормой в жизнедеятельности людей.

Важной характеристикой одиночества является и то, что оно сопровождается распадом целостности человека, пребыванием его «я» между телом (землей) и духом (небом).

Одиночество человека во многом зависит от того, в какой мере он реализует свое собственное существование в окружающей его действительности. Несамостоятельному человеку, который не ощущает собственной жизненной состоятельности, легче принять окружающий его мир. Но любая самостоятельность исходит из противостояния человека окружающей действительности, порой целому миру, что и порождает реальную угрозу одиночества в этой создаваемой человеком собственной реальности. Одиночество может проявляться как в позитивном, так и в негативном смысле.

Осмысление человеческого одиночества, его сущности и причин шло на протяжении всего развития философской мысли от начала её зарождения и продолжается в настоящее время. Однако до определённого периода - возникновения и расцвета философии романтизма одиночество не рассматривалось как самостоятельная философская категория, как явление, которое следует подвергнуть подробному анализу, — считалось, что это вряд ли приведёт к каким-либо результатам, способствующим более глубокому пониманию проблемы. Скорее одиночество в форме других, подменяющих его понятий, лишь сопутствовало размышлениям философов Античности, Средневековья, Ренессанса и Просвещения о более значимых экзистенциальных категориях - счастье, любви, дружбе, вере, свободе, мудрости и пр. Впрочем, и сегодня термин «одиночество», несмотря на появление целого пласта научных работ, посвященных проблематике одиночества, остаётся дополнительным, второплановым, отсутствует в философских словарях и энциклопедиях, что, бесспорно, является большим упущением.