О специфике философского мировоззрения

Религиозная картина мира в русской философской школе. Национальное своеобразие религиозной картины мира в русской философской школе было обусловлено тем, что в начальные этапы ее развития, в дохристианский период, пронизывали мировоззрение древних русичей языческие представления, растворенные в комплексе эмпирических знаний разных степеней общности. Византийское пра-

82

вославие принесло с собой утверждение новых ценностей, однако оно не смогло достичь полного отрицания старых верований.

Ярко отличительная особенность всей русской философии — убеждение в значимости непосредственного переживания и постижения реальности. Сверхрациональные начала даны все вместе в опыте, сочетающем чувственную, интеллектуальную и мистическую интуицию. Выделяя различные уровни реальности — надрациональный, рациональный и сверхрациональный — русская религиозная философия называет соответствующие им способы постижения: сердцем, рассудком (наукой), верой (интуицией). По Шестову, вера и религиозная картина мира призваны преодолеть алогизм самой почвы человеческого существования и дать спасение от удушающих требований долженствования и безличных научных истин. Шестов проповедует откровения Ветхого Завета, он ближе всех подходит к иудаизму, не связывает Бога с идеей логоса, так ему ненавистного. В силу подобной посылки Бог оказывается идеалом всемогущего своеволия, а верующий в него становится «по ту сторону добра и зла...» Сама жизнь выступает как чудо сверхъестественное, требующее к себе полного доверия. Позиция философа Шестова противоречива. Он балансирует между принятием созданного Богом бытия и отрицанием смысловой составляющей основ мироздания, ибо мир человека есть результат грехопадения.

Отец Павел Флоренский (1882—1943) предлагает различить онтологическое и феноменологическое значение религиозной картины мира. Онтологическое значение есть жизнь нас в Боге и Бога в нас, феноменологическое — это система таких действий и переживаний, которые могут обеспечить душе спасение, т.е. равновесие душевной жизни. Настоящая, подлинная сфера приложения религии — это душа. И здесь задачи религии усложняются. Во-первых, она должна спасти нас от нас самих же. Во-вторых, уберечь наш внутренний мир от таящегося в нем хаоса. В третьих, она должна устранить зов «подсознательного влечения». И только лишь после этой проделанной работы религия может бросить свой взгляд во вне: на природу и общество. После водворения мира в душе следует подумать об умиротворении и гармонии с окружающей действительностью.

П.Флоренский выступал с требованием победить рассудок и примириться с тем, что Троица существует в единице, а единица в Троице. В своем главном произведении «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи» Флоренский пишет: «Обливаясь кровью, буду говорить в напряжении: credo, guia absurdum est (Верю, вопреки стонам рассудка, верю именно потому, что в самой враждебности вере моей усматриваю залог чего-то нового, чего-то неслыханного и высшего)». Вопрос об истинности решается им таким образом, что высшим критерием истинности православных догматов признается вера в них.

83

Гносеология религиозного сознания основана на критике разума как источника истинных знаний. Здесь играют огромную роль сомнение, отчаяние разума, интуиция. Центральной проблемой всякой гносеологии оказывается проблема истинности. Флоренский определяет истину как естину, то, что есть, и особо подчеркивает в качестве ее критерия интуитивное принятие и достоверность. Истина воспринимается как самодоказательность или самообоснованность. И в качестве таковой он называет догмат о Троице. Флоренский приписывает антиномичность и разуму, и миру, и религиозным догматам.

Для Н.Бердяева (1874—1948) религиозная картина мира есть прежде всего учение о смысле человеческого существования. Она становится делом непосредственного человеческого спасения. Божественное, выходя за пределы естественного мира, может раскрывать себя только символически. Религиозные символы связаны с мифами. Символизм Бердяева не ведет к иконоборству. Это реальный символизм, свидетельствующий о сверхреальной сфере божественного.

О религиозной онтологии Н.Бердяева НЛосский повествует следующее. Человеческая иррациональная свобода коренится в ничто, из которого Бог создал мир. Ничто как первичный принцип предшествует Богу и миру. Эту концепцию Бердяев позаимствовал у немецкого мистика Я.Бёме, а тот, по всей видимости, в отрицательной теологии Дионисия Ареопагита и в учении Майстера Экхарта.

Из божественного «ничто» рождается Святая Троица. Бог-созидатель является всемогущим над бытием, но у него нет власти над небытием, несотворенной свободой. Если бы и свобода была сотворена Богом, то он был бы ответственен за вселенское зло и теодицея (оправдание Бога) была бы невозможной.

Второй Божественный акт начинается тогда, когда Бог является в аспекте не творца, а Искупителя и Спасителя, т.е. в аспекте страдающего Бога, искупающего все грехи мира. Третий вид свободы проникнут любовью к Богу. Поэтому христианство, по мнению Бердяева, является религией свободы. Бердяев защищает свободу человека в вопросах веры, ибо любовь не может быть навязана принудительно. Бог ждет от человека свободного творчества. Бердяев уверен, что пути искупления зла и победы над адом могут быть найдены. В целом творчество Бердяева оценивается как способствующее развитию христианского мировоззрения.

Монизм, дуализм, плюрализм. Как философская, так и религиозная картины мира могут носить либо монистический, либо плюралистический характер. Монизм (от греч. monos — один, единственный) отстаивает приоритеты единства мира и выступает как способ рассмотрения многообразия явлений мира, исходя из единой основы. Разными философскими направлениями эта первооснова могла трактоваться по-разному и даже представлять собой взаимоисключающие нача-

84

ла — т.е. мыслиться как материальной, так и духовной. В подобных случаях монизм приобретал либо материалистическую, либо идеалистическую окраску. Однако сама основа мыслилась как единая и единственная. В этом и состоял критерий монистических воззрений.

Дуализм (от лат. dualis — двойственный) исходил из признания двух начал. Когда термин «дуализм» активно вводился в философский обиход немецким философом Х.Вольфом, он и не подозревал, сколь нескончаем спор между монистами и дуалистами. Не исключено, что сам Вольф как рационалист и идеолог Просвещения, подчеркивая значимость дуализма, хотел выявить особую роль разума мышления, идеального в формировании устойчивого миропорядка. Дуализм мог выступать не только в форме паритета души, отождествляемой дуалистом Рене Декартом с умом и тела — с протяженностью. Любые философские теории, в которых утверждалось равноправие двух начал, будь то добро и зло, свобода и необходимость, хаосомность и упорядоченность и пр., выступали как дуалистические.

Если же мыслитель увлекался и сущностей, положенных в основу мироздания, насчитывалось не две, а более, то в таком случае его позиция оценивалась как плюралистическая. Плюрализм (от лат. pluralis — множественный) как термин был также предложен Х.Вольфом в 1712 г. Особые затруднения он вызывал в области Онтологии — учении о бытии, ибо необходимо было выдвинуть множество независимых и несводимых друг к другу начал бытия. Классическим примером плюрализма считается монадология Лейбница, согласно которой мир состоит из бесчисленного множества духовных начал. Однако есть и более ранние аналоги плюралистического подхода. Так, например, учение Эмпедокла о четырех началах мироздания выступает своеобразной разновидностью плюралистической онтологии. Иногда в плюрализме устанавливают не нечто самостоятельное, а трансформацию дуализма, как бы постепенное и последовательное членение сущностей, положенных в основу. Однако сами плюралисты видят основное предназначение своей теории в том, чтобы воспарить над неразрешимой в дуалистических дебатах противоположностью между духом и природой.

Субстанция и субстрат. В философской картине мира для обозначения первоначала использовалась категория субстанции. Древнейшая категория субстанции (от лат. substantia) переводилась как сущность, то, что лежит в основе. В качестве таковой мыслители античности называли разные сущности: это и вода у Фалеса, воздух у Анаксимена, апейрон у Анаксимандра, огонь у Гераклита и пр. Однако субстанция понималась как первопричина и причина самой себя, которая содержала в себе последующие состояния своего развития, все потенциальное многообразие мироздания. С понятием субстанции в философской картине мира соседствует понятие суб-

85

страт. Субстрат (от лат. substratum — подстилка) толкуется как самый нижний и фундаментальный слой реальности. Так, в атомистических учениях древности в качестве такового выступали атомы. Всякий конкретный субстрат выражает специфическое качество тех или иных формообразований, их качественную неоднородность. Субстратом известных физических процессов выступают элементарные частицы и фундаментальные взаимодействия (сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное). Субстратом химических процессов предстают атомы, остающиеся устойчивыми при образовании и превращениях различных веществ. Субстратом биологических процессов служат молекулы нуклеиновых кислот (ДНК и РНК) и белковых веществ, - выступающие в качестве элементарных «единиц жизни». Субстратом социальной жизни является человек, целесообразная деятельность которого лежит в основе всех социальных изменений.

В современной фундаментальной философии онтологическое наполнение категории «субстанция» понимается, конечно же, не как вода, огонь, воздух и пр., а как взаимодействие. Именно взаимодействие является истинной и финальной причиной образования мироздания — causa fmalis вещей. Исследовать вещи в аспекте их субстанциональности — значит раскрывать их существование с точки зрения внутренних причин и взаимодействий. Вслед за Э.Ильенковым субстанцию можно определить как «объективную реальность, рассматриваемую со стороны ее внутреннего единства, безотносительно ко всем тем бесконечным многообразным видоизменениям, в которых и через которые она в действительности существует; материя в аспекте единства всех форм ее движения, всех возникающих и исчезающих в этом движении различий и противоположностей». Категория субстанции и сегодня интересна многими аспектами.

•  Во-первых, это идея причинной обусловленности всех явлений и процессов. Субстанция выступает в роли первопричины всего существующего.

•  Во-вторых, с ней связано требование конкретизации онтологического наполнения универсума, что нацеливает на поиск новых видов взаимодействия, обуславливающих все изменения, построение единой физической теории поля.

•  В-третьих, субстанция на уровне своих многообразных проявлений должна быть понята как материя, взятая в аспекте всех ее изменений, как движущаяся материя со всем присущим ей эволюционным потенциалом.

•  В-четвертых, обращение к категории субстанции позволяет снять вопрос об абсолютной противоположности материи и сознания.

Итак, к теоретическим характеристикам субстанции можно отнести:

86

• самодетерминацию (определяет самое себя, несотворима и не-уничтожима);

• саморазвитие;

• целостность, универсальность (обозначает подлинную, устойчивую и постоянную, абсолютную, ни от чего не зависимую первооснову);

•  каузальность (включает в себя всеобщую причинную обусловленность всех явлений);

•  монистичность (предполагает единую первооснову);

• единство сущности и существования;

• объективность (указывает на существование внешнего мира и

включенного в него как момент его высшего развития сознания).

Движение и развитие. Именно Гераклиту в античности, а Гегелю в Новое время обязаны мы введением в картину мироздания идей становления, движения и развития, согласно которым действительность есть процесс. Гераклитовское «все течет» противостоит парменидовскому «сущее есть» и позволяет понять бытие как все в себя включающий и непрерывно изменяющийся поток жизни. Согласно Гераклиту, бытие, будучи небытием, неустойчиво. Выражением этой неустойчивости является борьба противоположностей. «Борьба (вражда) — отец всему и царь». В основе всех противоречий лежит противоречие между бытием и небытием. Отсюда panta rei — «все течет, все изменяется».

Однако идея бесконечного становления имеет свои напряженные следствия. Реальному человеку, живущему в конкретном месте со своими нерешенными повседневными заботами, импонирует мысль об изменяющемся мире, но желательно в лучшую сторону и исключительно целесообразно. Идея бесконечного и непреходящего изменения, изменения спонтанного и нерегулируемого — неудобна обыденному мышлению. Вся напряженность бытийственных отношений как раз и сосредоточивается в противоречии преходящего и непреходящего, конечного и бесконечного, устойчивого и изменчивого.

Само развитие не есть элементарный процесс количественного увеличения или уменьшения и не может быть изображено как движение от структуры с п количеством элементов к структуре с п + 1 или п—1 элементов. В процессе развития элементы могут возникать и исчезать, а видимые качественные изменения могут иметь место и без изменения числа элементов, за счет трансформации характера взаимоотношения между ними. Под развитием в общем случае понимаются необратимые, направленные, качественные изменения. Существуют три типа подобных изменений:

• переход объекта из качественного состояния одной степени сложности в качественное состояние той же степени сложности — так называемое одноплоскостное развитие;

87

•  переход объекта из качественного состояния большей степени сложности в другое качественное состояние меньшей степени сложности — регрессивное развитие;