О специфике философского мировоззрения

Опять же в Африке в результате эволюции homo erectus 800 тысяч лет назад возникает новое прогрессивное звено — гейдельбергский человек. Представители этого вида древних людей первыми ступили на землю Европы. Они были могучими охотниками (найден скелет слона, пронзен-ный 2-х метровым копьем).

От гейдельбергского человека, жившего в Африке, про-изошли две ветви древних людей. Одни проникли в Европу через Гибралтар. Это так называемые неандертальцы. Уче-ные спорят, был ли неандертальский человек предком со-временного человека. Склоняются к версии, что не был. Как установлено исследованиями неандертальский человек (живший 500 тысяч лет назад) генетически весьма далек от современного человека. Правда, у некоторых нынешних ев-ропейцев находят черты неандертальского человека, т. е. не исключено появление метисов (помеси человека современ-ного вида и неандертальца).

Другие представители гейдельбергского человека про-никли из Африки в переднюю Азию и далее через Босфор и Дарданеллы в Европу. Именно от них произошел современ-ный человек — homo sapiens. По данным археологии это случилось где-то 35 тысяч лет назад.

Дальше происходило разделение представителей рода homo sapiens на расы или подвиды — в результате расселе-ния и жизни в разных природных условиях.

Существуют две теории происхождения человеческих рас-подвидов: моноцентрическая (сначала возник вид homo sapiens, а затем в силу указанных причин появились разные расы) и полицентрическая (гейдельбергский человек, рассе-ляясь из Африки по всем континентам Старого света, обра-зовал несколько ветвей homo sapiens, которые развивались параллельно). Историк А. А.Зубов считает, что моноцен-трическая теория ближе к истине. По его мнению, если встать на точку зрения полицентрической теории, то трудно объяснить биологическое единство современных людей. С другой стороны, этот историк считает, что «нынешнее че-ловечество еще нельзя назвать системой», что «человечест-ва пока еще нет».

5. Организация человека

              Человек — единство духовного и материального (пси-хического и физического). Как психическое существо чело-век наделен сознанием, мышлением, волей, чувствами, эмоциями. Как телесное существо (физическое) человек на-делен разными физическими способностями: к питанию, активности-движению, половому общению.

              В общем балансе человеческой жизни-деятельности ни физическая (материальная), ни духовная (психическая) сто-роны не преобладают, не довлеют одна над другой. Та и другая стороны одинаково важны. Их необходимо разви-вать, культивировать, совершенствовать.

              К сожалению, в современном обществе, по крайней ме-ре в цивилизованных странах, человек явно деформирован: многие его способности, стремления, импульсы сдвинуты в психическую, духовную сторону. Взять хотя бы образова-ние. Оно нацелено, по преимуществу, на развитие духовных способностей человека. Между тем обучение-образование должно делиться пополам на занятия физического и духов-ного порядка. Под физической культурой следует понимать всё, что укрепляет физическое здоровье, что развивает и со-вершенствует телесные способности человека. Это и танцы, и бег, и закаливание, и гимнастика, и различные виды бое-вых искусств, и еще многое другое. Тело мстит человеку, если он плохо заботится о нем.

6. Типология человека

                            Самое важное деление людей – на мужчин и жен-щин. Это коренное различие людей. К сожалению, совре-менное цивилизованное общество по-настоящему не знает этого. В Древнем Китае не случайно все вещи и явления де-лились на «инь» и «янь». Янь – мужское начало, а инь – женское. Многообразие жизни человека, его многокрасоч-ность, многоцветность, богатство в значительной степени обуславливается противоположностью полов.

Женский и мужской пол — два начала жизни. Женский пол отвечает за сохранение и устойчивость; мужской — за изменчивость и обновление. Женщина воплощает в себе начало сохранения, гармонии жизни. Она обеспечивает тыл жизни, ее устойчивость, продолжение. Мужчина воплощает в себе начало изменения, трансформации, дерзания, риска, борьбы, диспропорции. Он отвечает за передний край борь-бы за жизнь, за ее прогресс.

              Женщины более склонны к порядку, в частности, к чис-тоте, а мужчины — к беспорядку. Женщины более осто-рожны, мужчины более смелы.

              Главное в женщине — красота. Главное в мужчине — сила. Сила женщины — в ее красоте. Красота мужчины — в его силе. Не случайно женский пол называют прекрасным, а мужской сильным.

              Всё сказанное свидетельствует о том, что мужчины и женщины равны, играют равную роль в жизни. Попытки представителей того или иного пола одержать верх ведут лишь к ее деформации. Одинаково неприемлемы как муж-ской шовинизм, так и стремление некоторых феминисток к полной независимости от мужчин.

С другой стороны, «равенство полов не должно затме-вать различий, обусловленных полом» . Наличие мужчин и женщин в обществе — первое и главное условие его суще-ствования, развития и прогресса.

              Возрастное различие людей. В обществе в один и тот же момент времени сосуществуют и взаимодействуют разные поколения: дети, юные-молодые, взрослые, старики. Это обеспечивает баланс динамизма и стабильности жиз-ни. Молодые придают жизни нужный динамизм. Старики оказывают стабилизирующее влияние на нее.

              Факт сосуществования разных поколений указывает на то, что нет чистой смены поколений. Чем дольше будут жить люди, тем шире будет, при прочих равных условиях, представительство разных поколений в каждый данный момент жизни общества, тем глубже будет противоположность между долгожителями и юны-ми членами общества. А это обеспечит лучшую преемственность, лучшую связь поколений, большее их разнообразие, более глубо-кое их взаимодействие и взаимообогащение. Вместо наблюдае-мых ныне трех сосуществующих поколений (детей, отцов, дедов) будут четыре, пять, шесть и т. д. поколений. Сейчас люди раду-ются тому, что живы их родители, дедушки и бабушки, видят в этом проявление стабильности жизни, залог собственного долго-летия. А как будет хорошо, когда будут живы прадедушки, пра-бабушки, прапрадедушки, прапрабабушки и т. д. Опыт предшест-вующих поколений передавался бы грядущим поколениям с большей основательностью, без потерь, связанных с уходом из жизни этих поколений. Ведь не секрет, что люди вновь и вновь повторяют ошибки прошлых поколений и чаще всего потому, что эти прошлые поколения не успели передать свой живой опыт. А сколько творческих находок, открытий, изобретений теряется по этой же причине?! Сколько людям приходится переоткрывать от-крытое, переизобретать изобретенное! (Могут сказать, что связь поколений обеспечивается через предметы материальной и ду-ховной культуры (книги, например). На это нетрудно возразить: никакие предметы материальной и духовной культуры не заменят живого общения поколений, живой передачи опыта от одного по-коления к другому.)

Таким образом, было бы прекрасно, если бы одновременно жили не два-три поколения, а много поколений. Перед нами была бы живая история, спрессованная в одном моменте времени. В умножении, а не смене, поколений — истинный источник про-гресса. Соответственно и прогресс нужно понимать не как непре-рывное изменение, обновление, а как живое диалектическое единство динамизма и стабильности, изменчивости и устойчиво-сти жизни.

Смена поколений в чистом виде свойственна лишь самым примитивным формам жизни. Прогресс жизни помимо всего про-чего состоит и в том, что постепенно увеличивается промежуток времени, в течение которого разные поколения (предшествующие и последующие) ведут совместную жизнь. Чем примитивнее жи-вотное, тем короче этот промежуток совместной жизни. Наиболее примитивные животные передают свой опыт только через заро-дышевые клетки, через гены. Высшие животные, напротив, пере-дают новым поколениям не только гены, но и живой опыт, обучая и воспитывая детенышей, показывая им пример. Чем больше по-колений будет находиться на одном “пятачке” времени, тем дей-ственнее, эффективнее будет живая передача опыта от поколения к поколению, тем, следовательно, круче будет кривая прогресса.

              Этническое деление людей. Этнос – это не только раз-личие языка, культуры, но и различие физиологических ти-пов человека. То и другое различие создает многообразие этносов. Чем больше этносов, тем богаче в целом человече-ство. Как из четырех нуклеотидов создается весь генотип человека, так из немногих этносов создается алфавит куль-туры человечества в целом. Если уничтожить все нации кроме одной, то для человечества останется мало шансов выжить.

              Деление людей на городских и сельских. Жизнь в де-ревне — в основном растительная и животная. Жизнь в большом городе — по преимуществу культурная. Деревня и город дополняют друг друга: воспроизводство живой жиз-ни, рост народонаселения идет, главным образом, за счет деревни; прогресс культуры, улучшение качества жизни идет, в основном, за счет города.

              Малая деревня и большой город (мегаполис) — это своеобразные полюсы деревенской и городской жизни. Между ними — разные промежуточные формы, такие как поселки городского типа и малые города.

              Деление людей по профессиональному признаку. Про-фессия для современного человека практически также важ-на как наличие полового признака. Взрослый человек, не овладевший той или иной профессией, — не состоялся как человек, паразит без всяких оговорок. Другая крайность — профессиональный кретинизм, абсолютизация принадлеж-ности по профессии.

              Частным случаем деления людей по профессиональному признаку является их деление на работников физического и умственного труда.

              Людей делят обычно еще на богатых и бедных. Рань-ше марксисты придавали большое значение этому делению. Более того, оно для них фактически было главным делени-ем людей. Отсюда теория классов, классового неравенства, классовой борьбы и революции низов.

              Действительно, люди неравны по своему имуществен-ному положению. Это неравенство может достигать внуши-тельных размеров. Тем не менее, имущественное неравен-ство не имеет того фундаментального значения, которое ему порой придают. Ведь большинство людей — не бога-тые, не бедные, т. е. занимают среднее положение между самыми богатыми и самыми бедными. И именно это боль-шинство «делает, творит историю», создает культуру, мате-риальное и духовное богатство общества. Когда человек не богат, не беден — он, с одной стороны, не поглощен всеце-ло поиском куска хлеба, не задавлен нуждой, а с другой, имеет стимул к совершенствованию, повышению своего благосостояния.

Философская антропология должна быть основной философской дисциплиной. Философская антропология есть центральная часть философии духа. Она принципиально отличается от научного - биологического, социологического, психологического - изучения человека. И отличие это в том, что философия исследует человека из человека и в человеке, исследует его как принадлежащего к царству духа, наука же исследует человека как принадлежащего к царству природы, то есть вне человека, как объект. Философия совсем не должна иметь объекта, ибо ничто для нее не должно становиться объектом, объективированным. Основной признак философии духа то, что в ней нет объекта познания. Познавать из человека и в человеке и значит не объективировать. И тогда лишь открывается смысл. Смысл открывается лишь тогда, когда я в себе, то есть в духе, и когда нет для меня объектности, предметности. Все, что есть для меня предмет, лишено смысла. Смысл есть лишь в том, что во мне и со мной, то есть в духовном мире. Принципиально отличать философию от науки только и можно, признав, что философия есть необъективированное познание, познание духа в себе, а не в его объективации в природе, то есть познание смысла и приобщение к смыслу. Наука и научное предвидение обеспечивают человека и дают ему силу, но они же могут

39

опустошить сознание человека, оторвать его от бытия и бытие от него. Можно было бы сказать, что наука основана на отчуждении человека от бытия и отчуждении бытия от человека. Познающий человек вне бытия и познаваемое бытие вне человека. Все становится объектом, то есть отчужденным и противостоящим. И мир философских идей перестает быть моим миром, во мне раскрывающимся, делается миром, мне противостоящим и чуждым, миром объектным. Вот почему и исследования по истории философии перестают быть философским познанием, становятся научным познанием. История философии будет философским, а не только научным познанием в том лишь случае, если мир философских идей будет для познающего его собственным внутренним миром, если он будет его познавать из человека и в человеке. Философски я могу познавать лишь свои собственные идеи, делая идеи Платона или Гегеля своими собственными идеями, то есть познавая из человека, а не из предмета, познавая в духе, а не в объектной природе. Это и есть основной принцип философии, совсем не субъективной, ибо субъективное противостоит объективному, а бытийственно жизненной. Если Вы пишите прекрасное исследование о Платоне и Аристотеле, о Фоме Аквинском и Декарте, о Канте и Гегеле, то это может быть очень полезно для философии и философов, но это не будет философия. Не может быть философии о чужих идеях, о мире идей как предмете, как объекте, философия может быть лишь о своих идеях, о духе, о человеке в себе и из себя, то есть интеллектуальным выражением судьбы философа. Историзм, в котором память непомерно перегружена и отяжелена и все превращено в чуждый объект, есть декаданс и гибель философии, так же как натурализм и психологизм. Духовные опустошения, произведенные историзмом, натурализмом и психологизмом, поистине страшны и человекоубийственны. Результатом является абсолютизированный релятивизм. Так подрываются творческие силы познания, пресекается возможность прорыва к смыслу. Это и есть рабство философии у науки, террор науки.

Философия видит мир из человека и только в этом ее специфичность. Наука же видит мир вне человека, освобождение философии от всякого антропологизма есть умерщвление философии. Натуралистическая метафизика тоже видит мир из человека, но не хочет в этом признаться. И тайный антропологизм всякой онтологии должен быть разоблачен. Неверно сказать, что бытию, понятному объективно, принадлежит примат над человеком; наоборот, человеку принадлежит примат над бытием, ибо бытие раскрывается только в человеке, из человека, через человека. И тогда только раскрывается дух. Бытие, которое не есть дух, которое "вовне", а не "внутри", есть тирания натурализма. Философия легко делается отвлеченной и теряет связь с источниками жизни. Это бывает всякий раз, когда она хочет познавать не в человеке и не из

40

человека, а вне человека. Человек же погружен в жизнь, в перво-жизнь, и ему даны откровения о мистерии первожизни. Только в этом глубина философии соприкасается с религией, но соприкасается внутренне и свободно. В основании философии лежит предположение, что мир есть часть человека, а не человек часть мира. У человека как дробной и малой части мира, не могла бы зародиться дерзновенная задача познания. На этом основано и научное познание, но оно методологически отвлечено от этой истины. Познание бытия в человеке и из человека ничего общего не имеет с психологизмом. Психологизм есть, наоборот, замкнутость в природном, объективированном мире. Психологически человек есть дробная часть мира. Речь идет не о психологизме, а о трансцендентальном антропологизме. Странно забывать, что я, познающий, философ - человек. Трансцендентальный человек есть предпосылка философии и преодоление человека в философии или ничего не значит или значит упразднение самого философского познания. Человек бытийствен, в нем бытие и он в бытии, но и бытие человечно и потому только в нем я могу раскрыть смысл, соизмеримый со мной с моим постижением.

Бердяев Н. О назначении человека. Опыт парадоксальной этики. - Париж. - С. 5-11.

Г.БАШЛЯР

Использование философии в областях, далеких от ее духовных истоков, - операция тонкая и часто вводящая в заблуждение. Будучи перенесенными с одной почвы на другую, философские системы становятся обычно бесплодными и легко обманывают; они теряют свойственную им силу духовной связи, столь ощутимую, когда мы добирается до их корней со скрупулезной дотошностью историка, твердо уверенные в том, что дважды к этому возвращаться не придется. То есть можно определенно сказать, что та или иная философская система годится лишь для тех целей, которые она перед собой ставит. Поэтому было бы большой ошибкой, совершаемой против философского духа, игнорировать такую внутреннюю цель, дающую жизнь, силу и ясность философской системе. В частности, если мы хотим разобраться в проблематике науки, прибегая к метафизической рефлексии, и намерены получить при этом некую смесь философем и теорем, то столкнемся с необходимостью применения как бы оконечной и замкнутой философии к открытой научной мысли, рискуя тем самым вызвать недовольство всех: ученых, философов, историков.