Информационно-сервисные инструменты обслуживания клиентов как основа обеспечения конкурентоустойчивости банков

Таким образом, период децентрализации функции государственного регулирования в современных условиях меняется на период усиления места и роли национальных регуляторов в современном банкинге.

Другим направлением трансформации  функций банковских регуляторов является решение вопроса о расширении их международного сотрудничества и формировании наднациональных мегарегуляторов. Объективной предпосылкой, определяющей необходимость движения в этом направлении, является противоречие между транснациональным характером современного банкинга и национальной системой банковского надзора.

В настоящее время можно выделить три уровня регулирования международной банковской деятельности: международный, национальный и микроуровень (саморегулирование). Национальный уровень является, несомненно, определяющим. Саморегулирование базируется на внутренних правилах и процедурах конкретного банка, нацелено на реализацию международной стратегии конкретного банка. Однако в условиях глобализации финансовых рынков действенность мер, осуществляемых на этих уровнях, оказывается не достаточно высокой.

Объективной потребностью становится мегарегулирование банковской деятельности на международном уровне. Из наиболее важных международных соглашений, относящихся к изучению рынка финансовых услуг, следует назвать Приложение по финансовым услугам к ГАТС в рамках Всемирной торговой организации; соглашения, подготовленные Базельским комитетом по банковскому надзору (Швейцария); а также ряд директив и инструкций, направленных на объединение банковских систем в рамках Европейского союза.

Однако в условиях информационной экономики, как показал финансово-экономический кризис 2007-2009 гг., этих мер так же, как и мер на национальном уровне и на уровне саморегулирования, недостаточно для эффективного управления современной глобализированной банковской системой. Это связано с тем, что, как и в регулировании любого другого международного бизнеса, межгосударственные соглашения – многосторонние, двусторонние, по линии министерств финансов, центральных банков и т.д. – направлены лишь на унификацию или гармонизацию, т.е. сближение норм и правил национального регулирования, либерализацию деятельности таких банков и регламентацию требований к ним в разных странах.

Для более действенного решения  этих задач на международном экономическом форуме Давос-2010 были сформулированы предложения по совершенствованию регулирования мировой финансовой системы в рамках сотрудничества Комитета по финансовой стабильности (Financial Stability Board, FSB), Группы 20 и Базельского комитета по банковскому надзору Банка международных расчетов. Ключевыми здесь можно считать предложения по разработке общих принципов регулирования, достаточно гибких по своей природе, чтобы учесть особенности действующих национальных норм, и новых значений коэффициентов для уровня капитала и ликвидности функционирующих на рынке финансовых институтов.

Конкретные меры по усилению регулирующих функций принимаются региональными  структурами. Так, 2 декабря 2009 г. Советом  Европейского союза было одобрено решение  о создании принципиально новой структуры финансового надзора, где полномочия будут разграничены между Европейским Советом по системным рискам (European Systematic Risk Board, ESRB) и Европейской системой финансового наблюдения (European System of Financial Supervisors, ESFS).

Европейский Совет по системным  рискам возглавит президент Европейского Центробанка. Основной задачей Совета станет сбор и анализ информации, что позволит повысить финансовую стабильность стран Евросоюза посредством эффективного мониторинга ситуации на финансовом рынке, а также противостоять системным рискам, с которыми столкнулись европейские страны во время текущего финансово-экономического кризиса.

В Европейскую систему финансового  наблюдения планируют войти представители  органов, наблюдающих за деятельностью банков, страховых компаний и рынком ценных бумаг. Европейский Центробанк в свою очередь будет наблюдать за общим состоянием экономики, а не за конкретными кредитными организациями.

Еще одна группа предложений связана  с идей повышения эффективности общемировых финансовых институтов. Существующая мировая финансовая система была в значительной степени создана в 1944 г., когда 45 стран мира подписали Бреттон-Вудское соглашение. Именно после этого появились такие институты наднационального регулирования, как Всемирный банк и МВФ. Но МВФ и Всемирный банк были созданы в рамках системы локального, а не глобального движения капитала, поэтому в настоящее время ставится вопрос о том, что они должны значительно измениться, чтобы помочь глобальной экономике справиться с предстоящими трудностями.

В настоящее время сложно сформулировать конкретные пути повышения эффективности функционирования этих структур. Но они будут касаться как вопросов их финансирования, так и непосредственно механизмов их работы. С одной стороны, речь идет о том, чтобы существенно расширить финансовые возможностей МВФ. Финансово-экономический кризис 2007-2009 гг. показал, что в настоящее время они недостаточны для решения задач в кризисной ситуации. С другой стороны, необходимо сформировать на уровне этих институтов специальную систему управления глобальными финансовыми рисками с применением современных технологий управления. Новые унифицированные правила должны применяться наднациональными мегарегуляторами без оглядки на национальные стандарты.

Сегодня активно обсуждается  идея создания новой резервной валюты, которой будут оперировать эти  наднациональные мегарегуляторы. По мнению одних авторов, она может быть сформирована на основе специальных прав заимствования. Special Drawing Rights (SDR) – производная денежная единица, созданная еще в 1969 г. и используемая МВФ для межгосударственных расчетов. Она может стать, по мнению некоторых экономистов, альтернативой нынешней системе, основанной на долларе США. Другие авторы предлагают создать ее в виде рассчитываемого эквивалента к корзине доллар – евро – йена или привязанной к обеспеченности на национальном уровне золотым запасом. Сторонники этой идеи предполагают, что с введением такой мировой резервной валюты, международные сделки будут совершаться именно в этом эквиваленте.

Существует и идея создания в финансовой сфере принципиально  новой международной организации. Ряд экономистов полагает, что  нужен международный полномочный орган, чьи рекомендации были бы обязательны для исполнения всеми участниками современного глобализированного финансового рынка.

Какие-то из этих мер, возможно, будут реализованы, другие представляются неосуществимыми. Ясным остается одно, что управление банковской системой в условиях информационной экономики нуждается в радикальной трансформации.

2.3 Дистанционное банковское обслуживание в системе  обеспечения конкурентоустойчивости банка

Теоретической основой  управления ростом богатства являются две могущественные концепции – денежных потоков и финансового рычага.

Обе эти концепции  имеют финансовую природу, поэтому главным фактором в воспроизводственном процессе эпохи постмодерна является не просто капитал, а финансовый капитал. Крупный финансовый капитал, будучи самым мобильным фактором бизнеса, несмотря на утрату качества редкости, сегодня выступает в двух ипостасях – созидателя больших экономических пространств – кластеров и катализатора изменений экономических отношений, параметров, институтов.

По определению обе  эти функции – функции лидера хозяйственного процесса, именно поэтому  финансовый капитал контролирует весь воспроизводственный процесс на планете.

Концепция финансового  рычага блестяще работает не только на микро-, но и на макроуровне. Привычное  толкование финансового рычага как  инструмента регулирования пропорций собственного и заемного капитала, несмотря на их платность и возвратность, с целью максимизации рентабельности собственного капитала сегодня многое объясняет не только на микро-, но и на макроуровне, где эффект финансового рычага достигается посредством умелого управления как внутренним, так и внешним госдолгом. В результате, как и на микроуровне, сильный становится еще сильнее, слабый – еще слабее.

Субстанциальными характеристиками современного финансового капитала являются его глубокая диверсификация (пространственная и инструментальная) и конкурентоустойчивость. Последняя характеристика имеет определяющую роль, хотя реализуется она в основном посредством первой. Смена продуктовой на инструментальную диверсификацию имеет фундаментальное значение, которое проявляется в смещении акцентов в объекте контроля финансовым капиталом, выразившемся в переходе от товарных рынков к рынку прав. За этим переходом стоит утрата интереса финансового капитала к отдельно взятым производительным структурам с тяжелыми низколиквидными активами, поэтому даже в современной России крупные собственники уходят от инсайдерской модели корпоративного управления, расставаясь с контрольными пакетами акций.

Высвобожденные деньги помещаются в пучок прав над многими  разнородными активами, что и обеспечило финансовому капиталу невиданную устойчивость в результате рассредоточения рисков. При этом субъекты финансового капитала посредством сложения своих сил (они теперь организовывают «группы») не только не утратили контроль над хозяйством, но даже усилили его.

Касательно другой характеристики финансового капитала нетрудно доказать, что в мире произошел переход от конкурентоспособности к конкурентоустойчивости. Этот переход вызван возвышением фактора труда в экономике знаний. В условиях перенакопления производственных мощностей в мировом хозяйстве конкурентоспособность обеспечивается «невидимой рукой», она больше не нуждается в опеке со стороны финансового капитала. В этой связи М. Мэй констатирует: «Больше нет необходимости владеть всеми интегрированными операциями. У компаний появилась почти полная свобода размещения своих мощностей, они теперь могут почти мгновенно реагировать на запросы потребителей»⁷².

Дистанционное банковское обслуживание присутствует в отечественной практике еще с появления систем «клиент – банк». Но до настоящего времени большинство кредитных организаций не связывает внедрение новых банковских информационных технологий с необходимостью адаптации процесса УБР, начиная с внесения изменений во внутрибанковские документы, регламентирующие данный процесс.

В силу своих очевидных преимуществ системы дистанционного банковского обслуживания (ДБО) стали широко применяться в российских кредитных организациях. Наиболее динамично развивающимися являются технологии электронного банкинга (ЭБ), основными из которых можно назвать: интернет-банкинг – управление банковскими счетами и картами через Интернет и Web-браузер в режиме on-line и мобильный банкинг – управление банковскими счетами и картами с помощью КПК, коммуникаторов и смартфонов.

Независимо от того, какого рода система дистанционного банковского обслуживания (ДБО) внедряется кредитной организацией, такая система фактически становится для нее своеобразными «виртуальными воротами», которые открывают доступ из «киберпространства» локального, зонального или глобального сетевого взаимодействия к информационно-процессинговым ресурсам и информационным а по сути, – к финансовым активам этой организации. Надежность банковской деятельности, которая осуществляется через такое пространство, непосредственно зависит от того, насколько организация способна управлять происходящими в нем и значимыми для нее (и ее клиентов) процессами и контролировать их течение.

Очевидно, что специфика  такой деятельности изначально находится  в противоречии между обеспечением доступа к упомянутым ресурсам только и исключительно для легитимных пользователей (официально зарегистрированных клиентов, операторов, операционистов и т.п.), действующих в пределах точно установленных для них прав и полномочий, и технологиями, предполагающими реализацию принципов открытых систем и универсальных протоколов сетевого взаимодействия, составляющих базис большинства вариантов ДБО.

Если руководство кредитной  организации, внедряющей систему электронного банкинга (СЭБ), недостаточно полно представляет себе особенности проблематики ДБО с точки зрения вариативности состава компонентов типичных банковских рисков, принимаемых на себя кредитной организацией, то уровни этих рисков будут заведомо (и неоправданно) повышаться, а сами эти компоненты – реализоваться, что всегда приводит к финансовым потерям.

До настоящего времени  в российском банковском секторе  внедрение и применение банковских информационных технологий в целом  не считается чем-то значимым с точки  зрения изменения характера банковской деятельности. В подавляющем большинстве кредитных организаций этот процесс не предваряется и не сопровождается адекватным анализом состава сопутствующих таким технологиям компонентов банковских рисков. Из-за этого как сами кредитные организации, так и их клиенты оказываются подвержены новым специфическим угрозам надежности банковской деятельности.

С этими угрозами кредитные  организации далеко не всегда справляются, о чем свидетельствует, к сожалению, уже достаточно обширная статистика финансовых потерь этих организаций и их клиентов. При этом собственно технологический аспект оказывается в значительной степени «вторичным»: к примеру, не столь важно, каким именно путем похищаются финансовые средства – с помощью банкоматного мошенничества, через систему интернет-банкинга, за счет применения какого-то варианта фишинга, фарминга или вишинга и т.п., – важно то, что деньги исчезают именно в информационном контуре ДБО по причинам недостаточно полного учета новых факторов источников типичных банковских рисков и управления ими в кредитной организации.⁷³

Вследствие этого рассматриваемая  ниже классификация технологий или  вариантов ДБО может варьироваться  без ущерба для общности рассмотрения этой предметной области. Она введена в основном для того, чтобы можно было выделить те особенности каналов и сред информационного взаимодействия между кредитными организациями и их клиентами, которые желательно учитывать в случаях комплексного внедрения соответствующих систем ДБО. В настоящее время компании, разрабатывающие системы такого рода, или кредитные организации, осуществляющие их самостоятельные разработки, все больше стремятся к многоканальности предоставления банковских услуг, объединяющей его варианты.

Вместе с тем это, как правило, не приводит к организации  комплексного анализа всей совокупности источников банковских рисков, сопутствующих каждому из каналов ДБО, а, следовательно, новые источники рисков остаются «скрытыми» для кредитной организации, так что воздействие на них (т.е. собственно управление рисками) начинается нередко лишь тогда, когда они реализуются в виде финансового ущерба.