Экономическое поведение

История западной экономической мысли

Рассмотрены основные модели человека в западной экономической  теории от периода Адама Смита  до наших дней. Изложены главные  направления модификации исходной модели человека: неоклассический подход и альтернативы неоклассическим  моделям. Обосновывается необхо-димость специализации исследовательских подходов к экономическим проблемам, характеризующимся различной степенью рациональности экономического субъекта. 

ДИДАКТИЧЕСКИЙ ПЛАН

Человек в зеркале экономической  теории. Концепция «экономический человек». Частные интересы и общее благо. Противники "экономического человека": историческая школа. Рациональный максимизатор - "маржиналистский человек". А. Маршалл – основоположник неоклассического направления в буржуазной политической экономии. Психологическая и экономическая теории: первое столкновение и его последствия. Неопределенность и ожидания.

Модели человека в современной  западной экономической теории: различия по методу. Главные направления модификации  исходной модели человека. Неоклассический  подход. Альтер-натива неоклассической модели: общие черты. Альтернатива неоклассической модели: отдельные подходы.

Модели человека в современной  западной экономической теории: различия по предмету. Теория фирмы. Поведение  потребителей. Теория экономического цикла. Теории предпринимателя и  предпринимательской функции.

Концепция «экономического человека». Частные  интересы и общее благо 

Экономическая наука в  понимании многих - это область "холодных чисел" и объективных знаний. Так  или иначе, это единственная из общественных дисциплин, претендующая на звание точной науки, которая обнаруживает законы, не зависящие от воли и сознания людей. Однако эта объективность  весьма относительна, а отчасти и иллюзорна.

Никакая экономическая теория не может обойтись без рабочей  модели человека. (Экономическая теория - совокупность научных взглядов на экономические системы, экономическое развитие и экономические законы и закономерности). Главными компонентами такой модели являются: гипотеза о мотивации, или целевой функции, экономической деятель-ности человека, гипотеза о доступной ему информации и определенное представление о физических и, главное, интеллектуальных возможностях человека, позволяющих ему в той или иной мере добиваться своей цели.

Разделив субъекта реальной экономической деятельности и его  теоретическую модель, мы должны рассмотреть  вопрос о связи между ними. Для  экономической теории как обобщенного  отражения многообразных явлений  хозяйственной жизни просто необходима упрощенная (схематичная) модель человека. Поэтому, превращаясь в предпосылку  экономической теории, исходное представление  о человеке претерпевает более или  менее существенные изменения. Бывает и так, что техника анализа "забегает вперед", и рабочая модель человека как один из ее элементов значительно  удаляется от реального поведения.

Такая относительная независимость  теоретической модели экономического поведения от эмпирических данных представляет собой отдельную проблему, над  которой и по сей день «ломают  копья» методологи.

Во-первых, знание модели человека, лежащей в основе выводов экономической  теории, раскрывает перед нами область  допустимых значений, в которой эти  выводы справедливы и учат осторожности при их применении.

Во-вторых, модель человека в любой теоретической системе  тесно связана с общими представлениями  ее автора о законах функционирования экономики и об оптимальной государственной  политике. Здесь можно выделить два  основных типа экономического мировоз-зрения (при неисчислимом множестве промежуточных форм). Для первого типа характерны модели человека, в которых его главным мотивом является собственный интерес, как правило, денежный, или сводимый к деньгам; его интеллект и информированность оцениваются высоко и считаются достаточными для достижения поставленной "эгоистической" цели.

Во втором типе экономического мировоззрения целевая функция  человека предполагается более сложной (например, в нее входят, помимо дохода и богатства, свободное время, покой, соблюдение традиций или альтруистические соображения), на его способности  и возможности налагаются существенные ограничения: недоступность информации, ограниченность памяти, подверженность эмоциям, привычке, а также внешним  влияниям (в том числе моральным  и религиозным нормам), затрудняющим действия, соответствующие рациональному  расчету. Такой тип взаимосвязи человек - общество - политика характерен для исторической школы, институ-ционализма. (Институционализм – это направление экономической мысли, уделяющее основное значение ролям, которые играют институты в области принятия и направленности экономических решений). Различие между двумя обозначенными типами экономических теорий проявляется не только в общем подходе к философии экономической жизни, но и в конкретных рецептах экономической политики.

При этом нельзя утверждать, что один тип теории (и политики) всегда заведомо лучше другого. Теория Дж. Кейнса (1883-1946) и основанная на ней активная государственная экономическая политика завоевали западный мир после того, как великая депрессия 1929-1933 гг. наглядно показала банкротство либерально-индивидуалистического типа экономической теории и политики в условиях господства "сверхиндивидуальных" монополистических корпораций. 
(Дж. Кейнс - английский экономист, один из основоположников макроэкономического анализа. Кейнсу принадлежат: фундаментальный двухтомный труд «Трактат о деньгах» (1930), книга «Общая теория занятости, процента и денег» (1936)).

Когда же государственное  регулирование, мощные социальные программы  достигли таких масштабов, что стали  сдерживать частную инициативу и  предпринимательский дух, закономерным стал возврат к либерально-индивидуалистическому  типу экономического мировоззрения.

Человек представляет собой  сложную систему, состоящую из многих уровней. Его можно рассматривать  как изолированного индивида, как  члена социальной группы, класса, общества, наконец, всего человечества. Целью  экономического поведения человека в принципе можно считать и  деньги, и стоящие за ними товары, и полезность, т.е. субъективную пользу, извлекаемую индивидом из потребления товаров или услуг. Можно учитывать или игнорировать воздействие на индивидуальное поведение тех или иных общественных институтов (морали, религии и т.д). Но целесообразным, оправданным, с научной точки зрения, будет выбор такого уровня абстракции, на котором выявляются специфичные, существенные именно для данной проблемы черты объекта исследования. Достоинства того или иного уровня абстракции при исследовании хозяйственного субъекта всегда носят относительный характер.

Так, для того чтобы показать взаимозависимость всех свободных  производителей и потребителей в  рыночной экономике, наилучшим и, может  быть, единственным средством является построение математической модели общего равновесия, которая предполагает чрезвычайно  абстрактный подход к обществу и  свойствам экономического субъекта.

Наконец, в-третьих, модель человека в экономической науке заслуживает  внимания еще и потому, что она  отражает идеологический и мировоззренческий  контекст своего времени, влияние господствующих философских течений.

Задача систематизированного описания экономики на основе абстракции "экономического человека", движимого  собственным интересом, принадлежит  в первую очередь создателю "Богатства  народов" – А. Смиту. (Адам Смит – шотландский экономист и философ, представитель классической политической экономии. Впервые определил задачу политэкономии как науки позитивной и нормативной). Тем не менее, предшественники у Смита были, прежде всего, в Англии. Мы кратко рассмотрим троих из них: меркантилистов, философов-моралистов XVII-XVIII столетий и Б. Мандевиля.

Виднейший представитель  позднего меркантилизма Дж. Стюарт в книге "Исследование основ политической экономии" (1767 г). писал: "Принцип собственного интереса - будет ведущим принципом моего предмета... Это единственный мотив, которым государственный деятель должен пользоваться, чтобы привлечь свободных людей к планам, которые он разрабатывает для своего правительства". И далее: "Общественный интерес (spirit) настолько же излишен для управляемых, насколько он обязан быть всесильным для управляющего". Таким образом, экономисты меркантилистского толка уже использовали рабочую модель человеческой мотивации, характерную для смитовского "Богатства народов", но давали на ее основе противоположную Смиту рекомендацию в области государственной политики: человек несовершенен (эгоистичен), поэтому им надо управлять.

Примерно к такому же выводу пришел и великий английский философ  Т. Гоббс - основоположник второго направления  мысли, которое логически и исторически  предшествовало Смиту. В своей знаменитой книге "Левиафан" (1651 г). Т. Гоббс  называл собственный интерес  людей "самой могущественной и  самой разрушительной человеческой страстью". Отсюда - "война всех против всех", единственный выход  из которой может состоять в том, чтобы люди отдали часть своих  прав авторитарному государству, защищающему  их от самих себя.

С тех пор на протяжении столетия британские философы-моралисты - Р. Камберленд,  
А. Шефтсбери, Ф. Хатчесон и др. - пытались опровергнуть постулированный Гоббсом антагонизм интересов индивида и общества с помощью различных логических построений.

Основные их аргументы  можно сформулировать так: человек  не настолько плох, чтобы нуждаться  в неусыпном контроле со стороны  государства. Эгоистические мотивы в его поведении уравновешены альтруизмом и дружескими чувствами. Среди этих философов мы встречаем  учителя Смита Ф. Хатчесона. Но и сам Смит в своей "Теории нравственных чувств" (1759 г). разработал учение о "симпатии" (способности поставить себя на место другого), которая дает нам возможность оценивать чужие поступки.

Третьим предшественником Смита  на британской почве можно считать  Бернара Мандевиля, автора знаменитого памфлета "Басня о пчелах" (1723 г)., в которой весьма убедительно доказывается связь между частными пороками, создающими рынок сбыта для многих товаров и источник существования для их производителей, и общим благом.

Строго говоря, Мандевиль в художественно-полемической форме откровенно сформулировал тезис, положенный в "Богатства народов": люди эгоистичны, но тем не менее государство не должно вмешиваться в их дела.

Несправедливо обойти вниманием  и континентальные, в данном случае французские корни его концепции (напомним, что в качестве воспитателя  герцога Баклю Смит около года провел во Франции). Здесь необходимо назвать философов-энциклопедистов, и в первую очередь Гельвеция, который в трактате "Об уме" (1758 г). сопоставлял роль, которую играет принцип собственного (эгоистического) интереса в жизни общества с ролью закона всемирного тяготения в неживой природе.

Из французских экономистов - предшественников Смита следует  упомянуть Ф. Кенэ, давшего наиболее недвусмысленную формулировку экономического принципа, – описание мотивации субъекта, исследуемого экономической наукой: наибольшее удовлетворение ("радость"), достигнутое с наименьшими затратами или тяготами труда.

Идея "экономического человека" в конце XVIII в. просто носилась в европейском  воздухе. Но все же нигде и ни у кого она не была сформулирована настолько отчетливо, как в "Богатстве народов". Вместе с тем Смит стал первым экономистом, положившим определенное представление о человеческой природе в основу целостной теоретической системы.

В самом начале "Богатства  народов" он пишет о свойствах  человека, накладывающих отпечаток  на все виды его хозяйственной  деятельности. Во-первых, это "склонность к обмену одного предмета на другой", во-вторых, - собственный интерес, эгоизм, "одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение".

Эти свойства взаимосвязаны: в условиях широкого развития обмена, невозможно установить с каждым из "партнеров" личные отношения, основанные на взаимной симпатии. Вместе с тем  обмен возникает именно потому, что  даром получить нужные предметы у  эгоистичного по природе соплеменника невозможно.

Таким образом, выбирая отрасль, где его "продукт будет иметь  большую стоимость, чем в других отраслях", человек, ведомый эгоистичным  интересом, самым непосредственным образом помогает обществу.

Но вместе с тем Смит отнюдь не идеализирует эгоизм владельцев капитала: он хорошо понимает, что собственный  интерес капиталистов может заключаться  не только в производстве выгодных продуктов, но и в ограничении  аналогичной деятельности конкурентов. Он даже отмечает, что норма прибыли, как правило, находится в обратной зависимости от общественного благосостояния, и поэтому интересы купцов и промышленников в меньшей степени связаны  с интересами общества, чем интересы рабочих и землевладельцев. Более  того, этот класс "обычно заинтересован  в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его'', пытаясь ограничить конкуренцию.

Различает Смит также интересы представителей основных классов современного ему общества: собственников земли, наемных рабочих и капиталистов.

Столь же реалистичен подход Смита и к другим компонентам  модели человека: его интеллектуальным способностям и информационным возможностям. С этой стороны человека, о котором  идет речь в "Богатстве народов", можно, пожалуй, охарактеризовать так: он компетентен в том, что затрагивает  его личные интересы. Он действует  по принципу: "своя рубашка ближе  к телу" и лучше, чем кто-либо другой способен идентифицировать свой собственный интерес. Конкурентом  в этой области является для него государство, которое претендует на то, что лучше всех своих граждан  понимает, что им нужно. Борьба с  этим вмешательством государства в  частную экономическую жизнь  как раз и составляет главный  полемический заряд "Богатства народов", которому эта книга обязана в  первую очередь своей популярностью  у современников. На долю государства  Смит отводил, помимо уже упоминавшегося контроля за свободой конкуренции, лишь функции обороны, обеспечения правопорядка и те важные области, которые недостаточно привлекательны для вложений частных лиц.