Обеспечение территориальной целостности и неприкосновенности российского государства сравнительно-правовые и уголовно-правовые аспект

Призывы к совершению преступлений против государственной или общественной безопасности по своим правовым характеристикам близки призывам к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК), а потому, то, что было сказано нами ранее (см. Глава 2, § 1) о необходимости дифференциации ответственности за это преступление в зависимости от общественно-политического статуса субъекта преступления, будет справедливым и для анализируемого преступления; этого требуют и положения ст. 14 Закона «О противодействии экстремисткой деятельности».

Последним составом преступления, направленным на защиту территориальной целостности государства от сепаратизма, выступает введенный в 2002 году состав организации деятельности экстремисткой организации, предусмотренный ст. 282² УК РФ. Если в ст. 280 законодатель установил ответственность за призывы к сепаратизму, в ст. 279 – непосредственно за вооруженные проявления сепаратизма, то в ст. 282² – за организацию деятельности внешне легальной организации, преследующей сепаратистские цели.

В ст. 282² УК фактически содержится два самостоятельных состава преступления: организация деятельности религиозного или общественного объединения или иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете в связи с осуществлением экстремисткой деятельности; и участие в деятельности подобной организации.

В рамках анализа этого  преступления первоочередное значение имеет отграничение его от состава  организации экстремистского сообщества. Его следует проводить по нескольким признакам. Во-первых, - по форме экстремисткой группы: если в ст. 282² говорится о сообществе, то есть изначально криминальной форме объединения людей, то в ст. 282¹– о религиозном или общественном объединении, иными словами о структуре, которая имеет легальные аналоги, форма которой разрешена законом. Во-вторых, - по целям функционирование группы: осуществление экстремисткой деятельности в ст. 282² – более широкое понятие, нежели совершение преступление экстремисткой направленности (об этом указывалось выше) в ст. 282¹. В-третьих, по характеру действий виновных лиц (в первую очередь, организаторов): если в ст. 282¹ криминализирована деятельность по созданию или руководству группой, то в ст. 282² – только деятельность по «организации деятельности», иными словами только по руководству группой, поскольку создание религиозного или общественного объединения не запрещено законом.

Итак, экстремистская организация  – есть легально созданное религиозное  или общественное объединение или  иная организация, которая в процессе функционирования выходит за рамки  законной деятельности.

Для уяснения содержания анализируемого состава преступления следует обращаться ряду нормативных  актов (что подразумевает скрытую  бланкетность диспозиции статьи): Гражданскому Кодексу РФ (1994 г.), Закону РФ «Об общественных объединениях» от 19. 05. 1995 г. (с посл. изм.)^[343], Закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26. 09. 1997 г. (с посл. изм.)^[344], Закону «О политических партиях» от 11. 07. 2001 г. (с посл. изм.)^[345], Закону «О противодействии экстремисткой деятельности» и др.

В соответствии с этими законами легальные организации, предусмотренные ст. 282² УК могут быть подразделены на несколько групп или видов: организации, которые являются юридическими лицами, и организации, которые не являются юридическими лицами. И те, и другие, в свою очередь, могут быть подразделены на коммерческие и некоммерческие. Коммерческие организации - юридические лица могут создаваться в форме хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов, государственных и муниципальных унитарных предприятий). Некоммерческие организации - юридические лица могут создаваться в форме потребительских кооперативов, общественных или религиозных объединений, благотворительных и иных фондов, а также в других формах). Коммерческие организации, которые не являются юридическими лицами, могут быть представлены гражданами, занимающимися предпринимательской деятельностью без образования юридического лица (крестьянское фермерское хозяйство). Некоммерческие организации, которые не являются юридическими лицами, представлены религиозными группами, группами граждан, реализующими свое право на объединение без образования юридического лица.

Указанная классификация  организаций имеет не только гражданско-правовое значение для определения объема их правоспособности и специфики правового статуса; она важна и для решения уголовно-правовых задач борьбы с экстремизмом, поскольку позволяет привлекать к ответственности не только тех лиц, которые составляют «интеллектуальную основу» экстремизма и сепаратизма, но и тех, кто под прикрытием легальных коммерческих структур осуществляет финансирование экстремисткой деятельности. В этом отношении статья близка положениям ст. 205¹ УК, установившим запрет на финансирование актов терроризма или террористических организаций. Однако мысль о запрете финансирования экстремисткой деятельности, экстремистских сообществ и экстремистских организаций в ст. 282² УК выражена весьма нечетко. А потому мы считаем возможным специально оговорить финансирование экстремизма в числе признаков анализируемого состава преступления, с чем выразили свое согласие 95% опрошенных респондентов.

Закон «О противодействии  экстремисткой деятельности» четко  регламентировал основания и  порядок ликвидации и запрета  деятельности организации в связи  с осуществлением ею экстремисткой  деятельности. Ликвидация и запрет деятельности выступают в качестве «последней стадии» борьбы с функционированием экстремистских организаций.

Первоначально на основании  ст. 6 Закона, при наличии достаточных  и предварительно подтвержденных сведений о готовящихся противоправных действиях, содержащих признаки экстремистской деятельности, и при отсутствии оснований для привлечения к уголовной ответственности Генеральный прокурор Российской Федерации или его заместитель либо подчиненный ему соответствующий прокурор или его заместитель направляет руководителю общественного или религиозного объединения либо руководителю иной организации, а также другим соответствующим лицам предостережение в письменной форме о недопустимости такой деятельности с указанием конкретных оснований объявления предостережения. Подобное предостережение может быть обжаловано в суд в установленном порядке. Если предостережение не было учтено организацией, то в соответствии со ст. 7 Закона общественному или религиозному объединению либо иной организации в случае выявления фактов, свидетельствующих о наличии в их деятельности, в том числе в деятельности хотя бы одного из их региональных или других структурных подразделений, признаков экстремизма, выносится предупреждение в письменной форме о недопустимости такой деятельности с указанием конкретных оснований вынесения предупреждения, в том числе допущенных нарушений. В случае если возможно принять меры по устранению допущенных нарушений, в предупреждении также устанавливается срок для устранения указанных нарушений, составляющий не менее двух месяцев со дня вынесения предупреждения. Предупреждение общественному или религиозному объединению либо иной организации выносится Генеральным прокурором Российской Федерации или подчиненным ему соответствующим прокурором. Предупреждение общественному или религиозному объединению может быть вынесено также федеральным органом исполнительной власти в сфере юстиции или его соответствующим территориальным органом. Предупреждение может быть обжаловано в суд в установленном порядке. В случае если предупреждение не было обжаловано в суд в установленном порядке или не признано судом незаконным, а также если в установленный в предупреждении срок соответствующими общественным или религиозным объединением, либо иной организацией, либо их региональным или другим структурным подразделением не устранены допущенные нарушения, послужившие основанием для вынесения предупреждения, либо если в течение двенадцати месяцев со дня вынесения предупреждения выявлены новые факты, свидетельствующие о наличии признаков экстремизма в их деятельности, соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация подлежит ликвидации, а деятельность общественного или религиозного объединения, не являющегося юридическим лицом, подлежитзапрету.^[346]

В случае осуществления  общественным или религиозным объединением экстремистской деятельности, повлекшей  за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических и (или) юридических лиц, обществу и государству или создающей реальную угрозу причинения такого вреда, соответствующие должностное лицо или орган с момента их обращения в суд с заявлением о ликвидации общественного или религиозного объединения либо запрете его деятельности вправе своим решением приостановить деятельность общественного или религиозного объединения до рассмотрения судом указанного заявления.

Как видим, Закон «О противодействии  экстремисткой деятельности» разграничивает понятия «приостановление» деятельности, с одной стороны, и «запрет» деятельности, ликвидация организации, с другой. Уголовная  ответственность наступает только в случае продолжения деятельности организации после вступления в силу решения суда о ликвидации организации или запрете ее деятельности; продолжение деятельности после ее приостановления не может быть квалифицировано по ст. 282² УК РФ, оно влечет административную ответственность согласно ст. 20.2.1 КОАП РФ.

Таким образом, преступление, предусмотренное ст. 282² УК, справедливо рассматривать в качестве специального деликта по отношению к неисполнению приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК).^[347] Однако конкуренция этих норм по правилам общей и специальной нормы возникает только в том случае, если судебное решение не исполняется служащим коммерческой или иной организации.^[348] Вряд ли можно допустить конкуренцию, если судебное решение о ликвидации или запрете деятельности организации не исполняется государственным служащим, служащим органа местного самоуправления или служащим государственного или муниципального учреждения. Если указанные лица не являются членами запрещаемой организации, то их противодействие исполнению судебного решения квалифицируется по ст. 315 УК, если же они выступают в качестве служащих запрещаемой организации, то занимаемая ими должность в государственных или муниципальных органах и учреждениях безразлична для квалификации (естественно, при отсутствии признаков должностного преступления).

Рассмотрение состава  организации деятельности экстремисткой организации как разновидности неисполнения судебного решения ставит на повестку дня вопрос о квалификации действий руководителей и участников организации в ситуации, когда ликвидация организации или запрет ее деятельности были осуществлены судом либо в результате судебной ошибки, либо в результате преднамеренного вынесения неправосудного решения. Определенной гарантией от таких ситуаций выступает содержащееся в законе указание на то, что судебное решение вступает в силу. Но оно не исключает полностью возможности данной ситуации. В ее разрешении оформилось два принципиально противоположных подхода. Так, В. Н. Кудрявцев указывает, что ввиду того, что в формальном составе преступления для установления объекта достаточно установления противоправности совершенного деяния, то рассматриваемая ситуация должна быть квалифицирована как преступление.^[349] Иного мнения придерживается А. А. Тер-Акопов, полагающий, что если какие-либо специальные правила были возложены на гражданина ошибочно, то признать неисполнение этих правил преступлением не оснований.^[350] Нам представляется, что последняя точка зрения имеет больше аргументов, и в первую очередь, с позиций принципа вины в уголовном праве. А потому считаем, что организация деятельности или участие в деятельности организации, которая была ликвидирована или чья деятельность была запрещена ошибочно, не является преступлением. 

С объективной стороны  организация деятельности запрещенной  или ликвидированной организации  может состоять в самых разнообразных  действиях: реализация прав общественного  или религиозного объединения как  учредителей средств массовой информации; пользование государственными и муниципальными средствами массовой информации; организация и проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирования и иных массовых акций или публичных мероприятий; участие в выборах и референдумах; использование банковских вкладов и т. д.

Участие в деятельности такой организации состоит в  выполнении конкретных действий, направленных на достижение уставных целей организации, в том числе пропагандирование  деятельности запрещенной организации, взнос или собирание членских взносов и пожертвований, участие в проводимых организацией акциях, сочинение произведений, осуществление издательской деятельности и т. д.

Проявлением участия  в деятельности запрещенной или  ликвидированной организации может  стать создание или распространение экстремистских материалов. К таким материалам, согласно ст. 13 Закона «О противодействии экстремисткой деятельности», относятся: а) официальные материалы запрещенных экстремистских организаций; б) материалы, авторами которых являются лица, осужденные в соответствии с международно-правовыми актами за преступления против мира и безопасности человечества и содержащие признаки экстремизма; в) любые иные, в том числе анонимные, материалы, содержащие признаки экстремисткой деятельности.

Вместе с тем, следует  заметить, что, несмотря на прямое предписание  Закона о необходимости привлечения  к административной или уголовной  ответственности лиц, виновных в  изготовлении, распространении или  хранении в целях последующего распространения  экстремистских материалов, ни в УК, ни в КОАП соответствующие нормы не введены. Статья 20.3 КОАП РФ подверглась редакционным изменениям после принятия Закона «О противодействии экстремисткой деятельности»: вместо ответственности за демонстрирование фашисткой атрибутики или символики, действующая редакция говорит об ответственности за пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения. Но, во-первых, нацистская символика и материалы экстремистского содержания – несовпадающие понятия; во-вторых, пропаганда и публичное демонстрирование не охватывают всех вариантов распространение; в-третьих, деятельность по созданию и хранению в целях распространения ни нацистской символики, ни тем более экстремистских материалов не запрещена. С учетом изложенного считаем необходимым законодателю вернутся к пересмотру содержания ст. 20.3 в КОАП РФ с тем, чтобы расширить границы административно противоправного поведения за счет указания на создание, распространение или хранение в целях распространения материалов экстремистского содержания (с таким предложением солидарны 78% опрошенных респондентов). В таком случае самостоятельное, инициативное распространение экстремистских материалов лицом, не являющимся участников запрещенной или ликвидированной организации будет влечь административную ответственность, а аналогичная деятельность члена экстремисткой организации – уголовную.