Обеспечение территориальной целостности и неприкосновенности российского государства сравнительно-правовые и уголовно-правовые аспект

Более необходимым считаем  выяснение психологических особенностей взаимосвязи участников толпы, которое  оказывает непосредственное влияние  на квалификацию деяния. Исходя из них, заметим, что среди лиц, участвующих в мятеже, закон четко различает организаторов и участников.

Организаторы вооруженных  выступлений против власти были известны ранее действовавшему законодательству и их действия охватывались понятием заговора с целью захвата власти (п. «а» ст. 64 УК РСФСР). При этом большая часть исследователей рассматривала заговор в качестве разновидности антисоветской организации.^[317] Действительно, организационная деятельность по подготовке мятежа немыслима вне рамок какой-либо группы лиц. На сегодняшний день деидеологизированное законодательство рассматривает деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности Российской Федерации; захват или присвоение властных полномочий, в качестве экстремистской деятельности (экстремизма). Поэтому всякая организация, составившаяся для осуществления вооруженного мятежа с целью нарушение территориальной целостности России, должна рассматриваться как экстремистская и подлежащая запрету. Следовательно, участники экстремистской организации, организующие вооруженный мятеж или активно участвующие в нем, должны всегда нести ответственность по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 282² и 279 УК РФ.

В тоже время к участию  в вооруженном мятеже могут быть привлечены и лица, не являющиеся участниками  экстремисткой организации. У них, как правило, отсутствует присущая банде или организованной группе сплоченность и устойчивость (она  может иметь место лишь среди участников организованной группы, организующих мятеж или массовые беспорядки). Весьма совершенную и понятную рядовому читателю характеристику психологической атмосферы среди них дали комментаторы XIX столетия: «группа людей, охваченная общим инстинктом или идеей, образует как бы самостоятельное, независимое от составляющих ее единиц, социально многоголовое тело, и как таковое, живет, действует, следуя своей особой психологии массы. Благодаря психическому взаимодействию друг на друга участников толпы, увеличивается сила и активность каждого участника, и вместе с тем, всего скопища».^[318]

Исходя из изложенного, мы можем определить вооруженный  мятеж как активную, насильственную, совершаемую с применением или  угрозой применения оружия деятельность широкого круга лиц, направленную на свержение, изменение конституционного строя либо нарушение территориальной целостности РФ.

Сама по себе эта деятельность может быть выражена в самопровозглашении отдельной территории России независимым  государством, вооруженном захвате  власти, применении репрессий в отношении  должностных лиц законно образованных органов власти, неподчинении требованиям федеральных властей, вооруженном сопротивлении воинским контингентам, призванным восстановить конституционный правопорядок и т. д.

Признаки мятежа, на наш  взгляд, вполне удачно определены Н. П. Водько, который называет ими: наличие более двух лиц, совместность их действий, осведомленность каждого участника о характере и цели совместной деятельности, согласованность действий, наличие предварительного сговора и объединенности, вооруженность, политическую цель и применение насилия.^[319]

Законодатель поместил норму о вооруженном мятеже в  главу о преступлениях против основ конституционного строя и  безопасности государства. В связи  с чем указанные ценности признаются в науке основным объектом преступления, а, учитывая вооруженный и насильственный характер действий мятежников дополнительным объектом определяются жизнь и здоровье людей.^[320] Некоторые исследователи уточняют, что основным объектом мятежа является внутренняя безопасность государства или его политическая система.^[321] Как видим, особых принципиальных разночтений относительно объекта мятежа не имеется. Однако мы полагаем, что некоторая терминологическая упорядоченность все-таки необходима.

Внутренняя безопасность государства – есть часть государственной  безопасности (наряду с внешней), выявляемая в зависимости от источника угроз основным государственным интересам. В качестве безусловного государственного интереса выступает стабильность основ его конституционного строя, при этом территориальная целостность и неприкосновенность Российского государства согласно ст. 4 Конституции РФ является составной частью этих основ. Таким образом, неприкосновенность и целостность территории – это часть более общего понятия конституционного строя, а внутренняя безопасность – часть государственной безопасности вообще. Территориальная целостность государства защищается от внешних угроз нормами об ответственности за агрессию и государственную измену, а от внутренних угроз – среди прочих, нормой об ответственности за вооруженный мятеж. Исходя из этого, мы можем определить основным видовым объектом вооруженного мятежа общественные отношения, обеспечивающие состояние защищенности основ конституционного строя России (и территориальной целостности как их составной части) от внутренних угроз.^[322]

Объективная сторона  рассматриваемого состава преступления состоит из двух альтернативных действий – организации вооруженного мятежа или активном участии в нем. При  этом в отличие от некоторых иных составов преступлений (ст. 208, 209, 210) в ст. 279 УК законодатель в одной части статьи предусмотрел ответственность и за организационную деятельность, и за участие в мятеже.

Организация мятежа может  проявляться в самых разнообразных  действиях. Так, действия организаторов заключаются в подборе и организации людей, склонных к совершению насильственных действий, агрессивных и желающих публично выражать свое «недовольство жизнью» или психически неуравновешенных лиц. Проводится работа по вооружению этих людей, подготовке предметов, которые могут быть использованы ими в качестве оружия. Организаторы планируют развитие беспорядков, распределяют между собой роли при их проведении, готовят и обучают так называемых «провокаторов» и «боевиков», воздействуют на настроения людей непосредственно на мероприятии, распространяя листовки с призывами к насильственным действиям, организуют выступления специально подготовленных ими ораторов. Особенно опасны действия организаторов, проводимые на почве разжигания национальной или религиозной вражды, поскольку, как показывает практика, в этих случаях, как правило, неминуемы посягательства на жизни людей.^[323] Уже непосредственно в процессе мятежа организаторы лично либо через своих доверенных лиц руководят действиями толпы, координируют их для наиболее эффективного сопротивления правоохранительным органам, постоянно поддерживают у людей возбужденное и агрессивное настроение выдвижением новых лозунгов, сообщением сведений, вызывающих возмущение людей, и т. д.

Как видим, среди организаторских  действий отчетливо выделяются две  группы: действия, совершаемые до начала мятежа (собственно организация) и действия, совершаемые в процессе мятежнических  выступлений (руководство мятежом). И те, и другие представляют высокую общественную опасность, однако, законодатель не указала непосредственно в ст. 279 УК на руководство мятежом в качестве признака состава преступления. Считаем такое упущение недостатком закона, поскольку, во-первых, законодателю известны понятия организации и руководства в иных статьях УК (в первую очередь, ст. 35), где им придается несколько различный смысл при равной законодательной оценке; а во-вторых, отсутствие в статье упоминания о руководстве мятежом не позволяет привлечь к ответственности лиц, которые его не организовывали и не принимали непосредственного участия в вооруженном выступлении (квалификация действий руководителя мятежа через признак активного участия в нем не отражала бы специфики выполняемой виновным функции). Таким образом, на наш взгляд, вполне возможно дополнить ст. 279 УК указанием на руководство мятежом в качестве признака состава преступления (с таким предложением согласились 76% опрошенных респондентов).

Организационная деятельность, направленная к совершению мятежа, может состоять в создании экстремисткой организации, преступного сообщества, банды, незаконного вооруженного формирования. В виду того, что эти действия предусмотрены самостоятельными статьями УК, ответственность за них должна наступать по правилам совокупности преступлений.

Деятельность участников вооруженного мятежа с точки зрения уголовного закона подлежит оценке в  следующих случаях: 1) если она носила характер активной,^[324] то должна быть квалифицирована по ст. 279 УК РФ; 2) если она состояла в совершении каких-либо конкретных преступлений (убийств, грабежей, хранении оружия и т. д.), то, наряду с квалификацией по ст. 279 УК, она подлежит самостоятельной оценке по соответствующим статьям УК согласно правилам совокупности преступлений.

Участие в преступлении с позиций учения о видах соучастников в уголовном праве представляет собой выполнение субъектом различных  функций: организаторских, подстрекательских, пособнических или исполнительских. Однако в виду того, что в ст. 279 УК организаторскую деятельность законодатель оговаривает отдельно, логично предположить, что участие в мятеже предполагает совершение любых действий, кроме организаторских: подстрекательство к мятежу, пособничество ему, совершение непосредственных мятежнических действий (например, захват власти, применение насилия, сопротивление федеральным воинским контингентам и т. д.). При этом заметим, что подстрекательство к мятежу, как форма активного участия, весьма близко граничит с публичными призывами к осуществлению экстремисткой деятельности. Считаем, что разграничение следует проводить по времени совершения действий: выполнение активной роли в мятеже возможно лишь с момента его начала, в то время как призывы к экстремисткой деятельности возможны и до начала мятежа; кроме того, призывы к экстремисткой деятельности включают в себя как призывы к мятежу, так и призывы к иным экстремистским действиям.

Указание на активное участие в совершении мятежа позволяет правоприменителю самостоятельно оценивать характер и степень опасности действий тех или иных лиц для решения вопроса о привлечении их к уголовной ответственности, служит критерием отграничения простого нахождения (пребывания) в толпе во время мятежа от собственно участия в нем. Указанный признак (в отличие от организации мятежа) является оценочным. Напомним, что «оценочные суждения должны основываться на реальных фактах, отражать требования закона, истолковываться во взаимосвязи с другими институтами и понятиями права», что «любое судебное решение, связанное с употреблением оценочных понятий и суждений, должно быть мотивировано, основано на законе и на доказанных по делу фактах и может подлежать проверке со стороны вышестоящих судебных органов».^[325]

Как известно, законодатель в ст. 63 УК в качестве отягчающего  наказание обстоятельства упоминает  особо активную роль в совершении преступления. При этом в науке справедливо проводится отличие между активной ролью и особо активной ролью в совершении преступления.^[326] Учитывая это, отметим, что при рассмотрении дел о вооруженном мятеже на правоприменителе лежит большая ответственность, во-первых, по установлению признаков активности участия для возложения ответственности, а во-вторых, по установлению особо активного участия в мятеже для индивидуализации наказания. Оценочный признак в данном случае служит и частью основания ответственности, и критерием ее индивидуализации.

Анализируемый состав преступления относится к числу формальных составов, однако момент его выполнения для организаторов и активных участников различен. Вряд ли можно согласиться с утверждением А. Ю. Шумилова, что для организатора преступление считается оконченным «с момента совершения практических действий, направленных на организацию мятежа, вне зависимости от их реализации в фактический вооруженный мятеж».^[327] В постановлении № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 17. 01. 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» указано, что «в тех случаях, когда активные действия лица, направленные на создание устойчивой вооруженной группы, в силу их своевременного пресечения правоохранительными органами либо по другим, не зависящим от этого лица обстоятельствам, не привели к возникновению банды, они должны быть квалифицированы как покушение на создание банды». Полагаем, что подобная рекомендация будет справедлива и для организаторов мятежа: если действия направленные на организацию вооруженного выступления, не привели к таковому, их целесообразно рассматривать как покушение на организацию вооруженного мятежа.^[328] Действия же активных участников вооруженного мятежа следует признавать оконченными с момента их непосредственного совершения.

Субъективная сторона  организации и активного участия  в вооруженном мятеже характеризуется  виной в форме умысла и специальной  целью – свержение или насильственное изменение конституционного строя  РФ либо нарушение территориальной  целостности России. Субъект – общий.

Анализируя содержание ст. 279 УК и понятие мятежа, мы приходим к выводу о некоторых пробелах в отечественном законодательстве. В частности, речь идет о том, что  мятежнические действия в ст. 279 УК связаны законодателем исключительно с конституционным строем и целостностью России, при этом упускается из виду деятельность, направленная на изменение начал власти и территории субъекта Российской Федерации. В тоже время в той или иной форме понятие основ конституционного (государственного и общественного) строя известно Уставам и Конституциям всех субъектов Федерации.^[329] На наш взгляд, целесообразно предусмотреть в уголовном законодательстве специальное упоминание о мятежнических действиях против основ строя и целостности территории в субъекте Федерации, для чего соответствующим образом скорректировать ст. 279 УК РФ (аналогично решению германского законодателя и согласно опыту Уложения 1903 года). С таким предложением солидарны 79% опрошенных респондентов.

В порядке предложения  по усовершенствованию уголовного законодательства в науке предлагалось дополнить  ст. 279 УК частью второй с санкцией вплоть до смертной казни, предусмотрев в ней  квалифицированный состав мятежа: «деяния мятежников, сопряженные с посягательством на жизнь человека».^[330] На наш взгляд, такое «добавление» не принесет положительного эффекта, напротив, породит дополнительные проблемы в части квалификации преступления. Во-первых, не ясно, должны ли быть эти деяния активными, во-вторых, должны ли быть это деяния участников или организаторов, в-третьих, если по сложившейся практике деяния, сопряженные с чем-либо, квалифицируются по правилам совокупности преступлений,^[331] то наличие части второй в подобной редакции представляется бесполезным.