Компенсация морального вреда при реабилитации в уголовном судопроизводстве России

      Современную позицию по данному вопросу выражает Т.Н. Москаль-кова, полагая, что публичное извинение в ряде случаев является самым эффективным средством восстановления личных неимущественных прав⁸¹.

      В действительности исполнение решений  о компенсации морального вреда  на практике имеет ряд проблем: в соответствии с федеральным законодательством о федеральном бюджете исполнение судебных решений по искам к казне Российской Федерации осуществляется за счет ассигнований, предусмотренных на эти цели. При этом допускается исполнение судебных решений в объемах, превышающих утвержденные ассигнования на данные цели. Все исполнительные листы судебных органов должны направляться в Министерство финансов РФ для исполнения. Тем не менее до настоящего времени Правительство РФ не установило порядок исполнения Министерством финансов РФ судебных решений. В результате этого судебные решения и выданные в соответствии с ними исполнительные листы по искам к казне Российской Федерации не исполняются. Следовательно, нарушается предусмотренное ч. 1 ст. 46 Конституции РФ право граждан на судебную защиту, что ведет к нарастанию социальной напряженности в стране⁸².

      В этой связи следует поддержать новеллу  УПК РФ о такой форме заглаживания нравственных переживаний пострадавшего, как публичное извинение прокурора. На мой взгляд, публичное извинение прокурора перед стороной, пострадавшей от незаконных деяний сотрудников правоохрани-тельных органов и суда, является оптимальной формой восстановления личных прав. Поскольку, если суд и устанавливает компенсацию морального вреда в определенной денежной сумме, то в порядке исполнительного производства взыскать ее практически невозможно. Основным содержанием официального извинения является публичное признание ошибки, допущенной органами расследования и судом, объявление о том, что ранее оглашенные данные о подозрении, обвинении или объявлении о виновности человека в совершении преступления, порочащие его честь и достоинство, не соответствуют действительности⁸³. В связи с этим представляет интерес постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»⁸⁴. В частности, Пленум в п. 15 постановления определил то, что компенсация морального вреда определяется судом при вынесении решения в денежном выражении, а в п. 18 отмечено, что суд не вправе обязывать ответчиков приносить истцам извинения в той или иной форме⁸⁵. Данные положения противоречат ст. 136 УПК РФ, так в ч. 1. ст. 136 УПК РФ четко закреплено: прокурор от имени государства приносит официаль-ное извинение реабилитированному за причиненный ему вред. Следова-тельно, упомянутое постановление следовало бы толковать в соответствии с действующим УПК РФ.

      Однако  возникает вопрос: почему во всех случаях возникновения оснований реабилитации, в том числе и за ошибки суда, публичное извинение должен приносить прокурор, а не дознаватель,  следователь или судья. Причем в УПК РФ не конкретизирован порядок принесения извине-ния (например, в устной форме или в письменной, в присутствии какой аудитории), что подтверждает недоработку законодателем правила ч. 1                ст. 136 УПК РФ. Особенно это актуально в связи с тем, что одной из основ-ных  новелл УПК   РФ является передача полномочий, имеющих отношение к наиболее важным конституционным правам  и свободам человека, от прокуратуры к суду.

      Некоторые авторы полагают, что обязанность  принесения официального извинения прокурором обоснована тем, что именно прокурор осуществляет надзор за предварительным следствием и дознанием, кроме того, поддерживает государственное обвинение в суде⁸⁶. Другие считают (и я разделяю их мнение), что публичное извинение является обязанностью прокурора, так как оно должно носить официальный характер и не от своего ведомства, то есть прокуратуры,  а от имени государства⁸⁷. По моему мнению, форма принесения извинения должна носить публичный характер, учитывая пожелание пострадавшей стороны. Полагаю, извинение можно осуществлять в средствах массовой информации устно или письменно. Причем извинение нужно приносить в общеобязательном порядке, в вежливой форме, и ни в коем случае не должно быть допущено, чтобы реабилитируемое лицо об этом просило. Вероятно, официальное извинение прокурора лучше оформлять в письменном виде. В этой связи А.Я. Сухарев справедливо полагает, что официальное извинение должно оформляться в письменном виде и подписываться прокурором, осуществляющим надзор за предварительным расследованием⁸⁸, государственным обвинителем или прокурором, принимавшим участие в апелляционном, кассационном либо надзорном производстве. Кроме того, в указанном письме извинение должно приноситься не только за причиненный вред, но и за само уголовное преследование, обусловившее причинение вреда⁸⁹. На мой взгляд, извинение, помимо восстановительного, носит также предупредительный характер, и ни одно лицо, в отношение которого принято неправосудное решение, не должно быть обделено вниманием представителя государства. Поэтому публичное извинение прокурора не исключает личное извинение конкретного лица, осуществлявшего уголовное судопроизводство относи-тельно пострадавшей стороны.

      На  законодательном уровне узаконена  денежная форма компенсации морального вреда. Поэтому еще в XYII в. известный голландский юрист               Г. Гроций писал: «…возможно также причинение ущерба чести и доброму имени. При них не в меньшей мере, чем при воровстве и иных преступлениях, необходимо отличать порочность поступка от его последствий … Ибо первой соответствует наказание, последним - возмещение причиненного вреда путем признания своей вины, оказания знаков уважения, удостоверения невиновности и тому подобными способа-ми. Хотя и деньги при желании потерпевшего тоже могут оплатить такого рода причиненный достоинству ущерб, потому что деньги есть общее мерило полезности вещей …»⁹⁰.

      Сторонниками  денежной компенсации морального вреда  на рубеже IX-начала XX в. выступали и некоторые российские ученые⁹¹.

      В советский период развития законодательства мнения по поводу компенсации морального вреда в денежной форме были неоднозначными. Так, например, некоторые авторы⁹², развивая общественную доктрину советского права, считали возмещение морального вреда чуждым социалистическому правосознанию, явлением буржуазным. При этом отдельные ученые категорично высказывали мнение о том, что компенсация морального вреда в денежном выражении является выражением такого правосознания, которое чуждо советскому обществу, измерение в рублях человеческого достоинства или нравственных страданий не увязывается с советскими моральными представлениями. Не должно быть случаев торговли чести, достоинства, их прямого обмена на деньги, на «мзду от виновников»⁹³. В.П. Грибанов писал: «… защита чести и достоинства граждан и их коллективов осуществляется в силу ст. 7 Основ гражданского законодательства путем обязывания нарушителя опровергнуть распростра-ненные и порочащие гражданина или коллектива сведения. В этих случаях имущественная ответственность неприменима, так как, например, невоз-можно определить в денежном выражении цену умаления чести и достоинства лица»⁹⁴. Эта позиция прочно укоренилась в сознании советских людей, ее поддерживали некоторые ученые и в конце XX в. Так, В.Т. Смирнов, А.А. Собчак обосновывали свое мнение тем, что моральный вред лишен экономического содержания и не подлежит материальному возмещению⁹⁵. Аналогичное мнение высказывал Н.П. Волошин: «Вред неимущественный, причиненный чести, достоинству, имени, не может иметь денежного выражения, а потому не подлежит материальному возме-щению»⁹⁶.

      Вместе  с тем и в начальный период развития советского государства имелись сторонники компенсации морального вреда в денежном выражении. Так, Б.Т. Утевский, напротив, полагал, что все основания для возмещения морального вреда по действующему в то время законодательству имелись, поскольку моральный вред заключается в нравственных и физических страданиях, который сам по себе не может быть восстановлен, что не означает невозможности его компенсации⁹⁷. По представлению Б.Т. Утевского, моральный вред более чувствителен для пострадавшей стороны, чем имущественный ущерб, поскольку душевные переживания «коверкают» всю жизнь человека и приносят тяжкое нравственное страдание. В 1939 г. М.М. Агарков писал, что в тех случаях, когда имеет место повреждение здоровья гражданина и это влечет для потерпевшего длительные страдания и лишения, ставить вопрос о возмещении морального вреда нужно и должно⁹⁸. Позднее Е.Е. Мачульская, обосновывая идею компенсации морального вреда в денежной форме, подчеркивала, что ухудшение здоровья неизбежно влечет за собой увеличение расходов, направленных на поддержание жизни и восстанов-ление работоспособности. С помощью денег можно в какой-то степени обеспечить пострадавшему сохранение прежнего социального положения, образа жизни, культурных связей, именно в этой плоскости следует решать вопрос о компенсации морального вреда⁹⁹.

      В связи с тем, что существовали два противоположных подхода  к вопросу о необходимости  компенсации морального вреда и  ее форме, то постепенно наибольшую поддержку  среди дальнейших исследователей проблемы получила, в известной мере, компромиссная позиция. Ее сторонники исходили из того, что возмещение морального вреда возможно, но только в строго определенных, установленных в законе случаях. Например, «… если затронуты честь и достоинство человека, то денежная компенсация морального вреда не допускается. В случаях же повреждения здоровья потерпевшего, повлекшего для него длительные страдания или лишения, вопрос о возмещении такого морального вреда должен быть решен положительно»¹⁰⁰.

      В целом такой подход был поддержан  широким кругом ученых.                  Так, Н.С. Малеин в течение многих лет отстаивал необходимость возмещения морального вреда¹⁰¹. Аналогичного мнения придерживались А.Н. Белякова¹⁰², Л.А. Майданик и Н.Ю. Сергеева¹⁰³ (по аналогии с гражданским законодательством Польши и Чехословакии), С.Н. Братусь¹⁰⁴,                                 М.Я. Шиминова¹⁰⁵ и другие. При этом большинством названных авторов делалось уточнение, что возмещение морального вреда возможно прежде всего в случаях причинения вреда жизни и здоровью граждан. Следовательно, возможность возмещения морального вреда не связывалась с нарушением чести и достоинства либо деловой репутации. В частности Н.С. Малеин писал, что критика позиции возмещения морального вреда ведется на примерах, показывающих нецелесообразность его возмещения в случаях посягательства на честь и достоинство, и вместе с тем обходятся молчанием другие примеры и аргументы¹⁰⁶. Данную позицию разделяют и другие авторы, рассматривающие моральный вред как нарушение нормальных жизненных связей пострадавшей стороны, которое может быть ликвидировано или сглажено путем соответствующих материальных затрат¹⁰⁷.

      На  мой взгляд, С.А. Беляцкин справедливо  отмечал: «Если под возме-щением вреда понимать исключительно приведение нарушенного блага в то состояние, в котором оно находилось до нарушения (реституцию), то, строго говоря, моральный вред не возместим. Присуждение денежного эквивалента, способное устранить имущественный ущерб, не в состоянии погасить вред моральный. Однако, если денежное вознаграждение не будет здесь реституцией, то оно будет, по крайней мере, компенсацией»¹⁰⁸. Эту мысль поддерживают и другие авторы, подчеркивая, что поскольку пережи-тые нравственные и физические страдания не могут быть регенерированы, так как не являются объектами материального мира, а представляют собой продукт высшей нервной деятельности и восстановлению не подлежат, то законодатель верно в ч. 1 ст. 133 УПК РФ акцентирует на «устранении последствий морального вреда»¹⁰⁹. Компенсация морального вреда не будет в данном случае реституцией потому, что таковая предполагает восстановление нарушенного права, приведение его в прежнее первона-чальное состояние. Как уже было отмечено, моральный вред оставляет неиз-гладимый след, и вернуть человека в полной мере в то положение, в котором он был до причинения вреда, невозможно.

      В современный период развития нашего общества денежная компен-сация за эмоциональные переживания рассматривается как вид удовлетво-рения (вознаграждения) денежной суммой таким образом, чтобы пострадав-ший за перенесенные отрицательные эмоции мог позволить себе, например, отдых в санатории. Более того, «… компенсация морального вреда играет, во-первых, стимулирующую, превентивную роль к правопослушанию, во-вторых, усиливает моральные запреты, в-третьих, имеет общепредупреди-тельное воздействие на сотрудников правоохранительных органов и суда»¹¹⁰.

      Применительно к реабилитации из анализа соответствующих  норм уголовно-процессуального законодательства (ст. 136 УПК РФ) очевидно, что в основе права на компенсацию морального вреда заложены такие незаконные деяния, которые унижают честь и достоинство личности, а, как верно отмечают некоторые авторы, возвращение доброго имени невиновным составляет основу процесса правовой реабилитации¹¹¹.  На первый взгляд может показаться, что действующее законодательство не определяет понятия и виды всех деяний (помимо реабилитирующих оснований), унижающих честь и достоинство личности в уголовном процессе. Однако, в данном случае некоторые ученые справедливо замечают, что в законе нет и не может быть списка действий и слов, унижающих честь и достоинство. Нельзя перечислить в кодексе все, что может опорочить репутацию, - нужно руководствоваться уже не юридиче-скими, а нравственными представлениями¹¹².

      Следует отметить, что ч. 4 ст. 136 УПК РФ регламентирует важное положение о реабилитации в случае смерти невиновного гражданина. И, действительно, восстановление честного имени или признание заслуг умерших людей имеет огромное воспитательное значение для живущих, утверждая  в них чувство справедливости, приучая к тому, что она рано или поздно должна торжествовать¹¹³.

      Компенсация морального вреда наступает при  наличии следующих условий: претерпевание  морального вреда; неправомерное деяние причини-теля вреда; причинная связь между неправомерным деянием и моральным вредом; вина причинителя вреда.

      Как уже было отмечено в главе второй настоящего исследования, специфическим условием в реабилитационных правоотношениях является то, что ответственность наступает независимо от вины причинителя вреда. Значит, вина причинителя вреда не входит в предмет доказывания при реабилитации. Одним из условий компенсации морального вреда является существование самого морального вреда, поскольку на основании ч. 1 ст. 56 ГПК РФ пострадавшая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Значит, в исковом заявлении должно быть отмечено, в чем заключается и как выражается моральный вред.