Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней

Мы не разделяем мнение тех юристов, кто полагает, что  конфискация является негуманным, жестоким видом наказания. В основном их доводы сводятся к тому, что данное наказание падает на семью осужденного, тем самым карая невиновных. Так, Н.А. Лопашенко пишет: «подобная мера наказания карает не только лицо, совершившее преступление, но и его близких лиц, причем, последних – чаще сильнее, и без вины»³¹¹. Следует отметить, что аналогичные доводы против полной конфискации высказывались еще в дореволюционном уголовном праве. Противниками полной конфискации были такие ученые, как С.В. Познышев³¹² и Н.С. Таганцев³¹³. Вместе с тем, они придерживались мнения о необходимости сохранения в уголовном законодательстве специальной конфискации.

 Данные соображения,  действительно, обоснованы. В то  же время, нельзя не отметить, что любое наказание так или  иначе негативно отражается на  семье виновного. Разве не страдают  интересы членов семьи осужденного  при лишении свободы или крупном штрафе? Оценка действовавших норм УК РФ о конфискации имущества как негуманных не вполне объективна. Конфискация, по действовавшему ранее уголовному закону, являлась дополнительным видом наказания, устанавливалась только за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений (то есть, применительно к коррупционным преступлениям, за квалифицированные виды взяточничества), и могла быть назначена судом лишь в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части Кодекса. Отметим, что согласно действовавшему российскому законодательству, определенные в уголовно-исполнительном законодательстве виды имущества, необходимого осужденному или лицам, находящимся на его иждивении, конфискации не подлежали. В рамках ранее действовавшей ст. 52 УК, возможна была не только полная, но и частичная конфискация имущества.

Напомним, что при назначении наказания суд, согласно ч. 3 ст. 60 УК РФ, учитывает влияние назначенного наказания на исправление осужденного  и условия жизни его семьи.

Сложно не согласиться с оценкой полной конфискации как чрезмерной меры, не вполне соответствующей принципу гуманизма. Неизвестна полная конфискация и большинству зарубежных уголовных кодексов. Но нельзя не учитывать в связи с этим размах организованной и коррупционной преступности, невиданное обогащение преступных элементов в условиях системного кризиса, наличие благоприятных условий для легализации преступных доходов. Представляется, что полный отказ от данной меры преждевременен, не соответствует криминологической реальности и настроениям в обществе, игнорировать которые законодатель не вправе³¹⁴. Конфискация имущества может и должна служить эффективным средством в борьбе с коррупционной и организованной преступностью³¹⁵.

На наш взгляд, определенные возможности для эффективной  специальной конфискации могут быть обеспечены в рамках гражданского иска и других институтов процессуального законодательства. Однако очевидно, что сначала должны быть созданы условия для такой конфискации, в том числе путем законодательных изменений, а лишь затем мог бы рассматриваться вопрос об отмене уголовно-правовой конфискации. В данном же случае в очередной раз «телегу поставили впереди лошади».

По нашему мнению, исключение из УК РФ вида наказания в виде конфискации имущества является не только грубейшей ошибкой законодателя, но и нарушением международных обязательств Российской Федерации. Эта ошибка должна быть исправлена. В связи с этим считаем необходимым восстановление в УК РФ нормы о конфискации имущества, по крайней мере, в виде специальной конфискации³¹⁶.

На основании вышеизложенного, необходимо кратко суммировать вносимые нами предложения по совершенствованию уголовного законодательства Российской Федерации в связи с принятием и предстоящей ратификацией международных антикоррупционных конвенций.

1. В документах международного  права наблюдается равный подход  к коррупционным преступлениям  в публичном и частном секторах. Данное положение должно быть  воспринято и российским законодательством.  Учитывая практическую сложность объединения глав 23 и 30 УК РФ, оптимальным решением представляется унификация санкций и оснований ответственности за однотипные коррупционные преступления в данных главах УК. Примечания 2 и 3 к ст. 201 УК РФ должны быть исключены из закона как противоречащие международному праву и принципу равенства, сформулированному в ст. 4 УК.

2. Понятие должностного  лица, сформулированное в примечании  к ст. 285 УК РФ, нуждается в дополнении. По нашему мнению, учитывающему  положения международно-правовых  документов,   ответственность  за должностные преступления должна быть распространена на руководителей государственных унитарных предприятий, предприятий с преобладающей долей государственного капитала (более 50 %), а также на представителей государства в органах управления акционерных обществ открытого типа.

3. Ввиду необходимости учета  международно-правовых норм, широко  формулирующих объективную сторону  коррупционных преступлений, связанных с подкупом, следует дополнить ст. 30 УК РФ указанием на то, что уголовная ответственность наступает также за приготовление к преступлениям, предусмотренным в статьях 204, 290 и 291 Кодекса.

4. УК РФ, на наш взгляд, должен  быть дополнен отдельной нормой  об ответственности за подкуп должностных лиц иностранных государств, а также должностных лиц международных организаций. Такая норма, до разработки отдельной главы УК о международных преступлениях, могла бы быть помещена в гл. 30 УК.

5.  Нуждаются в уточнении  нормы российского законодательства  о действии уголовного закона в пространстве. По нашему мнению, действие  норм, закрепляющих ответственность лиц по УК РФ в соответствии с реальным и универсальным принципами, должно быть распространено на граждан Российской Федерации, а также на лиц без гражданства, постоянно проживающих в Российской Федерации.

6. Конфискация имущества как вид наказания должна быть восстановлена в УК РФ. Такое решение диктуется необходимостью учета положений международных документов в сфере борьбы с преступностью и коррупцией, предусматривающих целый ряд норм о конфискации имущества как виде ответственности за коррупционные преступления (по крайней мере, в виде т.н. «специальной конфискации»). 

Следует подчеркнуть, что высказанные  выше предложения не носят исчерпывающего характера. Ряд вопросов соотношения  международных и российских уголовно-правовых норм предельно сложен и не предполагает быстрых и безупречных решений. Безусловно, работа по имплементации положений международных соглашений в российском уголовном законодательстве должна быть продолжена и после ратификации конвенций и внесения необходимых изменений в УК. Считаем в связи с этим необходимым формирование при Комитете по законодательству Государственной Думы специального консультативного совета с участием ведущих специалистов по международному праву и другим отраслям законодательства, в рамках которого бы обсуждались вопросы по имплементации положений международных соглашений в российском законодательстве, в том числе и в сфере уголовного права, своевременно бы готовились и обсуждались предложения по совершенствованию российского законодательства. Работа такого совета, безусловно, требовала бы эффективного взаимодействия с соответствующими подразделениями Министерства иностранных дел, Министерством юстиции, высшими судебными инстанциями, международными организациями.

Как неоднократно подчеркивалось ранее, имплементация положений международных антикоррупционных документов не должна ограничиваться сферой уголовного законодательства. Принципиально важно приведение в соответствие с международными нормами положений других отраслей российского права. Только в этом случае можно говорить о полномасштабном выполнении международных обязательств по данным соглашениям в правовой сфере. Кроме того, без соответствующего «подкрепления» неэффективным будет и действие соответствующих уголовно-правовых норм. Разработка и научное обоснование соответствующих предложений по совершенствованию российского законодательства «неуголовной» отраслевой принадлежности, направленного на приведение его норм в соответствие с международными антикоррупционными стандартами, должны стать предметом специальных научных исследований, актуальность и необходимость которых не вызывает сомнений. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По результатам исследования автор пришел к следующим основным выводам:

1. Коррупция – историческое  явление, неизменный спутник государства на всех этапах его исторического развития. Коррупция есть явление социальное, присущее обществу и обусловленное его (общества) противоречиями. Коррупция – негативное явление, разрушительно действующее на общество и государство, девальвирующее социальные ценности.  Необоснованны, на наш взгляд, воззрения, допускающие «позитивные» функции коррупции.

2. Коррупция как широкое  социальное явление представляет  собой дисфункцию процессов социального управления, разложение власти на основе девиантного поведения, обусловленного корыстной мотивацией. Как явление правовое, коррупция, на наш взгляд, может пониматься как противоправное использование субъектами власти и управления своего служебного положения вопреки интересам службы в корыстных целях, а также противоправное предоставление таким лицам материальных или иных преимуществ иными лицами за действия (бездействие), совершаемые в их пользу с использованием своего служебного положения. Коррупция понимается нами шире, чем подкуп-продажность государственных служащих. К коррупции относятся корыстные злоупотребления служебными полномочиями в государственном, муниципальном и частном секторах,  различные формы подкупа-продажности служащих.  В любом юридическом определении коррупции должны быть, на наш взгляд, отражены следующие признаки: социальная сущность (разложение власти), нормативный характер (запрещенность нормами права), корыстная мотивация. В структуру коррупции входят не только коррупционные преступления, но и иные правонарушения (административные, дисциплинарные, гражданско-правовые). Предлагаемый подход к понятию коррупции разделяется большинством международных документов, определяющих понятие коррупции.

4. При формулировании  криминологического понятия коррупции  следует учитывать постулат российской криминологии об уголовно-правовом характере преступности. Коррупция является формой девиантного поведения, включающего в себя, помимо преступлений, иные правонарушения. Понятие коррупционной преступности (узкое понятие коррупции как вида преступности) будет, безусловно, более узким, специальным, ибо оно может учитывать только те проявления коррупции, которые предусмотрены в уголовном законе.

5. Законодательное определение  понятия коррупции принципиально  важно и необходимо. В уголовном  праве оно поможет осуществить максимальную криминализацию коррупционных деяний, в профилактическом законодательстве – выстроить эффективную систему антикоррупционной политики. Определение коррупции должно быть закреплено в специальном антикоррупционном федеральном законе. Введение данного понятия в УК РФ, по нашему мнению, нецелесообразно. При выработке такого определения необходимо ориентироваться на международно-правовой подход, учитывая международный характер явления коррупции, тенденцию к унификации законодательства и необходимость международного сотрудничества в данной сфере.

6. Коррупция - международное  явление. Последствия коррупционных  процессов оказывают влияние  на общемировое развитие. Коррупционные  деяния, криминализация которых  предписывается международными  конвенциями, относятся к преступлениям международного характера и входят в структуру международной преступности. Особую опасность представляют транснациональные формы коррупции (подкуп иностранных должностных лиц и должностных лиц международных организаций). Это обуславливает необходимость и важность международного антикоррупционного сотрудничества.

7. Процессы глобализации, развитие внешних связей, становление  международных политических и экономических институтов дали рождение новым разновидностям коррупции – ее транснациональной и международной формам.  К транснациональной коррупции, по нашему мнению, следует относить те коррупционные проявления, которые связаны с присутствием иностранного элемента (субъекта). Ключевым свойством транснациональной коррупции является то, что подкуп должностного лица осуществляется иностранным субъектом (гражданином, организованной группой, должностным  лицом иностранного государства или иностранной компании). Данный вид коррупции совершается исключительно путем подкупа-продажности, ибо его транснациональный характер обусловлен субъектным составом. Кратко данный вид коррупции можно определить как подкуп иностранных должностных лиц. Наряду с транснациональной, необходимо, на наш взгляд, выделять международную коррупцию. Последняя характеризуется наличием международного субъекта. К международной коррупции мы относим прежде всего подкуп должностных лиц международных организаций и транснациональных корпораций, а также злоупотребление данными лицами своими полномочиями в личных или групповых интересах. Особая озабоченность мирового сообщества проблемой транснациональной коррупции находит отражение в присутствии в конвенциях норм о международном взяточничестве, а также в принятой ОЭСР  в 1997 г. отдельной конвенции о борьбе с транснациональным подкупом.

8. Международное сотрудничество  в борьбе с коррупцией - система отношений между государствами в лице их органов, международными правительственными и неправительственными организациями, транснациональными корпорациями и иными организациями в сфере противодействия коррупции, включающую согласованные политику, антикоррупционную стратегию и тактику, выработку международных договоров и соглашений, их имплементацию во внутреннее законодательство государств, правоприменительную, организационно-правовую, информационную и научно-исследовательскую деятельность соответствующих субъектов сотрудничества по предупреждению коррупции, непосредственной борьбе с ней на основе международно-правовых документов и принятых в соответствии с ними положениями национального законодательства.