Психологические основы работы следователя

Сведения о кратковременной  и долговременной памяти весьма значительны  для следственной работы. Знание закономерности их функционирования облегчает следователю  правильный выбор тактических воздействий  и правильное воспроизведение забытого.

В зависимости от целей деятельности запоминание  может носить непроизвольный или  произвольный характер. При произвольном запоминании происходит осмысливание образа, отбор и обобщение главного в нем, а, если нужно, информация заучивается. При непроизвольном же запоминании  закрепляются впечатления, это происходит как бы само собой, без усилия со стороны запоминающего.

С результатами последнего вида запоминания следователю нередко  приходится иметь дело. Практика показала, что непроизвольное запоминание, как  и произвольное, в большинстве  случаев обеспечивает правильное воспроизведение  нужной информации на допросе.

Существенен особый случай зрительно-образной памяти, называемый эйдетизмом (от греческого слова "эйдос" - образ). Эйдетики чрезвычайно отчетливо  сохраняют представление о виденном, как будто продолжают видеть его  со всеми деталями, даже после исчезновения объекта из поля зрения.

Преимущественное  развитие одного из видов памяти ( зрительного, слухового, эмоционального, двигательного  и т.п.) связано также с особенностями  личности, условиями жизни, деятельности людей. Так, у юристов высоко развита  словесно-логическая память.

Следователь должен стремиться к выработке профессиональной памяти, продуктивность которой очень  высока. Объясняется это направленностью  интересов следователя. Профессиональная память связана с длительной тренировкой. Она зависит также от качества внимания, состояния человека в моменты  восприятия и т.д. 

 В своей профессиональной  деятельности следователю часто  приходится обращаться к речи  как источнику информации.

Язык и речь - главные  инструменты в следственной работе, которая представляет собой систему  сложных взаимоотношений и взаимодействий следователя с участвующими в  деле людьми. Как познавательная, так  и удостоверительная стороны  расследования неразрывно связаны  с использованием речи в основных её формах: устной и письменной. Устность уголовного процесса сочетается с фиксацией  в письменном виде полученных данных, с обязательным документированием  хода и результатов расследования. Отсюда возникает необходимость  для следователя безупречного знания языка, на котором ведется судопроизводство и высокое совершенство владения речью.

Общее требование к  речи следователя можно сформулировать так: она должна быть максимально  краткой, ясной и простой по выбору слов и синтаксическому строю.

Иной характер носит  письменная речь, используемая в деловых  бумагах и профессиональных актов  следователя. Она ограничивается фактической  информацией, обращена к рассудку и  не рассчитана на пробуждение эмоций.

Язык документов отличается сжатостью и лаконичностью, он более  экономичен, чем многословная устная речь. Вместе с тем, структурно он более  развернут, ибо всё, что в устной речи заменяется и возмещается общей ситуацией и взаимным восприятием собеседников, должно быть выражено и зафиксировано в документе.

В связи с этим следует особо остановиться на технике  протоколирования, которой зачастую не уделяется должного внимания. Протокол служит источником доказательств, и  от его качества зависит возможность  использования установленных данных в ходе дальнейшего расследования  и судебного разбирательства.

При составлении протоколов допросов, в которых фиксируются  показания, то есть живая речь свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемого, перед следователем возникает нелегкая задача: запечатлеть полученные сообщения  по возможности дословно. На практике же постоянно приходится встречать "стилизированные" протоколы, в  которых все говорят одинаково. Это происходит оттого, что следователь  неправильно вкладывает в их уста свою собственную, несвойственную им речь. В результате на суде порой это  дискредитирует материалы расследования, стирает их доказательную ценность. Помня о такой опасности, надлежит по возможности придерживаться формулировок, оборотов речи и стиля допрашиваемых.

Что же касается процессуальных актов, не связанных с фиксацией  чьих-либо показаний (протоколы осмотра, обыска и пр.), то их язык должен быть строго документальным, как и язык иных деловых бумаг следователя.

Следователю необходимо постоянно упражняться в точности передачи чужой речи, в полном, ясном, правильном и последовательном описании событий и предметов с использованием минимального количества слов, регулярно  критически разбирать составленные документы.

Сколько бы ни говорилось о необходимости критической  оценки материалов следствия и дознания, мы не можем избежать такого психического явления, как "гипнотическое действие" документа. Написанное или напечатанное слово зачастую воспринимается как  наиболее авторитетное, заслуживающее  полного доверия.

В обеспечении полноты  и точности протоколирования большое  значение имеет использование стенографии  и звукозаписи, являющиеся средствами контроля и самоконтроля, технически упрощающее труд следователя (человек  может написать 20-30 слов в минуту, продиктовать же в 2-3 раза больше).

Точность отражения  еще больше возрастает, когда мы имеем возможность воспринять хотя бы часть подлинной ситуации путем  ознакомления с обстановкой места  происшедшего и отдельными вещественными  доказательствами. В таких случаях, полученные представления включаются в общую систему образов и  обогащает воображение.

До сих пор речь, в основном, шла о воссоздании  воображения следователя, которое  является предпосылкой более сложного творческого воображения. Это последнее  воссоздает новые образы и представления  без опоры на их описание или условное обозначение, путем творческой переработки  имеющихся знаний и материала  прежних восприятий.

Обращаясь в прошлое, воображение следователя на основе отрывочных сведений, почерпнутых из различных источников, создает цельное  представление о расследуемом событии  во всех его существенных чертах. Отражая  явление настоящего времени, воображение  следователя рождает предположения  об имеющихся следах, остатках, отпечатках и иных отображениях расследуемого  события, при помощи которых оно  может быть установлено и доказано. Наконец, регулируя и направляя  свои действия, планируя расследование, следователь смотрит в будущее, предвидит результаты своего труда. Предвидеть - значит вообразить.

Искусство расследования - это в значительной степени умение видеть и понимать мелочи. Полная очевидность  события - дело довольно редкое, чаще следователю  достаются скрытые и незаметные следы, при помощи которых достигается  опосредованное познание расследуемого  события. Однако, ведение этих отдельных  деталей ничего не дает без обобщения  и скачкообразного перехода к  событию в целом, а это требует  конкретного равновесия и абстрактного в следственном мышлении, которое  должно и охватить картину в целом, и видеть штрихи её образующие.

С этим связана и  такая черта следственного мышления, как равнодействие анализа и  синтеза. Почти в каждой работе по тактике и методике говорится  об аналитической деятельности следователя: анализе исходных данных, анализе  доказательств и тому подобное, но в редких случаях о синтетической  работе ума. Это создает впечатление, что ведущей умственной операцией  для следователя является анализ.

Однако понимание  материала, подготавливаемое анализом достигается в результате синтеза. Версии, план расследования, оценка доказательств - всё это синтетические образования. Без синтеза остаются лишь частности, механический набор знаний, не организованных в единую систему.

Следственное мышление требует гармоничного сочетания  анализа и синтеза.

Мышление, вскрывающее  причины каких-либо явлений, иногда называется причинно-следственным. Именно такой характер носит мышление следователя. Можно сказать, что основным содержанием  его умственной работы является выведение  следствий. Эта операция применяется  в двух планах.

Во-первых, установление причин каких-либо явлений по наличным данным, которые рассматриваются  как последствия или результаты действия этих причин.

Во-вторых, установление последствий по наличным данным, которые  рассматриваются как причины, приводящие к определенному результату.

В первом случае мы имеем  дело с объяснением, во втором - с  предвидением.

Отличительной чертой умственной работы следователя является то, что ему зачастую приходится действовать при крайней неполноте  исходных данных, как бы в потемках, при самом приблизительном знании того, что нужно установить и конкретно  какими средствами это может быть достигнуто. Его ум постоянно работает с ненадежной, недостаточной, вероятностной  информацией. Следователь должен учитывать  степень её вероятности и меру надежности, опираясь на опыт и знания, отражающие "несчитанную статистику" реальной жизни.

В каждом случае следователю  необходимо продумывать свои действия и действия своих партнеров "на много ходов вперед", а поскольку  имеющиеся данные допускают различные  варианты и каждом из них возможны различные отклонения, то приходится учитывать огромное количество возможностей, рассчитывая промежуточные операции и действия. Умение видеть перспективу  дела вплоть до судебного разбирательства - одна из существенных особенностей следственного  мышления.

Отмеченные особенности  следственного мышления предполагают наличие у следователя следующих  качеств ума:

· глубины - способности  проникнуть за поверхность видимого в сущность фактов, понять смысл  происходящего, предвидеть ближайшие  и отдаленные, прямые и побочные результаты явлений и поступков;

· широты - умения охватить мыслью большой круг вопросов и фактов, привлекая знания из различных областей науки и практики;

· мобильности - способности  продуктивного мышления, мобилизации  и использования знаний в сложных  условиях, в критической обстановке;

· быстроты - умения решать задачи в минимальное время, производя  ускоренную оценку обстановки и принимая неотложные меры;

· целеустремленности - волевой направленности мышления на решение определенной задачи, способности  длительно время удерживать её в  сознании и организованно, последовательно, планомерно думать над её разрешением;

· самостоятельности - способности постановки целей и  задач, умения находить их решения и  пути к их достижению без посторонней  помощи;

· критичности - умения взвешивать сообщения, факты, предположения, отыскивая ошибки и искажения, раскрывая  причины их возникновения;

· гибкости - умения подойти  к явлению с различных точек  зрения, устанавливать зависимости  и связи в порядке, обратном тому, который был уже усвоен, варьировать  способы действия, перестраивать  свою деятельность и изменять принятые решения в соответствии с новой  обстановкой.          

 Для развития  этих качеств ума при подготовке  следователей целесообразно практиковать  решение специальных задач - упражнений, основанных на психологических  принципах.       

2. Процесс формирования  и подготовки работников 

следственного аппарата

2.1. Инвариантная модель  личности следователя  на стадии предварительного  следствия

В результате, наши исследования позволили нам воссоздать модель личности  следователя, которая представляет собой сложную иерархическую структуру, в которой все стороны профессиональной деятельности, а также личностные качества, навыки и умения представлены во взаимной связи и зависимости, что можно выразить Каждая из сторон профессиограммы отражает, во-первых, определенный цикл профессиональной деятельности, а во-вторых, в ней реализуются личностные качества, навыки, умения, а также знания, которые обеспечивают профессиональный успех на этом уровне деятельности:. .

В основе профессиограммы  лежит поисковая сторона деятельности, которая реализует стремление к  раскрытию преступлений и заключается  в собирании исходной информации для решения профессиональных задач.

Особое значение поисковая  сторона деятельности следователя  имеет на первом этапе расследования. Сущность ее заключается в вычленении из окружающей среды криминалистически  значимой информации (следы преступника, потерпевшего, оружия или орудий преступления и т.д.), которая дает возможность  с достоверностью реконструировать событие преступления с такой  степенью точности, как это требует  закон.