Психологическая служба в воспитательной колоннии для группы подростков

Промежуточное положение, с точки зрения криминогенной «опасности», составляют несовершеннолетние с неустойчивой, эмоционально-лабильной, циклоидной и истероидной психопатизацией характера.

Наиболее общими чертами для этих групп являются легкая смена настроения, эмоциональная несдержанность, стремление к развлечениям, нестойкость интересов и привязанностей, недостаточность волевой сферы. Преступления, совершаемые подростками этих групп, как правило, однородны и ограничиваются хулиганскими действиями, имущественными преступлениями.

Эмоционально-лабильный и циклоидный типы. Расстройства настроения у подобных лиц по своей структуре многообразны и варьируют от легких и кратковременных субдепрессивных состояний до выраженных депрессий, в клинической картине которых выявляются эндогенные компоненты: чувство вины, суточные колебания настроения, тоска, суицидальные мысли. Гипоманиакальные состояния, как правило, не столь отчетливы и выражаются в повышенной активности, повышенном настроении, появлении расстройств влечений и психопатоподобном поведении с асоциальными тенденциями. В случае циклотимии расстройства настроения приобретают сезонный характер и в их структуре ведущую роль играют эндогенные моменты. У эмоционально-лабильных настроение меняется по самым незначительным причинам. Такие подростки характеризуются отсутствием устойчивых мотивов поведения, побуждений, влечений и интересов, слабостью волевых задержек, повышенной внушаемостью и подчиняемостью. Правонарушения эти лица совершают, как правило, в группе, редко являясь инициаторами. В колонии у 12% таких подростков выявлялись ситуационно обусловленные депрессивные состояния, которые требовали не только психотерапевтического, но и медикаментозного вмешательства.

Неустойчивый (безвольный) тип. Основными особенностями несовершеннолетних этого типа являются внушаемость, повышенная подчиняемость, безволие. Они легко подпадают под влияние окружающей среды, особенно асоциальной, подражают более сильным, перенимают их привычки и нравы, не задумываясь участвуют в противоправных действиях, легко алкоголизируются. Им также свойственны быстрые смены настроения, однако в отличие от циклотимных подростков они всегда связаны с внешними воздействиями. Состояние оптимизма и беззаботной веселости может тут же смениться раздражительностью, чувством неудовольствия и даже злобностью. Отношение к совершенному преступлению также непостоянно и колеблется от беззаботно-безразличного до мрачно-подавленного с чувством собственной вины и самобичеванием. В период осуждения эти лица постоянно нуждаются в контроле, повышенном внимании и коррекции поведения со стороны воспитателей и психологов. В противном случае они легко подпадают под влияние отрицательно настроенных подростков, становятся нарушителями режима и меры воспитательного характера по отношению к ним становятся малоэффективными.

Истеричный тип. Наиболее отличительной его чертой является эгоцентризм с постоянным стремлением быть в центре внимания. Такие подростки склонны к псевдологии и фантазированию, охотно выдают желаемое за действительное. У них обнаруживается недостаток настойчивости и целеустремленности, организованности и целенаправленности в действиях. Частые конфликтные ситуации, связанные с нарастанием несоответствия между возможностями и способностями, тенденции к самоутверждению и отсутствие возможности занять центральное положение заставляют использовать любые способы обратить на себя внимание. Склонность к подражанию, демонстративность часто способствуют асоциальной направленности поведения лиц истероидного круга. Совершаемые ими преступления имеют широкий спектр, однако преобладающими являются имущественные преступления, в исполнении которых подростки проявляют незаурядную фантазию и могут выступать организаторами преступной группы. Эмоциональная сфера истеричных отличается незрелостью, поверхностностью, непостоянством. В экстремальных ситуациях проявляются такие истерические «феномены», как псевдология (лживость), уход в болезнь, самооговоры, псевдодеменция (ложное слабоумие), пуэрилизм (уход в детство), ярко демонстративные формы поведения. Эти реакции наиболее часто проявляются в период следствия, в начальные сроки пребывания в ВК, при водворении в дисциплинарный изолятор. Кроме того, отмечаются демонстративные суицидальные попытки, отказы от приема пищи, членовредительство. В процессе воспитательного воздействия в отношении этих несовершеннолетних требуется повышенный контроль и изоляция от групп отрицательно настроенных подростков.

Наименьшую степень криминогенной опасности представляют несовершеннолетние, относящиеся к сензитивному, психастеническому и астено-невротическому типам.

У таких подростков преобладают астенические черты характера: снижение эмоционально-волевой сферы, повышенная подчиняемость, внушаемость, склонность ко всякого рода сомнениям. Характерны повышенная ранимость, обидчивость, «психическая хрупкость», тревожная мнительность. Как правило, совершаемые ими преступления носят случайный характер, совершаются в группе под влиянием или давлением окружающих, часто в нетрезвом состоянии. В колонии они занимают подчиненное положение в группе, могут подвергаться насмешкам и унижениям, сносят обиды, не могут постоять за себя. Отмечается повышенная склонность к возникновению субдепрессивных состояний, невротических и тревожных реакций, то есть симптоматики, обусловленной низкой стрессоутойчивостью подростков. В связи с этим они нуждаются в постоянном наблюдении психолога, воспитателей, а при необходимости в коррекционной терапии психиатра.

Таким образом, на основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

Разновидности психических девиаций среди несовершеннолетних осужденных в основном соответствуют типологии, принятой в отечественной психиатрии. Какого-либо «особого» типа личности, прямо или детерминантно обусловливающего совершение преступления не выявляется.

Характерологические особенности подростков-право-нарушителей представляет собой спектр переходов между «нормой», где преобладает симптоматика пубертатного криза, акцентуациями характера и выраженными психопатическими проявлениями.

Существуют определенные зависимости между типом психической девиации и преступным поведением. Обнаружены предпочтительные типы, несущие основную криминогенную нагрузку, типы с потенциально повышенной криминогенной активностью и типы с относительно низкой криминогенностью.

Наиболее оптимальным для исследования личности несовершеннолетних правонарушителей является сочетание клинико-психиатрического, психологического (тесты ПДО, Айзенка, ММР1, СМОЛ и др.) и криминологического методов.

2.        Современное состояние психологических служб и их опыт решения проблем уголовно-исполнительной системы

2.1. История развития психологической службы в воспитательных колониях

Историческая справка о создании и организации пенитенциарных учреждений для несовершеннолетних правонарушителей

А.Ф. Кудимов

Борьба с преступностью несовершеннолетних – дело исключительной государственной важности и всегда представляло одну из острых социальных проблем, решавшихся по-разному в различные исторические периоды.

В дореволюционной России осужденные несовершеннолетние в большинстве своем отбывали наказание в тюрьмах, арестных домах, колониях и приютах часто совместно со взрослыми преступниками. Например, для арестных домов это было общим правилом, а в тюрьмах около 43% содержалось вместе со взрослыми. Пользовались обучением в арестных домах менее 3% несовершеннолетних[1].

Рост преступности в царской России, при отсутствии единой педагогической системы воспитания и исправления несовершеннолетних правонарушителей, порождал неуверенность в целесообразности существования детских исправительных заведений. В них подростки нравственно портились больше, чем до осуждения.

С первых лет своего существования Советское государство начало проводить гуманную политику правовой и социальной защиты детства. Об этом свидетельствует, изданный Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 года «О комиссиях для несовершеннолетних», упразднявший суды и тюремное заключение для подростков. Все несовершеннолетние, содержащиеся в тюрьмах и арестных домах, были освобождены, стали проводиться мероприятия по коренной реорганизации и созданию принципиально новых воспитательных учреждений для несовершеннолетних правонарушителей, отбывающих в них уголовное наказание. Этим же Декретом исключалась уголовная ответственность несовершеннолетних до 17-летнего возраста.

В то же время почти все дела о преступлениях несовершеннолетних рассматривались в комиссиях по делам несовершеннолетних, которые определяли им различные меры наказания, но, как правило, не связанные с лишением свободы. И только в исключительных случаях комиссии передавали дела в народные суды. Но необходимо отметить, что комиссии этим не злоупотребляли, о чем свидетельствуют их отчеты. Так, например, за период с октября 1922 года по февраль 1923 года в суд было направлено в среднем 10 % всех дел несовершеннолетних правонарушителей[2].

Через суд проходили, как правило, дела о несовершеннолетних правонарушителях-рецидивистах или совершивших тяжкие преступления, слабо поддающихся мерам медико-педагогического характера. За кражу и другие преступления против собственности осуждалось 83 % всех несовершеннолетних (для взрослых этот процент был иным: 22,3 % – для мужчин, 64,5 % – для женщин). В отчете управления местами заключения НКВД за 1922 год называется количество заключенных-несовершеннолетних 1 200 человек[3].

Такие несовершеннолетние направлялись в закрытые воспитательные учреждения системы НКЮ – реформатории и земледельческие колонии, предусмотренные временной инструкцией «О лишении свободы, как мере наказания, и о порядке отбывание такового».

Первый реформаторий был открыт в Москве в декабре 1918 года. Здесь содержались лица в основном 18-летнего возраста и как исключение до 21 года. Срок пребывания в реформатории определен не был. Суды выносили неопределенные приговоры, и в дальнейшем судьбу воспитанника коллегиально решало правление учреждения.

Организаторы реформаториев ставили перед собой задачу: «Изъять из тюрьмы молодых людей в возрасте от 17 до 21 года и поместить последних в учебно-воспитательное заведение в целях обучения, воспитания и подготовки их к трудовой жизни путем преподавания практических знаний и путем расширения общего их интеллектуального развития»[4].

Одной из особенностей правового регулирования деятельности мест лишения свободы в 20-е годы являлось широкое нормотворчество местных органов власти. Так, например, в 1918 году съездом комиссаров юстиции Сибири, Урала и Туркестана было принято региональное «Положение о колониях для несовершеннолетних содеявших преступное деяние». Таким образом в ряде мест наряду с реформаториями открывались и колонии для несовершеннолетних правонарушителей.

Однако к концу 1919 года реформатории стали закрываться. В основном из-за тяжелых экономических условий в стране и отсутствия педагогических кадров.

Рост подростковой преступности и изменение ее в сторону увеличения процента наиболее общественно опасных преступлений побудили законодателя ограничить применение к несовершеннолетним медико-педагогических мер и стать на путь передачи дел о «неподдающихся» подростках на рассмотрение судебных органов. Так, СНК РСФСР принял Декрет от 4 марта 1920 года «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях». В нем говорилось: «...если комиссией будет установлена невозможность применения к несовершеннолетнему мер медико-педагогического воздействия, дело передается комиссией в народный суд»[5]. Таких подростков по решению суда помещали в трудовые дома.

В 1921 году было принято «Положение о трудовых домах для несовершеннолетних». В § 1 указывалось: «Цель помещения несовершеннолетних в труддом – обучить их квалифицированным видам труда, привить им нравственные устои, развить в них высшие духовные интересы, расширить их умственный горизонт путем общего и профессионального образования и создать их них самодеятельных и сознающих свои права и обязанности граждан Советской республики, а также дать им физическое воспитание и оздоровление их посредством гимнастики, спорта и гигиены тела». В этих целях в трудовых домах функционировали общеобразовательные школы и учебно-производственные мастерские. Воспитанники делились на категории в соответствии со степенью нравственно-педагогической запущенности, возрастом. Кроме того, из воспитанников формировали группы по 10–20 человек, каждая их которых находилась в ведении двух воспитателей, выполнявших свои обязанности поочередно.

Содержание несовершеннолетних в трудовом доме продолжалось до истечения назначенного судебным приговором срока, а в случае необходимости – до исправления, но не дольше достижения ими 20-летнего возраста[6].

В 1922 году в ведении ГУМЗ НКВД РСФСР[7] находилось 4 трудовых дома для несовершеннолетних (в Москве, Петрограде, Саратове и Иркутске) с общим лимитом 531 место. В этой связи в отчете ГУМЗ НКВД РСФСР за 1922 год говорилось: «Дело принудительного воспитания несовершеннолетних правонарушителей пока еще также не стоит на должной высоте, т.к. большинство несовершеннолетних заключенных за недостатком специальных учреждений (трудовых домов) находится в особых отделениях исправдомов в условиях, не удовлетворяющих тем задачам, какие ставятся специальным учреждениям по перевоспитанию подростков»[8].

В 1925–1926 гг. на территории РСФСР числилось уже 9 труддомов: 7 – с числом штатных мест 946 для несовершеннолетних в возрасте 14–16 лет, а 2 – для молодежи в возрасте 16–20 лет (такое деление труддомов произошло в 1924 году).

В основе исправления и перевоспитания несовершеннолетних в трудовых домах должен был лежать труд, трудовое воспитание подростков. Однако в тех условиях, в которых они работали, труддома оказались не в состоянии обеспечить надлежащее трудовое воспитание правонарушителей. Мелкое производство труддомов давало воспитанникам лишь элементарные трудовые навыки, готовя из них кустарей. Возникла необходимость реорганизации труддомов в школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). В 1930 году начался этот процесс.

При реорганизации трудовых домов широко был использован опыт работы учреждений для несовершеннолетних правонарушителей системы Наркомпроса, и особенно трудовых коммун ОГПУ (например, таких, как трудовая коммуна на ст. Болшево Московской области, трудовая коммуна имени Ф.Э. Дзержинского, которой руководил А.С. Макаренко).