Изменение установок противоправного поведения личности у несовершеннолетних

факторы H, L, N, (диапазон стеновых баллов 5,12 – 6,55). Таким образом,  по фактору L

(подозрительность)  они  сходны с группой МЛС,  по  фактору N  (расчетливость) –   с

группой УОС,  а  социальная смелость (фактор H), лидируя у освободившихся, в двух

других группах занимает лишь    четвертое место. Кроме  того,  в    группе ОСВ    третье

место по среднему значению также занимают факторы F  и E  (импульсивность и

доминантность).       Факторы с наименьшими показателями средних значений во всех

трех группах одинаковы:  фактор В (2,77  в группе УОС, 3,27  в группе МЛС, 4,15  в

группе ОСВ) и фактор Q1 (4,46; 4,2 и 4,51 соответственно).

Характеристики групп  по самооценке волевых качеств.  Ранговое

преобразование    самооценочных    данных    выявило значимые    отличия в группах.  

Триада  лидирующих с обоих  полюсов качеств в группах  выглядит следующим образом.

Условно осужденные    более высоко оценивают у себя    уверенность,  энергичность,

жизнерадостность.      Находящиеся в МЛС    преимущественно  ценят в себе

решительность, самостоятельность, ответственность, также как и  освободившиеся

из МЛС (у них  поменялись первое-второе места). 28

Все три группы единодушно ставят на последнее место такое  качество как

одаренность,    но у  заключенных его средняя оценка почти на балл ниже,  чем у их

свободных сверстников (4,7  против 5,8-5,6).  Условно осужденные также низко

оценивают свою дисциплинированность, инициативность и деловитость,  находящиеся

в МЛС – счастье, инициативность, а освободившиеся – счастье и  жизнерадостность.

И во всех трех группах на четвертом месте с почти равными  баллами оказалась

смелость. Волевые качества личности среди  высоко оцененных  у себя испытуемыми

практически не отмечены. 

Векторы идентификации,  построенные  на сопоставлении      самооценки с

оценками    категорий    «все осужденные»  и  «все несудимые», для всей выборки в

целом таковы. Себя испытуемые воспринимают как решительных, самостоятельлных,

ответственных и смелых, но при этом мало одаренных, несчастных, безынициативных

и непредприимчивых людей.  Все осужденные,  по их мнению,    обладают таким же

набором достоинств, правда, менее выраженных, и  столь  же вескими недостатками, к

которым  прибавляется еще  и недисциплинированность. Все остальные  сверстники, не

имеющие судимости, хотя  почти также как они  мало одарены  и дисциплинированны, не

столь    принципиальны  и выносливы,  тем не менее,  в массе своей    здоровы,

жизнерадостны,  счастливы,  уверены в себе и энергичны.  Идеальная же модель 

недостижима по определению -  по баллам даже последнее по рангу  качество 

«настоящего мужчины» оценивается  выше  лидирующих  у себя и остальных.

Для испытуемых группы УОС  характерна достоверно более высокая  самооценка 

по сравнению с оценкой  ими  «всех осужденных»,  и    сходство подавляющего

большинства оценки собственных  качеств  с оценкой  качеств  «всех несудимых», что

указывает на их идентификацию  с сообществом правопослушных сверстников.  

Группа находящихся в  МЛС    оценивает в целом  качества личности    «всех

осужденных» ниже собственных, полагая себя даже  ближе к  идеалу, чем, по их оценке, 

являются  «все    несудимые».  Таким образом,  возможно,  проявляется подсознательное

отрицание  своей принадлежности к сообществу   судимых. А  завышение  самооценки 

по сравнению с оценкой  всех несудимых свидетельствует  о низкой критичности к себе

и  является защитной реакцией испытуемых в ответ на социальную депривацию. 

У освободившихся  имеет  место  неразделимость представлений  о себе, обо всех

заключенных и несудимых  людях,  что метафорически можно    обозначить,  по словам

одного из испытуемых,  как «уже не с ними, еще не с  вами». 

Исследование уровня сформированности моральных суждений по опроснику

Колберга)  выявило значимые различия между    группой освободившихся и двумя

другими на преконвенциональном  уровне: у освободившихся самый низкий показатель

эгоцентрического отношения  к морали (хорошо то, что доставляет мне удовольствие) – 

значимость по критерию χ²(2)=8,900,  р=0,01.    На    уровне конвенциональной морали

(ориентация на групповые  нормы) значимо лидирует группа  заключенных (χ²(2)=10,349,

р=0,01).  На постконвенциональном уровне  (действия на основе личных принципов,

ориентированных на общечеловеческие ценности)  выходит вперед группа

освободившихся, значимо  опережая    остальных испытуемых  (χ²(2)=6,755,  р<0,05).  Но 

эти изменения обусловлены  в большой степени возрастными  факторами. 

Исследование семантической  репрезентации  «образа мира»  в делинквентных

группах было проведено на основе иерархического кластерного  анализа результатов 

цветового ассоциирования 53  понятий,  характеризующих эмоционально-смысловое

содержание отношений  (к себе,  времени,  проблемам,  преступлению и пр.) - методика

пространственных метафор  И.А.Соломина. Сравнение дендрограмм  трех исследуемых29

групп выявило изменение  структуры семантической организации  в зависимости от

переживаемого опыта  контакта с  правоохранительной системой. 

В группе  УОС смысловое  деление на кластеры не имеет четкой дифференциации

по эмоционально-оценочным  основаниям.  В групповой системе  значений понятия

криминального и некриминального  круга    пересекаются на относительно высоком

уровне сходства, а  их оценки и  направленность  имеют  конфликтную, противоречивую

окраску. 

В группе МЛС субъективный образ мира поляризуется по архисемам  СВОБОДА и

ПРЕСТУПЛЕНИЕ–НАКАЗАНИЕ,  и понижаются уровни сходства,  соединяющие 

понятия в кластеры.  Мир  свободы представлен идеализированными  значениями,

«очищенными от  скверны» реального мира, в котором  понятия  криминального круга

значимо  связаны с  понятиями, окрашенными негативными  эмоциями. 

В группе ОСВ по сравнению  с двумя другими изменяются состав и связи между

элементами внутри некоторых  кластеров:  поляризация происходит между архисемами

НАКАЗАНИЕ и МОЙ ДОМ,  а включенные в них элементы соединяются  на более

высоком уровне сходства.    Причем,  понятия из числа относящихся  к криминальной

жизни испытуемых, снова включаются в ближний круг «мирной» жизни, характеризуя

ее эмоционально-оценочную  неоднозначность. 

   Пятый раздел содержит  результаты качественного анализа  материалов

интервью,  рефлексивной продукции  испытуемых и индивидуальных случаев,  а также 

описание стратегий удержания  от рецидива судимой молодежи на пост пенитенциарном

этапе ресоциализации.  Представлены характеризующие группу освободившихся

процессы смены ориентации на способы действия при мало выраженных  изменениях 

смысловых и  целевых установок. Например, у части испытуемых (38 %)  при внешнем

социально-нормативном поведении  наблюдается:  

1. изменение характера  деликта (например, отказ от банальной  уголовщины в

пользу экономических  и интеллектуальных преступлений –  мошенничества,

афер,  нелегального бизнеса  /исп.  Дмитрий К. –  реализация цветных

металлов, исп. «Старик» –  продажа безакцизной водки  и  т.п./);

2. сужение диапазона привычных  криминальных действий  (от сбыта

наркотиков к их хранению, от самостоятельных насильственных действий к

подстрекательству и пр.  /исп-е    Владимир и Павел  –  наркоманы,    исп.

«Митя-Косой»  –  «отыгравший  тренер,  только консультации для

молодняка»);

3. коррекция процесса деликта,  т.е.  трансформация спонтанной

криминальности в продуманное  поведение  (появление осмотрительности,

тщательное планирование, анализ процесса,  сокрытие улик /исп. «Старик»

– «использую подставных посредников, водилы мои  меня не знают»). 

    Остальные допускают  нарушения закона в более мягких  вариантах и только

двое сознательно и  упорно избегают любых  криминальных провокаций. 

      Тем не  менее,  у всех    освободившихся  из нашей выборки             

присутствует ориентация на одобрение окружающих  (цель заслужить  уважение

на свободе стоит    в группе на втором месте,  а сдерживающий фактор значимый

другой –  на первом),  что указывает на    эффективность  мер неформального

социального контроля,  столь  важного с точки зрения теории удержания (Jensen,

Erickson, 1978, Williams,1985 et al.).  Исследования  в этой области наглядно

доказывают,  что неформальные санкции оказывают на девиантное поведение

значительно более мощное воздействие,  чем формальные юридические  санкции. 30

Титтл считает,  что  «в той степени,  в которой страх  удерживает индивидов от

социально отклоняющегося поведения, в той же степени этот страх, скорее всего,

вызван боязнью потерять статус или уважение среди своих  знакомых или   внутри

общины в целом» (Tittle,1980).    При рациональном сравнении  «затрат  и выгод»

преступления утрата уважения для большинства людей  перевешивает формальное

наказание.  Видимо поэтому,  сохраняя    противоправную направленность

деятельности,  часть испытуемых из группы освободившихся так стремится

интегрироваться в  социально  одобряемые сферы жизни, что  позволяет  надеяться

на дальнейшее изменение  у них  установок уже более  высокого уровня.  

Третья глава «Принципы  и подходы к профилактике и  предупреждению

повторной преступности среди  подростков    и молодежи»  носит рекомендательный,

внедренческий характер и  состоит из четырех разделов. 

Первый раздел «Cоциально-психологические    проблемы    ресоциализации и

реабилитации    лиц,  осужденных за уголовные преступления в несовершеннолетнем

возрасте»,  посвящен анализу    проблем,  которые неизбежно сопровождают процессы

возвращения в общество осужденных    на разных стадиях их уголовно-правового

статуса.  Рассматриваются  также    основные направления  проектной активности

общественных организаций,  работающих с криминально пораженными  группами

населения. 

Во втором разделе «Опыт  реализации ресурсных, позитивных концепций  работы с

личностью в местах лишения  свободы и после освобождения из МЛС»    представлено

описание авторской модели индивидуального тренинга мотивации  к изменениям  (на

основе концепции мотивационного интервьюирования    Miller and Rollnick, 1991).

Анализируется    опыт реализации ресурсных,  позитивных концепций работы с

личностью в местах лишения  свободы и после освобождения из МЛС в России и за

рубежом. 

В третьем разделе  «Влияние программ личностного роста    на выбор факторов

отказа от    криминальных действий»  приведены результаты исследования    связи

характера    участия    осужденных в программах личностного  роста и социально-

психологического сопровождения  с выбором    факторов/мотивировок  отказа от

совершения криминальных действий в уголовно-провоцирующих  ситуациях.

Статистически значимые различия репертуара сдерживающих факторов  (р<0,001)  в

зависимости от характера  участия в программах личностного  развития (не участвовал–

участвовал эпизодически–несколько групповых тренингов–комплексный  курс)  мы

обнаруживаем только в  отношении факторов ради цели,  исключающей  рецидив

(r=0,284), знание других способов  поведения (r=0,322), а также фактора  прагматичная

оценка последствий (r=0,290):  с усилением личностной работы растет выбор этих

факторов сдерживания. Не установлено значимой связи с  факторами моральные устои и

умение избежать провокации.  Выбор этих факторов    определяется характером всей

предыдущей социализации и реального опыта  испытуемых. 

В четвертом разделе  «Обоснование необходимости создания института

сопровождения процесса постпенитенциарной адаптации лиц, осужденных к лишению

свободы в несовершеннолетнем возрасте» дан анализ опыта Германии  по организации

системы социального сопровождения  несовершеннолетних правонарушителей.

Обоснованы предложения    нового содержательного наполнения условной меры

наказания альтернативными  формами социального контроля  (например,  в русле

технологий восстановительного правосудия и ювенальной юстиции), а  также создания

дополнительного звена    социального сопровождения постпенитенциарной адаптации31

лиц,  осужденных к лишению  свободы в несовершеннолетнем возрасте  (например,  по

типу службы пробации). 

В заключении подводятся основные итоги проведенного исследования и

формулируются выводы и рекомендации.

Анализ проведенного нами исследования  позволил сделать  следующие выводы:

1. Процесс контакта несовершеннолетних  с    правоохранительной системой

(осуждение за совершенные  преступления,  лишение свободы,  освобождение после

отбывания наказания)    сопровождается изменением установок  личности,  что и было

установлено в данном исследовании.  Все три обследованные группы

продемонстрировали  различия в содержании установок  различного уровня. 

2. Не меняются или меняются  у небольшого числа  испытуемых    смысловые