Политическая элита

Политическая элита  имеет и свою структуру. Элита  по статусу включает президента и вице-президента страны, членов президентского совета, лидеров представительных органов власти и депутатов, премьер-министра и его заместителей, министров, руководителей администрации и председателей представительных органов власти субъектов Федерации, глав дипломатических представительств за рубежом, высший слой военного чиновничества, лидеров политических партий и общественных движений, руководителей ведущих средств массовой информации. В нашей стране таких людей насчитывается около двух тысяч человек. Это и есть правящая элита — элита в узком смысле слова. Значительная часть ее представителей по ныне действующему Перечню государственных должностей[4] занимает политические должности группы «А»[5]. По состоянию на 1 января 2002 г. таких должностей в государственных органах насчитывалось более 28,4 тыс., фактически занято почти 25,4 тыс. Из них женщин — 55,3%, в возрасте до 30 лет - 5,6%; от 30 до 50 лет - 30,5%; от 40 до 50 лет - 40,7%; от 50 до 60 лет — 19,1%; старше 60 лет — 4,1%; 99,0% имеют высшее образование, 3,5% имеют ученую степень…[6]

По аналогии можно определить элитный круг на уровне области, края или республики.

Неотъемлемым элементом кадрового корпуса высшего политического звена в демократическом обществе является контрэлита — группа наиболее влиятельных лиц из оппозиционных партий и движений, члены так называемых теневых кабинетов, оппоненты официальному правительственному курсу из финансово-промышленных и коммерческих структур, критически настроенные авторитетные представители творческой интеллигенции, ученые. Контрэлита обладает всеми характерными чертами собственно элиты за исключением главного: она не обладает реальной властью и не имеет прямого доступа к государственным управленческим функциям. Она борется за их приобретение и получение статуса субъекта политики в ранге правящей элиты.

Важным структурным  звеном элитного слоя является околоэлитное окружение — ближайшие помощники тех, кто реально делает политику. Это советники и консультанты разных рангов и профилей, члены советов, комиссий и рабочих групп, авторитетные юристы, публицисты, ученые, писатели и артисты — прежде всего те, кто составляет, как сейчас говорят, команду руководителя, те, кто, будучи на государственной службе, занимает должности группы «Б». Эти люди играют роль своеобразных менеджеров, которые, хотя и не занимают ключевые государственные должности в соответствующих властных структурах, тем не менее, облечены достаточными полномочиями и реальными неформальными возможностями для того, чтобы воздействовать на процесс принятия решений.

Они не в меньшей  мере, чем их «патроны» имеют доступ к реальным рычагам власти и посредством этого выполняют многие управленческие функции, играют своеобразную интегрирующую роль между политиками, управленцами-хозяйственниками, лидерами духовной сферы и командирами военно-промышленного комплекса, руководителями средств массовой информации. Именно через этих людей высшие чиновники и политические лидеры «соприкасаются» с парламентариями, наиболее влиятельными лицами за рубежом, руководителями различных государственных и частных организаций.

В совокупности собственно элита, контрэлита и околоэлитное окружение и представляют собой элиту в широком смысле слова. Без такой элиты, без гармонии и органического единства ее структурных элементов, а тем более без компетентности и профессионализма тех, кто обладает властью, не может нормально существовать ни одно социальное образование.

4. Современная политическая элита  России, ее отличительные черты  и особенности.

Что же представляет собой нынешняя политическая элита  России? Прежде всего, она в значительной степени олицетворяет те реальные процессы и противоречия, которые характеризуют современную российскую действительность. Это неутихающая идейно-политическая борьба и трудности поиска социально-политического компромисса; разочарованность россиян первыми результатами реформ, утрата значительной части населения веры в возможность реальных рыночно-демократических преобразований в постсоциалистической стране, снижение рейтинга политических институтов, усиление противоречия по линии «бюрократия — гражданское общество»; обеспокоенность общества растущей преступностью, процветание олигархических структур, реальная опасность «прорыва во власть» уголовных авторитетов; усталость народа от безработицы, бытовой неустроенности и терроризма.[7]

Указанные факторы  не только не облегчают, а, наоборот, затрудняют становление политической элиты, отрицательно влияют на механизмы ее формирования и воспитания.

Противоречивость  ситуации состоит в сокращающейся социальной базе и в узости источников формирования кадров демократической формации: наряду с определенным слоем бывших диссидентов и представителей правозащитных движений, лидеров молодых политических движений и блоков главными ее источниками являются прежняя партийно-комсомольская номенклатура, административная бюрократия, бизнес-элита, научная и духовно-культурная элиты.

В подтверждение  этому достаточно привести следующие  данные. Согласно методике социологического анализа И. Куколева и Т. Рысковой властвующую элиту можно классифицировать следующим образом:

прагматики — слой, состоящий из руководителей старших поколений, подавляющее большинство которых — управленцы с большим производственно-партийным стажем работы, богатым жизненным опытом и достаточно высоким личным авторитетом;

хозяйственники — слой, состоящий из бывших руководителей крупных производственных коллективов или соответствующих структур в ведомствах. Некоторые обладают опытом руководящей работы в органах исполнительной власти регионального уровня. Отличительная черта — отсутствие серьезного опыта политической и организаторской работы;

партфункционеры — слой, состоящий в основном из наиболее активных представителей партийно-советского аппарата, из людей, обладающих помимо технического или сельскохозяйственного образования, дипломом об окончании партийно-комсомольского высшего учебного заведения. Эта группа сильно дифференцирована по политико-мировоззренческому основанию и включает в себя представителей практически всего спектра политических направлений в стране;

администраторы — слой, в составе которого преобладают представители административно-управленческого персонала. Большинство представителей этого сектора относительно легко усваивают принципы и ценности рыночно-демократических преобразований, демонстрируют новый тип руководства;

преподаватели — слой, состоящий из представителей гуманитарной интеллигенции, влиятельных юристов, немногочисленной прослойки военных. Многие из них новички в политике и государственной службе. Их главный мировоззренческий ориентир — идеи демократических преобразований, принципы социальной справедливости и гуманизма. Более 60% его состава имеют степени кандидатов и докторов наук.

В отличие  от западных элитных групп, где стартовые  возможности и стратегия политической социализации во многом определяются социальным происхождением человека, его принадлежностью к влиятельной  партии и индивидуальным психологическим складом, в отечественных условиях место этих факторов занимают связи с предшествующей номенклатурной элитой, умение человека устанавливать и поддерживать «деловые отношения» с нужными людьми. Демократия, правовое социальное государство нуждаются в профессионалах государственного масштаба с основательной правовой, исторической и политологической подготовкой, владеющих основами социальной психологии и менеджмента, в элите, при которой власть стала бы «совестливой» и высоконравственной. Только такую элиту народ понимает, подчиняясь ей без внешнего давления и принуждения.

Поэтому жизненно важной становится переориентация элиты  с производственно-технологической на гуманитарную сферу. Не случайно система государственного управления так живо отреагировала на позывные горбачевской перестройки, а тем более нынешних реформ: если в составе последнего ЦК КПСС и Верховного Совета СССР юристы и экономисты занимали незначительное место (1—1,6% и 2—3% соответственно), то нынешняя правящая элита страны включает в себя более 24% специалистов с юридическим и экономическим образованием. Одновременно сокращается число технократов. За последние десять — двенадцать лет технократический сектор в правящей элите страны сократился более чем в два раза.

Немаловажно и то, что практически каждый второй представитель нынешнего высшего управленческого слоя имеет ученую степень доктора или кандидата наук. В высшем федеральном руководстве таких специалистов более 70%, что в 3,3 раза больше, чем было в начале восьмидесятых годов.

Отсюда понятно  стремление многих политических активистов, высших государственных чиновников, руководителей администраций различного уровня продолжить свое образование  и тем самым на новой научной  базе познать современную реальность, определить свое место в ней, а значит, действовать более энергично, внося свежую живительную струю в повседневную практику реформирования общества.

Сейчас четко  просматривается тенденция выхода на политический олимп молодых, и  не только по возрасту, политиков, не прошедших серьезной школы государственно-политического менеджмента, не обладающих соответствующей выучкой в местных органах власти, не говоря уже об опыте хозяйственного управления в рыночных условиях. Вот почему следует поддержать стремление создать в России современную систему государственного управления с соответствующей инфраструктурой подготовки кадров для нее, меры по повышению квалификации руководителей высшего звена в ведущих отечественных и зарубежных вузах.

Пока же у  власти находится элита посттоталитарного-преддемократического общества. Это элита доминантного типа — демократы в сочетании со вторым и третьим эшелонами бывшей партийно-комсомольской номенклатуры и аутсайдерами прошлой политической жизни. Это уже не «коты» застоя и не «львы-управленцы» твердой власти тоталитарной политической системы, а скорее всего политики-прагматики, склонные к «правильным заявлениям» и хитрости, закулисным маневрам, выгодным союзам с бизнесменами и банкирами. Многим из них не хватает профессионального политического чутья, стратегического мышления, умения предвидеть ход событий, чувствовать социальные боли общества.

Поэтому вполне естественно, что многие представители  нынешней молодой российской элиты не всегда остаются в большой политике, с трудом овладевают оптимальным стилем и адекватными методами руководства, не всегда способны грамотно использовать открывающиеся перед ними возможности. Отсюда реальность: высокая кадровая мобильность высших эшелонов власти.

Многочисленные  исследования свидетельствуют, что  сегодня общественное сознание требует в качестве доминантных, определяющих черт правящей элиты считать взвешенность и ответственность в государственных делах, твердость нравственных позиций, реализм восприятия окружающей действительности и гибкость в принятии решений, профессионализм. Именно в этом ее сила. Нельзя не видеть, что нынешняя элита поражена рядом серьезных социальных недугов.

Во-первых, носители элитарного политического сознания еще не способны предложить обществу привлекательную, доступную и вдохновляющую идею вывода страны на путь процветания. Их творческий прорыв пока ограничивается лозунгами «рынок решает все», «государственность и патриотизм», «стабильность и порядок». В массовом сознании сложился довольно устойчивый стереотип, согласно которому власти всех уровней при принятии решений мало учитывают потребности простого человека, что элита пока не нашла устойчивых каналов защиты интересов трудящихся. Данный фактор в современной обстановке становится серьезным источником социальной напряженности.

Во-вторых, выход  на современный политический олимп  многих деятелей с амбициозным мышлением, прагматиков с непомерными склонностями к личному обогащению и не способных к политической толерантности. Такие люди, проявляя завидную гибкость и находчивость, умело лавируют в лабиринтах власти, идут на все, чтобы добиться своих глобальных меркантильных целей. Разве не понятно после этого, почему так трудно преодолеть коррупцию, поставить прочные заслоны перед организованной преступностью и мафиозными структурами.

В-третьих, на высших управленческих позициях практически  нет женщин. Среди руководителей уровня федерального министра их только двое. Среди глав 89 администраций субъектов Федерации и их заместителей женщин насчитывается не более 20. Немного их и среди депутатов. Может ли такая кадровая ситуация сформировать новый дух элиты, обеспечить необходимый ее профессионализм? Способствует ли такое качество укреплению авторитета нового высшего руководства страны и ее регионов? Конечно, нет.

В-четвертых, отсутствие должной внутриэлитной консолидации и взаимопонимания, организационной согласованности в управленческой и политической деятельности. Причем истоки этого явления достаточно глубоки и во многом объективны. Это и отсутствие цивилизованной многопартийности и оптимального разделения власти; и неразвитость элитного социального корпоративизма; и политико-мировоззренческая разновекторность интересов; и существенная разница концептуальных подходов к политике реформ (государственники, монетаристы, западники, прагматики); и «неуправляемость» региональных элит.

В-пятых, слабое понимание того, что оценка политических, деловых и нравственных качеств  любого представителя современного высшего государственного руководства  невозможна без диалектической увязки этих качеств с личностными измерениями его духовности и культуры. Еще Конфуций говорил, что государство не может опираться на безликий и всеохватывающий закон, а тем более на произвол тирана. Оно должно опираться не только на мудрость добродетельного правителя, но и на его талантливых и достойных помощников. Настоящий государственный деятель даже низового уровня — это прежде всего интеллигентный, цивилизованный человек.