Ли Да Чжао и его политическая роль в истории Китая

Начавшаяся мировая война не обошла Китай, который объявил себя нейтральным. В ноябре 1914 г. Япония ввела войска на территорию Китая, а в январе 1915 г. выдвинула в форме ультиматума 21 унизительное требование. Это событие вызвало бурю негодования среди китайской студенческой молодежи в Японии. Ли Да-чжао возглавил Союз китайских учащихся в Японии и журнал «Народные Принципы» («Минь и»), поставившие целью борьбу с империалистическими поползновениями правящих кругов Японии. В статьях этого периода («Долг нации», «Обращение к соотечественникам» и др.) он призывал народ Китая бороться с грабительской политикой японских империалистов, оценивал агрессию как результат существования монархии и деспотизма в Японии.49

В связи с предъявлением Китаю Японией «21 требования» Ли Да-чжао от имени Союза китайских учащихся в Японии написал патриотическое письмо «Предупреждение отцам государства», в котором призывал дать отпор Японии. Он подчеркивал, что «Китай находится на краю гибели», поэтому китайская нация должна взять на себя ответственность за спасение государства: «Мудрые должны применять свою мудрость, смелые — собрать свою смелость, богатые — дать свои богатства, вся страна, как один человек, должна собрать воедино общую волю и образовать стену. Если мы победим, то сохраним прекрасную страну и наша славная история, идущая от предков, будет продолжаться бесконечно. Если потерпим поражение, то потеряем прекрасную страну и на этом славная история, идущая от предков, завершится».50 В этом снова проявились его демократизм, непримиримость к монархизму и деспотизму, а также патриотизм.51

В эти же годы широкое распространение среди китайской интеллигенции получили также труды Шопенгауэра и Ницше, их пессимистическая философия вполне соответствовала ее упадочническим взглядам после поражения Синьхайской революции. Реакцией на эти настроения было выступление Ли Да-чжао в журнале «Цзяин» (август 1915 г.) со статьей «Пессимизм и самосознание», явившейся ответом на статью Чэнь Ду-сю «Патриотизм и самосознание», опубликованную ранее в этом журнале.

Чэнь Ду-сю утверждал, что «патриотизм» в Китае является препятствием для возникновения национального самосознания, поскольку он связан с преданностью существовавшему государству и старым традициям. Лишь после того как в Китае появится национальное самосознание, которое должно быть создано трезво мыслящими людьми, патриотизм станет в Китае явлением прогрессивным. Поэтому интеллигенция временно не должна заниматься политикой. Ее задача — приобретать знания и учиться, изменять общество путем просвещения. Лишь после того как условия в обществе изменятся, можно будет приступить к политической деятельности.52

Ли Да-чжао выразил несогласие с этой точкой зрения. По его мнению, не патриотизм — препятствие для возникновения национального самосознания в Китае, а пессимизм, охвативший китайскую интеллигенцию в это время. Пессимизм и провиденциализм ослабляют дух борьбы и мешают усилиям движения вперед и изменению положения. Патриотизм же, наоборот, способствует формированию национального самосознания. Он утверждал, что значение самосознания заключается в появлении стремления к «изменению нации» и задача интеллигенции состоит в том, чтобы «изменить нацию» в соответствии с ее сознанием, причем изменение нации невозможно без патриотизма народа. Это значит, что интеллигенция должна участвовать в политике.53

В дискуссии Ли Да-чжао и Чэнь Ду-сю по вопросу о самосознании китайской нации намечались разные подходы к историческому процессу и роли в нем личности.

М. Мейснер приписывал Ли Да-чжао в этой дискуссии национализм, волюнтаризм и индивидуалистический оптимизм. В действительности Ли Да-чжао не стоял на позициях национализма (в современном его понимании), а выражал самосознание китайского народа, не стоял на позициях волюнтаризма, а лишь подчеркивал роль субъективного фактора в истории. Его оптимизм не был компенсирующей реакцией на тяжелое детство, как утверждал Мейснер, а вытекал из ощущения исторических сдвигов, происходивших в Китае, т. е. имел не субъективную, а объективную основу.

Ли Да-чжао, выступая против провиденциализма, проповедовал под влиянием работы Бергсона «Творческая эволюция» свободу воли. В статье «Пессимизм и самосознание» он писал, что в Китае люди привыкли покоряться обстоятельствам и не ведут с ними борьбу. Ли Да-чжао призывал отказаться от «пассивного детерминизма и, исходя из теории свободы воли, стремиться идти вперед, развиваться, с тем чтобы изменять обстоятельства».54 Этот призыв Ли Да-чжао в условиях старого Китая, где господствовали конфуцианский провиденциализм, вера в волю Неба и даосская теория недеяния, имел большое для того времени, безусловно прогрессивное значение, ибо без освобождения от веры в провиденциализм и недеяние ни о каком сознательном революционном движении в Китае не могло быть речи. Поэтому проповедь борьбы против пассивного подчинения обстоятельствам, призыв к изменению их с помощью «свободы воли» должны быть правильно поняты и не истолкованы как просто волюнтаризм и идеализм (именно такое толкование дает М. Мейснер). Эта проповедь вела к изменению сознания китайского общества и, в конечном счете, готовила условия для его революционного преобразования.55

Ли Да-чжао пытался вселить в сознание простых китайцев уверенность в их способности и в то, что они отнюдь не уступают другим народам. «Шунь тоже был человек, — писал Ли Да-чжао о знаменитом правителе и мудреце китайской древности. — Почему же я не подобен ему? Будет ли государство хорошим или плохим, зависит от людей... Китайский народ должен сам решать свою судьбу, и он в состоянии это сделать».56

Большое воздействие на идейное развитие Ли Да- чжао оказал появившийся в 1915 г. прогрессивный журнал «Новая молодежь» («Синь циннянь»), одним из авторов, а затем и руководителей которого стал Ли Да-чжао. Он заметно отличался по своим взглядам от других сотрудников журнала. Если Цянь Сюань-тун видел спасение китайской нации в уничтожении иероглифической письменности, которая закрепляет конфуцианское учение, Чэнь Ду-сю сводил идейную борьбу к преодолению конфуцианства, а Ху Ши — к борьбе талантливого меньшинства против бездарной толпы, то Ли Да-чжао призывал к активной борьбе со старым строем в целом.57

Журнал «Синь циннянь» не имел в те годы определенной программы и платформы, хотя в общем его направление было демократическим. Он выполнял главным образом просветительские функции, знакомя китайскую радикальную молодежь с достижениями западной политической мысли, науки и литературы, ведя борьбу за демократию и новую китайскую культуру.

С одной стороны, журнал широко публиковал материалы идеологов и теоретиков западного либерально-демократического толка, с другой — на его страницах появлялись материалы, в которых капитализм подвергался острой критике. Так, читатели могли найти в нем статьи о Французской революции, республиканизме, гражданственности, о Франклине, Милле, Спенсере, Ницше и т. д. Одновременно они могли прочесть и такой материал, как «Кровь и железо» (перепечатка статьи из лондонской газеты), в котором заявлялось, что капитализм, современное буржуазное государство и цивилизация «основаны на организованном насилии и позорной эксплуатации всех наций».

«Капитализм — это война, социализм означает мир среди нации, — говорилось в статье. — Империализм не означает ничего другого, как экономическую эксплуатацию других наций на основе эксплуатации его собственного народа». Далее утверждалось, что империалистический капитализм совершил страшное преступление перед человечеством, развязав мировую войну, и что революционное возрождение народов Европы — единственное средство против этого врага человечества. «Мы должны быть на страже и, если нужно, рисковать нашими жизнями ради триумфа нового, социалистического порядка», — писал журнал.58

Такая статья, как «Кровь и железо», была на страницах «Синь циннянь» в 1915 г. сенсационным материалом. Она, безусловно, привлекла внимание Ли Да-чжао, впоследствии его собственные выступления относительно капитализма, империализма, шовинизма и войны имели прямую связь с идеями этой статьи.59

В это время в Китае зарождалось движение прогрессивной интеллигенции, известное под названием Движение за новую культуру. Оно развивалось под лозунгом «За знание, демократические идеи и политический строй!» и призывало к борьбе с консерватизмом, национальной ограниченностью, беспочвенным фантазерством. Участники движения считали, что молодежь, не обремененная традиционными взглядами, знакомая с революционной теорией, способна преобразовать нацию. Ли Да-чжао примкнул к этому движению и вскоре стал одним из его активных руководителей.

В апреле 1916 г. Ли Да-чжао, не сдав последние экзамены в университете, срочно возвращается из Японии в Китай, считая своим долгом непосредственную борьбу против стремления Юань Ши-кая восстановить монархию и стать императором. В Китае в это время нарастало сильное антимонархическое движение, приведшее к образованию в мае 1916 г. федерации независимых от севера провинций с центром в Гуанчжоу.60

Сначала Ли Да-чжао поселился в Шанхае, центре антиюаньшикаевских настроений, но после смерти Юань Ши-кая летом 1916 г. переехал в Пекин, где полностью посвятил себя работе в Прогрессивной партии, а также политике, журналистике и просветительской деятельности. С августа 1916 г. он начал издавать новую газету, называвшуюся «Чэньчжун бао» («Утренний колокол»), являвшуюся органом Прогрессивной партии. В ней Ли Да-чжао проработал всего три месяца. Хозяева газеты, представлявшие Прогрессивную партию, явно не разделяли демократических настроений Ли Да- чжао, который упорно отстаивал свои принципы и не хотел, чтобы газета служила реакционным политическим целям. Он считал главной целью газеты пробуждение народа к новой жизни и распространение идей национальной революции. От журналистов Ли Да-чжао требовал принципиальности и профессионального мастерства. Его любимым выражением было: «На железных плечах нести принципы, умелой рукой писать статьи».61

Особое внимание в газете Ли Да-чжао уделял молодежи, с которой связывал надежды на возрождение Китая. В передовой первого номера газеты, озаглавленной «Цели Утреннего колокола», он писал: «В словаре молодежи нет слова «трудно», она лишь знает рывок вперед, лишь знает смелый полет». В этой статье, имевшей подзаголовок «Создание молодого Китая», Ли Да-чжао ставил вопрос о неизбежном возрождении Кнтая, который иностранцы называли «обреченным государством». По его словам, прошлый Китай — это Китай, находящийся в могиле. Будущий же Китай — Китай молодежи, Китай идеалов — находится в стадии зарождения. Этот новый, молодой Китай будет создан теми, кто молод духом. Все надежды на возрождение Китая Ли Да-чжао связывал с молодежью, с новым поколением, как бы предвосхищая ту роль, которую молодежь сыграет в китайской революции, начиная с «движения 4 мая» 1919 г. Как утверждал Ли Да-чжао, возрождение старой нации — долг молодежи. Он призывал молодежь готовить себя к участию в создании нового Китая, развивать самосознание и укреплять свою волю. «Я бью в „колокол свободы"! — восклицал Ли Да-чжао, обращаясь к молодежи. — Разве Китай — спящий лев? Услышав об этом, надо воспрянуть. Разве Китай болен? Услышав это, надо вскочить. Ибо молодежь — это душа государства, а газета „Чэньчжун“ — друг молодежи».62

Через месяц, в сентябре 1916 г., Ли Да-чжао развивал те же идеи в своем знаменитом, полном оптимизма произведении «Молодость», опубликованном в журнале «Новая молодежь» (1916, т. 2, № 1). Статья «Молодость» Ли Да-чжао проникнута глубокой убежденностью в возрождении Китая. Молодежь Китая должна вобрать в себя вечный дух весны и посеять семена возрождения страны. «Сможем ли мы устоять в мире, зависит не от выживания старого Китая, а от его воскресения как молодого Китая, ибо жизнь — это цикл смерти и рождения, и наша задача состоит не в том, чтобы нация выжила, а в том, чтобы она родилась вновь и вернула себе весну», — писал Ли Да-чжао в этой63. Обращаясь к молодежи, Ли Да-чжао призывал создать «ради передовой цивилизации мира, ради счастья человечества... молодую семью, молодое государство, молодую нацию, молодое человечество, молодой земной шар, молодую вселенную».64

Статья «Молодость» произвела на китайскую радикальную молодежь неизгладимое впечатление и сразу выдвинула Ли Да-чжао в число властителей дум молодого поколения китайцев.65

В статьях «Цели Утреннего колокола», «Молодость» и последовавших за ними других работах Ли Да-чжао отразилась отличительная особенность его духовного становления, состоявшая в решительном утверждении нового, молодого и в отвержении старого, традиционного. Именно эта позиция утверждения нового и молодого позволила Ли Да-чжао порвать с традиционной китайской системой взглядов, что нашло, в частности, выражение в критике конфуцианства, которую он начал в Китае одним из первых, бросив этим смелый вызов старому китайскому обществу. Эта же позиция привела его к поиску истины за пределами Китая, сначала во взглядах Монтескье, Руссо и Вольтера, затем Спенсера, Ч. Дарвина, Бергсона, Сен-Симона, П. Кропоткина и, наконец, К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина.66

Для мышления Ли Да-чжао было характерно глубокое, философское отношение к действительности. В начальный период своего духовного становления он создал под влиянием китайской традиционной философии, а затем под воздействием взглядов Гегеля и Эмерсона свою философскую концепцию исторического развития, которая, будучи явно идеалистической, отличалась романтическим оптимизмом. Эта концепция проявилась в его статьях «Молодость» и «Сегодня».67

Однако философские взгляды Ли Да-чжао в молодости были эклектичными, они состояли из смеси китайских традиционных представлений об окружающем мире с элементами идей, заимствованных из трудов западных мыслителей — Спенсера, Милля, Гегеля, Эмерсона и др. Ли Да-чжао считал, что действительность бесконечна, она не имеет ни пространственных, ни временных границ, т. е. вечна. В ней господствует дуализм, все состоит из противоположностей. Мир развивается путем самообновления, поднимаясь каждый раз на более высокую ступень, поэтому он вечно юн. Человек — часть действительности, его я — также часть действительности. Но если действительность вечна, то и человек, его «я» вечны. «Я — это мир, а мир — это я», — утверждал Ли Да-чжао. Но мир вечно юн, он всегда обновляется, значит, и человек обновляется и всегда юн.68