Ли Да Чжао и его политическая роль в истории Китая

«Нельзя жить по законам войны,— писал он,— развиваться по законам войны... Мир взаимопомощи будет создан только благодаря максимальным усилиям человечества, направленным на материальное и духовное преобразование мира, переустройство общества».

В отличие от Сунь Ятсена, который в 1919 г. в книге «Промышленный план» уповал на индустриализацию Китая при помощи иностранных капиталов, Ли Да-чжао не питал никаких иллюзий по отношению к империалистам. Он считал войну и разбой порождением капитализма.

Подлинная причина войны кроется в развитии капитализма, писал он, «рамки капиталистического государства становятся узкими для развития производительных сил, поэтому капиталистические правительства пытаются путем войны ликвидировать государственные границы, чтобы извлечь наибольшую прибыль для буржуазии своей страны. Она стремится создать под своей эгидой огромную мировую империю с единой экономической структурой».

Идеи национального освобождения угнетенных народов из-под ига империализма содержались во многих статьях Ли Да-чжао («Новая эра», «Федерализм и международная организация», «Новое течение после войны»).

В отличие от других прогрессивных деятелей Китая, выступавших лишь против японского и германского империализма и питавших иллюзии в отношении держав Антанты, которые якобы руководствуются идеями справедливости, мира и демократии, Ли Да-чжао всегда оценивал всех империалистов как «соперничающих грабителей». В статье «Тайная дипломатия и мир грабителей» он писал: «Протестуя против резолюции по Шаньдунскому вопросу, принятой европейской конференцией по разделу мира, мы руководствуемся отнюдь не узким патриотизмом. Мы сопротивляемся агрессии, боремся против захватнических действий, против грабительского мира. Поясняя это положение, он продолжал: «Японцы творят бесчинства и осуществляют свои агрессивные замыслы именно потому, что современный мир есть мир грабителей. Поэтому не только тот, кто захватил Шаньдун,— наш заклятый враг. Наши заклятые враги — все разбойничьи шайки грабительского мира». Разоблачая иллюзии многих китайских демократов, Ли Да-чжао спрашивал: «Вильсон! Не ты ли выступал против тайной дипломатии? Почему же теперь шаньдунский вопрос решают, основываясь на лондонских тайных договорах или секретных соглашениях, заключенных между милитаристами?.. Что дает такая мирная конференция? Вся твоя программа — стрельба вхолостую. Она лопнула как мыльный пузырь. Мне стыдно за тебя, мне жаль тебя».

Ли Да-чжао принадлежат исключительные заслуги в воспитании антиимпериалистического национального сознания китайского народа, которое затем в полной мере проявилось во время «движения 4 мая».

Антиимпериалистические идеи Ли Да-чжао неразрывно связаны с его антимилитаристской борьбой. Выступления против 21 требования японского империализма он непосредственно связывал с разоблачением предательской политики правительства. Вступление правительства Дуань Ци-жуя в мировую войну в 1917 г. на стороне Антанты Ли Да-чжао рассматривал как результат давления японских и американских империалистов. Он разоблачал контрреволюционный характер соглашения японского правительства с милитаристским правительством Китая (1918 г.) против Советской России.

Рассматривая китайский милитаризм как верного слугу иностранного империализма, Ли Да-чжао не видел его классовой сущности. Он тогда еще не требовал ликвидации экономической основы феодализма, не выдвигал аграрной программы.

Разочарованный в способности китайской буржуазии и интеллигенции выполнить великую освободительную миссию, Ли Да-чжао искал источник революционных сил в массах. Он интересовался жизнью пекинских рабочих, шанхайских рикш, горняков, положением крестьян в провинциях Шаньдун, Хэнань, Хэбэй. Большое политическое значение он придавал стачечной борьбе, анализировал организацию забастовки на таньшаньских угольных копях. Ли Да-чжао не раз говорил о необходимости просвещения рабочих, создания доступных для них популярных учебных пособий. Без работы образованной молодежи среди масс он считал общественный прогресс невозможным.

Вокруг Ли Да-чжао группировалась революционно настроенная интеллигенция и особенно молодежь. В июле 1918 г. Ли Да-чжао принял активное участие в создании Научного общества молодого Китая (Шаонянь Чжунго), объединившего передовую молодежь.

В декабре 1918 г. по инициативе Ли Да-чжао был создан орган революционных кругов еженедельник «Мэйчжоу пин-лунь», на страницах которого, как и других прогрессивных газет и журналов, Ли Да-чжао и его соратники систематически разоблачали клевету буржуазной прессы на Советскую Россию, на коммунизм, публиковали переводы советских документов— «Декларации прав народов России», Конституции РСФСР, декретов о земле, о мире, законов о труде, о браке, о равноправии женщин, о национализации банков. Они напечатали также сокращенный перевод «Манифеста Коммунистической партии» и отрывки из книги Ф. Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке».

Таким образом, Ли Да-чжао был ярким представителем передовой китайской мысли, возглавившим в то время группу революционной интеллигенции, влияние которой непрерывно росло. Впоследствии эта группа стала ядром китайской коммунистической интеллигенции. Близко к этой группе, хотя формально и не входя в нее, стоял великий писатель Лу Синь. Подобно Ли Да-чжао, он приветствовал Октябрьскую революцию как зарю новой эры. Восхищаясь героическим подвигом русского народа, Лу Синь писал: «Ценой крови он остановил яростный натиск врага. Вот рассеиваются зловещие тучи огня и появляется лучезарный небесный свет. Это и есть заря новой эры».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Первое знакомство китайской общественности с марксизмом относится к началу XX в., активное же изучение и освоение марксистско-ленинских идей в Китае началось лишь после Великой Октябрьской революции в России. История проникновения марксизма-ленинизма в Китай в первую очередь, была связана с идейным развитием того поколения китайской радикальной молодежи, которое начало принимать участие в революционном движении в 10-х годах XX в. С наибольшей полнотой и последовательностью процесс перерастания революционно-демократических настроений в марксистско-ленинские убеждения отразился в духовной и политической трансформации одного из блестящих представителей этого поколения — Ли Да-чжао, процесс идейного становления которого неоднократно привлекал к себе внимание исследователей.

Начинающему китайскому марксисту в первой четверти XX в. надо было преодолеть невероятно сложные идеологические и социально-психологические напластования, состоявшие, по крайней мере, из трех слоев:

1. огромной толщи традиционных конфуцианско-легистских, даосских, буддийских и иных представлений, установок и ценностных ориентаций, накрадывавшихся на общественное сознание китайского народа не менее двух с половиной тысяч лет;

2. сложной путаницы различных либерально-демократических воззрений, привнесенных из Европы, Америки и Японии, а также возникших на их основе буржуазных идей и теорий китайского происхождения;

3. революционно-демократических и социалистических немарксистских представлений, «вывезенных» из-за рубежа и выработанных в Китае радикальной интеллигенцией.

Особенно трудно было разобраться в революционаристских, а также оппортунистических, ревизионистских взглядах, взглядах, которые выдавались за марксизм или связывались с ним. В Китае активно распространялись идеи П. Кропоткина и М. Бакунина, К. Каутского и Э. Бернштейна, причем противники научного социализма преднамеренно противопоставляли их марксизму. Так, уже в 1919 г. ими были предприняты попытки критики экономической теории К. Маркса с позиций Э. Бернштейна, а его политических взглядов—с позиций П. Кропоткина.

Это, разумеется, затрудняло понимание марксизма теми, кто искренне к нему тянулся, тем более что взгляды Кропоткина, Бернштейна и Каутского представлялись как последнее слово в науке, якобы соответствующее новым историческим условиям, а марксизм изображался теорией, пригодной лишь для XIX в. Именно этим и надо в первую очередь объяснять те ошибки в понимании марксизма, которые Ли Да-чжао первоначально делал при ознакомлении с марксистской теорией.

Глубокое овладение марксизмом было по плечу лишь очень образованному, интеллектуально развитому человеку, обладавшему философским складом ума и разбиравшемуся в проблемах экономики, политики, идеологии и культуры. Таким человеком в Китае оказался Ли Да-чжао, сумевший благодаря воздействию Октябрьской революции найти в сложном лабиринте разнородных концепций нить Ариадны — марксизм — и благодаря этому преодолеть воздействие описанного выше огромного идейного давления, которое испытывало китайское общество в то время.

Ли Да-чжао был первым китайским революционером, глубоко понявшим и отразившим в своих трудах смысл и значение сначала марксизма, затем большевизма и ленинизма. Он заложил основы тех традиций в Коммунистической партии Китая, на основе которых шло развитие ее пролетарской, марксистско-ленинской линии. В этом заключается непреходящее историческое значение его идейно-теоретического и политического наследия для китайской революции и международного коммунистического движения, и именно поэтому не прекращаются попытки со стороны противников марксизма-ленинизма фальсифицировать это наследие.

Поколение, к которому принадлежал Ли Да-чжао, приняло эстафету борьбы за спасение и обновление Китая от старшего поколения революционных демократов, воспитанных на идеях тайпинов, Адама Смита, Руссо, Монтескье, Спенсера, Гекели и Ч. Дарвина, поколения, верившего в буржуазную демократию и парламентскую систему как в панацею. Ли Да-чжао и его современники жили уже в другое время. Они также прошли через увлечение теориями эволюционизма, позитивизма, социал-дарвинизма, однако относились к ним с гораздо большей долей сомнения, чем те, кто начал свою политическую деятельность в 90-х годах XIX в. и первом десятилетии XX в. То же самое можно сказать и об отношении молодых революционных демократов к идеям буржуазной демократии и парламентаризма, поскольку попытки их реализации после революции 1911 г. не только не избавили Китай от трудностей и страданий, но и фактически усугубили тяжелое положение страны, раздираемой на части милитаристскими кликами, за спиной которых стояли великие державы.

Почему же в Китае начиная с 20-х годов марксизму-ленинизму было отдано явное предпочтение перед буржуазным демократизмом и анархизмом, несмотря на усилия, предпринятые, с одной стороны, Ху Ши и его сторонниками, а также Б. Расселом и Дж. Дьюи, которые широко пропагандировали идеи буржуазной демократии среди китайской интеллигенции в 1920 г., и, с другой — китайскими анархистами, поносившими марксизм? Пытаясь ответить на этот вопрос, некоторые из буржуазных ученых доходили до нелепых утверждений вроде того, что марксизм якобы напоминает конфуцианство и поэтому легче воспринимается китайцами.

Поворот китайской интеллигенции к марксизму-ленинизму отнюдь не был случайным явлением. Целый ряд серьезных причин заставил передовую часть китайской интеллигенции сделать еще одну нелегкую для нее переоценку ценностей и попытаться найти истину в новом учении — марксизме-ленинизме.

Огромным стимулом для поворота Китая к марксизму-ленинизму явилась победа Октябрьской революции в России, показавшая Китаю жизненную силу научного социализма и подтвердившая правильность этого учения на практике. Большое значение имело и то, что буржуазный демократизм, с которым китайская радикальная интеллигенция конца XIX в. связывала столько надежд, оказался дискредитированным вследствие полного провала политической системы демократических институтов, созданной в Китае в результате революции 1911 —1913 гг. Значительный удар по престижу буржуазной демократии в Китае нанесла и первая мировая война, показавшая китайцам истинное лицо капитализма и буржуазной демократии. После войны широкое распространение получило в Китае представление о европейском капитализме как о несправедливом и аморальном. Это представление еще больше усилилось в связи с тем, что европейские державы продолжали проводить в отношении Китая прежнюю, колониалистскую, дискриминационную политику (ответом на нее было развернувшееся с 1919 г. революционное «движение 4 мая»). Советская же Россия с самого начала стала строить свои отношения с Китаем на совершенно новых принципах, невиданных до этого в практике международных отношений.

Переход Ли Да-чжао на позиции научного социализма не был простым и легким процессом. Он потребовал времени, больших усилий, упорной учебы и практической политической деятельности. Профессор Пекинского университета Ли Да-чжао был одним из самых образованных китайцев своего времени. Глубокий мыслитель, человек с широким диапазоном научных интересов, включавших историю, философию, политэкономию, социологию, Ли Да-чжао без преувеличения может быть назван первым идеологом китайского рабочего класса и в идейно-теоретическом отношении поставлен в один ряд с лучшими марксистами Азии своего времени. Как политический деятель Ли Да-чжао, безусловно, принадлежал к политикам ленинского типа. Он был принципиальным, волевым, самоотверженным, стойким и мужественным, преданным делу Коммунистической партии Китая, ради которого он без всяких колебаний пошел на смерть.

Анализ взглядов Ли Да-чжао важен еще и потому, что его идеи преднамеренно замалчивались и в самом Китае, причем не только гоминьдановцами, но и маоиситами. Характерно, что в Китае работы Ли Да-чжао долгое время не издавались. Лишь в 1939 г. вышел сборник 30 его работ (переиздававшийся в 1949 и 1950 гг.). В 1959 г. в связи с 40-летием «движения 4 мая» были изданы «Избранные произведения» Ли Да-чжао (переизданные в 1962 г.). Хотя в Китае неоднократно публиковались статьи о жизни и политической деятельности Ли Да-чжао, в которых освещалась его роль в создании Коммунистической партии Китая, однако на китайском языке до сих пор нет работы о нем.