Создание Русской Духовной Миссии в Пекине и её роль

Правовые основы существования  Российской духовной миссии в Китае (месторасположение, статус, состав, содержание) были определены рядом международных договоров Цинской империи с Россией. Сроки пребывания миссии в Пекине, материальное обеспечение, способы связи с отечеством, круг обязанностей ее членов строго регламентировались и осуществлялись на основе инструкций, разработанных Министерством иностранных дел России (далее - МИД) и Синодом и утвержденных императором после их рассмотрения в Сенате (с 1810 г. - в Государственном Совете).

С 1744 по 1864 г. миссионеры выполняли поручения Коллегии иностранных дел (с 1819 г. - Азиатского департамента МИДа). Особое наставление Коллегии иностранных дел от 24 августа 1780 г. надолго определило деятельность миссионеров. В пункте 6-м указывалось: «В бытность вашу в Пекине, когда будут вам представляться способы искусные, без подачи однако китайской стороне сумнительства и повода найти в вас над-зорщика нарочного их дел, сведать о каких-либо в сем удаленном государстве происходящих обстоятельствах, образующих их мысли, поведение и действия правительства, можете оным содержать тайную записку для представления ея по возвращении вашем в Коллегию иностранных дел, как такой, которая не может быть не любопытна по оскудевающим инако способам иметь некоторые надежные известия о тамошних происхождениях».² Все предписания, назначения, перемещения в миссии производил МИД, сообщая Синоду о своих мероприятиях.

Обязанности российского  резидента в Китае выполнял начальник миссии, Архимандрит. Согласно инструкции, « лицо, назначаемое в начальники пекинской миссии ... должно знать китайский язык и быть знакомым с образом действий китайского правительства. Потому обыкновенно выбирается из бывших или настоящих духовных членов миссии». ³Лицо действовало на основе инструкций МИДа, которые обычно утверждались царем. В одной из них говорилось: «Вы будете сообщать всякие сведения о настоящем положении дел Китайского государства; о происшествиях и событиях, как в Китае, так и в соседних странах, о торговле, с возможными о сем подробностями ... и обо всем вообще, что найдете достойным внимания (представлять также выписки из китайских газет с нужными пояснениями и т. п.)».⁴ Если начальник миссии оправдывал доверие правительства, то после возвращения в Россию он производился в епископы и получал ежегодную пенсию в размере 2000 рублей.

1. Дипломатическая деятельность миссии протекала в условиях полной секретности. В инструкции Архимандриту Гурию (Карпову), начальнику 14-й миссии (1858-1864 гг.), по этому поводу писали: «Но ежели что в государственных делах подлежать будет тайне, того, под опасением тягчайшей ответственности, отнюдь не открывать, и в письмах частных о том ни к кому не писать»⁵. Для тайной переписки с Азиатским департаментом МИДа использовался шифр, который был оставлен еще Архимандриту Поликарпу (Тугаринову), начальнику 12-й миссии (1840-1849 гг.), в 1841 г. приставом Н.И. Любимовым, вице-директором этого департамента. Информация вписывалась особыми симпатическими чернилами между строками невинного текста. Пересылались такие письма через Трибунал  внешних сношений Китая  (Лифаньюань). Архимандриту Палладию (Кафарову), начальнику 13-й миссии (1849-1859 гг.), МИД советовал завести «для секретных бумаг входящих, как и исходящих ... особые секретные журналы», в которых следует фиксировать «как секретные бумаги, отсюда поступающие, так и [исходящие] секретные донесения» ⁶.

Обязанность собирать сведения политического, торгово-экономического и военного характера о китайской стороне лежала на всех членах миссии (лица духовного звания, студенты, врач, художник). Особенные надежды возлагались на врача и художника: «Через труды их и миссия может оказывать разные услуги и одолжения китайским сановникам и другим лицам, для нас нужным, и взаимно ожидать таковых же».⁷

В 1858 г. в отряд казаков, сопровождавший 14-ю миссию до Пекина, были назначены два офицера - артиллерист и пехотинец. Александр II этим удовлетворил ходатайство министра иностранных дел К. Горчакова: «При вновь назначенной Пекинской Духовной Миссии по прежним примерам будут находиться два казацких офицера и сорок казаков; в числе посланных и под видом их или вместо казацких офицеров могут удобно быть назначены люди, сведующие по артиллерийской и инженерной части, и при первом случае пристав миссии может предложить услуги этих офицеров для китайского правительства».⁸ Эти офицеры должны были собирать сведения военного характера и всю добытую информацию в виде донесений отправлять в Россию.

Способы получения сведений были различными: благодаря знакомству с влиятельными людьми и чиновниками Трибунала, путем подкупа или разведки под видом распространения православия, - и, в большинстве случаев, носили постоянный и объективный характер. Так, например, ученики 6-й миссии (1771-1782 гг.) Алексей Агафонов, Ф. Бакшеев, Алексей Парышев завели «Журнал секретных действий, намерений, случаев и перемен, бывших в Тайцинском государстве с 1772 по 1782 года» . В предисловии к «Журналу» ученики рассказали, как были получены сведения, записанные в нем: «В разныя времена имели мы как с Манджурами, так и с Китайцами дружебныя обращения, и в тех дружебных, многократных обращениях свидаяся часто, как ласкою, так и подарками, приобрели мы многих друзей, из которых некоторые весьма открыто дружилися с нами и многая нам открывали таинства, которыя касаются особливо до Государства. Они все подробно сказывали...».⁹

Раз в месяц ученики  ходили в Лифаньюань за получением кормового жалованья, где узнавали различные новости и «старались о разведывании секретных действий и намерений, какие имеют китайцы в отношении к окрестным государствам, а особливо к России». Так, им стало известно, что «Русских Китайцы зовут Олосами». Про русских говорили: «Китайцы все то могут достать, что увидят, а Русские не только то могут достать, что увидят наяву, но что и во сне видят и то достать в состоянии». Наслышаны китайцы были и про военные успехи русских: «...слышно, что ваши воины умеют городами отстаивать, притом мастера от неприятеля отбиваться и употребляют в сражениях ружья, пушки и в пальбе очень неспешны...» ¹⁰.

Учеников миссии приглашали также быть переводчиками на допросах русских перебежчиков, пленных с западной границы, которые «в прошении к Маньчжурскому хану представили причиною бегства их, что российские Начальники понапрасну их мучат, а потому в России им трудно жить стало; а при том говорили, что ныне в Российском Государстве старая вера переменилась и в изображении креста не так слагают персты, как деды и прадеды их слагать научали»¹¹. Тематика журнала включала в себя и факты, волновавшие жителей Пекина: война с племенами мяо (кит. 苗, группа народов в южном Китае, северном Вьетнаме, Лаосе, Таиланде, Мьянме общей численностью около 11 млн чел. Говорят на языках мяо семьи мяо-яо, по религиозным воззрениям — анимисты.), восстания в провинциях Ганьсу и Шаньдун, сильный пожар в Пекине и другие новости.

Чиновники Трибунала часто  приезжали на подворье миссии, чтобы посмотреть на церковные церемонии и украшения. Во время трапезы Архимандрит одаривал нужных особ российскими вещами. «На поддержание полезных связей и знакомств в Пекине миссии отпущены в достаточном количестве разные вещи, а также имеется особая, по штату положенная, подарочная сумма». Так, за пять лет 11-я миссия (1830— 1841 гг.) раздала китайцам подарков на сумму 6000 рублей. Архимандрит Гурий прямо писал в своем донесении в МИД от 12 ноября 1860 г.: «Где есть китайские писцы (шу-бань), там можно купить всякую бумагу¹²». В очередном донесении от 29 марта 1861 года о. Гурий сообщал о подкупе членов маньчжурской комиссии, отправляющейся на север для определения новых границ между Россией и Китаем: «При отправлении уссурийской комиссии я дал 10 фунтов серебра одному из ее членов, обязав его действовать в наших видах».

Члены миссии участвовали  в разрешении политических проблем, возникавших между Россией и Китаем, таких как подготовка китайского посольства в Россию (1729 и 1732 гг.), вопрос о свободном плавании по Амуру (3-я миссия (1736-1745 гг.). В связи с планом захвата Амура.

МИД поручил Архимандриту Вениамину (Морачевичу), начальнику 11-й миссии (1830-1841 гг.), «обратить на вышеуказанный предмет все внимание: собрать точные сведения о течении р. Амур, о глубине оной, о свойстве берегов и населенности по оным¹³». 12-я миссия (1840-1849 гг.) находилась в Пекине во время первой «опиумной войны». Поток дешевых английских товаров, хлынувший в империю, вызвал сильное сокращение русско-китайской торговли в Кяхте. В этих условиях миссия должна была выяснить ряд вопросов политического и экономического характера и предоставить максимальную информацию правительству. Во время пребывания в Китае 13-й и 14-й миссий страну потрясло одно из крупнейших событий политической жизни - «Тайпинское восстание» (1850-1864 гг.), отразившееся на положении миссионеров. Архимандрит Палладий регулярно посылал донесения в Азиатский департамент и генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву-Амурскому, вел дневник. О. Гурий (Карпов) доносил в Петербург: «Послал верного человека в Тяньцзинь... для закупки образцов европейских товаров нового привоза. Кстати поручил ему осмотреть и возведенные укрепления, лагерь, батареи, обратить внимание на дух народа и войска, прислушаться к говору¹⁴». Восстание нашло отражение и на страницах политического дневника К. А. Скачкова.

Перед сменой 13-й миссии произошли  события, в корне изменившие политические отношения России с Китаем и сказавшиеся  на статусе духовной миссии. В октябре  1856 г. началась вторая «опиумная война» Англии и Франции против Китая. Россия выступила в качестве посредника между воюющими сторонами, чтобы ограничить требования британского и французского правительств и добиться для себя от Цинского правительства решения ряда вопросов в отношениях между странами. Посредническая миссия возлагалась на посла Е. В. Путятина и была продолжена графом Н. А. Игнатьевым. В результате были подписаны Айгуньский (1858 г.) и Пекинский (1860 г.) договоры. В подготовке и заключении трактатов существенную помощь оказали настоящие и бывшие члены духовной миссии. В свите Н. Н. Муравьева были А. А. Татаринов (известный русский китаевед и врач), Аввакум (Честной - участник 11-й миссии, переводчик), К. Г. Крымский. Е. В. Путятину помогали Архимандрит Палладий (Кафаров) и М. Д. Храповицкий. При Н. А. Игнатьеве состояли А. А. Татаринов и архиепископ Гурий (Карпов). Наиболее активную роль играли П. И. Кафаров и А. А. Татаринов.   Архимандрит   Палладий   пользовался среди маньчжурских чиновников большим авторитетом. Его приглашали в Трибунал и даже в Государственный совет для перевода бумаг с русского и других языков. По просьбе посла Архимандрит Палладий (Кафаров) вместе с М. Д. Храповицким, оставленным Е. В. Путятиным для перевода Тяньцзиньского трактата, ездил в Даду (кит. 大都) и обратно в качестве посредника для передачи предложений российского уполномоченного высшим маньчжурским чиновникам. О заключении Пекинского договора, о положении внутри страны сообщал в Азиатский департамент архиепископ Гурий (Карпов). "Если хотите, чтобы трактат ваш свято исполнялся, - советовал он российскому правительству в июньском донесении в 1861 г., - и вас лично уважали... то побейте их, да побольнее: чем больнее вы побьете китайцев, тем они искренней будут уважать вас. Три года я проповедую эту неутешительную вещь».¹⁵

На членах миссии лежали также обязанности собирать информацию торгово-экономического характера: об экономике Китая, о потребительских  вкусах китайцев, о внутренних торговых путях Китая, о конкуренции европейского капитала и т. д. Наиболее активно в этом направлении действовала 12-я духовная миссия. Ловко и ненавязчиво направлял китайцев на развитие торговых отношений с Россией архиепископ Гурий (Карпов): «Спрашивали меня еще: нельзя ли занять у нашего Государя денег миллионов пятьдесят рублей, конечно, с процентами и уплатою в условленные сроки. Эту затею я решительно остановил. Государь наш не купец, говорил я, предложением процентов вы его обидите. Если у него есть лишние деньги, то он просто подарит (что за счет между друзьями). Рассудите сами: если он вам подарит, хорошо ли вам принять подарок? Пятьдесят миллионов рублей ведь не безделица. А если у него кто-либо уже выпросил прежде вас, и он должен будет отказать вам, хорошо ли вам выслушать отказ? Вы сделаете гораздо лучше, если попросите у нашего Государя позволения занять эту сумму у наших купцов. Тогда отказу не будет, и дело это, полагаю, может состояться».¹⁶

Когда Англия, Франция и  США прислали своих резидентов в  Китай, Россия сделала то же самое  в 1860 г. А затем уже сам собой возник вопрос о разделении духовных и дипломатических функций миссии. С 1864 г. миссия занималась исключительно духовными делами и постепенно перестала играть политическую роль, хотя русские послы и дипломаты продолжали пользоваться связями миссии в Китае.

Необходимость России в квалифицированных  переводчиках для поддержания   дипломатических, торговых и культурных отношений с Китаем на первое место  поставила задачу изучения китайского и маньчжурского языков. Члены  миссий, особенно первых, постоянно  сталкивались с этой проблемой. Восток не входил в программу образования  в России XVIII в., однако только умение читать могло создать чувство  времени, пропорции, места.

Попытки введения преподавания китайского и маньчжурского языков путем организации различного рода школ и курсов не раз предпринимались  правительством России в XVIII - первой половине XIX в. В разное время действовали «мунгальская школа» Архимадрита Антония Платковского в Иркутске (1724-1739 гг.), школы Ф. Джоги в Москве (1738-1741 гг.), И. Россохина (1741-1751 гг.), А. Леонтьева (1762г.), А. Владыкина (1798-1801 гг.) в Санкт-Петербурге, училище китайского языка в Кяхте (1835-1867 гг.). Программы преподавания китайского и маньчжурского языков и проекты преобразования учебного процесса предлагали в первой четверти XIX в. Архимандрит Софороний (Грибовский), начальник 8-й духовной миссии (1794-1808 гг.), Архимандрит Иакинф (Бичурин), начальник 9-й духовной миссии (1808-1821 гг.), декабрист А.О. Корнилович, министр иностранных дел К.В. Нессельроде. Уникальной практической школой восточных языков была Российская духовная миссия в Китае. С 1715 г. миссия обеспечивала кадры переводчиков в общероссийском масштабе. После реорганизации в 1864 г. и отделения от нее дипломатических функций миссия стала использоваться для подготовки специалистов для приграничных районов (Кяхта). В ее стенах проходили подготовку стажеры и стипендиаты.

До 1864 г. миссия обеспечивала кадры переводчиков в общероссийском масштабе. После реорганизации в 1864 г. она стала использоваться для подготовки кадров переводчиков для приграничных районов (Кяхта).

Значение православной миссии в Китае при посредничестве между  Россией и Китаем было значительным, так как общение с русскими ограничивалось лишь торговыми договорами и приемами частных торговых караванов  на протяжении почти 150 лет. Российская духовная миссия в Пекине удовлетворяла  постоянный интерес к Китаю как  огромной соседней стране со своеобразной цивилизацией, помогала в связи с  развитием русско-китайских отношений  правительственным кругам осмыслить  внутриполитические процессы, происходящие в Цинской империи, понять цели их внешней политики, преодолеть языковой барьер в дипломатических и торговых связях.