«Журавли» Н. Заболоцкого и «Журавли» Н. Рубцова.

      О годах, проведенных в детском  доме, Рубцов часто  вспоминает  в  своих

стихах:

                       Вот говорят, что скуден был  паек,

                       Что были ночи с холодом  тоскою,-

                       Я лучше помню ивы над рекою

                       И запоздалый в поле огонек. 

                       До слез теперь любимые места!

                       И там, в глуши, под крышею  детдома,

                       Для нас звучало как-то незнакомо,

                       Нас оскорбляло слово "сирота". 

      Окончив семь классов , Николай   Рубцов покидает  детский  дом  и  едет

поступать в  Рижское мореходное училище. 

                       Как я рвался на море!

                       Бросил дом безрассудно

                       И в моряцкой конторе

                             Все просился на судно.

                       Умолял, караулил…

                       Но нетрезвые, с кренцем,

                       Моряки хохотнули

                       И назвали младенцем… 

      В мореходке документы  у   Рубцова  не  приняли  -  ему   не

исполнилось еще  пятнадцати  лет.  Для четырнадцатилетнего Рубцова рижская

неудача  была  тяжела  потому,  что  все  эти  годы  ему  внушали,  в  какой

замечательной стране он родился. «Конечно, - говорили ему, -   сейчас трудно,  но это  только здесь , в  глухой  вологодской  деревне. А  вообще-то  живется

хорошо, и главное - все дороги открыты перед  юношами  и  девушками».В  Риге

вдребезги разлетелся внушенный воспитателями и  педагогами  миф  о  дорогах,

которые открыты  молодым. Никому не нужный подросток  оказался  в  равнодушной

толчее  чужого  города.  Тодько  через  две  недели  сумел  Николай   Рубцов

вернуться в  родной  детдом  и  оттуда  уехал   сдавать  экзамены  в  лесной

техникум в  Тотьму -  город,  где  тридцать  пять  лет  спустя  ему  поставят

памятник.

      В  шестнадцать  лет  Рубцов  бросает  лесной  техникум  и  уезжает   в

Архангельск.

                        Была сурова пристань в поздний  час,

                        Искрясь, во тьме горели папиросы,

                        И трап стонал, и хмурые матросы

                        Устало поторапливали нас.

                        И вдруг такой повеяло с  полей

                        Тоской любви! Тоской свиданий  кратких!

                        Я уплывал…все дальше…без оглядки

                        На мглистый берег юности своей.

       На этот раз встреча с морем  , о которой так мечтал  Рубцов  в  детдоме,  состоялась.  Вспоминая   через  десять  лет  о   своей  работе  на тральщике,  Николай Рубцов напишет:

                        Никем по свету не гонимый,

                        Я в порт явился сам

                        В своей любви необъяснимой

                        К полночным северным судам. 

        Полны романтики и пафоса "морские  " стихи Рубцова: 

                             А волны,

                                            как мускулы, 

вздыбленно, 

                 рьяно,

                             Буграми

                                           в суровых тонах

                             Ходили

                                          по черной

                                                         груди океана,

                             И чайки

                                           плескались

                                                            в волнах… 

       Работа на тральщике оказалась для  Рубцова  непосильной,  и

он поступает  в горный техникум, где и проучился  меньше года.

      Что делал Рубцов, бросив техникум, известно из его стихов: 

                         Жизнь меня по Северу носила

                         И по рынкам знойного Чор-Су. 

      В солнечно-знойном  Ташкенте  Рубцов  пишет  стихотворение

"Да! Умру я!" , тема которого станет в дальнейшем  одной  из  главных  в   его

творчестве.

                          Да! Умру я!

                          И что ж такого?

                          Хоть сейчас из нагана в  лоб!

                          Может быть,

                          Гробовщик толковый

                          Смастерит мне хороший гроб… 

                          А на что мне

                          Хороший гроб-то?

                          Зарывайте меня хоть как!

                          Жалкий след мой

                          Будет затоптан

                          Башмаками других бродяг. 

                          И останется все,

                          Как было,

                          На земле,

                          Не для всех родной…

                          Будет так же

                          Светить Светило

                          На заплеванный шар земной! 

       По этому стихотворению  видно,  что  Рубцов  понял,  как постепенно

превращается  в ненужного  никому  и  не  несущего  в  себе  ничего,  кроме

озлобления, бродягу. Он  почувствовал, что выбранный  им  путь    -  не  тот

Путь, который  назначено пройти ему. Рубцов круто меняет  свою  жизнь  -  он,

отслужив действительную службу  на  Северном  флоте,  уезжает  в  Ленинград.

Здесь он устраивается на работу на  Кировский  завод,  поступает  в  девятый

класс щколы  рабочей молодежи. Живя в  общежитии(поэт  почти  до самой

смерти не имел постоянного адреса - снимал "углы",  ночевал  у  товарищей  и

знакомых), Николай  Рубцов написал стихи, вошедшие в  сокровищницу  русской

классики :"Видения  на  холме",  "Добрый   Филя"…  Первые  стихи   настоящего

Рубцова:

    Россия, Русь - куда я ни взгляну…

  За  все твои страдания и битвы

 Люблю  твою, Россия, старину,

Твои  леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избущки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот  ив у омутной воды,

  Люблю  навек, до вечного покоя… 

      Стихотворение "Видения на холме" задумывалось как чисто историческое,

но, обращаясь  к  России, поэт  вдруг  ощутил  в  себе  силу  родной  земли, и 

неслучайно строки, призванные, по мысли поэта,нарисовать  картину  военного

нашествия  давних  лет,  неразрывно  слились  с  картиной  современного  ему

хрущевского лихолетья.

                          Кресты, кресты…

                          Я больше не могу!

                          Я резко отниму от глаз ладони

                          И вдруг увижу : смирно на  лугу

                          Траву жуют стреноженные кони.

                          Заржут они - и где-то у осин

                          Подхватит эхо медленное ржанье,

                          И надо мной - бессмертных звезд  Руси

                          Спокойных звезд безбрежное мерцанье… 

      В стихотворении "Добрый Филя"   личная  несчастливость и неустроенность  поэта сливается с несчастливостью   и неустроенностью  общей русской  судьбы: 

                          Мир такой справедливый,

                          Даже нечего крыть…

                          - Филя! Что молчаливый?

                          - А о чем говорить?  

      Первые стихи Рубцова  были  напечатаны  в    самодеятельных  сборниках

молодых  поэтов,  издаваемых  в  Ленинграде  в  литературном  объединении

«Нарвская застава».

     В  стихах поэт Николай Рубцов  говорит  о  себе,  но  его   судьба,

словно бы вобравшая в себя  сиротство,  обездоленность  и нищету  советской

России, и была судьбой страны,  и ,говоря  о себе,  говорил  Рубцов  ту

правду, поведать которую было назначено ему.

      В  двадцать  шесть  лет   Рубцов  поступает  в  Литературный  институт.

Остались позади детдом, годы скитаний, служба  на  флоте,  жизнь  лимитчика-

рабочего…  Впереди  неясно  брезжил  успех.  Рубцов  сблизился   с   кружком

московских  писателей,  которые   помогли   ему   опубликовать   лучшее   из

написанного в  те годы : "Я  буду  скакать  по  холмам  задремавшей отчизны…",

"Тихая моя  родина…", "Звезда полей", "Русский  огонек", "Видения  на  холме",

"Памяти матери" и другие. О стихах Рубцова  критики писали, что  сделаны   они

хорошо, но  за  стихами  встает  человек  совершенно  ясного,  определенного

характера - грустный человек… , что в стихах  Рубцова  повторы  тем  А.Фета,

А.Блока, С.Есенина. На это Николай Рубцов ответил так: 

                           Я переписывать не стану

                           Из книги Тютчева и Фета,

                           Я даже слушать перестану

                           Того же Тютчева и Фета,

                           И я придумывать не стану

                           Себя особого, Рубцова,

                           За это верить перестану

                           В того же самого Рубцова,

                           Но я у Тютчева и Фета

                           Проверю искреннее слово,