«Журавли» Н. Заболоцкого и «Журавли» Н. Рубцова.

                          Как далеко дороги пролегли!

                          Как широко раскинулись угодья!

                          Как высоко над зыбким половодьем

                          Без остановки мчатся журавли!

                           В лучах весны – Зови иль не зови!

                          Они кричат всё радостней, всё  ближе …

                          Вот снова игры юности, любви

                          Я вижу здесь … но прежних  не увижу.

 Рубцов  пишет, конечно, не думая о  будущих анализах своей поэзии. Он ведёт описание видимой картины весны, полёта весенних журавлей, которых не  остановить как жизнь, как движение. О связи с родной землёй и журавлями поэт в стихотворении " Посвящение другу" (1968 г.) сказал:

                        Не порвать мне мучительной связи

                        С долгой осенью нашей земли,

                       С деревцом у сырой коновязи,

                       С журавлями в холодной дали  …

Ту же неразрывную кровную связь с  образом журавлей мы наблюдаем и  в стихотворении  " Журавли". Оно датировано августом 1964 года, опубликовано в октябре 1965 года и затем вошло в известную книгу Рубцова   " Звезда полей ".

     " Журавли " написаны очень  редким для поэзии XX века размером- пятистопным анапестом. По сравнению с хореем (у Заболоцкого) анапест придаёт стихотворению Рубцова особую плавность, завораживающую читателя. Исследователи творчества поэта отмечают  " мелодическое колебание психологического рисунка", пишут что " самый ритм стиха у Рубцова всегда приглушён, размыт, словно все ударные звуки куда – то  исчезли, уступив место плавной и тихой мелодии, струящейся, как вода, меж редко поставленных слов ".¹

        Графически пятистопный анапест  рубцовского стихотворения воплощён    в длинных строках стихов, раскинувшихся  от левого до правого края страницы и невольно ассоциирующихся  у читателя с широким размахом журавлиных крыльев.

        Для  Рубцова, почти не пользовавшегося  словами, передающими яркие цвета,  кажется почти невероятным употребление  в первой же строфе  " Журавлей" эпитета "огнеликий"; да ещё и в соседстве с глаголом  " красовался". Но эта кажущиеся излишней   " красивость" уравновешена, во-первых, суровым и почти прозаическим началом стиха (" меж болотных стволов"), во-вторых, точно схваченной неброскостью северного пейзажа в октябре (" и забытость болот, и утраты знобящих полей "), не говоря уже о состоянии сиротеющей  души героя в финале стихотворения.  "Однако,- как пишет В. Кожинов,- этот яркий сполох метафоры на фоне скупого на краски пейзажа не пропал даром: он уже задал ту высоту торжественного и одновременного тревожного звучания, которая будет сохранена до конца рубцовского стихотворения"

            Действительно,  " Журавли " Рубцова лишены того трагизма, присущего стихотворению Заболоцкого,  однако это не снимает напряжённо- тоскливого звучания. Оно прежде всего обусловливается " небесными звуками" журавлей, которые поэт определяет как "рыдание" и " улетающий плач".

              Трижды в первых десяти стихах  мелькнёт образ болота, а оно  " в рубцовской символике имеет такое же " дурное" значение, как и в народной лирике".

             Сама осень – пора появления  журавлей – определяется поэтом  как  " предназначенный строк  увяданья", что усиливается грустными  эпитетами  " забытое " (болото),   " знобящие" (поля), "сиротеют" (душа и природа).

             А если учесть, что в народной  поэзии "птицы являются услужливыми  вестниками богов и смертных",связующим  звеном между земным миром  и небесами, то становится более  понятным трагическое звучание  стихотворения Заболоцкого, тревожное ожидание журавлей героем Рубцова. Именно этому ожиданию и посвящена большая часть рубцовского стихотворения, поэтому значимую роль здесь играют глаголы будущего времени: " наступит", " покажутся", " разбудят", " позовут",  " выразят ", " разгласит". В отличии от " журавлей" Заболоцкого у Рубцова о самом полёте птиц сказано кратко: " Вот летят, вот летят …" Большего герой сказать не успевает – и потому что спешит поделиться радостью увиденного с другими (" отворите скорее ворота ! // Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих! "), и потому что полёт " высоких" стремительно – неостановим (" Вот замолкли …"), и потому, наконец, что " так никто уж не выразит их …"

           Налицо перекличка  " Журавлей" Рубцова с " Журавлями" Заболоцкого. Оба поэта воспевают первозданную " высокую", " гордую" красоту птиц, которую объяснить и понять до конца нельзя. Возможно, поэтому журавли наделены дивной способностью: " до конца выражать" своими " небесными звуками" и полётом то, что выразить невозможно, - душу человека: " Всё, что есть на душе, до конца выражает рыданье //И высокий полёт этих гордых прославленных птиц ".

          Таким образом, действительно,  между  " Журавлями " Н.Заболоцкого  и Рубцова есть много общего. Оба стихотворения несут в себе заряд поэтического обобщения, поднимающегося до символического уровня.

          У Заболоцкого " гибель вожака  перелётной  стал воспринимается  как символ неизбежности смерти  и такой же неизбежности, закономерности, восполнения жизни".¹

                             Только там, где движутся светила,

                             В искупленье собственного зла 

                             Им природа снова возвратила

                             То, что смерть с собою унесла:

                             Гордый дух, высокое стремленье,

                              Волю непреклонную к борьбе  – 

                              То, что от былого поколенья

                              Переходит, молодость, к тебе.

Это   " выражение мысли о вечной деятельности природы, о преемственности поколений" ¹   

       Следует задержаться и ещё на одном мотиве трагической темы Заболоцкого. На него обращает внимание Игорь Воягин:  " Журавли летят на Родину – и Родина встречает их огнём " . В контакте послевоенного времени и судьбы автора (им " отмотан"  несправедливый срок на колыме)  эта аллегория звучит особенно зловеще.

        У Рубцова журавли не только  символизируют наступление осени  (  " Вот наступит октябрь  – и покажутся вдруг журавли! "), не только протягивают невидимую нить с небес на землю, но и связывают воедино душу русского человека и душу русской природы.

                     Широко на Руси машут птицам  согласные руки.

                     И забытость болот, и утраты  знобящих  полей –

                     Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки, 

                    Далеко разгласит улетающий плач журавлей …

     По образному выражению А. Павловского,  Рубцов" всей  своей поэтической  душой ласкал Русскую землю.  Такого восторженно – тихого  взгляда русская природа после  Есенина уже не чувствовала  на себе. То был поистине прощальный поцелуй русской Музы – тихий и горестный …"²

     Наконец, рубцовские журавли соединяют  историю и современность на  просторах единого пространства, имя которому Русь: " Широко  на Руси предназначенный срок  увяданья // Возвращают они, как сказание  древних страниц. Неслучайно Юрию Слезнёву в первой строфе " Журавлей" слышится " музыкальная открытости, возвышающий простор", который " сродни эпическому ладу древних поэм".³

       Интересно также отметить, что оба стихотворения соответствуют той " прозрачности восприятия", которую устали вероятного читателя определил в " Тёркине" Твардовский: " Вот стихи, а всё понятно, всё на русском  языке" – буквально, то есть почти без использования заимствованной лексики. У Заболоцкого в 32 строках таких слов всего три: " Африки", " апреле", " металла". У Рубцова и того меньше – одно:  " октябрь", которое давно " обрусело" и не воспринимается как иноязычное.

      Вадим Кожинов самым неоспоримым  признаком истинной поэзии считал "её способность вызывать ощущение самородности, нерукотворности, безначальности стиха". При чтении " Журавлей " и Заболоцкого и Рубцова кажется, что они созданы волей поэтического воображения, не записаны рукой автора, а действительно "поэт только извлёк их из вечной жизни родного слова "¹, где они всегда, хотя и тайно, существовали.

 

          

           

              
 
 

                                    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                     3.Журавли  -  светлый  символ  России

               Перед   анализом  стихотворений  «Журавли»    необходимо  выяснить,  почему  к образу   журавлей  обращаются   в своём творчестве   не  только  Заболоцкий   и Рубцов,  но  и другие   русские поэты.

                Много  есть  светлых  символов  на  исторической  Руси. Это -  древо  жизни,  вышитое  орнаментом   на  полотенцах,  что  впервые  выявил    Сергей  Есенин   в  философском  трактате   «Ключи  Марии».  Это   славянская  богиня  Берегиня,  получившая    после  принятия Русью  Византийского  христианства  имя    Владычицы  Небесной,  о чём   писал

русский  литературовед   Валерий  Дементьев.  Это -  лебедь,    как символ  гордости,  святости  и  чистоты   человеческих  отношений.  Это -  цветущие

луга  и  пашни,  светлые  берёзовые  леса,  прозрачные  реки  и  озера.  Это – ангелы,  сопровождающие         добрых                людей               по        жизни.

               Много  есть  и  тёмных  символов  на  исторической   Руси.  Это  - слуги  дьявола   в  виде  алчных  и  злых  людей.  Это  -  хищные  звери:  волки,  преследующие  людей,  хитрые  лисы,  обворовывающие   крестьянские  дома,  рыси ,  змеи   и другие.

               Журавли,   безусловно,   относятся   к  светлым  символам  России.

Так,  Ф.И.Тютчев /1803 - 1873 г.г./ в  стихотворении  «Вечер»  связывает  колокольный звон  с шумом от  стаи  журавлиной: 

Как                   тихо                       веет                       над                        долиной

Далёкий                                        колокольный                                       звон,

Как                   шум                     от                          стаи                  журавлиной,  
И  в звучных  листьях   замер  он.

А.А.Фет  (1820 – 1892  г.г.)  - «сын   севера»,  как  он   признавался   в  одном   из  стихотворений,  очень остро чувствовал   природу,  глубоко заглянул  в небо,     увидел   звёзды  и журавлей.   Уже в юности,  в 1842  г.  поэт  размышляет  об   осенних журавлях  и с надеждой  пишет: 

Слышишь       ли          ты,          как          шумит   вверху     угловатое   стадо?   

          С    криком   летят     через      дом     к   тёплым      полям   журавли,

Жёлтые            листья          шумят,         в          березняке      свищет     синица,

  Ты  говоришь,  что  опять    теплой  дождёмся   весны…

 В  другом   стихотворении  в  1854 г.  А.А.Фет   видит  в  весенних  журавлях  вестников   обновляющейся   жизни :

Но                                  возрожденья                             весть                       живая  

Уж  есть  в  пролётных  журавлях …

А.А.Блок (1880 -1921г.г.)  в  стихотворении  «Осенний  день»   в  1909 г.,  видимо,  серьёзно   задумался,  о  чём    это    плачут  журавли,   если  написал 

такое:

Овин                               расстелет                          низкий                              дым,

И                                   долго                                  под                                 овином

Мы                               взором пристальным                следим

За                                               лётом                                             журавлиным…