Становление государственной власти и управления в языческой Руси

1.Становление  государственной  власти и управления  в языческой Руси

Древнерусское государство - крупнейшая держава средневековой Европы. Русь сложилась и заняла срединное геополитическое положение в системе сопредельных цивилизаций: между католической Европой, арабским мусульманским Востоком, восточно-христианской Византийской империей, иудейским Хазарским каганатом, кочевниками-язычниками.

В V-VI вв. часть славян (индоевропейской этнической общности), составлявших древнейшее население  Центральной и Восточной Европы, начинает продвигаться на территорию Восточно-Европейской равнины, очагово заселенную балтийскими и финно-угорскими племенами. В ходе переселения родоплеменное устройство славян распадается и заменяется территориально-этническими образованиями - союзами племен (поляне, славяне, вятичи и др.), составившими самостоятельную ветвь славян - восточную. Жили восточные славяне соседскими, территориальными общинами (вервь, мир)[3; С.118].

Природно-ландшафтные, экологические условия Восточно-Европейской  равнины значительно отличались от аналогичных факторов в Западной Европе и Азии, что оказало влияние  на формирование древнерусского этноса, его социо- и политогенез. Сложная гидрография Восточной Европы обусловливала расселение племен, определяла важнейшие военные, торговые и коммуникативные пути, не давала в условиях лесостепной зоны (при отсутствии естественно-географических преград нападениям врагов) обособляться отдельными поселениями, что создавало объективную основу для этнического и политического единства. Это, а также особенности климата -- холодное лето, суровая зима, затяжные весна и осень -- в течение веков выработали своеобразную аритмию жизни и труда, специфические черты быта и психологии древних русичей, других местных народов. На Восточно-Европейской равнине складываются полиэтничная, с преобладанием восточных славян, геоэтнокультурная система и соответствующая ей политическая система и государственность.

В VI--IX вв. у восточных славян преобладал эволюционный тип общественного развития: «военная демократия» разлагается и перерастает в древнерусскую цивилизацию - самобытную модель духовного, социально-экономического и политического развития. Системообразующим фактором был восточнославянский социальный генотип и индоевропейский языческий культурный архетип при катализирующем скандинавском и тюркско-хазарском влиянии (на севере словене были данниками варягов, а поляне и другие племена юга равнины попали в зависимость от Хазарского каганата). Большое значение для зарождающейся государственности имел геополитический фактор - постоянный натиск кочевников на ландшафтно незащищенную равнину.

Восточнославянское  общество имело трехступенчатую структуру: племя - союз племен - суперсоюз племен. Фундаментальной составляющей любой биосоциальной системы является иерархия и потестарные¹ отношения. У восточнославянских племен (как и во всех кровнородственных социумах) иерархичность между людьми и коллективами, регуляция общественной жизни строилась не на основе принуждения, а на преимущественно психологических механизмах: влияние, подражание, запреты, реализуемые в системе табуирования. Эти механизмы создавали поведенческий алгоритм, при котором возникает психологическая соподчиненность индивидов, вызывая чувство превосходства, заботы, ответственности у одних (управляющих) и чувство страха, почтения у других (управляемых). Такой поведенческий алгоритм реализуется в значительной степени подсознательно и на основе господствующих традиционных ценностей, которые закрепляются в качестве ментальных архетипов и служат индикатором этничности. Верховным органом племени было вече - собрание свободных общинников.

По мнению большинства историков, племенная знать состояла из верхушки нескольких привилегированных родов, из среды которых общее собрание выбирало вождей и старейшин. Их власть не была индивидуально наследственной, а была наследственной привилегией отдельных родов. Потестарная элита (знать) у восточных славян имела горизонтальную структуру: ее составляли волхвы (жрецы), концентрировавшие в своих руках сакральную власть, совет старейшин (старцы градские), определявшие внутриплеменную жизнь, и военный предводитель - вождь. Их власть регулировалась племенными традициями в форме обычаев, ритуалов, этикета.

Экзогенный  фактор ускорял возникновение союзов племен (с конца VI в.), а затем и суперсоюзов. Их центрами становятся города (Киев, Полоцк, Смоленск и др.), которые первоначально выступают не как социально-экономические, а преимущественно как военно-политические, административные и культовые центры. Мифологический тип мышления носит синкретический характер, что предполагает понимание единства и взаимосвязи культовых, властных, организационных, технических и других действий по организации жизнедеятельности и поддержанию благополучия племенного социума. Поэтому в городах как центрах обеспечения существования племенных союзов, вероятно, сосредоточивались и все институты, связанные с реализацией функций управления.

Структура власти союзов племен формально совпадала  с организацией племенной власти, но на смену родоплеменной приходит территориальная организация общества. [6; С.22].

Верховные органы племенного союза -- вече (собрание свободных общинников), вожди (князья) с племенными дружинами, старейшины (старцы градские). В городе располагался сакральный центр, так как князь выполнял не только военные, но и религиозные функции, сюда поступала дань с подвластных племен, здесь формировалось общее войско. Функции князя (слово «князь» общеславянское, заимствованное в праславянские времена из древненемецкого и означавшее сначала главу рода, племени) союза племен мало чем отличались от функций племенного вождя. Князь был представителем верхушки родоплеменного строя, а не носителем государственной публичной власти. Внутриплеменные дела сохраняет в своих руках родоплеменная знать и племенное вече, а в руках князя сосредоточиваются военные обязанности, но они обеспечиваются уже не кровнородственными связями, а территориальными, политическими и военными отношениями.

Ряд ученых полагают, что по аналогии с западными  славянами на стадии союзов племен знать отделяется от общинников в  социальном и имущественном отношениях. В состав потестарной элиты начинают включаться племенные дружины, статус и функции которых меняются: они начинают эпизодически осуществлять во внутрисоюзных отношениях насилие как одну из функций власти. В собственном племени князь и дружина оберегали соплеменников, а у союзников выступали носителями зарождающейся принудительной, публичной власти. Дружины не были стабильным элементом зарождающейся политической структуры, так как общество еще не обладало необходимыми ресурсами для ее содержания.

Если  первичные союзы объединяли родственные  племена, то вторичные составляли уже  суперсоюзы, т. е. объединяли несколько союзов племен. Вызванные к жизни внешней угрозой суперсоюзы являлись многоплеменными (и не только восточнославянскими) с противоречивыми и менявшимися интересами, сложно стратифицированными в ходе разложения родоплеменных отношений общества. Это создает предпосылки для возникновения публичной власти, зарождения государственности. Переходную форму от племенного строя к государству наиболее точно определяет понятие «вождества». Если «военная демократия» -- горизонтально организованная структура, то вождество -- иерархически построенная форма управления, которая организует военную, экономическую, редистрибутивную, судебно-медиативную, религиозно-культовую деятельность общества. Формирование как первичных, так и вторичных союзов проходило в упорной межплеменной борьбе за господствующее положение в них. Князь доминирующего племени или союза племен становился главным властителем, а более слабые вожди ' и их соплеменники оказывались у него в подчинении. Часто такая борьба шла с переменным успехом, что делало суперсоюзы неустойчивыми образованиями. Тем не менее в VIII в. в Среднем Поднепровье поляне, сбросив хазарское иго, объединяют вокруг себя несколько племенных союзов (северяне, радимичи и, возможно, другие племена) и создают один из центров древнерусской государственности. В IX в. северо-западный союз во главе со словенами, которые подчинили себе кривичей и финно-угорские племена, перерастает в государственное образование с центром в Ладоге, а затем в Новгороде. На фоне межплеменной борьбы и в условиях доклассового общества стабилизирующую роль в процессе формирования относительно самостоятельной «надплеменной» публичной власти в ходе разложения «военной Демократии» играли ксенократические элементы. В борьбе с хазарами славяне начинают опираться на союзы (пакты) со скандинавскими (варяжскими) конунгами. Призванные на основе Договоров с союзами племен князья и их дружины назывались Русью. Первоначально «проторусь» была скандинавской по своей этнической принадлежности. По вставной легенде «Повести временных лет» о призвании новгородцами Рюрика (862 г.) с варягами связывается объединение двух основных центров древнерусской государственности в 882 г. после похода на Киев из Новгорода князя Олега.

Проблема  разграничения вождества и раннего государства теоретически трудно разрешима, так как среди ученых нет единства мнений по поводу универсальных признаков государственности, их количества и системы. Эти признаки (публичная власть, территориальная общность, наличие письменности, города и др.) присутствуют и в вождестве, и в раннем государстве. Фиксируются они и в Киевской Руси IX в. Суть изменений состоит в том, что правители вождеств не столько «господа» над обществом, сколько его «слуги», тогда, как верхи раннего государства уже не столько «слуги», сколько «господа» над ними

Созданная Олегом держава представляла собой  федерацию государственных образований  и союзов племен восточных славян. Династия Рюриковичей, вероятно, была скандинавской по своему происхождению. Варяги играли немаловажную роль в  окружении князя, составляли ядро его  дружины, но в данный период ее состав имел уже полиэтнический характер (включал славян, алано-адыгов, тюркские элементы). Династия, с самого начала скорее всего связанная с одним из славянских родов, быстро ославянилась во 2--3-м поколениях, как и вся иноэтническая часть формирующейся государственной элиты. В частности, уже первые князья -- Рюриковичи и их дружины клялись славянскими богами Перуном и Белесом. Термин «русы», первоначально имевший социальное значение, переносится на всю государственную территорию и становится этнонимом восточных славян.

Во главе  Киевской Руси стоял великий князь. Он соединял в своих руках политическую, военную и сакральную власть (о  последнем свидетельствуют прозвища киевских князей Олег Вещий, Владимир Солнце, ритуальный характер расправы Ольги над древлянами и др.). Укрепление власти великого киевского князя  шло как в борьбе, так и в  процессе синтеза родоплеменных  систем управления с формирующимся  центральным государственным управлением. Первоначально функции языческих  князей так или иначе были связаны с военными задачами и неотделимыми от них дипломатическими отношениями, охраной торговых путей, сбором дани (полюдья) и ее последующей продажей. Власть киевского князя усиливалась по мере поглощения власти князей союзов племен, подвластных Киеву. Рост

богатства также способствовал усилению его  авторитета и власти, но богатство  было не средством эксплуатации, а  носило сакральный и престижный характер. Постепенно усиливается роль князя  в поддержании внутреннего порядка.

Несложные государственные функции князь  выполнял вместе с дружиной. Князь  и дружина были нераздельны, солидарность князя и дружины проявлялась  «в доле и недоле». Дружина жила за счет княжеских доходов, средством  сплочения дружинной среды и  поддержания княжеского авторитета были престижные пиры и раздача богатств. Пиры были важным символическим и  государственным актом, носили регулярный характер. На них обсуждались государственные  проблемы, разрешались споры и, возможно, распределялись служебные полномочия. Княжеско-дружинное управление получило общественное признание и конституировалось  в институт, обеспечивающий социально-политическую жизнедеятельность древнерусского общества. Киевскому князю подчинялись  местные племенные князья («светлые и великие князья», «великое княжье»  и др.), которые по договору находились «под рукою» великого киевского князя, а также «старцы» -- родоплеменная знать, выполнявшая судебно-административные функции. По договорам и традиции великий князь «мира для» имел право сбора полюдья с подвластных земель, а местные князья во время общих походов приводили свои дружины и ополчения. Их организация строилась на основе численной или десятичной системы: тысяцкие, сотские, десятники, которые также выполняли административные функции.

Великим киевским князьям приходилось сталкиваться с сепаратизмом местных князей, и  они приступают к постепенной  ликвидации этого института, что  растянулось почти на весь X в. Ко времени правления Святослава с  племенным княжьем было покончено, а Владимир посадил своих сыновей  в крупнейшие города Руси и титул  «князь» теперь распространялся  только на членов киевской великокняжеской  династии -- Рюриковичей, которая представляла собой государственный суперэлитный слой, пришедший на смену родоплеменной аристократии. При этом отдельные члены княжеского рода имели политическое значение не сами по себе, а как составная часть родственной, генеалогической цепи князей. Деление общества по родоплеменному признаку окончательно было заменено территориальным принципом построения государства. Представители династии получали в управление волости, но не на правах поземельной собственности, а на основе кормления, что обусловливалось и частой сменой «столов» князьями. Однако это не устраняло межкняжеских междоусобиц, особенно обострявшихся при смене великого князя[3; С.118].

После гибели в 945 г. князя Игоря из-за попытки  в нарушение сложившегося обычая собрать повторную дань с древлян  Ольга, совершив государственно-ритуальные жертвоприношения и разгромив древлян, провела важную административно-налоговую  реформу. Она заменила полюдье систематической  уплатой дани (урока) в постоянных центрах (погостах). Многие историки связывают  с появлением постоянных погостов, где сосредоточивается княжеская  администрация, слуги, челядь и военные  отряды, а также многочисленных княжеских  «ловищ», «перевесищ» и «знамений», формирование княжеского домена. На наш взгляд, заслуживает внимания аргументация И. Я. Фроянова, рассмотревшего эти события в парадигме языческого миропонимания и отрицающего государственный характер акций Ольги, не выходивших, по его мнению, за пределы существующей традиции. Тем не менее преобразования княгини Ольги укрепляли власть Киева над «примученными» восточнославянскими и иноязычными племенами.

Межплеменные  и межкняжеские столкновения заставляли искать религиозно-идеологические средства для укрепления власти киевской династии и ослабления внутренних противоречий. Владимир I проводит грандиозную религиозную реформу, попытавшись превратить Киев в общерусский сакральный центр, собрав в столице пантеон богов (в основном южных племен) во главе в Перуном. В то же время религиозная реформа была ответом древнерусских волхвов на активную миссионерскую деятельность киевских религиозных общин, представлявших иудаизм, ислам и христианство. Б. А. Рыбаков установил определенные параллели между богами пантеона Владимира, с одной стороны, и христианской Троицей, Богородицей -- с другой. Реформа явилась важным индикатором изменений в языческом самосознании древних русичей, эрозии политеизма и подготовки их к восприятию монотеистической религии, но не оказала на разноплеменную древнерусскую общность консолидирующего влияния, а скорее, вызвала раздоры с союзными Киеву племенами, не желавшими принимать главенство Перуна, а значит, и углубления ведущего положения полян. Таким образом, традиции, эволюционно обеспечившие приобретение системой управления, характерной для «военной демократии», черт государственного управления, себя исчерпали. Требовались более радикальные средства для сплочения Киевской Руси и укрепления власти князя.