Становление государственной власти и управления в языческой Руси

1.2. Христианизация Руси  и изменения в  государственном  управлении

Принятие  восточного христианства в 988 г. Владимиром I в качестве государственной религии  имело для Руси судьбоносное значение. Введение христианства не было просто очередным звеном в развитии религиозных  реформ X в. Оно привело к трансформации древнерусского культурного архетипа, изменению ментальности и вхождению древнерусского общества в православную византийско-славянскую цивилизацию. Эволюционный тип общественного развития сменился инновационным, его безусловным источником становится Киев[8; С.10].

Начинается  постепенное утверждение канонических христианских представлений о природе  власти, государства и его целях. Как отмечал В. О. Ключевский, «на  киевского князя пришлое духовенство  переносило византийское понятие о  государе, поставленном от Бога не для  внешней только защиты страны, но и  для установления и поддержания  внутреннего общественного порядка», а также обеспечения распространения  и защиты христианских ценностей. Происходит разделение светской и духовной власти. Великие князья остаются составной  частью династического рода, построенного по типу «конического клана». Семейные отношения совпадали с вассальными: князь-отец -- сюзерен, а княжичи-сыновья -- вассалы. Положение осложнялось увеличением числа князей и их генеалогических линий. В основе этих взаимоотношений, вероятно, лежала система ле-ствичного восхождения князей, при котором генеалогическое старейшинство определялось наследованием великого стола «от брата к брату». В реальном историческом процессе политическое и военное «старейшинство» отодвигало генеалогическое на второй план. После смерти Ярослава Мудрого (1054) стали созываться снемы (съезды князей), на которых решались вопросы войны и мира, изменения законодательства, династические споры и т. п. На съезде 1097 г. в Любече князья с целью предотвращения междоусобиц решили «каждо да держить отчину свою». Любечский съезд не пресек междоусобиц, правда, при Владимире Мономахе и Мстиславе Великом единство Руси восстановилось, но затем по мере формирования местных династийродовое понимание всей Руси как «отчины» Рюриковичей постепенно вытесняется узким пониманием «отчины» как владения региональной династии. Великий киевский князь был главой рода Рюриковичей. Передача киевского стола осуществлялась как в результате наследования по обычному праву (старейшему в роде), так и по завещанию. Завещание, противоречащее обычаю, давало основание силой оспорить легитимность такого решения. Наследование княжеского стола могло подкрепляться избранием князя, но как самостоятельный способ передачи власти избрание использовалось при конфликте князя с вече или в случае прекращения княжеского рода. Узурпация (добывание княжеского стола силой) всегда мотивировалась наследственными правами или избранием на княжеский стол. Князь являлся необходимым и ключевым элементом государственности. Бескняжье нарушало нормальную жизнь страны и ее регионов, влекло за собой разрушительные внутренние неурядицы и ослабление возможности защиты от внешних врагов. В эволюции статуса князя четко прослеживается монархическая направленность, тем не менее, на наш взгляд, эта форма так и не реализовалась полностью в Киевской Руси. В руках князя наряду с военными и административными функциями сосредоточиваются верховная законодательная и судебная власть. С именами великих князей связаны развитие древнерусского кодекса «Русская I Правда», а также уставы, которые определяли изменения в финансовом, семейном, уголовном, административном праве. Судебная власть великого князя распространялась на всю Русь. Она осуществлялась на «княжьем дворе» -- в резиденции князя и местах, где сидели представители княжеской администрации. Великие князья были в общественном сознании главой земли и имели высокую репутацию, что отразилось в былинном эпосе Ш канонизации многих из них Русской православной церковью. В этот период идет процесс разложения корпоративных связей великокняжеской дружины. Старшая дружина (княжи-мужи, бояре) все более активно включается в деятельность Совета князя и выполнение административных функций. В качестве кормления бояре получали земли, которые постепенно превращались в вотчины -- наследственное землевладение. Однако, приобретая отдельные иммунитетные права, бояре не пользовались правом суверенитета. Совет при князе, в который входили также высшие церковные иерархи, заседал почти ежедневно и часто определял поведение князя и принимаемые им решения. Из бояр могли назначаться волостели для управления отдельными территориями, посадники, воеводы, тысяцкие. Бояре не были замкнутой кастой и представляли собой достаточно текучий слой. «Молодшая дружина» (отроки, гриди, милостники) выполняли роль слуг при князе и отдельные административные поручения -- сбор дани (данщики), торговой пошлины (мытники), штрафов за убийство (вирники) и др.

Важное  значение имело киевское вече для  высшего и центрального управления и вечевые собрания в центрах  местных княжеств для регионального управления. Вече XI-XII вв. отличались от прежних племенных собраний, участие в них принимали все свободные горожане Киева или местных центров (иногда пригородов), и они являлись структурным элементом высшего государственного управления. Вече и князь заключали друг с другом ряд (договор), представлявший собой взаимную присягу (из 50 князей, занимавших киевский престол, 14 были приглашены вече). В случае нарушения «одиначества» князя и веча ему могли отказать в занятии стола. В результате появляются князья-изгои, которые вместе со своими дружинами вынуждены искать свою «долю», как правило, на окраинах государства. Форма правления на Руси может быть определена как «дружинное государство» (Е. А. Мельникова), которое в виде преформизма содержало в себе монархическую (князь), олигархическую (старшая дружина, бояре) и демократическую (вече) тенденции. Ни одна из них в Киевской Руси не получила полного воплощения.

В связи  с развитием княжеского домена складывается дворцово-вотчинная система управления. Ее возглавлял огнищанин (тиун огнищный, или дворный), который заведовал двором (отроками) князя, домашним хозяйством и финансами. Огнищанину подчинялся штат тиунов (слуг), ведавших различными отраслями вотчинного управления -- конюшие, ключники и др. Вотчинная администрация могла состоять как из свободных, так и лично зависимых от князя по договору -- рядовичей и часто рабов (холопов, челяди). Со временем князья по согласованию с вечем поручают этим агентам вотчинного управления выполнение государственных исполнительных и судебных Функций. В результате происходит вытеснение и ассимиляция Десятичной системы управления дворцово-вотчинной.

Светская  и духовная власть на Руси существовали автономно, но государственная власть способствовала распространению хРистианства и, в свою очередь, согласовывала свою деятельность с установками церкви. В XI--XII вв. православие определяло духовные основы развития древнерусского государственного управления, права и правосознания. Сама церковь становится к XII в. важнейшим субъектом управления, но в отличие от католицизма не вмешивается непосредственно в дела светской власти, что соответствовало восточно-христианской государственно-правовой культуре.

Киевская  митрополия, вероятно, была создана  уже в 988 г. во главе с Михаилом (хотя проблема основания киевской митрополии и имя первого митрополита  остаются дискуссионными). Киевская митрополия находилась в юрисдикции Константинопольской  патриархии. По размерам территории и  численности прихожан она была крупнейшей, но в константинопольских диптихах (росписях) занимала лишь 61-е место. Кроме того, Русская митрополия была зависима не только от патриарха и  Синода, но и от византийского императора, который в церковном и государственно-правовом сознании мыслился как самодержец всех православных. Правители других православных народов в дипломатической переписке  императоров получали в зависимости  от связей с династией и политической значимости титулы архонтов, князей или  стольников. В этой иерархии киевские князья имели лишь придворный титул  стольника. Хотя в политическом и  юридическом смысле эта зависимость  была этикетной фикцией, в сакральном смысле она не оспаривалась. Имя  императора поминалось в русских  богослужениях даже тогда, когда  их реальное положение в мире неуклонно  катилось к закату. Константинопольский  патриарх совместно с Синодом  и по согласованию с императором  посвящали киевских митрополитов, регулировали церковное устройство, разрешали  религиозные споры на Руси[7; С.68].

В то же время огромная территория митрополии, ее удаленность от Константинополя  и политическая независимость Руси давали Русской церкви значительные автономные права. В соответствии с  каноническими представлениями  высшая церковная власть принадлежала митрополиту с собором епископов. В работе церковного собора часто  принимал участие великий князь  и другие представители династии. Они согласовывали вопросы об открытии новых епархий, о назначении епископов. Важнейшими епископскими кафедрами (епархиями) были Киевская, Новгородская, Черниговская, Ростовская, Владимиро-Волынская  я другие (не менее 16 епархий накануне монголо-татарского нашествия). Епархии  состояли из приходов, возглавляемых  священником, помощниками которого были диакон и церковнослужители. Высшее духовенство, как правило, было греческим  по происхождению. Исключение составляли поставленные русскими князьями митрополиты  Иларион и Климент Смолятич, но константинопольские патриархи бдительно отстаивали свое право посвящения русских первоиерархов. Материальный фундамент церкви составляла «десятина» -- церковный налог, доходы с церковного суда (церковное право регулировало семейные отношения и некоторые другие гражданские правоотношения), земельные пожалования князей, монастырская колонизация. Важную роль в миссионерской деятельности и хозяйственном освоении земель играли монастыри, возглавляемые игуменами. Духовная элита оказывала большое влияние на воспитание князей, требуя от них сдержанности, соблюдения евангелических заповедей, пыталась оказать влияние на мирное разрешение княжеских междоусобиц, внутренних противоречий и волнений.

Таким образом, за короткое время Киевская Русь выдвинулась в число ведущих  стран средневекового мира, с которой  вынуждены были считаться такие  могущественные державы, как Византийская империя и Арабский халифат. Нередко  молодому Древнерусскому государству  приходилось силой оружия утверждать свои права на международной арене. Этим, видимо, и объясняется первый поход русских на Константинополь в 860 г.

В 882 г. на киевском столе произошла смена  династий. Власть захватил варяжский  конунг Олег (882-- 912 гг.), объединивший в  одной политической системе Южную  и Северную Русь.

В конце IX -- начале Х в. власть киевского князя распространялась уже на полян, новгородских словен, кривичей, северян, радимичей, древлян, хорватов, уличей, на неславянские племена чудь и мерю. Территориальный рост Киевской Руси связывается с военными походами Олега, но в основе этого процесса лежали внутренние факторы -- экономическая, политическая и культурная консолидация восточного славянства. 
 
 
 
 
 
 
 

2. Крах КПСС и распад СССР 
    
   В современной литературе выдвинуто немало противоречивых гипотез о причинах распада СССР1. Одни считают, что серьезных причин для этого не было2. Другие связывают его с «грубыми просчетами и ошибками политиков, действиями разрушительных политических сил»3. Распад СССР рассматривают и как итог личной неприязни Б.Н. Ельцина и М.С. Горбачева4. 
   Обращается внимание на разногласия в среде государственных деятелей, партийных и национальных элит, вызванные различиями в групповых интересах, как на фактор, способствовавший развалу СССР5. 
   Некоторые исследователи в качестве причины развала СССР абсолютизируют проигрыш в «холодной войне», поражение социализма в соперничестве с капитализмом6. 
   Определенную роль в развале Союза ССР отводят США. В качестве аргументации используются данные о проектах спецслужб США, направленных на уничтожение СССР. Так, например, стал известен план А.Даллеса (директора ЦРУ в 1953–1961 гг.) по борьбе с СССР, в котором пророчески отмечалось, что «эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания»7. Неизменным для всех документов такого рода было провозглашение необходимости «взорвать Советский Союз изнутри», морально разлагая общество и натравливая одни народы на другие8. 
   По мнению ряда исследователей, «разорение Советов» стало возможным благодаря эскалации конфликтов в зонах советского влияния (например, Афганистан)9, втягиванию СССР в крупномасштабные непроизводственные траты, сокращению валютных поступлений в государственный бюджет, лишению СССР доступа к современным технологиям. 
   Существуют концепции, отвергающие воздействие внешних факторов распада СССР и придающие значение только внутренним факторам, таким как экономический кризис, нараставший в течение десятилетий10. Договорились и до того, что уничтожение великого государства называют «величайшим завоеванием русского народа и российских демократов»11 либо итогом цивилизационного развития12. 
   Вряд ли есть основание безоговорочно отвергать и так же безоговорочно принимать на веру указанные представления о причинах распада (уничтожения) СССР. Печальный итог стал результатом действия широкого спектра внутренних и внешних экономических, политических, культурных и нравственных причин и условий. 
   На протяжении всего времени существования Советской власти идеология КПСС была фактором, консолидирующим жизнь советского общества. Коммунистической идеологией были пронизаны все сферы жизни общества. В том состояли одновременно сила и слабость советского строя. Поэтому основной удар недоброжелателей СССР пришелся именно на его идеологическую основу. КПСС и вся советская политическая система не выдержали этого удара, «руководящей и направляющей» силе, утратившей свою интегративную функцию, не удалось предотвратить пагубного расслоения общества, и случилось то, что случилось. 
   Нельзя сказать, что КПСС без всякого сопротивления сразу сдала все свои позиции. Она искала пути и средства разрешения возникающих в обществе проблем, примирения и совмещения друг с другом конфликтующих политических интересов. 
   Вместе с тем к концу 1990 г. расстановка политических сил в стране заметно изменилась. Отсутствие внятной экономической программы способствовало углублению экономического кризиса, на фоне которого прошли первые массовые политические акции, обострились межнациональные отношения и усилился сепаратизм союзных республик и даже краев, областей и автономий. Центральная власть постепенно перестала быть генератором и координатором реформационных процессов. Набрали силу новые партии и массовые движения. 
   Сепаратистские тенденции появились и внутри КПСС. Первый вопрос о выходе из КПСС поставило руководство компартии Литвы. На сентябрьском (1989 г.) Пленуме ЦК КПСС ее лидер А.Бразаускас констатировал, что степень политической и экономической независимости республики требует адекватной самостоятельности компартии республики, что статус компартий союзных республик не соответствует правовому положению суверенных республик в составе Союза ССР. При этом многие партийные организации Литвы поддержали идею обновления и самостоятельности компартии республики со своими уставом и программой, соответствующими историческим реалиям, национальной специфике и будущему суверенитету республики13. 
   9 декабря 1989 года Верховный Совет Литвы отменил статью 6 Конституции республики, а на состоявшемся 19–20 декабря того же года ХХ съезде КП Литвы объявила о своей независимости от КПСС. 
   В ответ на это 25–26 декабря 1989 г. состоялся внеочередной Пленум ЦК КПСС, на котором М.С. Горбачев заявил, что Литва — неотъемлемая часть СССР, что «второго Тбилиси» не повторится, что запрещать «Саюдис», исключать из партии Бразаускаса и пр. он не намерен14. При этом на Пленуме четко обозначилась оппозиция курсу М.С. Горбачева в лице 150–200 высших партийных функционеров, которые не выступали открыто и консолидированно, а высказывали реплики с мест, «захлопывали» выступления членов Политбюро — сторонников Генерального секретаря15. 
   Таким образом, целостность КПСС была подорвана. 
   В январе 1990 г. М.Горбачев поехал в Литву с целью поиска компромисса с руководством литовской компартии. Однако решение проблемы отделения Литвы от СССР было пущено на самотек, что привело к трагедии января 1991 г. 
   Осознавая безуспешность многих своих начинаний, Горбачев признавал, что для кардинального изменения ситуации необходимо «менять систему»16. Переход всей полноты власти от Генерального секретаря ЦК КПСС к Президенту СССР был одним из инструментов задуманных перемен. 
   На очередном заседании Политбюро, состоявшемся в конце марта 1990 г. и посвященном итогам выборов народных депутатов России, главный редактор газеты «Правда» И.Т. Фролов констатировал наличие раскола в партии, назвал самым большим упущением отсутствие работы в производственных коллективах среди рабочих и крестьян, констатировал необходимость «переходить в контратаку»17. Его обеспокоенность поддержали и другие члены Политбюро, кроме Горбачева, выступившего с успокоительными заверениями. 
   Настроения в обществе в поддержку социалистического строя были еще достаточно сильны. В апреле 1990 г. руководству КПСС из Верховного Совета СССР был направлен обзор писем, поступивших от граждан и трудовых коллективов, в которых поднимались вопросы идейно-нравственного воспитания и роли в этом печати и других средств массовой информации. Позиции авторов этих обращений были сформулированы достаточно четко: «Почему сейчас не дается должного отпора атакам на социализм? Почему помалкивает партия, пристыженная и униженная позорным временем тиранства и беззакония? Между тем антинародные течения, прикрываясь лозунгами справедливости, работают во всю мощь. Настроение народа сейчас не только пессимистическое и угнетенное, но и взрывоопасное. Со времен войны не было столь тяжело и безнадежно людям, так как раскритиковали все и вся: и КПСС, и правительство, и армию, и милицию, и самих себя»18. 
   Беседы с партийными работниками и знакомство с откликами с мест накануне XXVIII съезда КПСС показывали Горбачеву недоумение партийных масс относительно проводимой политики и открытое неприятие «нового партийного курса». Очевидно, такая позиция могла отчетливо обозначиться на съезде. Поэтому задолго до съезда Генеральный секретарь начал его активную подготовку. 
   Бывший руководитель аппарата Президента и помощник руководителя партии А.И. Болдин пишет о том периоде: «После XIX партийной конференции в составе ЦК среди руководителей местных партийных комитетов оставалось достаточно много людей, которые хорошо помнили март 1985 г., Пленум, где избирался Генеральным секретарем М.С. Горбачев. Запечатлелись у них в памяти и его первые довольно робкие шаги, неуверенность в своих действиях и потребность в помощи и советах. Как важна была эта помощь пять лет назад и как мешали теперь те же люди, которые помнили Генерального секретаря слабым, ищущим поддержки!»19 В 1990 г. М.С. Горбачев был иным человеком, он использовал другие методы работы, новых людей в руководстве партии, составе ЦК и правительстве. Но и после обновления состава первых секретарей обкомов и крайкомов Горбачев оставался недоволен окружением. По воспоминаниям помощника Горбачева А.С. Черняева, на очередное предложение оставить пост Генерального секретаря Горбачев ответил, что «нельзя эту паршивую взбесившуюся собаку отпускать с поводка. Если я это сделаю, вся эта махина целиком будет против меня»20. 
   На съезде Горбачев, по сути, заявил об окончательной смене партией ориентиров и экономических представлений о социализме. Допускалось многообразие форм собственности: «Рынок в современном его понимании отрицает монополию одной формы собственности, требует их многообразия, экономического и политического равноправия»21. 
   Несмотря на критический настрой многих делегатов, Горбачев сумел удержать рычаги управления съездом. Он фактически единолично сформировал новое Политбюро, состав которого был расширен до 24 человек, что не предотвратило стремительного падения его влияния на политику в стране. Высший орган партийной власти все больше превращался в технический аппарат, руководивший текущей партийной работой. 
   Горбачев сохранил пост Генерального секретаря, хотя на выборах из 4683 делегатов против него проголосовало 1116 человек. Сказались потрясающее умение Горбачева маневрировать и откровенная слабость его политических оппонентов. 
   Не добавляло авторитета коммунистической идеологии и партийным руководителям параллельное и конкурирующее существование КПСС и КП РСФСР. А идейно размытое и фракционно не оформленное «большинство», привыкшее следовать за «генеральной линией», оказалось на распутье. 
   Высшее руководство страны, увязшее в политических дрязгах, потеряло способность управлять экономикой: административная система целенаправленно ломалась, несмотря на оказываемое сопротивление, а новые экономические методы управления вследствие размытости и противоречивости декларировавшихся целей и принимавшихся программ не действовали. Показатели 1990 г. говорят о критической ситуации в экономике. Поскольку укрепление экономики не стало приоритетным направлением деятельности Горбачева, все его внимание было направлено на строительство новой системы институтов власти. 
   <...> 
   Весной 1990 г. происходит эволюционное изменение характера и источника власти в СССР. Вначале, по законодательной инициативе мартовского Пленума ЦК КПСС, была отменена шестая статья Конституции СССР, закреплявшая руководящую роль КПСС в политической системе советского общества. При разрушенной структуре политических отношений и развенчанной советской легитимности конституционная норма о руководящей роли КПСС теряла смысл и зависала в воздухе. Наконец, не последнюю роль сыграло здесь и стремление М.С.Горбачева приблизиться к имиджу цивилизованного и демократичного политика западного типа. Фактически в связке с решением об отмене шестой статьи Конституции СССР 3-й внеочередной съезд народных депутатов избрал М.С. Горбачева Президентом СССР. 
   Парламентские выборы первого Президента СССР явились важным рубежом в политической жизни страны. Отныне источником высшей власти стала уже не партийная номенклатура, а парламент. Однако это не означало реального усиления и концентрации власти, а скорее, ее высвобождение из-под опеки партийного аппарата при одновременном удержании традиционной опоры на еще сохранившие некоторую управляемость армию и органы госбезопасности. 
   Став Президентом, одновременно являясь Генеральным секретарем ЦК КПСС, он некоторое время пользовался аппаратом ЦК как инструментом государственной власти. Однако Горбачев был явно не уверен в надежности аппарата и своих соратников в ЦК. Он считал, что критические письма в его адрес организованы консервативной частью его окружения. 
   Неоднократные сокращения аппарата ЦК свидетельствуют о стремлении перенести центр тяжести в управлении страной из партии в государственные органы. Одним из первых созданных президентских институтов стал Президентский совет. В его состав вошли Н.И. Рыжков — председатель Совета министров, В.В. Бакатин — министр внутренних дел, В.А. Крючков — председатель КГБ, Ю.Д. Маслюков — председатель Госплана, Э.А. Шеварднадзе — министр иностранных дел, Д.Т. Язов — министр обороны, Н.Н. Губенко — министр культуры, ряд деятелей, прежде входивших в высшее руководство КПСС, — А.Н. Яковлев, Г.И. Ревенко, В.И. Болдин, В.А. Медведев, академики С.С. Шаталин, Е.М. Примаков и Ю.А. Осипьян, писатели Ч.Айтматов, В.Распутин, депутат В.Ярин22. С самого начала работы Президентский совет в силу своей политической неоднородности был неэффективен. 
   14 ноября 1990 г. в Кремле открылась очередная сессия Верховного Совета СССР. Тон на ней задавала депутатская группа «Союз», ставившая своей целью сохранение единого государства. Депутаты потребовали отчета Председателя Совета министров и Президента, причем деятельность как Президента, так и правительства была подвергнута резкой критике. Раздавались требования отправить правительство Н.И. Рыжкова в отставку. Позиция депутатской группы «Союз» была поддержана крайне правыми. М.С. Горбачев ничего серьезного не смог этому противопоставить. 
   <...> 
   Вопрос о сохранении государства стал центральным на открывшемся 17 декабря того же года очередном 4-м Съезде народных депутатов СССР. 
   Начало работы съезда ознаменовалось резким выступлением С.Умалатовой, депутата от Чечено-Ингушетии и члена Верховного Совета СССР, в котором она обвиняла Горбачева в развале СССР и настаивала на том, чтобы первым в повестке дня был поставлен вопрос о «вотуме недоверия» М.С. Горбачеву. «Руководить дальше страной, — заявила она, — М.С. Горбачев просто не имеет морального права. Нельзя требовать от человека больше, чем он может. Все, что мог, Михаил Сергеевич сделал. Развалил страну, столкнул народы, великую державу пустил по миру с протянутой рукой… Уважаемый Михаил Сергеевич! Народ поверил вам и пошел за вами, но оказался жестоко обманутым. Вы несете разруху, развал, голод, холод, кровь, слезы, гибель невинных людей. Люди не уверены в завтрашнем дне — их просто некому защитить, вы должны уйти ради мира и покоя многострадальной страны, только любить власть — мало. Извините меня, но надо уметь пользоваться ею во имя народа, на его благо… Под аплодисменты Запада М.С. Горбачев забыл, чей он Президент, и абсолютно не чувствует пульса страны. А авторитет, уважаемый Михаил Сергеевич, начинается с порога родного дома»23. Более 400 депутатов проголосовало за отставку М.С. Горбачева с поста Президента СССР. Однако большинство, в т. ч. Б.Н. Ельцин, Г.Х. Попов и ряд их сторонников, проголосовало против отставки Президента СССР. 
   Весной–летом 1991 г. была предпринята попытка реконструкции СССР путем подписания нового Союзного договора. Подразумевалось, что в договор вступают республики как суверенные государства, проводящие самостоятельную политику. Иными словами, новый Союз виделся не единым государством, а союзом суверенных государств, что фактически означало явный отход от результатов мартовского (1991 г.) референдума об обновлении СССР. Готовившееся подписание нового Союзного договора преследовало две основные цели. Во-первых, оно должно было явиться основополагающим актом юридического признания политической самостоятельности и независимости союзных республик (после принятия Россией Декларации о государственном суверенитете такой исход был уже неизбежен). Во-вторых, создание новой политической и правовой базы для союзного государства, что в тех условиях означало главным образом окончательное отделение КПСС от государства, лишение коммунистической партии ее системообразующего статуса в советской политической системе. 
   Такая перспектива, разумеется, не устраивала партийную элиту. Та ее часть, которая никак не могла смириться с распадом могучего Советского Союза, выбрала силовой путь решения накопившихся острых проблем. Орудием реализации задуманного стал ГКЧП, просуществовавший всего три дня (19–21 августа 1991 г.). 
   Главной причиной августовских событий 1991 г. явились глубинные противоречия перестройки. Становилась все более очевидной несовместимость госсоциализма и демократизации, планово-административной экономики и вновь возникающих рыночных отношений, унитарного, по существу, государственного устройства СССР и проснувшегося национального самосознания. Непосредственной же политической причиной августовских потрясений явилось избрание Б.Н. Ельцина Президентом РСФСР 12 июня 1991 г., которое привело к установлению фактического двоевластия. Именно с целью преодоления двоевластия и было введено чрезвычайное положение, сформирован ГКЧП, оказавшийся не подготовленным ни организационно, ни политически, ни экономически, ни идейно-психологически. 
   Отсутствие действенной поддержки ГКЧП со стороны партийной и хозяйственной элиты, а также низкая эффективность силовых структур при отчетливо выраженной апатии широких масс населения позволили новому российскому руководству выйти победителем в противостоянии с теми, кто во что бы то ни стало хотел не допустить распада СССР. 
   Дальнейшие события привели к окончательному разрушению советской политической системы, где руководящей и направляющей силой была КПСС. Декабрьские соглашения 1991 г. по денонсации Союзного договора 1922 г. и отставка М.С. Горбачева с поста Президента СССР окончательно юридически оформили распад некогда великой державы.

2.1 Христианизация Руси и изменения в государственном управлении

Принятие  восточного христианства в 988 г. Владимиром I в качестве государственной религии  имело для Руси судьбоносное значение. Введение христианства не было просто очередным звеном в развитии религиозных  реформ X в. Оно привело к трансформации древнерусского культурного архетипа, изменению ментальности и вхождению вследствие усвоения духовного и культурного византийского (и его ингредиента — античного) опыта, в православную византийско-славянскую цивилизацию. Эволюционный тип общественного развития сменился инновационным, его безусловным источником становится Киев.

Начинается  постепенное утверждение канонических христианских представлений о природе  власти, государства и его целях. Как отмечал В.О. Ключевский, “на  киевского князя пришлое духовенство  переносило византийское понятие о  государе, поставленном от Бога не для  внешней только защиты страны, но и  для установления и поддержания  внутреннего общественного порядка”, а также обеспечения распространения  и защиты христианских ценностей. Происходит разделение светской и духовной власти. Великие князья остаются составной  частью династического рода, построенного по типу “конического клана”. Семейные отношения совпадали с вассальными: князь-отец — сюзерен, а княжичи-сыновья — вассалы. Положение осложнялось увеличением числа князей и их генеалогических линий. В основе этих взаимоотношений, вероятно, лежала система лестничного восхождения князей, при котором генеалогическое старейшинство определялось наследованием великого стола “от брата к брату”. В реальном историческом процессе политическое и военное “старейшинство” отодвигало генеалогическое на второй план. После смерти Ярослава Мудрого (1054 г.) стали созываться снемы (съезды князей), на которых решались вопросы войны и мира, изменения законодательства, династические споры и т.п. На съезде 1097 г. в Любече князья с целью предотвращения междоусобиц решили “каждо да держить отчину свою”. Любечский съезд не пресек междоусобиц, правда, при Владимире Мономахе и Мстиславе Великом единство Руси восстановилось, но затем по мере формирования местных династий родовое понимание всей Руси как “отчины” Рюриковичей постепенно вытесняется узким пониманием “отчины” как владения региональной династии. Великий киевский князь был главой рода Рюриковичей. Передача киевского стола осуществлялась как в результате наследования по обычному праву (старейшему в роде), так и по завещанию. Завещание, противоречащее обычаю, давало основание силой оспорить легитимность такого решения. Наследование княжеского стола могло подкрепляться избранием князя, но как самостоятельный способ передачи власти избрание использовалось при конфликте князя с вече или в случае прекращения княжеского рода. Узурпация (добывание княжеского стола силой) всегда мотивировалась наследственными правами или избранием на княжеский стол. Князь являлся необходимым и ключевым элементом государственности. Бескняжье нарушало нормальную жизнь страны и ее регионов, влекло за собой разрушительные внутренние неурядицы и ослабление возможности зашиты от внешних врагов. В эволюции статуса князя четко прослеживается монархическая направленность, тем не менее, на наш взгляд, эта форма так и не реализовалась полностью в Киевской Руси. В руках князя, наряду с военными и административными функциями, сосредоточиваются верховная законодательная и судебная власть. С именами великих князей связаны развитие древнерусского кодекса “Русская Правда”, а также уставы, которые определяли изменения в финансовом, семейном, уголовном, административном праве. Судебная власть великого князя распространялась на всю Русь. Она осуществлялась на “княжьем дворе” — в резиденции князя и местах, где сидели представители княжеской администрации. Великие князья были в общественном сознании “главой земли” и имели высокую репутацию, что отразилось в былинном эпосе и канонизации многих из них Русской Православной Церковью. В этот период идет процесс разложения корпоративных связей великокняжеской дружины. Старшая дружина (княжи мужи, бояре) все более активно включается в деятельность Совета князя и выполнение административных функций. В качестве кормления бояре получали земли, которые постепенно превращались в вотчины — наследственное землевладение. Однако, приобретая отдельные иммунитетные права, бояре не пользовались правом суверенитета. Совет при князе, в который входили также высшие церковные иерархи, заседал почти ежедневно и часто определял поведение князя и принимаемые им решения. Из бояр могли назначаться волостели для управления отдельными территориями, посадники, воеводы, тысяцкие, Бояре не были замкнутой кастой и представляли собой достаточно текучий слой. “Молодшая дружина” (отроки, гриди, милостники) выполняли роль слуг при князе и отдельные административные поручения — сбор дани (данщики), торговой пошлины (мытники), штрафов (вирники) и др.