Шпаргалка по "Истории"

Хатамото  обычно переводится как "знаменосец", этот титул традиционно присваивали  личным телохранителям военачальника, которые всегда сопровождали своего командира и защищали его на поле боя. Токугава награждали этим титулом  своих личных вассалов, которые служили  Иэясу еще в то время, когда  он был правителем Микава, а также  тех, кто поклялся ему в преданности  после того, как он покинул эту  провинцию и обосновался в  Эдо. Он также присваивался потомкам семей выдающегося происхождения, а также людям, обладающим исключительной ученостью и мастерством. Эти  хатамото составляли своего рода "мелкопоместное дворянство", члены которого служили  либо чиновниками (якуката) в совещательных  и исполнительных органах правительства, либо исполняли роль стражников при  замке (банката).

В качестве чиновников они занимали должности, например, финансового инспектора (кандзё-бугё), городского судьи (мати-бугё), великого цензора (о-мэцукэ) и т.п. Также данные хатамото обладали привилегией нести  вахту у ворот замка сёгуна. Хатамото жили внутри главного укрепления Эдо или поблизости от него на доход, причитающийся им в соответствии с занимаемым рангом в пределах своей  категории (500 - 10 000 коку в год), который  выдавался непосредственно со склада сёгуна.

Гокэнин переводится  как "почётный член семьи", "младший  вассал". Его получили слуги клана  Токугава, чье годовое жалованье  составляло менее ста коку. Гокэнин  не обладал привилегией прямого  доступа к сегуну, но за отличную службу и выдающиеся заслуги он мог  быть повышен до ранга хатамото. Они также жили в непосредственной близости от замка в Эдо и составляли еще одну, более многочисленную категорию  воинов, готовых в любое время  вступить в бой.

Особое место  занимали чиновники мэцукэ (смотрящие), деятельность которых была направлена на выявление нарушений интересов  сегуна. Будучи независимыми от должностных лиц и совмещая функции полицейского и прокурорскою надзора, мэцукэ осуществляли тайную и явную слежку не только за служилым самурайством центрального и местного аппарата, но прежде всего за князьями.

Ниже хатамото и гокэнин по социальному положению  стояли вассалы вассалов - байсин, или  самураи, находившиеся в подчинении многочисленных местных феодалов.

Последнее место  в сословии принадлежало низшим самураям, рядовым воинам - асигару, или кэнин.

Вне всех этих категорий стояли ронин, или роси - самураи, утратившие место в своей  феодальной организации, в своем  клане (хан). Они покидали своего сюзерена по его принуждению (в случае разрыва  договора между господином и слугой, что бывало крайне редко) или же добровольно (например, для совершения кровной  мести, после исполнения которой могли вернуться к своему хозяину). Многие ронины, лишенные средств к существованию, искали нового покровителя или становились на путь грабежа и разбоя, объединяясь в банды и терроризируя жителей мелких деревень, путников на дорогах. Среди ронинов, "самой развратной категории населения", готовой за деньги на любые преступления, вербовались также наемные убийцы.

Экономическое благосостояние и мощь японских феодалов определялись величиной их земельных  владений, которые были постоянно  закреплены за даймё, и кокудака - размером урожая риса, самого важного продукта обмена в Японии того времени, получаемого  с земельного участка или со всего  княжества.

Общий годовой  сбор риса по всей Японии составлял 28 млн. коку, из которых 8 млн. принадлежали сёгуну (40 тыс. коку назначались императорскому двору), а 20 млн. являлись собственностью 270 даймё.

Основная  масса самураев не имела земли  и получала от феодала за несение  службы (хоко) специальный паек рисом - року. Некоторые высшие, особо приближенные к окружению крупных феодалов самураи часто получали в год  по 10 тыс. коку, хатамото назначался паек менее 10 тыс. коку риса, пенсия рисом  гокэнин равнялась 100 коку. Рядовым  вассалам даймё выдавалось еще меньше риса - около 30 коку в год. Этим пайком самураи удовлетворяли собственные и семейные нужды, начиная от одежды и пищи и кончая предметами роскоши (например, золотой оправой оружия, передавашейся по наследству, и т.д.). От цен на рис зависело благополучие буси и соответственно крестьянства, основного производителя и поставщика этого продукта.

 Социальное положение основных сословий в эпоху Токугава

В социальной иерархии Токугава за самураями шли  крестьяне. Земледелие, по конфуцианской  этике, считалось благородным занятием еще в древнем Китае. Этим была подчеркнута важность этого слоя, поскольку именно трудом крестьянина  содержалось все общество. Труд земледельца  в соответствии с конфуцианским  учением считался уважаемым. Это  положение оставалось неизменным и  в феодальной Японии. К тому же крестьянство для бакуфу и кланов по существу являлось основным источником средств (в первую очередь риса - всеобщего  денежного эквивалента). В связи  с этим крестьяне особо выделялись самурайством среди простонародья  и занимали как бы привилегированное  положение среди низших сословий. Само крестьянство было бесправным, но постепенно училось бороться за свои права. Крестьянские восстания были формой социального протеста.

Феодальные  власти старались насаждать в  деревне широкий административно-политический контроль, позволяющий регламентировать все стороны жизни крестьянства. Регламентации запрещали крестьянам употреблять в пищу рис, расходовать  его на лепешки (которые считались  растратой риса) и сакэ (в непраздничные  дни еду готовили из муки: овес, ячмень, просо), носить одежду из шелка (предписывалось использовать хлопковые и льняные  ткани). Покрой и окраска одежды тоже были точно определены. Строго запрещалось  превышение установленного размера  жилищ и их украшение, запрещались  также такие развлечения, как  театральные зрелища, пышные церемонии. Свадьба, похороны и другие события  должны были обставляться с "достойной  скромностью.

Важным элементом  системы управления деревней в токугавский  период была круговая порука, внедряемая правительственными органами повсеместно. Для удобства надзора, сбора налогов  и контроля за выполнением правительственных распоряжений деревня была разбита на пятидворки. Пятидворка несла ответственность за деятельность всех ее членов, во главе ее стоял староста, обычно назначавшийся властями из зажиточных крестьян. В экстремальных случаях, например при побеге крестьянина, староста раскладывал налоги бежавшего на остальных членов пятидворки.

Известно  высказывание Токугава Иэясу, характеризующее  существо правительственной политики в деревне: "Крестьянин, что кунжутное  семя: чем больше жмешь, тем больше выжмешь".

Ниже крестьян стояли ремесленники. Положение ремесленников  и прочих горожан было несравненно  хуже, чем положение крестьян. Ремесленники были организованы в особые цехи (дза), построенные на началах монополии  производства, наследственности ремесла  и внутренней иерархической структуры (мастер - подмастерье - ученик). Правительство  строго регламентировало деятельность цехов и облагало ремесленников  тяжелыми налогами. По отношению к  ним регламентации действовали  полностью, без изъятий. Правительственные  чиновники считали себя полными  хозяевами над горожанами и позволяли  себе любые беззакония. Немудрено  поэтому, что городская беднота  постоянно выражала свое недовольство режимом Токугава и присоединялась к крестьянским выступлениям против сёгуната. За один XVII в. произошло 463 восстания, причинами которых стали злоупотребления чиновников и самураев.

Торговцы, впервые  выделенные в отдельное сословие, оказались внизу социальной лестницы не случайно. Согласно конфуцианским  взглядам, они ничего не производили. Конфуцианский принцип гласил: "Земледелие надо поощрять, а торговлю подавлять".

Место синтоистского  и буддийского духовенства внутри установленной Токугава сословной  системы не было строго определено. Фактически, духовенство по своему статусу приближалось к первому, военному сословию.

Вне четырех  сословий остались значительные социальные группы - эта, хинин, артисты, музыканты, фокусники, танцовщицы и др. Эта и  хинин представляли собой презираемые, самые низшие, социальные группы.

Хинин ("нечеловек") называли людей, подвергшихся наказанию (главным образом, за преступления против властей), а также нищих и бродяг. Это слово всегда имело презрительный  смысл. Совершившие преступление теряли свое общественное положение. Их профессией становилось обслуживание места казни, захоронение казненных. И все же хинин не были "навеки пропащими": теоретически они могли восстановить свой прежний общественный статус.

Эта, каста  париев, занимала самое низкое положение. Они занимались убоем скота, выделкой кож, крашением, уборкой мусора, т.е., согласно буддийским догмам, профессиями, которые "оскверняли человека грязью смерти и крови". С древних времен такие работы выполняли либо рабы, либо заключенные, так как е точки зрения религии они считались позорными. Постепенно "нечистые" профессии стали наследственными. Так образовалась каста отверженных - эта, которая была лишена каких-либо прав и жила в специальных поселениях История Японии.Т. 1. С древнейших времен до 1868 г.М., Институт востоковедения РАН.С. 415. .

4. Право средневековой Японии (свод  Тайхо-рицурё)

Формирование древнего права.

До начала VII в. в Японии господствовало обычное право, не зафиксированное никакими памятниками. Его предписания были не только юридическими, но и религиозными, этическими правилами. Многое в японском праве той эпохи было перенесено из более древних правовых систем Китая и Кореи. Собственно юридические нормы появились в обычном праве с выделением среди религиозных и моральных запретов особых представлений о наказании. Наказание было как бы закономерным следствием «греховности» людей и настигающего их Божьего суда. Первые понятия о преступном также были еще взаимосвязаны с религией и существовали в виде представлений о «семи небесных грехах» (тяжких) и «восьми небесных грехах» (менее тяжких). За их совершение обычно полагались кара и очищение – как правило, коллективные.

Формирование  письменного права в Японии началось не путем записи обычного права (как  это было у большинства восточных  и средневековых народов), а путем  создания особого законодательства о системе и деятельности органов  государственного управления – своего рода государственно-административных кодексов. Закономерно, что при создании такой своеобразной сферы права широко использовался опыт более древней административной традиции Китая. В этом заключается одна из важнейших особенностей формирования древнего японского права.

Первые законы были составлены в Японии в начале VII в. Это были Законы 17 Статей (604–622), в которых содержались в большей степени моралистические пожелания в духе конфуцианства, чем строго юридические предписания. В конце VII в. под влиянием административных преобразований, начатых с переворотом Тайка, для одной из провинций Оме был составлен свод административных правил – Оми-ре (661-672). Свод был записан по образцу китайского «Уголовного и административного кодекса» империи Тан середины VII в. В нем регламентировались обязанности администраторов, устанавливалась вводимая в японском государстве система рангов и в общей форме фиксировались взаимоотношения жителей с новой, государственной властью. Позднее Оми-ре был пересмотрен и превратился в «Уголовный и административный кодекс государева двора» – Киемигахара-ре (681-683). Состоял он из 22 глав и, по-видимому, включал, кроме административных правил, и нормы ответственности чиновников. Оба свода VII в. не сохранились, и о содержании их ничего не известно.

Первым известным  по содержанию памятником древнего японского права стал кодекс «Тайхо-рицурё» (702). Он как бы юридически оформил государственные реформы Тайка. Для его составления в 700 г. была образована комиссия из императорских приближенных: «Государь повелел царевичу Восакабэ, Фудзивара Фубито, Авата Мабито и другим отобрать уголовные и гражданские законы». После его опубликования работа была продолжена. Составленный кодекс подвергался изменениям. В итоге была составлена новая редакция свода под названием «Еро рицурё» («Уголовный и административный кодекс годов Еро» – 718 г.). Однако в действие новые законы ввели с большим запозданием – только в 757 г. Переработанная редакция в большей степени отражала заимствования из китайского права. Тогда как основная – Тайхо-рицурё – содержала правила японского происхождения и отражала основные черты древнего японского права.

Уголовные законы из свода почти не сохранились. Административные законы дошли полностью. Они разделены на 30 книг, каждая посвящалась особой законодательной теме: рангам и штатам чиновников (кн. 1-5), положению священнослужителей (кн. 6-7), положению крестьян, наделам и налогам (кн.8-10), продвижению чиновников (кн. 11-15), особому положению дворца, его служб и вооруженным силам (кн. 16-24), особым обстоятельствам службы (кн. 25-27), уголовному судопроизводству (кн. 28-29). Последняя, 30-я книга включала разные положения, в том числе о единых мерах, весах и даже обязательствах. Законы Тайхо обладали высокой степенью обобщения, в них не было типичных для древнего законодательства казусных норм. Однако, вероятно, это было вызвано тем, что в законах почти не было правил для собственно бытовой юстиции. В большинстве они устанавливали взаимные обязанности и права чиновников и власти, населения и чиновников. Тем самым создавался своеобразный правовой строй, составляющий особенность древнейшего периода японского государства (называемый также рицурё).

Административное  право.

Важнейшую часть  правового строя рицурё составляли урегулированные законом взаимоотношения государственной власти и управляющих. Права и обязанности лиц, привлеченных к административной деятельности за счет и в интересах государства, регламентировались в отношении содержания служебных обязанностей, порядка прохождения службы, выплат государственного жалованья, полагающихся льгот и привилегий.

Государственная администрация, следуя китайским образцам, строилась по системе должностных  рангов. Ранги далеко не всегда соответствовали  собственно должности, содержанию служебной  деятельности. «От министра и до писца – это посты, от первого класса принцев крови и до начального ранга – это ранги. Ранги бывают благородные и неблагородные, посты – высокие и низкие. Благородные занимают высокие посты, неблагородные назначаются на низкие должности. Посты и ранги соответствуют друг другу. Каждый из рангов имеет степени, разряды и ступени»*. Законы заключали в себе (кн. 2-5) исчерпывающий, по-видимому, перечень служб и постов государственной и дворцовой администрации (в 1-м классе числился единственно старший государственный министр, в низшем, начальном младшем ранге – писцы управлений водоснабжения, придворный красильщик и т. д.).