Раскол русской церкви и его последствия

В ноябре 1616 года царским  указом поручено было архимандриту Сергиевской  лавры Дионисию, священнику села Климентьевского  Ивану Наседке и канонархисту лавры старцу Арсению Глухому  заняться исправлением Требника⁶. Справщики собрали необходимую для работы литературу (кроме древних славянских рукописей было у них и четыре греческих Требника) и принялись за дело с живым усердием и должной осмотрительностью. Арсений хорошо знал не только славянскую грамматику, но и греческий язык, что давало возможность сличения текстов и обнаружения многочисленных ошибок, сделанных позднейшими переписчиками.

Дело исправления оказалось  вообще трудным и сложным. Речь шла  о безупречном издании чинов  и текстов, переживших вековую историю, известных во множестве разновременных списков — так что московские справщики сразу были вовлечены  во все противоречия рукописного  предания. Они много и часто  ошибались, сбивались и запутывались в трудностях, которые могли бы поставить в тупик и сегодняшних  ученых. Понятие "исправного издания" далеко не однозначно. Сам вопрос о  соотношении славянского и греческого текстов не прост, и не может быть сведен к проблеме "оригинала" и "перевода". Тем более сложной  становилась работа из-за ее принудительной спешности, ибо книги правились  для практической нужды, ради немедленного употребления.

Новгородский метрополит Никон⁷ принял 25 июля 1652 года патриаршество всея Руси. Связанный с государем Алексеем Михайловичем узами тесной личной дружбы, одаренный недюжинными способностями ума и волевым решительным характером, он с присущей ему энергией взялся за дела церковного устроения, среди которых важнейшим продолжало числиться дело исправления книг. В тот день вряд ли кому могло прийти в голову, что служение Никона будет прервано драматическими событиями: Расколом, борьбой за самостоятельность церковной власти, разрывом с царем, соборным судом и ссылкой в дальний монастырь — в качестве простого поднадзорного монаха.

С этого времени появляются в среде духовенства и народа хулители "новшеств", якобы заводимых  в Церкви и в государстве Русском  всем на погибель. Царю подавали челобитные, умоляя защитить Церковь. Про греков, считавшихся источниками "новшеств", говорили, что они под турецким игом изменили Православию и предались  латинству. Никона ругали изменником и  антихристом, обвиняя во всех мыслимых и немыслимых грехах.

Глава 2. Русская церковь накануне раскола.

Уже после реформы церкви в середине XVII столетия в старообрядческих апологических сочинениях сильно идеализировалась «дониконовская» русская церковная старина. Между тем Смута, которая привела в сокрушительный упадок все сферы русской жизни, больно ударила и по церкви. Вернее, послужила как бы мощным тараном, углубившим все трещины и порвавшим все натяжения, возникшие в ней ранее, еще в XV и XVI веках.

Можно даже поставить вопрос об упадке церкви накануне ее реформы, о тягостных и застарелых болезнях, которые требовали немедленного и радикального лечения. Об этом говорят  единодушно и русские челобитные о церковных неправдах и нестроениях, и иностранные свидетельства.

Начнем с богослужения. В его состав входит чтение и пение. И то и другое в описываемое  время находилось в приходских, городских  и сельских церквах в крайне плачевном  положении. Еще Адам Клеменс в  середине XVI века заметил, что в церквах у нас читали так быстро, что даже тот, кто читал, ничего не понимал. Между тем прихожане вменяли в заслугу священнику, если он мог прочитать, несколько молитв не переводя духа, и кто опережал других в этом деле, тот считался лучшим.

Службу старались как  можно больше сократить за счет так  называемого многоголосия. Одновременно священник читал молитву, чтец –  псалом, дьякон – послание и т.д. Читали в три – четыре и даже пять – шесть

голосов сразу. В результате служба убыстрялась, но понять в ней что−нибудь было невозможно, поэтому, по свидетельству того же Клеменса, присутствующие в храме не обращали внимания на чтение и позволяли себе в это время шутить и разговаривать, тогда как в остальное время богослужения они сохраняли величайшую скромность и набожность.

Наше церковное пение  не нравилось иностранцам. Даже крайне доброжелательный к русским и  склонный хвалить почти все их церковные установления архидьякон Павел Алеппский, рассказывая о  пении, меняет тон речи. По его словам, наши протодьяконы и дьяконы произносили  ектеньи, а священники молитвы низким и резким голосом. Когда Павел, освоив русский язык, прочел однажды в  присутствии царя славянскую ектенью  высоким голосом, то Алексей Михайлович выразил удовольствие. Но Павел Алеппский  делает различие между пением собственно в России и Малороссии. В Малороссии, по его словам, была заметна любовь к пению и знание музыкальных  правил. «А московиты, не зная музыки, пели наудачу; им нравился низкий, грубый и  протяжный голос, который неприятно  поражал слух; они даже порицали высокоголосное пение и укоряли  этим пением малороссов, которые, по их словам подражали полякам»⁸. Из описания путешествия Павла видно, что на Украине в церковном пении принимали участие все присутствующие в храме; особенно воодушевляли чистые и звонкие голоса детей.

В нашей церковной практике была еще одна несообразность, удивлявшая иностранцев, против которой восставали многие пастыри церкви. У нас существовал  обычай, согласно которому каждый присутствующий на службе молился своей иконе. Нарушение  этого правила даже считалось  преступлением, за которое наказывали. Так, если хозяин какой-нибудь иконы  замечал, что кто-то другой ей кланяется, то он сейчас же принимался бранить  его: «Как ты смел своими воровскими молитвами  восхищать у иконы те милости, на которые я один имею право как хозяин?»⁹ Он предлагал ему приобрести своего Бога, которому можно молиться сколько угодно, объясняя при этом, что пользоваться чужим нельзя. Виновный в этом случае должен был заплатить хозяину иконы часть ее стоимости. В случае церковного отлучения хозяин иконы забирал ее из церкви домой, и потом, по примирению с церковью, опять возвращал ее на прежнее место. Между тем этот обычай вел к большой неблагопристойности при богослужении: присутствующие в церкви заняты были не столько общим церковным пением и чтением, сколько своими частными молитвами, которые каждый обращал к собственной иконе, так что во время богослужения все собрание молящихся представляло собой толпу лиц, обращенных в разные стороны. Наступала минута большого входа, тогда все устремляли свои взоры на Священные Дары и повергались перед ними ниц, но после того, как Дары ставились на престол, и царские врата закрывались, опять каждый начинал смотреть врозь, каждый обращался к своей иконе и твердил свою простую молитву: «Господи, помилуй!» Сам царь в этом случае следовал общему правилу.

Все эти особенности религиозного быта русских привели к тому, что  в XVII веке на Западе даже была защищена диссертация на тему: «Являются ли русские христианами?» И хотя автор ее давал утвердительный ответ, уже само появление вопроса, вынесенного в заглавие, о чем-то говорит

Глава 3. Патриарх Никон

Процесс раскола в русской православной церкви назревал десятки лет. Реформа церкви была неизбежна. Но любое историческое событие реализуется лишь через деяния конкретных исторических личностей, которые силой своего ума, своей воли по праву заслуживают звание великих личностей. Одной из таких великих и загадочных личностей в истории XVII в. является патриарх Никон.

«Самый великий человек  Русской истории» — так назвал патриарха Никона митрополит Антоний (Храповицкий). Но даже если стараться  быть более осторожными, то следует  признать, что святитель Никон  — самый великий человек, самая  ключевая личность во всей истории  русского патриаршества.

Он родился в мае 1605 года¹⁰ в крестьянской семье в селе Вельдеманове Нижегородского края. Мирское имя — Никита Минин. Пережил очень трудное детство со злой мачехой, тиранившей его и даже пытавшейся убить. Рано проявил неудержимый интерес к духовным знаниям. Был послушником Желтоводского Макарьевского монастыря, где многому, в том числе архитектуре и строительству, учился. Затем по настоянию родни женился и стал священником. В этом сане около 9 лет провел в Москве. Трое его детей, один за другим, умерли. Тогда они с женой оба решили всецело посвятить себя Богу. Она стала монахиней Алексеевского монастыря в Москве, а он ушел на Белое море в Анзерский скит Соловецкого монастыря, где в 1636 году был пострижен в монашество под именем Никон. С 1639 года иеромонах Никон стал подвизаться в Кожезерской обители на материке.

В 1643 году он — игумен этого  монастыря. В 1646 году¹¹ за сбором милостыни приехал в Москву и так полюбился 16 летнему царю своей духовностью, глубокой аскетичностью, обширными познаниями, живым, благородным нравом, что царь уже не отпустил его обратно, назначив архимандритом Ново – Спасского монастыря в Москве. В 1649 году¹² Собором архиереев во главе с патриархом Иосифом Никон посвящен в митрополита Новгородского.

Когда скончался патриарх Иосиф, все в Москве могли догадываться, что преемником его на патриаршей кафедре будет не кто иной, как  Новгородский митрополит Никон, который  и при жизни Иосифа был главным  советником царя Алексея Михайловича  в церковных делах. Возвышался над  всеми, сколько своими личными достоинствами, столько и неограниченной доверительностью и любовью к нему государя. Никону пророчили патриаршество еще  в то время, когда он только сделался митрополитом, для этого уже тогда  было достаточно оснований.

На церемонии посвящения в патриархи в соборной церкви Никон выступил с обращением к  присутствующим. После его пламенной  речи, царь, бояре и весь освященный Собор произнесли обет – исполнять  все, что предлагал Никон.

Итак, с 25 июля 1652 года Никон  стал первым патриархом «Московским  и всея Великия, и Малыя, и Белыя  России»¹. Ему едва исполнилось тогда 47 лет, и он вступил на патриарший престол еще во всей крепости своих сил.

Начал он с укрепления собственной  власти. Из русских людей XVII в. Никон  был самым крупным и своеобразным деятелем. В спокойное время в  ежедневном обиходе он был тяжел, капризен, вспыльчив и властолюбив, больше всего самолюбив. Но это едва ли были его настоящие, коренные свойства. Он умел производить громадное нравственное впечатление, а самолюбивые люди на это неспособны. За ожесточение  в борьбе его считали злым; но его тяготила всякая вражда, и он легко прощал врагам, если замечал  в них желание пойти ему  навстречу. С упрямыми врагами Никон  был жесток. Но он забывал все  при виде людских слез и страданий; благотворительность, помощь слабому  или больному ближнему была для него не столько долгом пастырского служения, сколько безотчетным влечением  доброй природы. По своим умственным и нравственным силам он был большой  делец, желавший и способный делать большие дела, но только большие.

Патриаршество Никона продолжалось всего четырнадцать лет и четыре с половиной месяца¹³. Но из них он только шесть лет был действительным патриархом Московским и всей России и управлял Церковью, пока самовольно не оставил своей кафедры. Остальные же восемь лет он уже не был и не назывался патриархом Московским и всей России, а считал себя только патриархом и не управлял Церковью, но не переставал вмешиваться в ее управление и делать попытки к возвращению себе прежней власти, пока не был совсем низложен сана.

Глава 4. Раскол и его последствия.

С начала XVII в. то приступали к исправлению книг, то оставляли его; то торжествовало единоначалие с его объединительными формами, то брали верх местные элементы и предания старины. Борьба эта велась судорожно, толчками, кризисами. Отбирали и жгли книги, изданные несколько лет назад. Преследуются как неправильные и еретические книги, вышедшие лишь недавно в большом количестве экземпляров и распространенные в народной массе, с разрешения высшей духовной власти. Но если, например, Филарет сжигает требник, изданный до него, и Никон преследует книги, изданные при Иосифе; если собор 1667 г. постановляет, что «стоглавый собор не в собор и клятва не в клятву» – то этим дело еще не заканчивается. Никон сам себе противоречит: он объявляет еретической кормчую книгу, изданную им же самим¹⁴. Народ уже не знал, чему верить, что признавать за непогрешимое. Авторитеты падали, низвергаемые другими авторитетами, и даже заносили руку на самих себя.

При таких обстоятельствах  не мог не возникнуть религиозный  раздор. Усилению церковного раздора  также содействовали колебания  в высших кругах духовной и светской сферы. (Противоречивость действий в  отношении Никона и Аввакума). Раскол, как плод религиозного раздора, начинается в высших сферах, а затем спускается в низшие. В это время его  последователи борются, преимущественно, по выражению протопопа Аввакума, с «любоначалием», происходящим, главным образом, от высшей духовной власти при Никоне.

Патриарх Иосиф крестился  двумя пальцами. Так крестился  в начале и Никон, так крестились массы русского населения, так креститься было положено Стоглавым Собором. Были изданные постановления этого собора действительно утверждены им, или  нет – в массе населения  эти постановления все равно  принимались как соборные. С митрополита  Даниила в русском духовенстве  было много защитников двуперстного знамения. В этом русское духовенство  отличалось от греческого, так как  греческая церковь признавала лишь трехперстное знамение и видела в  двуперстном отступление русской  церкви. Иерусалимский патриарх Паисий Афонские монахи, Митрополит Назаретский и патриарх Константинопольский – все они проклинали двуперстное знамение. При Алексее Михайловиче влияние греческого духовенства на Москву, через южную Россию и Киев, становилось ощутимым. В 1648 г. Ртищевым было основано около Москвы ученое общество для перевода и издания церковных книг¹⁵. Основанием исправления должны были служить греческие книги. Отступления русской церкви, очевидно, должны быть отменены, если за норму принимался греческий текст. Но эти отступления укоренились временем, и вступать в борьбу с ними было нелегко.

Не всякий представитель  высшей духовной власти мог приступить к выполнению этого дела. Патриарх Иосиф был кроток и опасался, что  его отставят, но его преемник Никон  был другим человеком. Сначала он крестился двумя пальцами, но когда  греческий иерарх указал ему, что  это неверно, он начал креститься тремя. Начав исправление с себя, он не отступил и перед исправлением других. Двуперстное знамение и двойная  аллилуйя, четырехконечный крест  вытесняет восьмиконечный крест, вместо семи просфор вводится служение на пяти. Никон также вводит изменения  во второстепенных подробностях: поклоны  в землю запрещены – вместо них предписаны только поясничные¹⁶. Все эти исправления многих озадачивают, и возникает раздражение против Никона. Главными его врагами становятся священники Иван Неронов, Аввакум, Лазарь и Никита. Эти люди были начитанными и образованнейшими из духовенства того времени.