Раскол Русской церкви

Содержание

Введение

1. Основная часть

1.1 Раскол русской церкви: значение и смысл

1.1.2 Причины и значение Раскола

1.1.3 После раскола

1.1.4 Оценка Раскола русской церкви

Заключение

Список  использованной литературы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Введение

       Старообрядческий  раскол XVII века по своим последствиям и значению является одним из самых масштабных событий в истории Русской Церкви. Несмотря на длинную череду лет, прошедших со времени трагического разделения русского церковного народа, все еще не только не пропадает интерес к явлению Раскола, но и не угасают споры о нем.

       История русской Церкви неразрывно связана  с историей России. Любое кризисное  время, так или иначе, сказывалось  на положении Церкви. Одно из самых  тяжелых времён в истории России - Смутное время - естественно также не могло не сказаться и на ее положении. Брожение в умах, вызванное Смутным временем, привело к расколу общества, что закончилось расколом Церкви.

       Расколом  принято называть произошедшее во второй половине XVII века отделение от господствующей Православной Церкви части верующих, получивших название старообрядцев, или раскольников. Это разделение началось в царствование Алексея Михайловича вследствие церковных реформ патриарха Никона.

       Церковный раскол как широкое религиозное  движение зародился после собора 1666-1667 гг., наложившего клятвы на противников греческих обрядов, введенных в практику русского богослужения, и запретившего использование литургических книг, отпечатанных до начала систематического исправления богослужебных текстов по греческому образцу.

       Событиям, связанным с церковной реформой Никона, в историографии традиционно  придается большое значение. Как  отмечал Н.Ф. Каптерев, действия Никона по изменению церковных обрядов  вызвали смятение умов в русском  обществе. Эта точка зрения, сформулированная еще в конце XIX в., была принята практически всеми историками. А.В. Карташев, например, писал о «широкой гласной протопопской оппозиции» патриарху». С.Зеньковский полагал, что изменение обрядов потрясло современников. Оно «было чем-то неслыханным в анналах не только Русской, но и вообще Христианской церкви».

       Раскол - это великая трагедия русского народа, и очевидно, что освещение этой трагедии необходимо. Это важно для правильного осознания русской истории.

       В переломные моменты Российской истории принято искать корни происходящего в ее далеком прошлом. Поэтому обращение к таким периодам как период церковного раскола представляется особенно важным и актуальным.

       Таким образом, актуальность темы сомнений не вызывает.

       Целью данной работы является всестороннее изучение и обобщение вопроса по проблеме Церковного Раскола XVII века.

       Работа  состоит из введения, двух частей, заключения и списка использованной литературы.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Основная часть

1.1 Раскол русской церкви: значение и смысл

1.1.2 Причины и значение Раскола

       Изменения в социальной экономике и политическом развитии России во второй половине 17 века захватило русскую церковь.

       В 1646 году при дворе царя Алексея  Михайловича сложился кружок «боголюбцев», или «ревнителей» благочестия во главе с настоятелем Благовещенского собора в Московском Кремле Стефаном Вонифатьевым. В кружок входили: постельничий (позднее окольничий) Федор Михайлович Ртищев, смоленский дворянин Симеон Потемкин, глава печатного двора князь A.M. Львов, игумен Макарьевского Желтоводского монастыря Иларион, игумен Московского Златоустовского монастыря Феоктист, настоятель Казанского собора на Красной площади Иван Неронов, протопопы: костромской Даниил, муромский Логин, темниковский Даниил, юрьевский Аввакум.

       Из  членов кружка особым расположением царя и царского духовника С.Вонифатьева пользовался Новоспасский архимандрит Никон.

       Главная цель кружка состояла в оздоровлении церковной и духовно-нравственной жизни русского общества после Смутного времени. Они полагали, что хотя русское благочестие и живая вера XVII века достойны были всякого восхищения, чистота древнего вероучения была опорочена изобретением новых, неизвестных Церкви, догматов; величественный чин богослужения был обезображен искажением богослужебных книг и обрядов, многогласием в пении и чтении. Поэтому в разных частях России, в разных церквях служили по-своему.

       Однако, быстро обнаружилось, что установить верное и отбросить нелепости  и ошибки, противоречащие уставу и  духу Церкви, в России чрезвычайно  трудно. Даже соборного определения было недостаточно: «своим» не верили. Требовался авторитетный богословский разбор, опирающийся на тысячелетний богословско-литургический опыт Вселенской Церкви, выстраданный в острейшей борьбе с ересями. Кроме того, после падения Византии Русь осталась единственной православной мировой державой -- Третьим Римом, и ощущала ответственность за судьбу «Рима Второго» -- всех древних православных народов. Стремление царской власти к политическому единству с православным Востоком подразумевало единство религиозное, поэтому дело исправления русских книг и обрядов в пользу греческих приобрело статус государственного.

       После того, как 25 июля 1652 года Новгородский Митрополит Никон был поставлен  Патриархом Московским и всея Руси, правильное устроение церковной жизни в России стало его непосредственной обязанностью. Патриархом русской церкви Никон стал еще во цвете лет и с нетронутым запасом сил. Он попал в бурливый и мутный водоворот разносторонних стремлений, политических замыслов, церковных недоразумений и придворных интриг. Никоновская реформа обнаружила открытый раскол, уже существовавший в русской церкви, с бесчисленными сектами староверов, молокан, хлыстов и многих других.

         «Никон взялся за исправление церкви по греческим образцам. Книги, иконы, порядок богослужения должны были соответствовать греческим канонам, велел исправить книги, ввести единообразие в обрядах (в частности двух-перстие было заменено трёх-перстием). Уже тогда среди «ревнителей» наметились разногласия: бояре Ртищев и Морозов придерживались взглядов царя и Стефана Вонифатьева о необходимости единения с Греческой церковью. Неронов, Аввакум, Лазарь и Даниил полагали, что достаточно лишь исправления нравов, отмены многогласия, введения живой проповеди, исправления некоторых богослужебных книг согласно древним русским книгам. Греческую православную учёность и богослужебную практику они совершенно отвергали, считая современных греков людьми крайне неблагочестивыми. Никон вначале поддерживал эту точку зрения, но, разобравшись глубже, понял, что «поместная Церковь есть только часть единой Вселенской Церкви, что между частями этой Церкви должно быть каноническое общение и согласование».

       Все решения об исправлении книг и  обрядов принимались соборно. Собор, состоявшийся в 1654, не только признал необходимость исправления книг, но и утвердил правило, как вести это исправление: «Достойно и праведно исправили против харатейных (рукописных) и греческих». Для этого было собрано более 2700 книг, к которым прибавились книги, привезенные из Греции старцем Арсением Сухановым. Также на специальный собор 1656 года Святейший Никон вынес рассмотрение перевода книги «Скрижаль», содержавшей духовное толкование богослужения. Понимание догматического и таинственного смысла литургии, церковных священнодействий и обрядов освобождало от рабского следования «букве» и исключало возможность ошибок при выборе между старо и новопечатными книгами. Отцы Собора Русской Церкви признали книгу не только «непорочной», но и «достойной всякой похвалы и удивления, и много благодарили Бога за такое бесценное сокровище». Этот же собор постановил правило о троеперстии в крестном знамении и изрек письменное проклятие на неповинующихся учению Церкви.

       Что было всего хуже, такое ожесточение  против привычных церковных обычаев  и обрядов вовсе не оправдывалось убеждением Никона в их душевредности и в исключительной душеспасительности новых. Как до возбуждения вопросов об исправлении книг сам он крестился двумя перстами, так и после допускал в Успенском соборе и сугубую и трегубую аллилуию. Уж в конце своего патриаршества в разговоре с покорившимся церкви противником Иваном Нероновым о старых и новоисправленных книгах он сказал: ...И те, и другие добры; все равно, по коим хочешь, по тем и служишь... Значит, дело было не в обряде, а в противлении церковной власти. Неронов с единомышленниками и был проклят на соборе 1656 г. не за двуперстие или старопечатные книги, а за то, что не покорялся церковному собору. Вопрос сводился с обряда на правило, обязывавшее повиноваться церковной власти. На том же основании и собор 1666/67 г. положил клятву на старообрядцев. Дело получало такой смысл: церковная власть предписывала непривычный для паствы обряд; непокорявшиеся предписанию отлучались не за старый обряд, а за непокорность; но кто раскаивался, того воссоединяли с церковью и разрешали ему держаться старого обряда.

       Никон не перестраивал церковного порядка  в каком-либо новом духе и направлении, а только заменял одну церковную  форму другой. Самую идею вселенской церкви, во имя которой предпринято  было это шумное дело, он понял слишком узко, по-раскольничьи, с внешней обрядовой стороны, и не сумел ни провести в сознание русского церковного общества более широкого взгляда на вселенскую церковь, ни закрепить его каким-либо вселенским соборным постановлением и завершил все дело тем, что в лицо обругал судивших его восточных патриархов султанскими невольниками, бродягами и ворами: ревнуя о единении церкви вселенской, он расколол свою поместную. Основная струна настроения русского церковного общества, косность религиозного чувства, слишком крепко натянутая Никоном, оборвавшись, больно хлестнула и его самого, и правящую русскую иерархию, одобрившую его дело».

       Таким образом, русская иерархия XVII в. предала  полному осуждению русскую церковную  старину, которая для значительной части тогдашнего русского общества имела вселенское значение. Легко понять смущение, в какое все эти явления повергли православные русские умы, воспитанные в описанном религиозном самодовольстве и так тревожно настроенные. Это смущение и повело к расколу, как скоро была найдена разгадка непонятных церковных нововведений. 
 
 
 

1.1.3 После раскола

       После раскола Россия переходит  к иному типу религиозно-политической формализации, которая  отныне гораздо ближе  к западно-католической модели, нежели к восточно-православной и византийской.

                Церковь все более отождествляется с клиром, с особым государственным департаментом, ответственным за образование, надзор за нравственностью и соблюдением обрядов.

       Государство теряет сакрально-мистический, сотериологический компонент, становится светским, представляет собой чиновничий аппарат.

       Верующие  отчуждаются от церкви, граждане от государства. Начинается период, называемый евразийцами «романо-германским игом».

       Показательно, что в XVIII веке существуют правила запрета епископской хиротесии для этнических великороссов! Черное духовенство рекрутируется исключительно из малороссов, «Жития Святых» переписываются по сверки с польскими источниками, с исключением столь любимых русской стариной житийных рассказов о «чудесах» святых и подвижников.

       Сын Алексея Михайловича отменяет и  само патриаршество, переносит столицу  из Москвы в Санкт-Петербург. Византизм  отныне остается достоянием старообрядцев, народных легенд, ностальгией консервативных мечтателей - таких как славянофилы. 
 
 
 
 
 
 
 

1.1.4 Оценка Раскола русской церкви

       В марксистской литературе, с точки зрения прогресса общества (М.Н.Покровский и др.) отмечается, что церковно-обрядовая реформа являлась социальным протестом трудящихся против эксплуататоров, принявшим специфическую для средневековья форму религиозной борьбы. Социальные низы выступили противниками официальной церкви.

       Историки-либералы считают, что личность, а именно Патриарх Никон стремился избавить русское православие от замкнутости, приблизив его к греческому образцу. При этом, по примеру западно-христианской церкви, он хотел возвысить церковную власть над светской. Раскол же произошел потому, что «фанатики-староверы» стали с охранительно-консервативных позиций сопротивляться движению русской церкви к европейским стандартам.

       Следуя  локальному подходу, Л.Н. Гумилев, примеряя свою теорию пассионарности к эпохе  церковного раскола, утверждал, что  эта эпоха соответствовала акматической фазе, для которой характерны интеллектуальные споры. По Гумилеву, «уходила в прошлое «светлая Русь» с ее относительным мировоззренческим и поведенческим единством. Стране предстоял троякий выбор: изоляционизм (путь Аввакума); создание теократической вселенско-православной империи (путь Никона); вхождение в «концерт» европейских держав (выбор Петра)». Церковный раскол и стал крайней формой интеллектуальных споров, касавшихся путей дальнейшего развития России.