Правовой статус сторон

Неточное определение  ответчика в делах об ответственности  «за счет казны» отмечено в обзоре судебной практике Верховного Суда за второй квартал 1998 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отметила решение о взыскании с финансового управления администрации города в пользу К., суммы в возмещение вреда, причиненного незаконным лишением свободы. Исходя из установленного в ст. ст. 1070, 1071 ГК правила, вред в результате незаконного осуждения возмещается за счет казны Российской Федерации. «Согласно Положению о Министерстве финансово Российской Федерации, утвержденному Постановлением Правительства Российской Федерации от 06.03.98 г., от имени казны Российской Федерации выступает Министерство финансов Российской Федерации. Между тем названное Министерство не привлечено к участию в деле в качестве ответчика».

Делая правильный вывод о финансовым управлении администрации города как надлежащим ответчике Верховный Суд, в свою очередь, называет надлежащим ответчиком его представителя. Ответчиком же следовало назвать государство – Российскую Федерацию, именем которой суд вынес неправосудный приговор о лишении К. свободы.

В связи с изложенным, представляет интерес разъяснение, сделанное Пленумами Верховного Суда Российской Федерации и Высшего  Арбитражного Суда Российской Федерации  в абз. 1 п. 12 совместного Постановления  от 01.07.96 г. В случае предъявления гражданам или юридическим лицам требования о возмещении убытков, причиненных в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, необходимо иметь в виду, что ответчиком по такому делу должны признаваться Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в лице соответствующего финансового или иного управленческого органа. Это совершенно правильно с точки зрения гражданского права (ст. 1069 ГК) разъяснение тут же опровергается в следующем абзаце: если иск предъявлен непосредственно государственному органу или органу местного самоуправления, суд привлекает в качестве ответчика по делу соответствующий финансовый или иной управленческий орган.

Приморский краевой  суд рассмотрел в порядке надзора  жалобу ОАО «Спасский завод строительных материалов», с которого по решению  Спасского городского суда от 05.02.97 г. взыскана задолженность по выплате  пособия на детей в сумме 146768 рублей. По мнению краевого суда, выраженному Постановлением Президиума от 11.06.97 г. выплата ежемесячных пособий не зависит от организационно-правовой формы предприятия и от поступления соответствующих бюджетных средств, поскольку иное не предусмотрено Федеральным Законом «О государственных пособиях гражданам, имеющих детей» от 19.05.95 г. и далее: «Предприятие имеет возможность в установленном законе порядке решить вопрос о перечислении средств из бюджета на указанные нужды».

Необходимо заметить, что в отмеченном обзоре судебной практики за второй квартал 1998 г. Верховный суд Российской Федерации занял особую позицию. Надлежащим ответчика он признал субъекта, из кассы которого следовало получить деньги до 01.01.98 г., когда пособия выплачивались по месту работы, ответчиком должен быть работодатель, после 01.01.98 г. – местные органы социальной защиты. Однако далее читаем: «Представляется ответчиком по искам граждан, получивших пособия на детей по месту работы, о взыскании задолженности по этим пособиям, образовавшейся до 01.01.98 г. является работодатель, если средства на их выплату были ему перечислены из бюджета субъекта Российской Федерации».

По искам граждан, получавшим пособия на детей в органах  социальной защиты, о взыскании задолженность  по данным пособиям, образовавшейся за период до 01.01.98 г., а также и по задолженности, возникшей и после 01.01.98 г.  в отношении всех получателей этих пособий, ответчиком должны являться те органы социальной защиты, которые обязаны были производить выплату названных пособий.

Если будет установлено, что работодатель либо орган социальной защиты не выплатил пособие на детей  в связи с неполучением денежных средств из бюджета субъекта Российской Федерации, взыскание задолженности  должно производиться  с финансового органа субъекта Российской Федерации, который подлежит привлечению к участию в деле в порядке ст. 36 ГПК РСФСР, за счет средств казны субъекта Российской Федерации.

Представляется, что противоречия в судебных решениях и разъяснения  должны быть устранены высшими судебными инстанциями. Если в силу закона вред, убыток, проценты, основные долги по денежным обязательствам погашаются «за счет казны», то следует иметь в виду, что государственная казна Российской Федерации, казна субъекта Российской Федерации и муниципальная казна – это средства бюджета соответствующего публичного образования и иное его имущество, не закрепленное за созданными им предприятиями и учреждениями (п. 4ст. 214, п. 3 ст. 215 ГК). Надлежащими ответчиками по соответствующим требованиям являются публичные образования, а не работодатели, «независимые от их организационно-правовых форм», не местные органы социальной защиты и даже не финотделы, финансовые управления и казначейства.

Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в Постановлении «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» от 25.02.1998 г. разъяснил, что «исковые требования государственных органов, органов местного самоуправления по защите права собственности на имущество, в отношении которого они осуществляют права собственника подлежат рассмотрению по существу как заявление в защиту права Федеральной собственности, собственности субъекта Российской Федерации или муниципальной собственности» Трудно объяснить, зачем было прибегать к столь замысловатой редакции. Едва ли кто-либо может предположить, что указанные выше органы защищают свое право собственности – они либо субъекты права оперативного управления, либо вовсе не являются юридическими лицами. В чем смысл умолчания о том, что, являясь собственниками, публичные образования выступают в качестве стороны в гражданском деле?

Можно привести примеры, когда материальный закон прямо  называет лицо, которое может быть истцом в определенных спорах. Так, истцами в делах о возмещении вреда, нанесенного в случае потери кормильца, могут быть лица, перечисленные в ст. 1088 ГК Российской Федерации; они названы с учетом связывавших их с умершим семейных отношений, отношений содержания с учетом возраста и состояния их здоровья. Думаю, что такое решение неверно. Нельзя в одной правовой норме назвать всех лиц, которые могут иметь юридический интерес либо ошибочно считать себя носителями такого интереса, поскольку истцом или заявителем может быть любой субъект, считающий себя юридически заинтересованным в той или иной ситуации.

Анализ иных норм свидетельствует  о смешении понятий прав требования в материальном и процессуально-правовом смыслах. Так, ст. 28 Семейного кодекса  Российской Федерации озаглавленная  «Лица, имеющие право требовать признания брака недействительным», называет в качестве таковых не только субъектов, имеющих материально-правовой интерес в деле, - несовершеннолетних супругов, а которыми брак заключался при отсутствии на это разрешения органа местного самоуправления, но и так называемых истцов – органы опеки и попечительства, прокурора, обладающих лишь правом не предъявление иска (правом на иск в процессуально-правовом смысле).

К процессуальным истцам следует отнести и родителей  несовершеннолетних супругов (лиц, их заменяющих). Они не являются законными представителями своих детей (подопечных), так как вступление последних в брак послужило основанием для приобретения ими полной дееспособности.

Представляется и неудачным  и положение п. 2 ст. 169 ГК Российской Федерации: «Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе» В частности, оно противоречит п. 1 ст. 4 ГПК, ч. 1 ст. 4 АПК.

В отдельных нормах об оспоримых сделках в качестве лиц, имеющих право на возбуждение дел о признании таких сделок недействительными, названы как лица, имеющие личный юридический интерес (истцы), так и их законные представители, а также государственные и иные органы, действующие в соответствии со ст. 42 ГПК, 42 АПК. Ограничения, введенные ГК для субъектов, имеющих личный материально-правовой интерес, не оправданы. Рассмотрим пример из судебной практики. Центральный районный суд г. Хабаровска отказал в принятии иска группе граждан (38 человек), потребовавших признать недействительным договор, заключенный директором ОАО «Дальэнергомаш», акционерами которого они являются, о продаже недвижимого имущества общества, так как при совершении сделки он вышел за пределы ограничений, установленных уставом общества. Отказ был мотивирован тем, что ст. 174 ГК в качестве надлежащего истца называет лишь лицо, в интересах которого установлены ограничения, в данном случае - ОАО «Дальэнергомаш». Очевиден юридический интерес акционеров-участников ОАО. Поэтому отказ в принятии заявления, по моему мнению, незаконен. Признание заявителя ненадлежащим истцом не может быть основанием для отказа в принятии иска. Такие основания исчерпывающе названы в ст. 129 ГПК. Однако, думаю, неверен и вывод о надлежащем истце – им может быть любое лицо, полагающее, что его право нарушено недействительной сделкой.

Для решения вопроса  о ненадлежащем ответчике, когда  оспаривается решение общего собрания и иные акты органов юридических  лиц, важно установить характер возникшего спора. Субъектом гражданских правоотношений всегда является юридическое лицо. Его органы выступают в таком правоотношении  от имени юридического лица. Так, давая согласие руководителю на совершение крупной сделки, общее собрание выступает от имени юридического лица. Такое согласие является важнейшим условием действительности сделки. Требование о признании сделки недействительной в связи с отсутствием кворума на собрании акционеров – требования, адресованные к юридическому лицу, которое должно занять положение ответчика.

Встречаются ситуации, когда  неправильное определение состава сторон по делу связано с подведомственностью гражданского дела. В качестве примера можно привести дело, рассмотренное арбитражным судом Амурской области по иску территориального управления Федерального антимонопольного комитета по Амурской области к ОАО «»Светлана» и ОАО «Амурские зори». Истец требовал принять недействительными сделки по приобретению данными обществами контрольного пакета акций ОАО «Горводоканал», занимающего доминирующее положение на товарном рынке. Акции были приобретены у физических лиц – работников ОАО – монополиста. Граждане не были привлечены к участию в деле в качестве соответчиков, хотя из материалов дела видно, что они требовали допустить их к участию в деле. Суд не согласился с этим ввиду неподведомственности арбитражному суду дела с их участием. В мотивировочной части решения было указано: «Сделки по приобретению акций были заключены без предварительного согласия территориального управления Федерального антимонопольного комитета, следовательно, они недействительны и не порождают для их участников правовых последствий». Решение оставлено без изменения апелляционной и кассационной инстанциями.

Необходимо отметить, что публикации в печати убеждают о том, что Высший Арбитражный  Суд Российской Федерации занимает такую же позицию.

Однако очевидна незаконность судебных актов. Недействительные сделки не порождают последствий, на которые  рассчитывают их стороны, но в случае исполнения таких сделок должны наступать  правовые последствия в форме  реституции. Продавцы должны вернуть деньги, хотя в деле, решение по которому обязательно для исполнения, они не участвовали. Судебное решение не может быть обязательным для лиц, не участвовавших в гражданском деле в качестве ответчиков.

Сложно определяется процессуальное положение юридически заинтересованных субъектов в спорах, возникающих из договора лизинга. Ошибка в определении процессуального положения арендодателя, арендатора, продавца имущества влечет неправильное решение дела. В соответствии с нормами параграфа 6 гл. 34 ГК личность продавца предмета аренды и сам предмет аренды определяет арендатор, если договором финансовой аренды не установлено, что выбор продавца и приобретаемого имущества осуществляет арендодатель.

Если выбор предмета договора и его продавца лежит  на арендодателе, то он является надлежащим истцом, а продавец – надлежащим ответчиком; по любым требованиям, вытекающим из договора купли-продажи, заключенного между арендодателем и продавцом, они являются надлежащими сторонами. Требование продавца об оплате имущества независимо от того, кто осуществлял выбор предмета аренды и продавца, в силу закона  может быть предъявлено лишь к арендодателю, поэтому арендатор по такому требованию будет ненадлежащим ответчиком. При этом особое правило устанавливается в ситуациях, когда продавец выступает в качестве должника в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, вытекающего из договора купли-продажи. Иск к нему может быть предъявлен как арендатором, так и арендодателем – они выступают в материальном правоотношении как солидарные кредиторы. При этом солидарный кредитор, не заявивший иска, не должен участвовать в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования на предмет спора, на него не распространяется положение п. 4 ст. 326 ГК в силу особого характера обязательства, возникающего из договора лизинга.

Кроме того, ч. 1 ст. 670 ГК устанавливает  условие, при котором арендатор  может выступать в качестве надлежащего  истца по требованию о расторжении  договора купли-продажи с продавцом. Таким условием является согласие арендодателя.

Иначе решаются материальные вопросы правового положения  сторон, вытекающие из договора лизинга, если выбор предмета договора и продавца в соответствии с договором лизинга  осуществлялся арендодателем. Арендатор, если бы он был стороной в договоре купли-продажи имущества, являющегося предметом договора, является надлежащим истцом в делах, связанных с исполнением договора купли-продажи. Надлежащими ответчиками в таких делах могут быть как продавец совместно с арендодателем, возникающие в правоотношении как солидарные должники, так и любой из них. Если иск предъявлен к одному из них, думаю, что другой должен участвовать в деле в качестве третьего лица на стороне ответчика в связи с возможными последствиями исполнения солидарной обязанности одним из должников (п. 2 ст. 325 ГК Российской Федерации).

В литературе высказано  мнение о том, что истец и ответчик могут не состоять в материальном правоотношении. Так, анализируя виндикационные  и негаторные иски в судебно-арбитражной практике, О.Ю. Скворцов пишет: «Так же, как и по виндикационному иску, истца и ответчика по негатарному иску связывают прежде всего процессуальные правоотношения, которые возникают в рамках рассмотрения заявленного иска об устранении нарушений, не связанных с лишением владения. При этом материальные правоотношения могут и не связывать истца с ответчиком. Как показывает судебная практика, материальные правоотношения по поводу, например, спорного имущества, как правило, и не связывают истца и ответчика».